Cоседка

«Близость должна быть обоюдной. Оба отдают себя, и оба принимают этот дар. Вы не можете принадлежать мне, потому что я не могу принять вас. И не могу ничего дать вам взамен», — Джон Фаулз, «Коллекционер».

      Леви ставит чашку в мойку, в другой держа книгу. Поздний вечер, он в квартире один. Микаса сегодня ночует у Армина и его дедушки, а сам Леви планирует уехать с Ханджи на выходные к побережью.       Неожиданно раздаётся звонок в дверь. Очень настойчивый звонок. Аккерман откладывает книгу и направляется посмотреть, кто его ночной гость.       Открывая дверь, Леви не ожидает увидеть за ней Сашу.       — Саша?.. — удивлённо тянет он. Ну не она должна была стоять на пороге его квартиры в такое время. Да и вообще, он никого не ждал.       — Привет, Леви, — слабо улыбается она. Её глаза наполняются слезами, и следующее, что делает Аккерман — заключает её в свои объятия. Саша всхлипывает, комкая ткань его клетчатой рубашки. Она не желает отпускать его, и так они до дивана в гостиной и добираются. Он усаживает на него льющую слёзы Сашу.       — Расскажешь, что случилось?       — Это так глупо, на самом деле, вслух произносить, но я не могу остановиться, — признаётся Саша, всхлипывая.       — Вовсе не глупо. Саша, ты можешь рассказать мне всё. Ты же знаешь.       — Знаю.       Она судорожно вздыхает. Леви опускается перед ней на корточки и берет за руки, обхватывая тонкие запястья. Он молчит, ждёт, пока Саша успокоится. Через несколько минут она приводит дыхание в порядок.       — Мы поругались с Жаном.       — Помиритесь. Все пары ругаются.       — Крупно поругались, — уточняет она.       — Оу.       — Мне надоело, что он вне работы только и делает, что играет в эту чёртову приставку, — прорывает Сашу, — но больше всего меня раздражает то, что у него все мысли об Эрене. Он его то ли презирает, то ли ему симпатизирует, что только о нём и говорит. А финишем стало то, что…       Она неожиданно замолкает. Леви приподнимает бровь, ожидая, что сейчас она переведёт дух и продолжит, но этого не происходит. У него даже догадок нет, что могло стать «финишем».       — Саша?..       — Жан думает, что между нами что-то есть. Я ничего не могу с этим поделать.       — И не делай. Это его проблемы, а не твои.       — Он считает, что ты по мне что-то испытываешь. Испытываешь разве? — уточняет она, смотря ему в глаза.       — Конечно. А как же иначе? — удивляется Леви. — Мы ведь друзья. Близкие друзья.       — Леви…       — Ты одна из немногих, к чьему мнению я прислушиваюсь, — произносит он, и сердце у Саши замирает. — Одна из женщин, которой я безмерно восхищаюсь. И которая меня всегда вдохновляет. Я люблю тебя, Саша, как близкого мне человека. И, — Леви шутливо усмехается, — я бы даже преклонил перед тобой колено, если б мог.       Она улыбается.       — Не надо. Суставы спасибо тебе не скажут за это.       Саша остаётся у Леви ночевать, а сам он звонит Зоэ и рассказывает ей, что случилось, опуская ту часть, в которой Жан заявляет, что между ним и Сашей что-то есть. Не то, что Ханджи не поймёт этого, он просто считает это ерундой, которая не стоит внимания — как только Кирштайн мог такое предположить.       — Прости, я не смогу поехать. Она нуждается во мне, Ханджи.       — Я понимаю, Леви, — раздаётся голос Ханджи в телефоне. — У самой такой гость под боком — Эрвин опять страдает. Тогда… В следующий раз?       — Да. Ханджи?..       — Что?       — Спасибо. Я очень это ценю.       — Делай то, что понадобится, чтобы ей стало легче.       Положив телефон на журнальный столик, он поднимается на ноги и идёт в свою спальню, в которую до этого проводил Браус. Он осторожно ложится рядом, смотря на заснувшую Сашу.       Аккерман пристально на неё смотрит и, вытянув руку, убирает прядку волос, лезущую ей в глаза.       Он для себя решает — чтобы ни делал Жан, как бы ни бесился, он всё равно будет с ней общаться. Даже если ему придётся с ним за это драться.       Так что Жану придётся усмирить свою… Что? Ревность? Паранойю?       Леви не знает.       Знает лишь одно — свою жизнь без Саши он не представляет.       Леви притягивает Браус к себе, обвивая руками и утыкаясь подбородком ей в макушку. Она высвобождает руки и обнимает его в ответ.       Аккерман зажмуривается.