Размышления о романе "Катрин" Жюльетты Бенцони (Мамы Жюльетт)

      Перечитывая любимые произведения отрочества и юности, на всё смотришь совершенно под другим углом — по мере накопленного с годами жизненного опыта и переосмыслений. Никогда не изгладится из глубин памяти при прочтении четвёртой книги, как неимоверно выбесил до дрожи во всём теле цыганский барон, к табору которого примкнули Сара и переодетая цыганкой Катрин. Этот моральный урод опоил Катрин какой-то одурманивающей сознание дрянью — приготовленной Терейной. Угрожал Катрин в целях запугать её и добиться от неё своего, что отдаст на развлечение мужчинам из своего табора, а потом не сумел защитить Катрин от своей же собственной жены Дюниши. И после всех паскудств, что он причинил Катрин, у него ещё хватило запредельной наглости орать под её окном о своей неземной любви. Катрин была к нему незаслуженно добра, сверх всяких границ адекватного выражения доброты, он ничем не заслуживал её слишком великодушного и хорошего отношения — после всего, что он ей сделал. А эти заговорщики, вознамерившиеся использовать Катрин в своих целях мести Латремую как какую-то даму полусвета, могли бы нарядить в цыганок своих дочерей, жён, любовниц вместе с матерями и сёстрами. Или так только с Катрин поступать можно — потому что она происходит из простолюдинок и была любовницей герцога Филиппа? Её можно подкладывать кому-то в постель ради воплощения в жизнь хитроумных планов? Даже если бы Катрин в прошлом всех родовитых мужиков при бургундском дворе на все лады и во всех позах Кама-Сутры с элементами БДСМ перехентаила, ни у кого нет права подкладывать её под какого-либо придурка ради исполнения их планов, ни у кого нет права заниматься проституированием Катрин. Честь и достоинство дорогих для них и любимых женщин, значит, нужно уважать и защищать, всячески чтить, относиться с пиететом? Зато на честь и достоинство Катрин можно спокойно наплевать и использовать её в своих планах уничтожить Латремуйскую шелупонь в качестве приманки — под видом красивого личика и стройного тела в постели? Катрин, значит, можно низводить до положения женщины по вызову? В новелле «Пышка» французского автора Ги де Мопассана во многом сходная ситуация, в которой пришлось оказаться Катрин — куда её втянули не совсем чистые принципами и на руку люди, которых нисколько не волновали честь Катрин и её супруга, который после отпевания его живьём из-за предполагаемой проказы теперь считается мёртвым для мира живых людей. Служит крохотным утешением только тот факт, что от Катрин никто из её окружения заговорщиков не отвернулся и не подвергнул её остракизму в дворянских кругах. Вполне возможно то, что в глазах всех рыцарей Катрин воспринималась не как жена их собрата по оружию и боевого товарища, а как бывшая конкубина герцога Филиппа Бургундского. Затронем в новой части статьи Арно. Арно с конца второй книги вёл себя вполне достойно по отношению к Катрин и искренне старался работать в браке с ней над их отношениями, и старался, как умел сделать так, чтобы в созданной ими семье хорошо и комфортно было всем. Арно нередко случалось задеть Катрин за живое неосторожным словом и тем самым даже нанести ей обиду, но Арно всё же умел признавать свои ошибки и свою неправоту по отношению к Катрин, он научился пересиливать свою типичную для него гордыню с дворянской спесью и первым сделать шаги к примирению с Катрин, он совершенно чистосердечно просил у неё прощения и старался из-за своего тяжёлого характера не испортить в самом начале семейной жизни отношения с собственной женой. Пусть у Арно не всегда всё хорошо получалось, он всё же прилагал немалые усилия и старался работать над собой, бороться со своими недостатками. Арно с конца второй книги и до самого финала пятой был вполне себе адекватным и даже совсем не душным, не токсиком и не абьюзером. Ровно до тех пор, пока Жюльетта Бенцони не написала эти два кошмарных продолжения — шестую и седьмую книги. Вот без этих двух последних книг серия «Катрин» могла вполне спокойно обойтись, и Арно не пробил бы все уровни своего морально-поведенческого днища, не превратился бы в законченного изувера и преступника — истязающего и убивающего мирное население, грабящего деревни и насилующего беззащитных женщин простонародного сословия в облике капитана Грома. При этом Арно совершенно не утруждал в последних двух книгах свой больной разум думами, что именно из этого простонародного сословия, между прочим, происходит его дорогая и любимая Катрин, которая всегда была ради него готова ринуться в любое пекло и родила ему чудесных сынишку с дочуркой, которая всегда была готова разделить с Арно любые тяготы его жизни и подставлять ему плечо. Причём Катрин всегда сражалась бок о бок с Арно и за него, а совсем не против него. Пусть у Катрин не всегда получалось сохранить верность Арно физически, она была ему искренне преданна всем своим существом — душой, разумом и сердцем. Она охотно отдала бы даже собственную жизнь, если бы это потребовалось для спасения её любимого человека. И у Арно из последних двух книг совершенно не было солидарности, эмпатии и хоть какого-то сочувствия к проблемам той социальной группы, из которой вышла его самозабвенно и пылко любящая жена. Если бы Мама Жюльетт не пошла на поводу у издателей, которые настаивали на этих двух последних сиквелах, то не было бы разрушено своеобразное очарование первых пяти книг, где всё же герои обрели свой счастливый финал после всех перенесённых ими тяжёлых испытаний и возвращения в родные земли. Пятая книга цикла «Катрин» вполне могла бы стать прекрасным завершением этого захватывающего и цепляющего за душу романа. Ни у кого из читателей и читательниц не осталось бы никаких сомнений, что главные герои их любимой серии наконец-то обрели мир, счастье и покой, вернувшись в родной замок — ко всем людям, которые их так любят и ждут их возвращения. Не будь этих двух последних книг — Арно не опустился бы в глазах аудитории Мамы Жюльетт на небывалые глубины морального дна. Можно сказать, что в последних двух книгах Арно умудрился достигнуть ещё более глубокого днища, чем то, на котором он пребывал в Орлеанской арке второй книги. И в свете всего этого возникают закономерные сомнения в том, что Катрин вообще психически здорова — раз всё равно простила в конце седьмой книги за всё своего безнадёжно опустившегося мужа, который причинил очень много зла ей самой и обычным не виноватым ни в чём перед ним людям. Ни одна женщина в мире со здоровой психикой, с адекватной самооценкой, имеющая здоровое самолюбие — не стала бы терпеть от Арно даже тех оскорблений в гостинице во Фландрии, не то, что весь этот ужас во второй книге и в двух последних. Если говорить о персоне Гарена, то бедному Гарену не повезло попасть в плен и перенести страшную операцию. Вот Катрин подростковые выходки сходили с рук. Но несчастье Гарена не оправдывает его диких поступков. Филипп нисколько не вызывает у меня симпатии и душевного отклика. В его любовь к Катрин я не верю. Катрин испытывала к Филиппу только сексуальное влечение, поэтому так легко реагировала на всех его любовниц. Теперь затронем Филиппа Бургундского. Когда Катрин оказывалась в беде, то Филиппа почему-то не было рядом. Из заточения бедную Катрин выручал друг детства Ландри. Ну ладно, у Филиппа было много дел, но потом, как поётся в известной песне: «Ну пришли хотя бы смайлик». Во время суда над Гареном беременная Катрин мучается от неопределённости, а у Филиппа новая фаворитка. Если бы не дай Бог, конечно, Гарену удался его план, то казначей остался бы безнаказанным. А судьба маленького Филиппа? Ребёнок был нужен только Эрменгарде. Катрин хотя бы похоронила сына и горевала по нему. А Филиппу было всё равно, одним бастардом больше или меньше. Если бы Филипп правда любил Катрин — то не заводил бы себе ещё кучу любовниц, помимо неё, не плодил бы кучу бастардов от этих любовниц, находясь в отношениях с Катрин. Филипп Бургундский — просто папаша года по версии «Бургундского вестника». Сыном не занимался, никакого участия в его жизни не принимал, даже титул ему дать не удосужился. Когда бедный малыш-Филипп умер, даже не объявил траур (поправьте меня, если я не права) и не приехал на похороны своего же родного сына. Катрин хоть и тоже мало занималась своим первенцем, настоящей матерью маленького Филиппа была скорее Эрменгарда — которая безмерно обожала малыша, но Катрин хотя бы искренне горевала по своему ребёнку и оплакивала его. Катрин хотя бы терзалась раскаянием, что при жизни Филиппа-младшего очень мало принимала участие в его воспитании и заботе о нём — спихнув на Эрменгарду и нянек. Катрин хотя бы чувствовала свою вину перед сыном, что была ему самой ужасной матерью на свете. Филиппу было на смерть его сына от любимой Катрин глубоко фиолетово — у него по дворцу ещё куча таких бастардов бегает, исчезновение одного погоды не сделает. Когда Катрин больше всего нуждалась в его помощи, защите и поддержке, Филипп вечно где-то лампово и безудержно тусил, радовался жизни и наслаждался обществом очередной любовницы. Из очень страшной ситуации Катрин спас её верный друг детства Ландри. Это Ландри проследил за похитившими беременную от герцога Катрин людьми Гарена и узнал, куда её привезли. Это Ландри вовремя пришёл Катрин на выручку и не дал слуге Гарена совершить изнасилование беременной Катрин. Стоит помнить, что Гарен держал Катрин на цепи в высокой башне и морил голодом, беременную. Это Гарен дал своё добро слуге на то, чтобы тот изнасиловал Катрин, желая, чтобы бедная женщина потеряла ребёнка уже на приличном сроке — у Катрин уже был заметен живот. И если бы Катрин из-за изнасилования со стороны слуги потеряла своего ребёнка от Филиппа на таком приличном сроке беременности — это для неё закончилось бы с большой вероятностью летальным исходом. Это Ландри спас Катрин из этой темницы в высокой башне и укрывал у своей возлюбленной-сектантки Пакретты. Только вот Пакретта оказалась такая отбитая мизогинка, что приревновала Ландри к его очень красивой подруге детства и выдала местонахождение Катрин Гарену с его людьми. В итоге за внутреннюю мизогинию и желание из зависти к красоте Катрин её устранить, чтобы Катрин не увела у неё Ландри, очень жестоко пострадала сама Пакретта и вместе с ней все остальные сектанты из её тусовки, ну и простым крестьянам досталось. И в итоге Пакретте со стариком Жерве выкололи оба глаза по приказу Гарена, да ещё таскали за собой Пакретту и того старика Жерве привязанными к сёдлам. У меня в голове никак не укладывается, как можно творить подобные изуверства. Бедная Катрин уже была настолько в ужасе, что была сама готова покинуть осаждаемый Гареном и его людьми монастырь, где она от осатаневшего мужа укрывалась — лишь бы Гарен с его людьми прекратили мучить простых людей, которые ни в чём перед Гареном и его людьми не виноваты. Но вовремя подоспела подмога. Гарен и его отморозки получили по рогам за всё «хорошее», огребли по полной за свои злодеяния. Катрин была спасена, ей больше не грозила месть взбешённого мужа. Иоланда в седьмой книге вообще меня своим поступком по отношению к Катрин заставила изрядно проблеваться — пыталась подложить Катрин под своего сына Рене Анжуйского, будто бы Катрин не одна из первых дворянок Оверни — жена представителя очень древнего и славного рода, предки которого ещё в крестовые походы ходили, а какая-то представительница секс-индустрии вроде эскортниц и других проституированных женщин. Вот это прямо меня взбесило в поведении Иоланды, что она опустилась до роли сутенёрши по отношению к своей верной соратнице, которая ей помогла низложить Латремуя. Что касаемо Арно… Во второй книге, в шестой и в седьмой Арно — больной на всю голову психопатичный и жестокий ублюдок, конченый садист и редкий дегенерат. Исправляется Арно только к концу второй книги и вплоть до окончания пятой. А потом Мама Жюльетт в шестой и в седьмой книгах уронила Арно на более глубокое морально-поведенческое днище, чем то, какое он демонстрировал большую часть второй книги. Просто взяла — и свела на нет всю проделанную Арно работу над его недостатками. Уничтожила все плоды его значительного личностного роста с первой книги по пятую. В первой книге ещё можно понять Арно — он ясно и чётко говорит Катрин, чтобы она от него отвалила и оставила его в покое, а Катрин реально его сталкерит и на шею вешается со своими: «Люблю, трамвай куплю, гараж построю». В первой книге Арно не причиняет Катрин никакого физического вреда. Всё, что Арно от Катрин надо — чтобы она от него отвязалась раз и навсегда. Он просто кроет её трёхэтажным матом, поскольку травма от гибели любимого старшего брата — Мишеля, слишком тяжела. Арно до сих пор не оправился, гибель Мишеля тоже способствовала усугублению ПТСР у Арно, скорее всего — у Арно ещё и высокофункциональная депрессия, он считает всё семейство Катрин виновными в гибели Мишеля. И у него нет никакого желания лишний раз пересекаться с женщиной из ненавистной ему семьи. У него до сих пор не прошла стадия горевания по Мишелю. Вот Арно и посылает в далёкое пешее эротическое турне Катрин, когда она упорно игнорирует его просьбы отвалить и продолжает навязывать ему своё внимание с заверениями в любви. «... не скроешься даже на дне От её любви, мой серебряный». (Изольда. Мельница). Ещё я помню, как вначале второй книги Гарен зверски избил Катрин хлыстом, решив, что она изменила ему с Арно. Причём Катрин пострадала совершенно без вины. И если бы не вмешалась вовремя Эрменгарда, втащившая Гарену знатных звездюлей за Катрин, то чего доброго — Гарен мог и до смерти Катрин забить в пылу ярости. У меня в пятнадцать лет при прочтении этой жуткой сцены волосы дыбом были и кровь в венах от ужаса стыла. Катрин потом после этой экзекуции со стороны взбешённого мужа очень медленно шла на поправку, на ней буквально места живого не было, чуть ли не вся в бинты замотанная. Мне даже в пятнадцать лет захотелось оказаться в книге во время этой сцены и проломить голову Гарену табуреткой. Я сочувствую горю Гарена, что его необратимо искалечили в турецком плену, когда ему было всего шестнадцать лет, когда он был просто подросток-балбес. Мне горька его участь, что Гарен навсегда утратил возможность предаваться плотской стороне любви и стать отцом своим детям. Грустно за него, что ему пришлось отказаться от своей возлюбленной Мари де Ла Шенель и позволить ей выйти замуж за другого мужчину — из страха сделать её несчастной в бездетном браке. У меня образование психолога, бакалавриат. Я прекрасно понимаю, что Гарен в очень юном возрасте получил жуткую психологическую травму, у него тоже букет ментальных расстройств как у пережившего пытки с жестоким обращением человека — ПТСР и депрессия у Гарена точно имеются, как пить дать. Но никакие травмы Гарена, никакое тяжёлое прошлое никак не может служить оправданием тому, сколько горя и зла, сколько боли и страданий он причинил не только Катрин, но и ни в чём перед ним не виноватым людям. Никакие травмы и тяжёлое прошлое за плечами не оправдывают всех его изуверских издевательств над Катрин и другими невиновными ни в чём перед ним людьми. Такими темпами апеллированием к психологическим травмам и тяжёлому жизненному опыту можно и Чикатило оправдывать. Но Гарена часто оправдывают и жалеют, многие часто делают ему скидку на психологические травмы и тяжёлое прошлое — лишь по той причине, что он в своё время получил очень драматичную физическую травму, которая сломала ему всю жизнь. Арно оправдывают и жалеют меньше — он не получал в плену драматичную физическую травму. Даже сама Катрин — ставшая жертвой прорвавшейся как через плотину жестокости Гарена, в итоге прониклась к своему мужу состраданием и простила ему всё зло, что он ей причинил, простила ему все издевательства над ней и истязания, едва она узнала от Гарена правду о его тяжёлой и изувеченной жизни. В сердце Катрин очень много милосердия и сострадания — даже по отношению к людям, которые причинили ей очень много боли и зла, но намного несчастнее неё. Для этого жестокого и беспощадного мира, особенно в пятнадцатом веке, Катрин слишком добрая и великодушная, слишком эмпатичная, она очень чутко откликается душой и сердцем на чужое горе. И Катрин заслуживает уважения хотя бы за эти черты её характера. Единственный дурной поступок Катрин по отношению к Гарену до их свадьбы заключается в том, что она пыталась организовать покушение на Гарена руками Барнабе, что и привело к гибели её верного друга под пытками. И в гибели Барнабе есть прямая вина Катрин. Из-за её эгоистичного желания не достаться кому-то другому, кроме посылающего её на три весёлых буквы Арно, погиб Барнабе. За что Катрин совершенно справедливо винила себя. Гарен же на момент первой книги никакого зла Катрин не делал. Он не сжигал её родную хату и не губил всю её семью. В истории с принудительной свадьбой по приказу герцога Филиппа, желающего заполучить себе Катрин в качестве фаворитки, Гарен является жертвой не меньше, чем Катрин. У Гарена банально была кишка тонка лично врезать герцогу Филиппу за своё унижение и вызвать его на поединок. Поэтому он выместил свою ярость на тех, кто уязвимее и точно не сможет полноценно дать ему сдачи — на своей жене Катрин и на сектантах с крестьянами. Гарен того же поля ягода, что и Арно. Молодец против овец — против молодца сам овца. Так что Арно и Гарен могли бы прекрасно между собой поладить. Разве что Гарен женщин не насиловал — по той простой причине, что ему отрезали детородный орган. А так бы и этим не побрезговал. Ну и Гарену всё же Мама Жюльетт мозгов отсыпала, в отличие от Арно. Точно так же нельзя оправдывать и все злодейства, все паскудства и изуверства Арно — только потому, что у него тоже была по-своему тяжёлая жизнь. Никакая тяжёлая травма от гибели его любимого брата не может служить оправданием всем его издевательствам над Катрин в Орлеанской арке второй книги. Никакая обида, злость, ревность и ненависть к жене за какие-то поступки — реальные или из воображения Арно — никак не могут служить ему оправданием за то, что в шестой и в седьмой книгах по уровню жестокости раз в сто превзошёл прошлого себя в Орлеанской арке второй книги. В двух последних книгах Арно превратился в сущего деспота, чудовище и больного на голову убийцу, мародёра, грабителя и ублюдочного насильника. В двух последних книгах он безвозвратно пал намного ниже, чем во второй книге — когда велел бросить Катрин в тюрьму по подозрению в шпионаже, когда она пришла к нему в Орлеан с кровоточащими мозолями на ногах, в рваном тряпье паломницы, измождённая и оголодавшая, измученная тяготами её пути до Орлеана; когда велел пытать Катрин на дыбе в застенках — чтобы вырвать у неё признания в том, в чём она не виновата; когда настроил всех городских старейшин и коменданта против Катрин, чем и смог вырвать у них её смертный приговор о казни на виселице; когда накануне казни Катрин пришёл к ней в тюремную камеру и практически изнасиловал Катрин на тюремной соломе. С чего я особенно горела возмущением при перепрочтении серии «Катрин», уже будучи взрослой, так это от того, что описано, как в процессе этого насилия над Катрин она постепенно втянулась, расслабилась и получала удовольствие. Как женщину, которой случилось за двадцать восемь лет часто сталкиваться с домогательствами и насилием со стороны мужчин, в том числе на сексуальной почве, я себе при прочтении весь лоб фэйспалмами отбила — когда перечитывала уже, будучи совсем взрослой. Хоспаде, какой же за звездец мы прочитали, Товарищ Разум? Давайте проясним один очень важный момент. Никакие психологические травмы Арно из-за гибели любимого брата-сэмпая Мишеля и тяжёлый жизненный опыт Арно никогда не будут оправданием тому, что в Орлеане он не только велел бросить в тюрьму Катрин и пытать, вырвал у присяжных её смертный приговор — желая стереть с лица земли, потому что его кроет от ненависти и страсти к ней, изнасиловал в тюремной камере накануне казни и потом ещё припёрся орать под окна дома людей, приютивших спасённую Жанной Катрин с требованиями отправить Катрин на эшафот. Арно производит впечатление истерички с пограничкой — его вечно между двумя крайностями кидает по отношению к Катрин, чередование идеализации и обесценивания, метание между двумя полюсами от любви до ненависти и обратно. Такое довольно типично для людей с диагнозом ПРЛ. Никогда и ни за что, ни при каких обстоятельствах нельзя оправдывать преступления разной степени тяжести и жестокости тем, что у преступников была очень трудная и печальная жизнь, а психотравм набралось вагон и две тележки. У той же бедняжки Катрин вся жизнь с самой первой книги напоминала путь босыми ногами по битому стеклу, до самого финала седьмой книги. Катрин с тринадцатилетнего возраста тоже вынесла очень много страданий и вполне может при её жизни страдать кПТСР. Она видела, как на её глазах жестоко растерзали юного Мишеля де Монсальви — который стал самой первой отроческой любовью Катрин. На вывеске ювелирной лавки её семьи повесили отца девочки — доброго ювелира Гоше Легуа, который за всю жизнь никому не сделал зла. Старшую сестру Катрин похитил и держал в секс-рабстве зачинщик восстания мясников с Больших Боен — Симон Лекутелье по прозвищу Кабош. Катрин со своими сотоварищами всё же смогла вызволить родную сестру, но психика у Лоизы была ужасно изувечена тем, что она подвергалась неоднократному изнасилованию со стороны Кабоша. И Катрин вполне могла терзаться чувством вины, что из-за её решения прятать в погребе Мишеля повесили её родного отца, а родная сестра пережила очень жуткий опыт сексуализированного насилия. За всю жизнь Катрин не раз подвергалась физическому насилию разной степени жестокости со стороны преимущественно мужчин. Некоторые женщины завидовали её красоте и ненавидели — как приревновавшая Ландри к Катрин сектантка-Пакретта. Ну или как Катрин де Латремуй, Мари де Конборн, Зобейда, Азалаис, Берта Легуа, Амандина Ла Верн — у Амандины были счёты к Катрин за своего любовника, которого Катрин помогла привлечь по суду за издевательства и попытку убить её дядю Матье в сговоре с Амандиной. У Катрин в анамнезе за все годы её жизни набралось уже дофига случаев домогательств к ней, попыток изнасилования, самого сексуализированного насилия — причём нередко в очень жестоких формах. Катрин лишилась своего сына-первенца, которому она не была при жизни хорошей матерью. И беспощадно казнила себя за это. За всю свою жизнь Катрин не раз теряла дорогих ей людей. Своими глазами видела воочию все ужасы войны, видела сожжение на костре Девы Жанны — которую Катрин очень уважала и преданно любила за то, что в Орлеане спасла её от казни на виселице. Катрин неоднократно была на самом краю гибели, она за все годы жизни повидала очень много зла и заработала букеты различных ментальных расстройств с психотравмами. За все семь томов романа «Катрин» главной героине довелось очень много выстрадать, через многое пройти, многое потерять. Однако Катрин как-то не стала от всех пережитых ею горестей и страданий жестокой психопаткой, не стала мародёром и убийцей невинных людей, никого не пытала и не насиловала, никому не выкалывала глаза и не таскала за своим конём привязанными к седлу. Над Катрин жизнь за семь книг тоже поиздевалась рукой Жюльетты Бенцони самым изощрённым и жестоким способом. Кто-то другой на месте Катрин давно повредился бы в рассудке, доведись этому человеку на своей шкуре испытать всё то, через что прошла за все семь книг Катрин. И всё же Катрин не превратилась в бессердечную и озлобленную психопатичную мразь, не стала отбитой на всю башню преступницей и душегубицей, ни над кем не издевалась, сохранила в себе свою доброту и отзывчивое к чужой боли сердце. Несмотря на то, что за все семь книг Катрин пришлось пройти настоящий Ад, она не превратилась в жестокую и беспринципную дрянь, которая считает, что ей можно творить любую самую лютую дичь — только потому, что у неё жизнь была очень тяжёлая и много психотравм. Хоть Катрин пришлось в каноне очень много страдать, она не считала, что у неё есть право за свои страдания отрываться и отводить душу издевательствами над теми, кто перед ней ни в чём не виноват. И на самом деле Катрин очень стойкая и внутренне сильная женщина, если она пережила очень много боли и зла, сохранила в себе человека, нашла в себе силы вновь упрямо подниматься на ноги после каждого падения, не стать холодной и скользкой, сохранить в себе способность к эмпатии и не возненавидеть весь окружающий мир из-за всего, через что ей пришлось пройти. И Катрин никогда не считала, что её психотравмы разной степени тяжести вкупе с её богатой преимущественно на горести жизнью, дают ей какое-то моральное право, своего рода — индульгенцию, на любую жестокую дичь по отношению к не виноватым перед ней ни в чём людям. У Катрин же получилось пройти через сущий кошмар наяву и остаться хорошим, порядочным человеком? Что с обоими мужьями Катрин не так, что им было это слабо? Вопрос риторический и не требует ответа. Никогда нельзя считать психологические травмы и тяжёлый жизненный опыт индульгенцией на издевательства над другими и на любые жестокие деяния. Зверства никогда нельзя оправдывать тем, что у преступника просто очень много психотравм и жизнь была очень тяжёлая, мол, понять и простить.