are you really that holy?

«Любой каприз за ваши деньги» — Ну ты чего? Я же тебе даже сигаретку... — М, спасибо. Я как раз был в завязке, — Рома наконец-то оторвался от телефона и посмотрел так, что Петрова всего передернуло. Как жаль, что ненадолго. — И хватит лезть, начинаешь утомлять. Он снова уткнулся в свой телефон. Этот странный взгляд не давал ему покоя. Впервые ловит на себе такого рода взгляд. Другие — да, причём много раз, а такое… То ли презрение, то ли обида. Хотя нет, бред, это же Рома, Антон просто не наберётся смелости обижаться на него или что-то в этом роде. Это же невероятно глупо и необоснованно. Он пытался не обращать внимания, дальше заниматься своими делами, но это было нереально. — Да что с тобой такое?! Пялишься в этот телефон, как придурок! Я тоже хочу, — Петров резко выхватил телефон с рук, и был в шоке от увиденного. — Ого, а можно и мне с вами? — Петров прокрутил в руке телефон, как какую — нибудь связку ключей. Верни, — попросил Рома без привычной ухмылки и надменности. Глаза забегали на долю секунды, но потом он взял себя в руки и вёл как обычно. Он не стал нелепо выхватывать его обратно. Правда, и Петров не собирался возвращать. — Ну и? Чего ты добиваешься сейчас? — Хотя бы немного внимания. Но нет, видимо у тебя только со мной такое настроение. Так ты ещё и встречаться с кем-то собрался, и я, конечно, не против. Но почему мне нельзя? — он погасил экран, вернул телефон владельцу и подошёл к окну, надеясь, хоть на какое — то снисхождение. — Я тебе ничего не обещал и не обольщал блестящими перспективами. Так? — он выдержал паузу, видимо ожидая ответа, которого не последовало. — Я тебе не муж, не жених и дорожу своей свободой. И в конце концов я не гей. Мне просто скучно. — А я от тебя ничего не требую. — Антон стоял у окна, аккуратно перебирал волосы. Выдохнув, он подошёл к нему ближе, поднял голову и вдруг их взгляды встретились. Готов поклясться, что он, как и Петров чувствует нечто электрическое в воздухе. Возникает странное желание приблизиться, согреться, и это желание не пугает, а наоборот придает сил и уверенности. Антон уже второй раз замечает тягу к нему, и теперь не может отрицать, что эта тяга действительно существует. Сердце делает сальто, когда парень поднимает руку и протягивает её в сторону Пятифана. Кажется, он хочет дотронуться, хочет прикоснуться, затаив дыхание. Не пошевелиться. Это сводит с ума и одновременно обезоруживает. Его пальцам остается ещё несколько сантиметров до щеки, но... Это всё не то. — Я тебе хоть немного нравлюсь? — Видишь ли, я не верю в любовь. Что это такое? Ведь если разобраться, любовь — это твои личные ощущения рядом с тем или иным человеком, твои эмоции, как ты с ним себя чувствуешь, не более того. Получается, нет любви, есть только наши переживания, наши чувства, наши ощущения, а все это можно контролировать. Это все не более чем пустая романтика, тебе это близко, потому что ты такая натура, более романтичная и чувствительная, чем я. Я циник, я не признаю чувства любви. Я знаю влечение, знаю гордость, когда рядом с тобой красивая достойная женщина, но не более того. Любви нет, — он перевёл дыхание, снова кинув на Петрова уставший взгляд, и продолжил. — Поэтому нет, ты мне не нравишься. Чувства не приветствуются, но подавляются. Рома всегда считал, что человек, который следует своим чувствам, считается слабым и незрелым. Поскольку приверженность эмоциям повсюду осуждается, он начал бояться своих чувств. К тому же, эти чувства не правильны. Отцу бы такое точно не понравилось. * * * Они договорились встретиться в середине дня и пообедать вместе. Вечером не получилось, по понятным причинам. Когда до начала обеденного перерыва оставалось минут пять, он вышел с Универа и направился к торговому мега-комплексу, до которого нужно было пройти около двух кварталов. На оставшиеся пары идти желание не было. Решили пойти в кафе — интерьер, кухня и обслуживание там были почти на уровне хорошего ресторана. При этом цены были вполне доступными. Из этой затеи, однако, ничего не вышло — в этом кафе на это время был заказан большой банкет. — Извини. Хотел в хорошем месте пообедать, а получилось как обычно, —сказал парень с долей самоиронии. — Придётся идти в ту дешевую забегаловку. «Чего бы вам хотелось сейчас: посетить хороший ресторан с изысканной кухней, уютной обстановкой, вежливыми официантами, с шикарным видом из окон или «закидываться» фастфудом в дешевой забегаловке — пережаренный картофель фри с кетчупом ядовитого цвета, гамбургер и кока-кола для «пользы» желудку?» Пятифан, скорее всего, выбрал бы второе. Они вернулись на широкий оживлённый проспект. Тёплая погода дарила частичку хорошего настроения и надежды на светлое будущее. Поначалу Рома отвечал на все вопросы односложно и с явной насторожённостью, но постепенно разговорился, и новые темы полились полноводной рекой. Они оба были чужие для этого большого города. Нужда заставила их оказаться здесь. Филипп, по его словам, жил в общежитии. Рома снимал комнату в ужасной квартире в ужасном старом доме. Неустроенность быта и мечты о простом человеческом счастье объединяли их. Между ними не было никакой такой симпатии, может, ещё и поэтому им было легко друг с другом. Кафешка находилась в том самом торговом мега-комплексе, где подрабатывал Рома. С этим были связаны слова о судьбе, произнесённые с иронией к самому себе — ему многократно приходилось обедать и перекусывать здесь. — Собственно, спасибо, что согласился на встречу, — разом повеселев, поблагодарил парень. Он мягко опустился на краешек дивана и лёгким взмахом руки позвал официанта, который, почему-то, всё это время стоял в стороне и даже не думал подходить. * * * То, что Антон все время о нём думал, его раздражало. Хотелось, чтобы Пятифан тоже думал о нём. Но он знал, что ему не нужен. И тогда начинал желать, чтобы он мучился так же, как и он сам. Несправедливо мучиться одному! Как же он психовал, когда размышлял обо всем этом! Когда вспоминал последний разговор. Уж очень много воды в нем. А потом вдруг подумал — что станет, если он больше не будет с ним рядом? Заметит ли он это? Что почувствует? Облегчение? Нужно жить для себя. Наслаждаться каждым днем. И не ждать его благосклонности. Антон, наконец, за долго время посетил университет. Сейчас он стоял в очереди в столовой, и какой-то нетерпеливый, желая быстрее продвинуть толпу, толкнул кого-то. Пошла волна, и какая — то девушка уперлась подносом прямо в спину Петрова. Он повернул к ней свое милое личико, и непринужденно улыбнулся. Девушка хотела улыбнуться в ответ, но в этот момент в их личное пространство вторгся ее парень, не замечая никого, поцеловал ее в губы. — Может пропустишь нас? — мило спросила девушка. В её голосе звучала такая же тонкая улыбка, что была и на губах. — Почему бы и нет? Покажешь подружек — пропущу, — Петров сложил руки на груди и окинул её насмешливым взглядом с головы до пят, задержав взгляд на декольте. Он всегда знал, что привлекал многих девчонок, и пользовался этим: его забавляло, как они соперничают из-за его внимания. — Слышь! — крикнул её молодой, захотев дать ему в морду и уже замахнулся кулаком, но на запястье тут же сцепилась мощная ладонь бурята, всё время стоявшего вне поля их зрения. Антошка никогда не нравился этому парню, и он совершенно не понимал, что в нём такого находят. Так как даже считаясь в отношениях, он продолжал пялиться на других обладательниц стройных фигур и длинных ног. Но этому парню, по сравнению с Петровым, со своим худощавым телосложением, и стилем церковной мыши, было не на что рассчитывать. — Не трогай его, — грубо пригрозил. — Можешь же ты всё испортить, — Антон закатил глаза, отступив от него как можно дальше. — Такое шоу. Петров махнул рукой, забрал поднос и сказал, что не стоит беспокоиться, потому что Бяша все оплатит. Он всегда оплачивает его счета. Бяша расплатился кредитной карточкой за его обед и направился следом. — Почему ты меня избегаешь? Я ведь чувствую — тебя тянет ко мне! Ну сердишься, да — и за дело! Но зачем противиться очевидному? Я же тогда просто пошутил, не думал, что ты обидишься. Петров громко засмеялся, и покрутил вилкой, описав им небольшой круг. — Слушай, а ты всё таки записался на те бои, да? — с искренним интересом спросил — А что? — Заметно. — По уровню моей силы? — не без хвастовства спросил Бяша. — Да нет, по неадекватному поведению. Видать, регулярно по голове прилетает, — Петрову безумно нравилось, когда тот сердился. Ему доставляло немалое удовольствие смотреть на личико, желавшее казаться строгим и надменным. Он постарался сдержать улыбку. — Ты такой милый, когда язвишь! — ничуть не обиделся, подмигивая Антону. — Куда пойдем сегодня вечером?

Петрова дико выбесило это спокойствие. Как так?

— Пф, с чего ты взял, что я собираюсь с тобой куда — то идти? Послушай, ты мне не нравишься. Да и не нравился никогда. Я не знаю, что ты себе там напридумывал, пупсик.