Alone in the darkness

Мадам Жири осторожно вошла в пустой танцевальный зал. Лампы были погашены, но окна были открыты, впуская яркий утренний свет. Чуть левее вырисовывался силуэт рояля. У стены, справа от нее, стоял единственный деревянный стул. Она подошла к нему и села, крепко сложив руки на коленях. Часы на стене громко тикали, наполняя комнату прерывистым звуком. Ее глаза метнулись к циферблату; почти полдень. Он прибудет через минуту. Легкий вес письма, спрятанного под корсажем, казался тяжелым как свинец. Она чувствовала, как теплая сломанная восковая печать легонько прижимается к груди.       Моя дорогая мадам… Она вздохнула и закрыла глаза. Что же стало поводом для паники, ведь всё было хорошо…       Я бы хотел встретиться с вами сегодня в полдень, если вы не слишком заняты уроками. Я хочу поговорить с вами об одной из ваших учениц. Она тихо откашлялась и продолжила чтение письма.       Вы знаете молодую леди, о которой я говорю Она вспомнила, как широко раскрытые невинные глаза Кристины испуганно повернулись к ней, когда она подошла к гримерной.       Я хочу обсудить время, в которое я мог бы проводить занятия Дверь открылась, от чего балерина подскочила на стуле. Она увидела как вошел высокий человек, повернулся и тихо закрыл дверь за собой. Его рука в перчатке крепко сжимала ручку. — Эрик? — Да, мадам. Несмотря на нервозность, мадам Жири улыбнулась. Она встала и рассеянно отряхнула юбку. Мужчина повернулся и медленно пошел в ее сторону. Он был одет для езды в экипаже в плохую погоду; его тело было закутано в траурно-черный плащ, широкополая шляпа низко надвинута на лицо, руки в мягких черных перчатках. Однако, как ни странно, на улице было светло и тепло, а в помещении стояла приятная температура. — Как ты? — Тихо спросила мадам Жири, когда он встал перед ней. — Как всегда, — ответил он. Женщине пришлось напрячь слух, чтобы расслышать его. Сегодня он на удивление спокоен, нежели обычно. — Вы не присядете? — спросила она, указывая на стул. — Нет, спасибо, я постою, — Он слегка склонил голову набок. Мадам Жири хотела наклониться, чтобы посмотреть ему в глаза, но слишком боялась встретиться с ним взглядом. Вместо этого она посмотрела на его ноги, на которых были потёртые кожаные сапоги. — Итак, мадам, я так понимаю, вы получили моё письмо от Надира? — Да-да, получила… Я прочла его сегодня утром. Он тихо вздохнул. — Вы можете это устроить…? — Думаю, что да. Я должна спросить ее, хочет ли она петь, — осторожно ответила мадам Жири. — Да, — коротко ответил он. Он слегка повернул голову, и мадам Жири увидела часть его лица. Она увидела тонкие белые губы и лоскуты черной кожи, покрывающие его щеки. Маска?.. Почему? Он боится что его опознают? Неужели он боится, что она заявит на него в полицию? Или расскажет менеджерам? — Это маска? — Выпалила она. Она тут же зажала рот рукой. Он наверняка разозлится за такую грубость. Боже, она его оскорбила! Она услышала, как он фыркнул:  — Ты имеешь в виду моё лицо? Да, мадам, это маска, — Он отвернулся от нее и направился к пианино, протянув руку и коснувшись блестящей черной крышки. Она неуверенно последовала за ним, собираясь извиниться, но он заговорил: — В какое время вам будет удобнее? Я не хочу вмешиваться в ее уроки танцев. — А… Ее уроки заканчиваются в пять часов вечера… Эрик… Месье. Кажется, после этого она ужинает и ложится отдыхать. Может быть, в шесть часов? — Очень хорошо, — сказал он, рисуя пальцем круги на пианино. — Ты уже говорила ей что-нибудь? — Нет, месье. Вы бы хотели, чтобы я это сделала? Он поднял руку, и провел ею по шее.  — Да… Да. Скажите ей, что инструктор по вокалу выразил интерес к ее обучению. Он слышал, как она поет со своими друзьями, и считает, что у нее большой потенциал. Ему не терпится с ней познакомиться. Мадам Жири слегка улыбнулась, но испугалась, что может случиться, если Кристина не захочет брать уроки пения. В конце концов, она не могла заставить ее… — Я скажу ей сегодня вечером. — Спасибо. Он отвернулся от нее и тихо вышел из комнаты. Мадам Жири облегченно вздохнула.

***

— Уроки вокала?! Мадам Жири упала духом, когда увидела шок на лице своей ученицы.  — Да, моя дорогая. Он слышал, как ты пела в холле вместе с Мег и Ненси. Он говорит, что у тебя большой потенциал стать певицей. Он хочет встретиться с тобой. Кристина нервно коснулась своей розовой щеки. — О, мадам, я не умею петь. И вы это знаете. Я пою только те песни, которым меня научили моя мать и отец… Я не певица! Извините, мадам, я должна отказать этому доброму джентльмену… Мадам Жири схватила свою ученицу за руку, отчаянно пытаясь убедить ее, даже если ей немного придется исказить правду: — Кристина, он очень серьезно относится к твоему потенциалу! Он почитается как один из величайших профессоров вокального мастерства в Париже! Только подумай, Кристина, он мог бы сделать из тебя примадонну в этом театре! Разве это не прекрасная мысль? Голубые глаза Кристины были полны беспокойства. — Да, мадам, это прекрасно, но… Боюсь, у меня нет ни голоса, ни таланта… Я никак не смогу научиться… — Ты должна хотя бы встретиться с ним. Он хочет представиться вам завтра вечером. Он поможет тебе в том, чего ты не знаешь, Кристина. Пойдем, тебе не о чем волноваться. Девушка вздохнула и кивнула своей прелестной головкой: — Хорошо, мадам… Я встречусь с ним завтра. Но никаких обещаний. — Никаких обещаний, — повторила мадам Жири, взволнованная тем, что ей удалось ее уговорить. Возможно, ее мнение изменится, как только она встретит его.