Истинность

Америка осталась позади. Чонгук улетел на следующее утро, Тэхён закончил съемки через четыре дня, и вернулся домой. Лететь в Корею не хотелось. Ничто не могло помешать им с Чоном встретиться снова. Они слишком близко. Хосок любит своего брата, хочет с ним общаться. Чимин дружит с Тэхёном, и так же проводит много времени с другом. Нет выхода из этой ситуации. Нет возможности полностью исключить друг друга из жизни и никогда не пересекаться. Как бы они не бегали по кругу, избегая встречи, все равно где-то пересекались. И это просто сводило с ума. Заниматься сексом с Хосоком стало просто невозможно. И до этого Тэхён уплывал в своих фантазиях. Но сейчас к фантазиям прибавились реальные прикосновения, реальные поцелуи. Все так свежо в памяти, будто это было десять минут назад. И хотелось на стену лезть, головой биться, лишь бы это закончилось. Омега не отказывал мужу в близости, ведь все равно любил его. Но больше всего боялся, что Хосок может о чем-то догадаться, если Тэхён будет вести себя не так, как обычно. Нет, они не сношались как кролики по несколько раз за сутки, но стабильная сексуальная жизнь у них была. И это убивало каждый раз. Хотелось стереть себе память, чтобы вообще не знать никакого Чон Чонгука, потому что каждый раз именно он нависал сверху и входил в его тело. Именно его ладони (хотя по ощущениям они грубее и сильнее, и сжимали крепче) гладили ягодицы, когда Тэхён стоял в коленно-локтевой в своей супружеской спальне. И из этого ада было не выбраться, просто невозможно. Доходило до того, что однажды Тэхён чуть ли не оттолкнул Хосока в процессе, потому что не его хотел, не своего мужа. Омега не знает, как сдержался, но потом час ревел в душе, пока альфа решал вопросы с братом по телефону в своем кабинете. Тэхён уже старался не закрывать глаза во время секса. Смотрел прямо на мужа, даже моргать боялся. И все это для того, чтобы понять, поверить и принять то, что вот его альфа, и именно с ним надо наслаждаться близостью. Вот что правильно, и только это. Но этот прием не помогал, лицо Хосока все равно стиралось и перед глазами Чонгук. Его образ выжжен на сетчатке, его прикосновения ожогами воспоминаний по телу разбросаны, а поцелуи, такие сладкие, но такие неправильные, ядом горят на губах. Омега просто ждал. Ждал, пока забудется, и надеялся, что сотрется все это из памяти. Ведь, как говорится, время лечит и приносит облегчение. Тэхён не знал, сколько времени понадобится, но надеялся, что оно поможет. Главное, не оставаться с Чонгуком наедине. _________________________ Тэхён нажимает на дверной звонок, и пытается не уронить свою ношу и огромный пакет в другой руке. Дверь открывает Чимин в одном халате, и застывает на пороге. — Это…это что, Тэхён? — удивленно спрашивает омега. — Это мои подарки тебе, — улыбается в ответ омега. — Ведь все твои игрушки остались в Америке. Тебе нужна корейская коллекция. И не стой на пороге, я сейчас все уроню. Чимин забирает пакет из рук друга и проходит в гостиную. Он не может поверить в то, что видит и заглядывает в пакет. Смеется счастливо, и глаза загораются какой-то детской радостью. — Этот будет самым главным, — улыбается Тэхён и отдает другу игрушку. Это огромный авокадо, в половину роста Чимина. Милый, с большой улыбкой и красными щечками.  — Он такой огромный, — смеется Чимин и сжимает в объятьях подарок. — Похоже, Чонгуку придется спать на диване, потому что этот красавец сместит его с нашей постели. Тэхён улыбается и опускает голову. Ведь перед глазами другая постель в другой стране. Нет, нельзя думать, нельзя вспоминать. — Главное, чтобы твой муж меня не винил в том, что его выгнали с супружеского ложа, — усмехается омега. — Не знаю, этот пупсик просто очаровашка. А здесь что? Тэхён берет пакет и вываливает все содержимое на диван. Тут маленькие авокадо, размером от десяти до двадцати сантиметров, разные и яркие. — Я когда вернулся из Америки, заказал их на сайте для тебя, — улыбается Тэхён. — И вот их доставили вчера. Чимин смотрит на друга и широко улыбается. Подходит к омеге и крепко сжимает в объятьях. — Спасибо. Спасибо, ТэТэ. Это так мило и так классно, ты не представляешь, как я рад. — Я старался, — говорит Тэхён, отвечая на объятья. Чимин усаживается на диван и начинает перебирать игрушки, рассматривать, говорит, какие у него есть в Америке, а каких еще не было. Тэхён сидит напротив друга в кресле и со слабой улыбкой наблюдает за Чимином. А в голове мысль: почему я это сделал? Почему заказал все эти игрушки? Хотел друга порадовать? Да, определенно. Омега видел, что Чимин любит свою коллекцию, и это так мило и по-детски, что невольно вызывает улыбку. Или Тэхён хотел так извиниться за то, что делал и что чувствовал? С его мужем и к его мужу. Тоже верный ответ. И это глупо и совсем всей ситуации не извиняет. Ничто не исправит того, что они с Чонгуком делали. Но Тэхён не смог сдержаться, и таким тупым способом хотел хоть как-то заткнуть свою совесть. Идиот, и сейчас, с этими игрушками, и вообще со своими чувствами и неумением себя сдерживать. Поворот ключа в замке, и входная дверь открывается. Тэхён весь напрягся в кресле, мышцы как канаты натянуты. Нет, этого быть не может, Чонгука не должно быть здесь! Он уже в офис уехал, омега проверял, спрашивал у Чимина по телефону. Но вот ключи летят на полку в коридоре, и альфа снимает ботинки. Он сразу же идет в сторону кабинета, не заглядывая в гостиную. Но запах сандала накрывает с головой. Тэхён так скучал по нему, ведь они не виделись две недели с их встречи в Америке. И омега дышит, мелко вдыхает, чтобы незаметно было. А хочется полной грудью вдохнуть, искупаться в этом аромате. Если Тэхён почувствовал запах Чона, значит и тот уже знает, что омега у них в гостях. Потому что ваниль усилилась, отвечала на запах сандала. А Тэхён с опаской смотрел на Чимина, и не понимал: почему? Почему никто этого не замечает? Как можно не заметить этот густой аромат? Это просто невозможно. Но друг сидит на диване, перебирает игрушки и щебечет с улыбкой о том, какие они все милахи. Чонгук заходит в гостиную. Чимин сразу же поворачивается к нему и радостно говорит: — Чонгук, ты посмотри, что мне ТэТэ подарил! Он мне целую мини-коллекцию принес, чтобы я не скучал по своим красавчикам, которые остались в Америке. — Ну ничего себе, — и Тэхён вздрагивает от этого голоса. Омега сидит к нему спиной и не может повернуться. Боится, очень боится. И альфа не подходит ближе, чтобы не попасть в поле зрения. — И что, это значит я буду спать на диване, а ты обложишься этими зелеными плюшевыми монстрами? Как тогда в Америке, пока мы не купили стеллаж? Чимин закатывает глаза и цыкает. — Значит, купи стеллаж. — Сам и купи, — фыркает альфа. — Это твои игрушки. — А ты почему вернулся? — Доехал уже до офиса и только в кабинете увидел, что не положил в папку документы, которые вчера читал. Пришлось возвращаться. Ладно, я поехал, дел по горло.  — Пока, Чонгук~и, я позвоню, — улыбается Чимин. — Хорошо. Небольшая пауза, и: — Пока, Тэхён. Омега сглатывает и медленно поворачивается к Чону. Первые мысли: «красивый» и «скучаю». В черных глазах боль и тоска, и Тэхён уверен, что в его глазах альфа видит сейчас то же самое. — Пока, Чонгук. Альфа вдыхает глубоко, и Тэхён знает, что тот делает. Забирает с собой ваниль. Потому что тоже скучает, и это понятно, это видно. Потому что на лице альфы омега увидел все то, что видит в зеркале каждый день. _____________________ Чонгук кладет руки на руль и смотрит на свои ладони. Они мелко дрожат, выдавая своего хозяина с потрохами. Он совершенно не ожидал увидеть Тэхёна у себя дома, Чимин не говорил, что тот должен приехать. Иначе бы альфа не вернулся за документами. Он помнил слова Тэхёна о том, чтобы альфа больше не подходил к нему, и старался, как мог выполнить эту просьбу. Внутри сгорал и мучился, но выполнял. Ведь омега был прав, им нельзя встречаться, они оба это понимают. Потому что просто не могут контролировать себя, с ума сходят от того, что находятся в одной комнате и не могут коснуться друг друга. После того, что произошло в Америке, Чонгук практически не спал два дня. Каждая секунда прикосновений и поцелуев была будто выжжена в памяти и на теле, и пылала так ярко и так больно, что кожу хотелось разорвать собственными руками. Было невозможно заниматься сексом с Чимином. Стало все еще хуже. Альфа просто злился в процессе, потому что брал не то тело, которое хотелось до скрипа зубов. Становился грубым и просто вбивался в тело мужа, сжимая зубы, и думая о Тэхёне. Чимин шипел и ругался, потому что оставались синяки на теле. И Чонгук просто начал избегать близости, устал обманывать самого себя. Он не хотел мужа, и уже давно. Это тело не то, что хочется придавливать к кровати, не этот голос звучит в голове. Собственные мысли и желания приводили в бешенство, и альфа уже просто не возвращался домой, часто засыпая прямо в офисе, обложившись бумагами. Зарылся в документы, чтобы не думать. Но это не помогало, Чонгук все равно думал. Думал и вспоминал. Внутри все горело и требовало Тэхёна, что приводило к бессилию. Когда это все закончится? Сколько времени должно пройти, чтобы этот омега не мучил его своими образами в голове? Чонгук не знал и сгорал дальше. От тоски, от желания, от боли. Хотелось просто прижать желанное тело к себе и вдохнуть запах ванили с волос. И поэтому Чонгук не смог удержаться и зашел в гостиную. Он только к двери подошел, и уже знал, что Тэхён в квартире. Ваниль сказала ему об этом. И альфа не удержался, ведь он так слаб перед Тэхёном. Смотрел и впитывал в себя образ ангела, которого не видел две недели. А когда омега повернулся и посмотрел на него своими карамельными глазами, Чонгук будто в зеркало заглянул. Та же боль и тоска, и от этого стало еще хуже. Ведь мучаются вдвоем и ничего сделать не могут. Потому что не понимают, что происходит, и почему. И Чонгук понимает, что сегодня опять не приедет домой. Не может увидеть Чимина, и лечь с ним в постель. _____________________ — Чонгук, я не могу дозвониться до Чимина, — говорит по телефону Хосок. — Где он? — Он уехал в Пусан, — отвечает альфа, выруливая со стоянки офиса. — Хочет встретиться со школьным другом и найти место для нового ресторана. Его не будет несколько дней. — Ясно, — выдыхает Хосок. — Как все не вовремя, и я в Европе. — Что случилось? — Тэхён ехал со съемок, и у него заглохла машина. Он вообще где-то на окраине, чуть ли не среди леса. И я волнуюсь. Эвакуатор сказал ждать больше часа, а он там один. Ты можешь забрать его, когда эвакуируют машину? Чонгук чуть не врезался в стоящую перед ним машину, чудом успев нажать на тормоз. Только, блять, не это… — Хо, я…я не знаю. У меня еще дела… — Дела? — закричал Хосок. –Ты издеваешься? Мой муж один хрен знает где, со сломанной машиной, и уже почти полностью стемнело. А мой брат говорит, что не может ему помочь, потому что у него дела. Серьезно? Если бы на месте Тэхёна был Чимин, я бы среди ночи поднялся и поехал, потому что он твой муж, и я его уважаю. Но ты… Блять, спасибо, Чонгук. Альфа слушал, как старший нервно дышит в трубку, и скрипел зубами. Хосок, блять, ты вообще не понимаешь, о чем просишь, хотелось крикнуть Чонгуку. Ни альфа, ни Тэхён точно не рады (или слишком рады, что неправильно) будут этой встрече. Как контролировать себя, если контроль на нуле? Как сдержаться, если сил сдерживаться нет, как и желания? Чон зажмурил глаза и резко открыл. Он же за рулем, но совершенно не следил за дорогой. — Все ясно, — фыркает Хосок. — Извини, что побеспокоил. Я позвоню Юнги, он заберет Тэхёна. Чонгук прикусил губу. Он поступает совершенно неправильно, Хосок прав. Тэхён - муж его брата, и он обязан ему помочь. Да что там говорить, у Чонгука самого сердце сжимается от осознания того, что омега где-то в лесу один, в сломанной машине, и неизвестно что может произойти. И Юнги не подойдет к Тэхёну, нет. — Я заберу его, — твердо сказал Чонгук. — Не надо никому звонить. Извини меня, Хо, просто я заработался. Мозг не соображает. Ты полностью прав. Скидывай мне его координаты, я сразу же выезжаю. Хосок выдохнул и сказал:  — Хорошо. Спасибо, Чонгук. — Тебе не за что меня благодарить. — Я позвоню ТэТэ, скажу, что ты скоро будешь. Звонок отключился, и альфа представил реакцию омеги на эту новость. Если Тэхён чувствует то же самое, что и Чонгук, то это ожидание, предвкушение, лихорадочная дрожь и страх. Страх от того, что неизвестно, чем закончится очередная встреча наедине. ____________________ Тэхён все губы искусал, после того, как Хосок сказал, что Чонгук приедет за ним. Омега перебрал в голове всевозможные мысли и идеи как отказаться от помощи альфы, но Хо просто позвонил и сказал, что эвакуатор вызвал, машину сразу заберут в сервис. А его домой отвезет Чонгук. И все, решил вопрос, сказал, что позвонит позже, у него еще дела. Тэхён сто раз пожалел, что поехал на съёмки на своей машине, а не вместе со всеми из агентства. Омега еще хотел съездить по личным делам после съёмок, поэтому взял свой транспорт. Блять, как может все это происходить? Почему это все повторяется, и судьба не может сжалиться над ними обоими и уже не сталкивать их лбами? Просто перетерпеть сорок минут до дома, и все, повторял себе омега, когда стук в боковое окно заставил его вздрогнуть. Он повернулся и увидел Чонгука. Дрожащими руками опустил стекло. — Привет, что случилось? — альфа был напряжен и серьезен, сжимал крепко челюсти. — Привет. Не знаю. Я ехал, и она начала останавливаться. Я только успел выехать на обочину, и она заглохла. — Понятно. Скоро должен приехать эвакуатор. Ты… Ты здесь посидишь, или пойдем в мою машину? Глупый вопрос, самый тупой из всех. И оба это понимают. — Я лучше здесь побуду, мне еще надо сделать пару звонков. Чонгук просто кивает и возвращается в свой BMW, Тэхён судорожно выдохнул и закрыл окно. Просто потерпеть сорок минут, и всё. Они смогут. ________________________ Эвакуатор приехал через двадцать минут. Быстро загрузили машину и закрепили. Чонгук вышел на улицу и разговаривал с мужчиной в рабочем комбинезоне. А Тэхён стоял рядом и просто залипал. Упивался этим спокойным сильным голосом, ненавязчивыми жестами, крепким телом в черных брюках и черной рубашке, рукава которой были закатаны до локтей. Смотрел на густые волосы, что блестели в свете фонарей, и сглатывал слюну. Чонгук просто невероятный альфа, и невозможно глаз оторвать. И Тэхён внутри ругал себя, но ничего поделать не мог. Он соскучился. Мужчины закончили разговор, и работник службы пошел к машине. Чонгук достал телефон, что-то быстро напечатал и посмотрел на омегу.  — Я написал Хосоку, что все в порядке. Поехали? Тэхён лишь кивнул и на негнущихся ногах пошел к машине альфы. Сел на переднее сиденье и пристегнулся. Запах сандала в салоне успокаивал и будоражил одновременно. Сорок минут, сорок минут, и все. Омега сжал в руках свой рюкзачок и смотрел на дорогу. Тишина в салоне давила и напрягала, не давала расслабиться. Чонгук лишь бросал быстрые взгляды в бок, чтобы хоть немного насладиться красотой омеги. Тэхён не смыл макияж после съёмок, его карие глаза выделял яркий смоки-айс. Небрежная укладка розовых прядей обрамляла лицо. На нем белые джинсы в обтяжку и такая же белая рубашка, заправленная за пояс. Его образ еще больше походил на ангела. Красивого, светлого и такого желанного. Альфа с ума сходил от этой близости и молился всем богам, чтобы эта поездка закончилась быстрее. — Тэхён, извини, но я не смог отказать брату. Чон нарушил тишину, и омега, вздрогнув, посмотрел на него. — Я пытался, правда. Я помню, что ты мне сказал, и полностью с тобой согласен. Но Хосок разозлился и выставил меня полным уродом за то, что я отказываюсь помочь его мужу. И он на деле прав, просто…  — Просто только мы понимаем всю ситуацию, — закончил за него Тэхён.  — Да, — кивнул альфа. — Поэтому я не смог отказать. Извини. — Тебе не за что извиняться, Чонгук. Со стороны Хосока такая реакция понятна, и она правильная. Неправильно то, что происходит между нами. Чонгук облизнул губы и кивнул. — Да, неправильно. И необъяснимо. Мы же можем поговорить откровенно? Тэхён напрягся и кивнул, смотря на Чонгука. — Я не могу вести машину, у меня руки дрожат, — выдохнул Чонгук. Машина свернула на обочину и съехала на узкую дорогу, которая немного уходила в лес. Чон остановился, заглушил мотор, и оставил включенные фары с ближним светом. Сжал руль и выдохнул судорожно. Когда он говорил, смотрел перед собой в лобовое стекло. — Тэхён, я просто с ума схожу. Больше месяца, с нашей первой встречи. Ты везде, всегда в голове. Я тебя ревную к собственному брату, и ко всем альфам вокруг. У меня едет крыша от мыслей о тебе и Хосоке, я еле себя сдерживаю. Я не могу заниматься сексом с Чимином, потому что перед глазами ты. Я чувствую себя подлым предателем, но ничего сделать не могу. Я не понимаю ни себя, ни тебя, ни ситуацию в целом. Я устал и измучился, и бегаю от тебя как от огня, хотя все, что хочу сделать — это оказаться рядом. И я понятия не имею, как все это прекратить. Время не стирает твой образ в голове, я тоскую только сильнее. Все инстинкты, которые раньше не проявляли себя никак, просто кричат оглушительно внутри и сводят с ума. Ни один омега до этого не вызывал и сотой части того, что я ощущаю рядом с тобой. Мой собственный муж не вызывает. И это больно. И я не знаю что делать. Тэхён смотрел на профиль Чонгука, и каждое слово будто с него списано. Омега выдохнул и сказал: — Все, что ты сейчас сказал, ощущаешь не только ты. У меня внутри то же самое, изо дня в день. И самое ужасное, что мы не можем избегать друг друга. Мы связаны семьей, и нет конца и края этому аду. Я так же не могу все это контролировать и объяснить не могу. То, что я чувствую, пугает до чертиков, и при этом это самое волнующее, что я когда-либо ощущал. Но это неправильно, это аморально и подло с нашей стороны. У нас есть мужья, и мы их любим. То, что мы чувствуем, это просто сексуальное напряжение. Непонятное и неправильное, но оно есть. И мы не можем разрушить наши семьи и причинить боль любимым людям только потому, что разбудили друг в друге непонятные инстинкты. Секс не стоит этого. Поэтому я думаю, что мы должны видеться только в компании с кем-либо. Этого все равно не избежать. Нам нельзя оставаться наедине. Чонгук закусил губу и повернулся к Тэхёну. Глаза в глаза, и просто невозможно оторваться. Звучат слова в машине, но они не ощущаются правильными. Морально-точными, да. Как лучший выход и логический вывод, да. Но внутри все рвет от того, что все не так, все ложь и должно быть по-другому.  — Я думаю… — начал Чонгук, не отрывая взгляда от омеги. — Я думаю, что вернусь в Америку. Закончу дела с компанией дяди Чона, скажу брату, что не буду ей управлять и продам. — Из-за меня? Чон усмехнулся горько и покачал головой.  — Да, Тэхён, из-за тебя. Я не смогу так жить, уже не могу. Это слишком…глубоко. И не знаю, смогу ли я вырвать это из себя. Я соскучился по Корее и на самом деле хотел здесь остаться. Но я не смогу. Я брата начинаю ненавидеть из-за того, что он с тобой рядом. Это ненормально. — Извини, — прошептал Тэхён. — Ты ни в чем не виноват. Никто из нас не виноват в том, что происходит. Все это странно, необъяснимо, но ни ты, ни я не виноваты, но и сделать ничего не можем. Омега сжал губы, но это не помогло. Глаза щипало, и он опустил голову. Почему опять хочется плакать? Ведь они сейчас говорят правильные вещи, наконец пришли к чему-то. К тому, что будет итогом их отношений, и оба понимают, что так и должно быть. Но понять и принять — разные вещи. И внутри это не принимается, будто весь организм отталкивает, не усваивает мораль. И сандал такой теплый и желанный голову кружит. Тэхён представил, что Чонгук улетит, и омега больше не вдохнет этот запах никогда. Блять, почему так больно? — Я… — голос хрипит от слез, что уже бегут по щекам. — Мне надо на воздух, я сейчас задохнусь. Тэхён открывает дверь и чуть не вываливается на улицу. Дверца хлопает, и Чонгук бьет по рулю ладонью, шипит сквозь зубы:  — Сука! Альфа видел слезы Тэхёна, а значит, омега тоже не принимает все то, что они сейчас говорили друг другу. Потому что у альфы в голове красным горит «Моё!», и не отпускает совсем. Логика, мораль, семейные и супружеские узы летят в пропасть, потому что инстинкты кричат, что нельзя бросать Тэхёна. Как он сможет это сделать? Чонгук не представлял. Альфа открывает дверь и выходит на улицу. Уже темно, только луна и фары освещают небольшой лесок, в котором они остановились. Тэхён стоит сзади машины, опираясь на багажник спиной, красные габариты кидают блики на его белоснежную одежду. Чонгук подходит и встает напротив, а омега задыхается от слез. — Тэ, пожалуйста, не плачь… — Я не могу, я не могу это остановить, Чонгук. Почему это происходит со мной? С нами? Почему так больно? Я не хочу, чтобы болело. — Господи, ангел, — хрипло выдыхает альфа и подходит вплотную. Поднимает ладонями прекрасное лицо, которое не испортишь слезами, и смотрит в блестящие карамельные глаза. Большими пальцами вытирает слезы со щек и смотрит пристально.  — Так хорошо, когда ты прикасаешься ко мне, — шепчет Тэхён, и новая слеза бежит по нежной коже. Чонгук стирает ее и накрывает соленые губы поцелуем. Тэхён не отталкивает, он не может, потому что устал и так слаб. И сильно хочет этого поцелуя. Языки сразу же переплетаются, тела прижимаются плотнее, пальцы вплетаются в волосы, и невозможно оторваться. Потому что правильно, желанно, и вкусно, сладко до безумия. Все мысли и слова, сказанные десять минут назад, вышибает из головы этой страстью, жаром внутри выжигаются, и оба дрожат и не могут остановиться. Губы альфы спускаются на подбородок, язык ласкает шею, лижет, зубы слегка царапают. — Я не могу остановиться, — хрипит Чонгук. — Не останавливайся. — Я не могу… — Я тоже… Альфа подхватывает Тэхёна под ягодицы, омега оплетает сильное тело руками и ногами. И снова поцелуй, кажется, их всегда будет мало. Пальцы сжимают упругую плоть через белые джинсы, Тэхён трется пахом о живот альфы.  — Ты так близко, господи, Гук. Так хорошо… Чонгук дышит тяжело, лижет ключицы, пальцы сжимает сильнее, не думая о последствиях. У них сейчас в голове нет морали и принципов, нет Хосока и Чимина, нет ничего, что останавливало раньше. Мосты сгорели, они не могут вернуться назад. Потому что не хотят. Слишком долго сопротивлялись, слишком сильно подавляли то, что рвалось наружу с первой встречи. И поэтому не могли сейчас остановиться. У обоих в голове только «Наконец-то, боже» и «Ещё». Чонгук пальцами ощущает, что джинсовая ткань становится влажной и липкой и замирает в поцелуе. Он смотрит на омегу в его руках, который дрожит весь, щеки раскраснелись, губы припухли от их страсти. — Тэ… У тебя… — Нет, — выдыхает Тэхён, — у меня нет течки. Это происходит постоянно, когда ты прикасаешься ко мне. — Господи, ангел, — рычит альфа и снова целует Тэхёна. Осознание того, что этот омега истекает просто от его прикосновений, приводит в дикий восторг и пробуждает желание взять, и брать долго и сильно. Облизать эту смазку, ощутить ее на пальцах. Чонгук крепче прижимает Тэхёна к себе и идет к задней дверце. Открывает ее, нагибается и сажает омегу внутрь. Сразу же следом садится, тянется к рычагу, чтобы отодвинуть пассажирское сиденье и освободить место. — Иди сюда, — шепчет Чонгук, и Тэхён сразу же седлает его бедра. — Мы сделаем это, Тэхён. Я не отпущу тебя сейчас. — Я знаю, я хочу. Мне больно внутри от того, как сильно я хочу. И снова поцелуй. Они расстегивают рубашки друг друга дрожащими пальцами, стягивают ненужную ткань, кидают ее на пол. Гладят кожу, наслаждаясь долгожданными прикосновениями. Тэхён прерывает поцелуй и чуть откидывается назад, чтобы рассмотреть Чонгука. Омега скулит, не может сдержаться, потому что перед глазами идеальный альфа. Идеальный для него. Черные волосы растрепаны, закрывают лоб и темные глаза, которые блестят диким желанием. Губы распухли и приоткрыты, выпуская горячий воздух, когда альфа выдыхает. Широкие плечи, сильные руки, бицепсы играют мышцами под кожей. Крупные вены на предплечьях вьются, заставляют проглотить вязкую слюну. Грудные мышцы выделяются в слабом свете салона машины, четкий рельеф шести кубиков играет перед глазами, потому что альфа глубоко дышит. Тэхён водит по этому телу руками, по плечам и груди, очерчивает пресс, облизывается как голодный зверь и не может насмотреться. — Гук, ты, — скулит омега, — ты… — Я знаю, Тэ. Я ощущаю то же самое, когда смотрю на тебя. — Подними руку и сожми кулак, — просит Тэхён, и просит «пожалуйста», когда видит удивление в черных глазах. Чонгук делает, как просит омега, и Тэхён пальцами бегает по венам, которые выделяются под кожей в напряжении. Горячим влажным языком очерчивает каждую, наслаждаясь вкусом кожи.  — Это так красиво, — выдыхает омега. — Это ты красивый, ангел. И снова поцелуй, два языка сплетаются, руки гладят, сжимают, требуют больше прикосновений. Тэхён ладонью накрывает пах альфы и чуть сжимает пальцы. Чонгук шипит в поцелуй и прерывает его, откидывая голову назад.  — Да, Тээ… Омега быстро расстегивает ремень и брюки. Чон приподнимается и помогает спустить одежду вниз, к коленям. Тэхён смотрит на член Чонгука, который лежит на животе альфы, напряженный, и просто истекает и пульсирует от желания. Длинные пальцы обхватывают твердую плоть, проводят вверх-вниз. Тэхён как завороженный смотрит на это и облизывает губы. Переводит взгляд на Чона, который уже чуть ли не задыхается от возбуждения и давит тяжелым взглядом. — Я хочу… — Тэ… Пожалуйста… Омега спускается чуть ниже по бедрам, и чувствует, как упирается задницей в переднее сиденье. Но это не останавливает его. Он наклоняется и проводит первый раз по головке языком. И еще раз, затем обхватывает ее губами и начинает посасывать. Мурчит и мычит от наслаждения, от вкуса сандала и естественной смазки альфы, и это приятно, и так вкусно, что хочется еще. Сверху он слышит шипение и рычание, и когда берет глубже, чувствует, как пальцы зарываются в его волосы и давят, прося взять еще глубже. И Тэхён берет, расслабляя глотку, вводит член глубже в рот. Двигается быстрее и закатывает глаза от такой приятной тяжести на языке. — Черт, ангел… Это… С ума сойти… Чонгука просто накрывает наслаждением, волна за волной. Пробивает позвоночник удовольствием, и альфа не может сдерживать шипения и мычания. Влажный горячий язык ласкает его твердую плоть, очерчивает венки. Желанные губы обхватывают так идеально, скользят по всей длине. Во рту так жарко и влажно, что альфа не может себя сдерживать. Толкается бедрами вверх и понимает, что если сейчас это не прекратится, то он кончит раньше времени. Чонгук не хочет этого, хочется растянуть каждую минуту на час. Он отрывает омегу от своего члена и смотрит вниз. Губы с влажным пошлым чмоком выпускают твердую плоть, и Тэхён облизывается. Дышит глубоко и улыбается довольно. — Ты такой вкусный, Гук. — Ты с ума меня сводишь, Тэхён, — рычит альфа и тянет омегу на себя. Они целуются страстно, быстро и глубоко. Чонгук расстегивает джинсы омеги, стягивает ткань со стройных ног. Тэхёну приходится слезть с его коленей, чтобы избавиться от одежды полностью. Но вот он снова на бедрах Чона, и больше нет одежды, которая бы помешала им наслаждаться друг другом. Альфа гладит бедра омеги, пальцами проводит по внутренней стороне, пока Тэхён опирается ладонями в его грудь и дышит часто. — Такая нежная кожа, — шепчет Чонгук, закусывая губу. — Хочу всего тебя облизать. Одна ладонь ложится на лопатки и давит, заставляя грудью прижаться к груди. Ладони переходят на ягодицы, гладят, сжимают. Тэхён носом потирается о шею альфы, вдыхает сандал и языком проводит по пахучей железе. Громкий стон вырывается из горла, и омега начинает вылизывать шею Чона широкими мазками. — Боже, это невероятно, — шепчет Тэхён. — Вот почему ты… — Да, — хрипит альфа, откидывая голову в бок, давая больше доступа к крепкой шее. — Твой вкус для меня как наркотик. И это правда наркотик, самый сильный. Сандал расцветает на языке, взрывается диким ярким вкусом, густым медом стекает в глотку. Внутри все вспыхивает, и смазка выделяется обильнее. — Гук… Прикоснись ко мне, я не могу больше… Одна рука проникает между их тел, и сжимает истекающий член омеги. Пальцами второй альфа проводит по ложбинке между ягодиц, и размазывает смазку по пульсирующей дырочке. Её много, она стекает на пальцы, вязкой сладостью течет по бедрам. — С ума сойти, — шипит Чонгук. — Её так много. — Это не много, — шепчет на ухо Тэхён. — Ты не представляешь, как я истекал в течку, после того, как увидел тебя. Альфа рычит, поворачивает голову и впивается в сладкие губы поцелуем. Два пальца по костяшки проникают внутрь, и омега стонет в поцелуй, опуская бедра, желая больше и глубже. Он начинает раскачиваться на пальцах, рука на его члене подстраивается под его движения. Они не прекращают поцелуй, альфа продолжает толкаться внутрь Тэхёна, добавив третий палец. Омега запускает пальцы в черные волосы и сжимает. Кажется, что внутри вот-вот все взорвется, но он не хочет так это заканчивать. Поэтому отрывается от поцелуя и шепчет в губы: — Я хочу кончить от тебя внутри меня. Ты же возьмешь меня? — Я не смог бы отказаться от тебя. Уже нет. Ты такой готовый для меня, так быстро, Тэ. — Мне кажется, я готов уже от одного твоего взгляда. Я не могу так жить… — Тихо, ангел. Все будет хорошо. Чонгук достает пальцы из омеги. Подносит их к своим губам и лижет кончиком языка, не сводя горячего пристального взгляда с Тэхёна. Его глаза горят, и омеге кажется, что они вместе сгорают в этом огне. Он видит, как блестят пальцы альфы от его смазки, как язык слизывает блестящую влажность, затем пальцы пропадают между губ Чона, и он начинает их обсасывать. — Что ты делаешь? — хрипло выдыхает омега. — Хватит у меня это спрашивать. Я не имею ни малейшего понятия, когда дело касается тебя. Но это сладко, очень сладко. Как и весь ты, Тэ. Хочешь, кое-что покажу? Усмешка скользит по губам альфы, язык облизывает уголок рта. Тэхён сглатывает и кивает. Альфа сейчас такой горячий, и омега готов сделать все, что бы тот не попросил. С радостью и полной отдачей. Чонгук приподнимает верхнюю губу и Тэхён застывает в шоке. — Что это? — Клыки, — усмехнулся Чон. — Они увеличиваются, когда ты слишком близко, я зол или возбужден. Будут еще больше. — Но как? — Хватит это спрашивать. Это произошло в твою течку, поэтому я и убежал. Тэхён протянул пальцы ко рту альфы, и снова приподнял верхнюю губу. Блестящие белые клыки выделялись, по сравнению со стандартными клыками альф. Более мощные, острые, сексуальные. Омега наклоняется к лицу Чона и шепчет в губы: — Они тебе очень идут, ты невероятно сексуальный. Тэхён проводит кончиком языка по правому клыку, чуть нажимает, и альфа чувствует, как ваниль смешивается с кровью. Он обхватывает язык омеги губами и начинает сосать его, наслаждаясь вкусом. Тэхён стонет ему в губы и начинает тереться ягодицами о твердый член Чонгука, подавая вперед-назад, размазывая смазку. — То, что мы делаем, по животному дико, морально неправильно и до сумасшествия приятно, — выдыхает Тэхён, не прекращая движений бедрами. — То, что мы делаем, кажется мне самой правильной вещью за всю мою жизнь. Я нихрена не понимаю, но хочу тебя, Тэ. Я больше не могу. Чонгук с рычанием поднимает ягодицы омеги, рукой обхватывает свой член и приставляет к колечку мышц. Тэхён застывает и задерживает дыхание, смотрит в черные глаза и шепчет: — Хочу тебя всего и сразу. Всего в себяаааа… Резкий толчок выбивает кислород и громкий крик. Толстый член входит сразу до основания, растягивая упругие стенки, хлюпая смазкой. Нет боли и дискомфорта, только яркие вспышки перед глазами и дикое желание, которое уже не удовлетворишь во снах и фантазиях. Вот они, все сны и фантазии, здесь и сейчас, в реальности. И это прекрасно. Столько страдали, но все равно не смогли оттолкнуть друг друга. Это сильнее их обоих, это как цепь, которая только притягивает, и чем дальше ты пытаешься убежать, тем ближе она тянет их друг к другу. И они сдались. И сейчас, в данный момент, в салоне машины, они ни о чем не жалеют. Как можно жалеть об этом? Ведь это настолько приятно и хорошо, настолько идеально, до взрыва внутри и дрожи, что прошибает все тело. Тэхён от первого толчка падает на грудь Чонгуку и облизывает его подбородок. — Ещё, хочу ещё. Быстро хочу, Чонгук. Возьми меня… Альфа рычит и обхватывает упругую задницу. Разводит половинки в стороны и начинает вбиваться в податливое тело. Резко, не жалея ни себя, ни Тэхёна. Быстро, дико, с силой и оттяжкой, до основания каждый раз. Кто-то бы сказал, что слишком грубо, но не Тэхён. Он этого желал, он мечтал об этом больше месяца. Горел заживо без Чонгука внутри и хотел грубо и по-животному. Чтобы кожа о кожу до боли от шлепков. Чтобы пошло хлюпала смазка. Чтобы на ухо рычали дико, а сам он стонал громко и по-блядски. Насаживался и кричал от каждого попадания по простате. Крышу снесло у обоих, как и контроль. Поцелуи, как и секс, безудержные, ранят губы, царапают клыками язык. Они общую кровь с сандалом и ванилью смешивают и стонут вместе. Потому что такого блаженства никогда не было и не будет ни с кем. Они это оба знают и отпустили себя, берут, берут и не сдерживают желаний. Тэхён лижет лицо альфы, шею, ключицы, зубами водит и трется о крепкое тело, принимая жесткие толчки, и только сильнее истекает в горячих руках. Чонгук толчок за толчком наслаждается этим узким жаром, что так идеально его принимает, голову сносит и инстинкты кричат «быстрей, быстрей, ещё». И он берёт быстрей и ещё, потому что Тэхён его молит об этом сорвавшимся голосом, и потому что сам хочет до вспышек перед глазами. Кажется, громкий крик и звериное рычание чуть не взрывают стекла в машине. Они кончают вместе, в один момент. Тэхён пачкает их животы, альфа внутри омеги, но выходит до сцепки. Оба мокрые от пота, потому что в машине жарко и не продохнуть. Оба дрожат от оргазмов и наслаждения, что внутри тела желанной тяжестью заливается, и не пошевелиться вообще. Быстрое сбитое дыхание на двоих, кислорода не хватает, но они не двигаются и не собираются менять своего положения. Тэхён лежит у Чона на плече и улыбается, глубоко дыша. Чонгук откинул голову на спинку сиденья, сжимает так же в пальцах задницу омеги и улыбается. Они не могут не улыбаться, потому что это счастье и покой спустя такое количество времени напряжения и страданий просто невозможно сдерживать в себе. Их сверху будто накрыло одеяло из блаженства и тепла, и внутри одна мысль: «Это правильно». Тэхён поднимает голову и смотрит на Чонгука, улыбаясь. Альфа открывает глаза и так же с улыбкой смотрит на омегу. — Вау, — первый смеется Тэхён. — Вау? — смеется альфа. — Это все, что ты можешь сказать по этому поводу? — Все остальные мысли просто вылетели из головы, я слова забыл. Чонгук улыбается широкой улыбкой и сияющим взглядом смотрит на омегу. Такого покрасневшего и потрепанного их сексом и ласками, что невозможно глаз оторвать. — Ты лучший, ангел. И я не закончил. Мне нужно еще.