вопрос.

- Саяка, позволишь спросить у тебя кое-что? Кирари стоит напротив большого окна в своём кабинете и любуется звёздами на ночном небе. Кабинет - самая высокая точка во всей Академии, с которой открывается просто потрясающий вид как на небо, так и на территорию, но только Кирари в праве находиться здесь, в полной власти, чувствуя себя всемогущей. Почти что богом. Так считает Саяка, поэтому, не колеблясь, соглашается: - Конечно, мой президент. Она стоит за спиной Кирари на почтительном расстоянии, в тени (как и подобает хорошему слуге) и бесшумно. Охранять президента от любой, даже не существующей опасности - её обязанность, поэтому эти ночные наблюдения быстро превратились в своего рода ритуал. Кирари наблюдает за ночным небом, Саяка - за Кирари, с одной стороны, понимая, что ей даже думать о виде на божественные владения нельзя, с другой... Она просто не в силах оторвать взгляда от тёмного силуэта Кирари на фоне звёздного неба. - Если я прикажу тебе отдать за меня жизнь, ты сделаешь это? Саяка такого вопроса не ожидает. Из её рта случайно вырывается удивлённый выдох, однако секретарь быстро берёт себя в руки. Её обязанность - это выполнять всё, что прикажет Кирари. Если ей придётся отдать свою жизнь, но дать Момобами шанс победить в какой-то игре или как-то обойти своих соперников - она без сомнений сделает это. - Если моему президенту это будет выгодно, то я, конечно, поступлю так, как ей угодно. - Хороший ответ. Кирари резко оборачивается и тут Саяке должно было стать не по себе от подсвеченного звёздами лица с ненормальной улыбкой. Но Саяка, наверное, тоже ненормальная, если делает шаг вперёд и сжав кулаки, готовится внимать всему, что дальше скажет Кирари. - Только вот, что если... я не ищу выгоду? И захочу убить тебя, просто потому, что мне захотелось? Саяка хмурит брови. Она не должна сомневаться в том, что Момобами на такое способна - не сейчас, когда та стоит в двух шагах и следит за ней не моргая, прижав одну руку к лицу, по губам которого гуляет широкая улыбка. Однако уметь сохранять холодный рассудок в любой ситуации, в какой бы они не с Кирари не оказались - последняя обязанность Игараши, поэтому она гонит от себя страх и панические мысли и убеждёно отвечает: - Я уверена, что президент всегда преследует какую-то цель. Поэтому считаю, что даже моя смерть всегда будет нужной и оправданной, а поэтому, я готова принять её. На долгие секунды в кабинете повисает тишина. А затем Кирари начинает дико смеяться и Саяка мгновенно жалеет о своих словах. Смех Момобами - звенящий, высокий и совершенный в своём безумстве, - резонирует от окон, в которые заглядывают звёзды, и Игараши кажется, что - совсем как эти маленькие небесные точки - смех множиться и усиливается. Кирари задыхается в этом сумасшествии и Саяке кажется, что она начинает сходить с ума вместе с ней. Глупая, глупая Саяка. Так самоуверенно ответить на вопрос, который только хозяин может задать своему питомцу. С чего ты взяла, что твоя жизнь вообще хоть чего-то стоит? Для таких, как Момобами ценности в жизнях других нет - они играют ими, как пешками и легко избавляются, как от старой колоды карт, ставшей ненужной. Кирари не преследует цели - ей просто весело и забавно, будто дилеру, наблюдать за чужими судьбами, пугая игрока зловещими вопросами. Ещё забавней - уничтожать их. Саяка не уверена, прозвучало ли это лишь в её голове или это выдохшаяся от смеха Кирари бесстрастно вслух констатировала факт, не поднимая лица и согнувшись в спине. Глупая, глупая Саяка - забыла обо всех своих обязанностях и позволила себе думать, что обласканному звёздным светом богу так важна её жизнь и он даже готов играть на неё. Игараши жалеет обо всём и готова пасть на колени, вымаливая себе прощение, не волнуясь о уже наверняка потерянном статусе, деньгах или той же жизни - Игараши готова пойти на всё, лишь бы Кирари попросту забыла всё сказанное. Однако президент выпрямляется, выдыхает и быстро подходит к ней, пугающе глядя в лицо. - Тогда, Саяка... Кирари впивается ей ногтями в подбородок, притягивая ближе к себе. - Я приказываю тебе: дай мне свою жизнь, Саяка. Саяка не успевает даже вздохнуть, хотя она уже собралась отвечать - президент стремительно кинулась к ней, притягивая за талию. И только когда Момобами утянула её в поцелуй, Саяка поняла - это был не вопрос. Это был приказ. Кирари берёт её прямо на полу в кабинете, не заботясь ни об их удобстве, ни о святотатстве оконного света. Она разрывает пиджак секретаря - и Саяка отчуждённо понимает, что никогда раньше не обращала внимание на то, какие острые у президента ногти. Она покрывает их голубым лаком чуть ли не каждый день, а затем массирует президенту руки - те самые руки, которые сейчас швыряют её на ошмётки красной формы, что в неверном лунном свете напоминают Саяке застывшую кровь на полу. Кирари грубо стягивает с неё юбку и рывком рвёт бельё - есть в ней что-то безумное, дикое, начиная от улыбки и заканчивая стоном с которым она погружает в Саяку язык, а затем начинает юрко кружить им. Игараши заходится в крике, сама не зная, чего в нём больше - удовольствия или страха, и тянется руками к Кирари, просто чтобы дотронуться. Та же рывком пригвождает руки к земле: - Нельзя. И до боли стискивает цепкими пальцами запястья. Саяке страшно и нестерпимо, она трясётся в предвкушении и ей хочется рыдать, но сил хватает лишь на то, чтобы кивнуть, глядя Кирари прямо в глаза. А затем, чтобы запрокинув голову застонать, когда президент перемещает руки на её туго обтянутую школьной рубашкой грудь. Монобами облизывается и Саяка чувствует, как между ног становится мокро. Кирари исследует её тело грубо и твёрдо, позволяя только громко дышать и изредка толкаться, напоминая о желании большего. Президент влажно целует её в шею, впивается ногтями в предплечья, а затем, подняв её ногу, проводит по ней языком линию от щиколотки до колена и прикусывает за ним, да так, что точно останется синяк. Она часто дышит, постанывает и чуть ли не мурчит, когда впивается в ухо Саяки зубами, а та закатывает глаза, ощущая, как внизу живота что-то сначала будто срывается с высоты, а после сворачивается на дне тугим, тягучим комком. Кирари отстраняется от неё и Саяка на долю секунды наслаждается её покрасневшим, разгорячённым лицом, припухшими улыбающимися губами и нездоровым блеском в глазах. А затем Кирари медленно кладёт в рот сразу два пальца, облизывает их и медленно вводит в её тело, а в поцелуе приникает к губам и Саяка окончательно теряется. Кирари берёт её прямо у себя в кабинете, на полу, в свете ночного неба, медленно истязая её рот языком, а частыми движениями пальцев входя и выходя из её неё. Саяка стонет в поцелуй и Кирари ускоряется - к пальцам добавляется её один, который массируя, задевает чувствительную точку, что посылает настоящие разряды тока по всему телу. Игараши стонет и чувствует, как внизу постепенно накапливается удовольствие. Кирари, не отрываясь от чужих губ, усмехается и усиливает напор - и Саяку словно омывает тёплой волной. Она резко разрывает поцелуй и широко раскрывает глаза, чувствуя, как ноги буквально сводит и между ними всё просто пульсирует от наслаждения. Она откидывается на спину, громкими вздохами глотая воздух и вдруг улыбается непрошеной мысли, которая тут же пропадает, стоит Кирари вновь приникнуть к её губам... - О чём ты думала, когда кончала? Кирари со сладкой улыбкой на лице приподнимается на руках, тянется вперёд и кладёт свою голову прямо на грудь Саяко. Не испытай та оргазм буквально несколько секунд назад, она бы нашла это зрелище крайне возбуждающим. Игараши тоже улыбается, и, несмотря на то, что ей безумно хочется зарыться пальцами в собственноручно заплетенные волосы президента, она (уже самостоятельно) кладёт свои согнутые руки по бокам от головы. - О том, как прекрасно то, что моя медицинская страховка покрывает расходы на обследование и лечение ЗППП. Не хотелось бы помереть от гепатита сразу после первого раза. Кирари вновь начинает маниакально смеяться и Саяко на долю секунду даже становится страшно от осознания того, что она опять сморозила глупость. Но президенту, видимо, весело и она, не переставая хохотать, роняет: - Как потрясающе! Ты кончала и всё равно думала о документах и собственной жизни! О, именно за это я и люблю тебя, Саяка. С тобой никогда не соскучишься... Момобами не перестаёт хихикать, а у Саяки от неверия распахиваются глаза. Президент призналась ей в любви так, как обычно добавляла угрозы и унижения в любую свою речь - быстро и мимоходом, но у Игараши спирает дыхание и она остаётся лежать, потрясённая таким откровением. Однако сама Момобами вряд ли придала большое значение собственным словам: не выждав и пары минут, она больно ударяет Саяку кулаком под дых и, всё не прекращая спокойно улыбаться, возмущается: - Ну, чего разлеглась? Пошла вон, немедленно! Саяка беспрекословно подчиняется и осторожно встаёт, боясь столкнуть президента. Та просто перемещается в сторону, уже вновь полностью поглощённая видом из окна - как будто ничего и не было. Саяка натягивает юбку и поправляет гольфы, а затем, поглядывая на совершенно спокойную Момобами, чья форма даже не примялась, краснея подбирает с пола обрывки белья и одежды. А затем тихо покидает кабинет, напоследок оглянувшись на тёмный силуэт богини на фоне звёздного неба, которой она в жертву принесла свою жизнь. Потому, что подчиняться приказам Кирари - основная обязанность Саяки. А на остальные вопросы ей уже ответили.