Веди меня, Сусанин!

      Уехать вместе с ним в другой город оказалось тем еще подвигом. Т/И не любит менять места слишком часто, даже если оказывается на пять дней в соседнем городе по делам. Душа вечно ищет свою пристань, покой и правильность. Ее душа, но не Вани.       Ваня Янковский живет по своим законам. Сегодня Москва, завтра Питер, после завтра деревушка где-то на окраине Беларуси, оттуда сразу Лос Анджелес и далее по списку. Не сидится ему на месте, вечно тянет к новому, неизведанному ранее, где можно во все горло крикнуть: «ГОСПОДИ, БЛЯТЬ, ОХУЕТЬ, КАК ЗДЕСЬ ХОРОШО!» и желательно еще услышать эхо своего голоса.        Ваня даже в гору пойдет, Ваня гору обходить не станет. Т/И с удовольствием бы обошла, но лезет вместе с Ваней. Не страшно, у нее подготовки с инструктором прошли не зря, но за Ваней, как назло, можно и не успеть.       — Ваня-я-а-а-а!       Крик раненой чайки разрушает благодатную тишину, Янковский легко оборачивается, не скрывая игривой улыбки. Остановить его попросту никак, Т/И проверяла. Мегаполисы? Без проблем. Значит будет метро, изучим по картам, доедем с ветерком. Такси? Круто, посмотрим, как зажигают фонари по улочкам. На байдарках? Только свистни!       — Ну чего ты?       — Да не могу я уже!       — Давай, лентяюшка, немного осталось, — посмеивается он, подавая подруге руку. Та легко подтягивается и становится с ним вровень. — Сейчас у нас будет лучший вид.       — Почему мы на лифте не добрались, как в Лахта-Центре? Легко же, удобно, не нужно язык от усталости на плечо закидывать.       — Небезопасно. А вдруг он застрянет? — Ваня приподнимает бровь в усмешке. Ага, словно бы застрянь лифт, они бы устроили экстрим. — Да и нет тут лифта, не высотка же какая-нибудь.       Наверное, раздражай его бубнеж Т/И, он бы никогда и не брал ее с собой. Конечно, у нее не всегда бывает возможность (или выбор, Ваня уговаривает своими щенячьими глазками лучше всего), но в целом если поступает короткое «Аэропорт Шереметьево. У тебя два часа», ничего не остается, только наскоро собрать вещи. Не зная куда его потянуло на этот раз. «Не кипишуй, купим на месте, у меня две огромные горнолыжные куртки, зато в Давосе побываем. Ты ж в Швейцарии не была?». Т/И не знает, ей придушить его хочется больше и плакать от счастья, что он все же может пинком под зад вытолкнуть ее из зоны комфорта.       — Ва-а-а-а-ань, да ну ее, эту Испанию с ее замками! — притворно хнычет Т/И, решаясь остановиться. — И лестницу эту винтовую тоже, у меня голова кружится!       — На, попей водички.       Ваня останавливается, спускается на несколько ступеней ниже, чтобы отдать бутылочку минералки. Прохладная. В горле и правда сушит и она спешит сделать пару глотков.       — Отдышись, я и впрямь тебя загонял.       Испания. Сеговия. Башня Хуана II. Историческое здание, буквально замок Золушки. Лестницу в замке, наконец, не реставрируют и Ваня с легкостью взял два билета на саму экскурсию и два по отдельной плате, чтобы оказаться наверху. Шутки ради он и Т/И зовет Золушкой, которую вечно по балам собственноручно таскать приходится, хотя он и не жалуется.       — Спасибо, Ваньковский, — выдохнув, она смотрит на него с улыбкой и немой благодарностью. — Честно, если б не ты…       — Знаю-знаю, работа тебя бы сжила со свету.       Чем не принц? И дракона победил бы, и туфельку примерил, и во дворец вот забрал.       — Ты же в курсе, что мне банально не хватило бы денег на все это?       — А я тебе зачем? Кто берет с собой компаньона, тот и беспокоится о его благополучии.       Ванька мог бы уехать, с кем угодно. Куда угодно. Подготовленных людей найти не сложно, его друзья — люди любящие активный отдых. Т/И больше тюленится дома на диванчике за просмотром сериалов.       — Посмотрим чо-нить, когда в номер вернемся?       Вопрос у Т/И сам собой вырывается. Замки эти, подъемы ранние, жрать хочется неимоверно. Приличной девушке кушать хотелось часов пять назад, а сейчас исключительно жрать.       — Эх, тебе пиццу или сытнее чего?       — Паэлью хочу. С мясом чтобы. С зеленью. Или с креветками!       Ваня хихикает, потому что у Т/И глаза загораются нездоровым огнем. Он привык забывать о еде, а вот ей совсем тяжело. Вырывает из привычного мира, тащит куда глаза глядят и не кормит.       — А пить чего?       — Вино. Белое. Ты же знаешь.       — Да знаю, конечно. — Отпивая воду, он облизывает губы и вздыхает. — Наверх-то доберемся? Больше половины пути прошли так-то.       — Доберемся, мы за этим и приехали.       Ваня протягивает руку, давая понять, что будет идти медленнее. Т/И сзади хватает за пальцы, как может, поднимается следом. В полной тишине они все же добираются.       — Ух ты!       Т/И забывает про усталость и что обратная дорога будет не менее тяжкой. Но вниз не в горку, потерпит все-таки.       — Я же говорил.       Ванька улыбается шире, отдает свой бинокль.       — Любуйся, я пока достану пару шоколадных батончиков.       Летом здесь настоящая сказка. Из смотровой башни открывается воистину вид Золушки, что день за днем занималась своими обязанностями, пока за окном звонки щебетали птицы, все было зелено и ярко до боли в глазах. Т/И не смела их закрывать. Иначе пропадет, как сон. Вид гипнотизировал и она на какое-то время осталась в своих мыслях, отдаваясь новому открывшемуся для себя месту.       — С Днем Рождения, коть.       Не сразу Т/И отвлекается от созерцания и переводит взгляд на Ваню, а тот шустро делает несколько снимков. Он и до этого делал, только она совсем не замечала.       — Прости?       — С Днем Рождения говорю, принцесса моя.       — Не, Вань, я кучер. И крыса.       — Ну тебя. — Янковский, протягивает ей шоколадный батончик, а заодно неловко и быстро целует в щеку влажными губами. — Ты прекрасный человек, Т/И. И не спорь со мной, как ты это любишь. Сегодня твой день. Каждый день твой, но особенно этот.       — Началось, — закатив глаза, Т/И улыбнулась шире, че планировала. От Вани сплошная искренность.       — И вообще, будь у меня такая крыса, я бы может и не женился бы никогда.       — Так ты и не женился.       — Так у меня и крыса есть, на ней и женюсь. Потом.       Не смеяться оказалось сложно, так что сегодня на вершине слышался оглушающий смех двух русских туристов.       — Потом, Вань, если совсем никого не найдешь.       Янковский сделал шаг ближе, взяв ее лицо в свои руки и потерся носом о нос.       — Я уже нашел. Просто сказать не решался… — легкий чмок отправляет по телу заряд. — А теперь не страшно. Не скинешь же ты меня отсюда, честное слово.       — Значит ты плохо меня знаешь.       Ваня снова смотрит приподняв брови, невинными честными глазами, и Т/И снова смеется, прижимаясь к нему ближе, чтобы обхватить сильнее.       — Шучу. Никому тебя не отдам. Чего ж ты раньше молчал…       — Да в твоем расписании для меня и минуты свободной нет. Только вот так, чтобы замученная и безотказная.       За последнее получает легкого подзатыльника, смеется и, когда Т/И в его руках разворачивается, чтобы продолжать смотреть на сказочную красоту, Ваня кладет подбородок на ее макушку. Сердце делает самый сильный удар, подстраиваясь под ритм, чтобы слиться с биением ее сердца.