Cоседка

«— Вам веселую песню или грустную? — Грустную. — Хорошо, но предупреждаю, я разобью вам сердце. — Уже разбито…», — сериал «Острые козырьки».

      Ханджи думает, что лучше было бы, если бы банк всё же ограбили. А вообще, лучше было бы, если бы ей не пришла в голову идея предложить организовать вечеринку в полицейском участке.       Но банк не ограбили, Эрвин это успешно предотвратил с коллегами.       Да и вечеринку уже будут организовывать.       Только и остаётся, что просить дополнительную поддержку.       — Эрвину будет очень важна поддержка, — говорит она Микасе. — Так что если у вас получится пойти…       — Получится, — отвечает за Микасу Леви. — Мы придём.       Аккерман приглашает с собой Эрена, Леви — Сашу и Жана, позвал бы и Конни, да тот уехал к матери на несколько дней.       Ребята в полицейском участке приятные, даже невзирая на то, какие тёмные делишки Леви проворачивал в прошлом. И Эрвин приятный, искренне рад его появлению на вечере, даже приобнимает.       Леви тут нравится, он танцует с Ханджи, и когда у неё появляется игривость в движениях, когда уже можно уйти, когда они уже на пути к выходу, Зоэ кто-то окликает:       — Ханджи! Зоэ!       Ханджи морщится, как будто ей стали лечить зуб без анестезии, и оборачивается. К ним направляется мужчина, которого она не очень бы не хотела видеть (да и не только она).       — Это что ещё за ужас в жёлтых брюках? — вырывается у Аккермана.       — Найл, — торопливо поясняет Зоэ.       — Найл?..       — Старая история. Обычно мы — я, Эрвин и Майк — старательно прикидываемся глухими, но, видимо, не в этот раз. Постарайся молчать и не влезать, я разберусь.       — Я и глаза закрою, чтобы и рубашки его не видеть, — заверяет её Аккерман. Ханджи улыбается дежурно и крепче стискивает ладонь Леви, когда Найл Доук к ним подходит.       — Рад за Эрвина. Он этого заслуживает.       Леви он не нравится, пусть Найл говорит и правильные вещи. Доук кажется ему заносчивым и себялюбивым.       — Несомненно, — не терпящим возражений тоном подтверждает Ханджи. — Ты один сегодня? Без Мари?       — Да, она дома. Токсикоз — страшная вещь.       — О, мои поздравления.       Собака Эрена вызывает у неё и то больше эмоций в голосе.       — Спасибо. Рад был повидаться, Ханджи, и познакомиться с твоим молчаливым парнем.       Найл уходит, и его место занимает Майк, который тоже не очень доволен его присутствием.       — Эрвина это подкосит.       — Что именно? — осведомляется Захариус. — Найл что-то ещё выкинул?       — Мари ждёт ребёнка.       — Чёрт. И вправду, подкосит.       — А что такое? — подаёт голос Леви, до этого безмолвно наблюдавший за всем театральным действием.       — Идём-ка выйдем, Леви, — Ханджи хватает его за руку и тащит за собой. Они спускаются по лестнице и выходят на улицу.       — И что же?       — Обойдусь двумя предложениями — из двух лучших друзей Мари выбрала не того, о ком ты думаешь. И выбор свой озвучила не самым красивым образом — не сразу поставила Эрвина в известность.       — Вы сюда не из-за Мари переехали? Я так понимаю, что у него ещё есть к ней чувства.       — Нет. По крайней мере, я и Майк надеемся, что Эрвина сюда перевело начальство, а не он напросился.       — Понятно. Если бы я знал, то…       Ханджи приподнимает бровь и иронично интересуется:       — Что? Чтобы ты сделал? Ударил его? Высказал?       — Да что-нибудь. Он же невыносим.       Ханджи хохочет и, потянувшись, целует Леви. После этого взъерошивает ему волосы и торжественно заявляет:       — Добро пожаловать в реалии жизни, где ты знаешь Найла Доука.       Леви ответить не успевает — раздаётся голос Эрена, а следом — и Жана. Аккерман уже думает, что эти два дурня опять нашли повод, из-за чего сцепиться, уже ожидает, как кто-то начнёт из них кричать, но этого, на удивление, не происходит. Он прислушивается и понимает, что они вполне нормально общаются.       Общаются. Не орут на всю улицу.       Ну и на том спасибо.       — Ладно, я считаю, что мы можем со спокойной душой уйти. Я так уж точно могу — я организовала всё это. Поедешь со мной домой?       — Да.       Припарковавшись, Зоэ интересуется:       — Ну как?       — Ты водишь машину лучше, чем паркуешься, Ханджи, определённо, — заявляет Аккерман. Она закатывает глаза.       — Так и знала, что это услышу.       — А что ты ещё должна была услышать за мой бедный почтовый ящик?       Ханджи смеётся и тянется его поцеловать. Леви кладёт ладони ей на талию и углубляет поцелуй, когда она хочет отстраниться.       — И даже целуешься ты однозначно лучше.       — Мой самый суровый критик, — мурлычет она ему на ухо, а затем прикусывает мочку уха Леви. Тот в отместку хватает её за ягодицу, она дёргается, но Аккерману становится не смешно, когда Ханджи перебирается к нему на колени и впитывается в губы.       Машину они покидают не скоро.