Я в чудеса не верю

      В главном зале собрание, все факультеты сидят за своими столами, а за учительским столом все профессора, деканы и сам директор Хогвартса Альбус Дамблдор. Все внимательнейшим образом слушают представительницу Министерства магии, мадам Долорес Амбридж. Симпатичная чиновница с доброй улыбкой ведет разговор о предстоящих экзаменах.       — Это просто прекрасно, что уже с пятого курса все ученики начинают серьезно готовиться к взрослой жизни. В этом году у вас будут экзамены СОВ — Стандарты Обучения Волшебству, и в этом году вы сдаете все изучаемые предметы. А на седьмом курсе ЖАБА — Жутко Академическая Блестящая Аттестация, но это, молодые люди, вам только предстоит, — голос у мадам Долорес Амбридж мягкий, но звучный, под стать ее новой должности — генеральный инспектор Хогвартса, — и ее новой нежно-розовой блузке, которая снова ей несильно идет.       — Простите, мадам Амбридж, но какие стандарты обучения будут приняты в этом году? Как указывает статистика, магические дисциплины за последние девять лет неуклонно обеднялись, неужели в этом году тоже следует ждать поправок к уменьшению материала? — красивая кудрявая пятикурсница, спрашивающая это у генерального инспектора, смотрит на даму из Министерства внимательно.       Очень внимательно.       — Вам не следует сомневаться в планах Министерства, мисс Грейнджер. Хотя многие маглорожденные волшебники не склонны доверять миру магии, это, с их стороны, неправильное мнение, — мягко улыбаясь, отвечает ей женщина с нежной кожей, все так же по-доброму глядя на юную спорщицу.       По крайней мере, двое взрослых магов, глядя на эту спонтанную пикировку, начинают опасаться за прямолинейную пятикурсницу со слизеринского факультета. Но мадам Амбридж пока еще не закончила своего выступления.       — Как вы знаете, дети, ради вашего блага Министерством магии был принят новый Декрет об образовании номер 24. И на основании этого декрета я как представитель Министерства магии должна ознакомить профессоров и учащихся с новым приказом, касающимся Хогвартса. С сегодняшнего дня все ученические организации, такие как клубы, кружки, общества и команды, упраздняются. Их деятельность считается незаконной и отныне запрещена.       — О, никаких «Великолепных»! — слышится со стороны стола Гриффиндора девичий голос. Звук подзатыльника — и снова тишина.       — Спасибо, что призвали ребенка к порядку, но драк не нужно. С сегодняшнего дня каждый ученик, уличенный в принадлежности к подобному клубу, кружку, обществу или команде, которая регулярно собирается и проводит свою деятельность, будет исключен из Хогвартса как нарушитель декрета номер 24. Особенно если таких своевольников будет трое или больше.       — А этот внутренний приказ имеет согласование с советом попечителей Хогвартса и Родительским комитетом? Они точно на такие условия согласны, никаких юридических разбирательств не возникнет? — снова со стороны слизеринского стола спрашивает кудрявая большеглазая девушка, та что ранее задавала вопрос об экзаменах. Щеки мадам Амбридж краснеют ярче ее блузки, чиновница раздражена.       — Мисс Грейнджер, возможно, вы дадите мне высказаться? Мне кажется, что «скромное поведение украшает девушку», и вы должны это понять, — обрывает школьницу Долорес Амбридж. — Ваши родители и попечители являются достойными гражданами магического мира, и законы Министерства магии они конечно же поддерживают, сомнения тут излишни. Я надеюсь, это все поняли?       В зале тишина, но генеральный инспектор Хогвартса воспринимает это молчание как знак согласия с ее мнением. «Ничего себе», — думают ребята из сборной по квиддичу Хогвартса, то же самое думают ребята из команды по игре в плюй-камни. А как же музыкальные вечера, факультатив по айкидо, школьная стенгазета «Хогвартские новости», факультативы с профессорами по различным предметам? Что, все бросить? А как же знания наконец? Но поскольку это мнение детей, то им никто не интересуется, или пока не смеет интересоваться. Встает импозантный директор Хогвартса, Альбус Дамблдор.       — Ну что же, дети, надеюсь, всем все понятно. Но немного дисциплины еще никому не вредило. Давайте поблагодарим генерального инспектора Хогвартса Долорес Амбридж, — великий человек первым начинает аплодировать гостье из Министерства. Но его практически никто не поддерживает.       Директор внимательно оглядывает столы факультетов, и на столе под зелеными знаменами его взгляд несколько задерживается. Ага. Ну кто бы сомневался, Поттер, Малфой, Лонгботтом, Грейнджер, Гойл и Крэбб. О нет, они уже не одни — вот на них смотрит Астория Гринграсс, а вот сестры Патил с Гриффиндора и Блейз Забини оттуда же. Полумна Лавгуд, Ханна Аббот, Сьюзен Боунс. Еще и еще… Да, далеко разошлись метастазы неповиновения, но это все необходимо пресечь и лучше сейчас.       — Ну, что скажешь, подруга? «Великолепных» как клуб закроют, сборную по квиддичу тоже, музыкальные вечера тоже, а факультативы? Драко точно будет вне себя от злости, у него и так проблемы, а тут такие новости, — с таким вопросом подошла Астория к Жанне Гермионе.       — Все факультативы школьников профессора попытаются закрыть точно. Попытаемся спасти все что можно. Насчет айкидо я прямо сейчас подойду к профессору ЗОТИ Антонио Джессате, он, похоже, человек умный, может взять это на себя. Компьютеры, ИнфоМаг и техника, тут уж ты беги разговаривать к профессору магловедения Чарити Бербидж. К МакКошке пошлем сестер Патил, им легче договориться насчет сохранения музыкальных вечеров. Мадам Трюк может помочь сохранить сборную команду по квиддичу, но с ней разговаривать уже лучше Драко. Но вообще ты права, Астория, порядки теперь как в тюрьме. Больше трех не собираться… — зло фыркнула Гермиона и отправила часть мальчиков помочь ей с переговорами с профессорами.       Такой подход себя частично оправдал. Второй компьютер и видеомагнитофон с коллекцией кассет и микрофоном для караоке, да и просто магнитофон с кассетами вместе с журналами мод и дизайна прочно прописались в кабинете магловедения у мадам Чарити Бербидж, как учебные материалы.       Антонио Джессате согласился внести в свои занятия большую часть элементов айкидо, тем более у него внезапно образовалось два добровольных помощника. Мисс Гермиона Грейнджер была готова заниматься с младшими группами до третьего курса, а Гарри Поттер с более старшими ребятами.       Драко Малфой легко договорился с мадам Трюк, что с сегодняшнего дня сборная Хогвартса по квиддичу будет под ее патронажем. Парвати и Падма сначала провели агитационную работу с девочками всех факультетов, а после подошли с просьбой к декану своего факультета мадам Минерве МакГонагалл, о том как было бы чудесно совместить показы мод с факультативом по трансфигурации и проводить его под музыку как показательные выступления. МакКошка с легкостью позволила себя уговорить на это. Хотя конечно понимала, что ей завуалированно предлагали спасти девичий клуб моды и музыкальные вечера.       Это уже наводило на размышления, профессора — по крайней мере большая часть нормальных профессоров, была почти в явной оппозиции к генеральному инспектору Хогвартса Долорес Амбридж. Иные женщины, несмотря на красоту и мягкий нежный голос, умеют вызвать к себе искреннее отвращение. Насколько инспектор Амбридж достала до самых печенок преподавателей? А если сильно достала, можно ли этим воспользоваться?       И дети не остались в долгу. Через ИнфоМаг и совиной почтой к родителям быстро полетело множество писем, в ярких красках описывающих последние нововведения инспектора Амбридж. Гарри проявил себя будущим аврором следователем и нашел еще четверых жертв пыточного пера. Поговорить с этими жертвами воспитательных методов и попросить каждого из них отправить два письма: одно родителям, а другое в совет попечителей магической школы, — было делом техники. Сам Гарри Поттер не стал бросать накопленный опыт работы в школьной газете просто так и отправил на сайт «Ежедневного пророка», прямиком Рите Скитер, свою статью о новых порядках в Хогвартсе с правом доработки и исправления. Да, полезное знакомство с журналисткой, которое началось еще со времени проведения Турнира Четырех Волшебников, наконец-то пригодилось. Теперь оставалось только ждать какой-то помощи извне.       Однако были и внутренние проблемы. Сплетни. Сплетни, распускаемые о Жанне Гермионе Грейнджер. Автора сплетен вычислить было несложно, Джиневра Молли Уизли буквально не замолкала ни на одной перемене, рассказывая всем желающим о многочисленных любовниках кудрявой слизеринки Грейнджер, самым большим трофеем которой был мрачный декан ее факультета Северус Снейп, иначе с чего у него в последнее время столь довольный вид? И конечно Гермионе приписывали любовные отношения и с Виктором Крамом, и всеми участниками клуба «Великолепных». А все их собрания были безо всяких сомнений, как, впрочем, и без доказательств, объявлены оргиями. Коне-ечно, иначе зачем им в этом сомнительном клубе столько девочек?       Сплетни были гадкими и не очень достоверными. Таковыми их делала сама автор, Молли Уизли успела составить себе крайне плохую репутацию в Хогвартсе. Но их внимательно слушали и пересказывали другим. Что поделать? Большинство закрытых школ время от времени просто зависимо от тех или иных слухов, что задают тон поведения для школьников, которые там учатся.       Примерно в такой обстановке Жанна Гермиона и подошла к своему очередному магическому изобретению, которое даже не очень понятно было у кого защищать: светлая идея была на стыке рунистики, трансфигурации и чар, а если учесть медицинские аспекты изобретения, то без зелий, по крайней мере в воздушно-дисперсионной форме, тут тоже было не обойтись. И она решила посоветоваться с умным и знающим человеком, Северусом Снейпом, в ближайший выходной в их хогсмидском доме.       Вот только до субботы еще нужно было дожить, что было не слишком просто. Сегодня у Гарри Поттера и Гермионы было снова по часу наказания в виде кровописания под руководством мадам Амбридж, это было очень больно и очень неприятно. Гарри дождался подругу, посочувствовал ей и довел до комнаты старост. Когда молодой человек возвращался в гостиную Слизерина, он успел разглядеть поднимающихся по соседней лестнице девочек с Гриффиндора, одной из них была Молли Уизли. Юная рыжеволосая сплетница что-то говорила двум другим девочкам, оживленно показывая на него пальцем. Гарри это отметил, но только едва отметил. Больше всего его радовало в данную минуту, что Безумная Молли опять не пристает к нему. Честно говоря, ее прилипчивостью Гарри уже был сыт по горло. Вот ведь, строит из себя влюбленную в Гарри девчонку, а сама давно гуляет с Кормаком МакЛаггеном. «Интересно, что сам Кормак об этом думает?» — размышлял юноша.       Но как оказалось, Гарри ошибался, девичья болтовня Молли Уизли еще как касалась лично его. Уже в спальне Невилл рассказал другу, что про Гермиону усиленно распространяют сплетни, причем самого похабного сорта, и все их варианты ведут к одному автору с четвертого курса Гриффиндора, мисс Уизли. Честно говоря, Гарри испугался за декана Снейпа и сестренку Герми, уж он-то точно знал о семейном положении Жанны Снейп. Волей директора Дамблдора, Гермиона еще с прошлого года считалась совершеннолетней. И все из-за подлости Лже-Директора, желающего подставить под магический откат профессора Снейпа и Гермиону Грейнджер. Они сопротивлялись этому, как могли, и вообще, они искренне любили друг друга.       Но декану Снейпу, которого Гарри искренне уважал, это разбирательство грозило большими неприятностями. И даже судом Визенгамота. Пока там все во всем разберутся… В итоге суд магов был бы просто вынужден его оправдать, но до этого Снейпа легко могли выгнать из профессии и ославить как педофила, связь профессора и школьницы еще нигде не приветствовалась. А от репутации Гермионы, несмотря на то, что она была честной женой, просто не осталось бы ничего. И эта Молли Уизли, судя по всему, прекрасно знала что делает, зараза.       А Гарри лучше других знал этих людей, еще с первого курса взявших над ним, одиноким мальчишкой, опеку, и до сих пор помогавших во всем. Гарри Поттеру нужно наладить отношения с дядей и тетей, помочь летом заняться магией, или прекрасно отдохнуть в другой стране? Да пожалуйста, названый дядя Снейп, крестный Сириус и сестренка Герми с ее семьей всегда придут на помощь, это и есть родные люди, хотя и не по крови. И тут Молли, еще одна Амбридж в школьные годы. Сплетница.       Но поскольку декан Слизерина сегодня дежурил ночью, да и Гермиона занималась тем же — обязанности старосты факультета это предусматривали, — то Гарри Поттеру просто Мерлин велел потерять пять баллов, но своевременно предупредить декана Снейпа или Гермиону о весьма опасных сплетнях. Значит, придется немного нарушить режим. Но чего не сделаешь ради друзей.       Одиннадцать тридцать вечера, все дети уже разошлись по спальням, кроме факультетских старост. Восемь девушек и юношей обходили Хогвартс в поисках нарушителей режима. У них было право даже снимать баллы за нарушения, и некоторые этим правом вовсю пользовались.       — Гермиона, ты не представляешь, с каким удовольствием я сниму баллы с первого попавшегося нам неудачника! Я не злой, я злобно-справедливый, — говорил светловолосый молодой человек своей кудрявой напарнице по ночному обходу.       — Драко, то, что ты волнуешься за родителей, это нормально. Но лучше бы ты это в школе не показывал, мы-то тебя всегда прикроем, а вот та сволочь, что оживила из крестража Злобного пьяницу, на тебя охотится. Ты лорд Малфой, а это значит, что для него ты враг: слишком знатный, слишком влиятельный, слишком умный и независимый… Да и эта Амбридж, это она как раз с Лже-Директором почему-то в добрых отношениях, хотя тут может еще по-всякому повернуться. Кстати, Сириус Блэк в прошлый выходной встречался с Гарри в «Кабаньей голове» и передавал, что хотел бы с тобой повидаться, можно Гарри напишет ему, что ты предварительно согласен?       — Зачем?       — Ну, ты знаешь, что мои родители и Сириус вместе открыли фирму «Фортуна-Лимитед», ищут всяческие магические и немагические редкости. Мне кажется, он что-то нашел против Злобного пьяницы Темного лорда, а поскольку пересечься с твоим отцом, так, чтобы лорда Малфоя не заподозрили Упивающиеся спиртным, трудно, ему легче переговорить прямо с тобой. И если Сириус нашел действительно что-то дельное, ты легко можешь сообщить об этом отцу через домашнего эльфа, вызвав его в Хогсмид.       — Я конечно согласен, хуже не будет точно. Да и твоим родителям можно верить. Я вообще не понимаю, как они, сквибы, а после «Обливиэйта» и чистки памяти нашли сначала друг друга, а после тебя!       — Они до сих пор очень мало чего помнят. Но то, что я жила на свете и меня нужно найти, помнят точно. Родители…       — Да, родители… О да! Первый на снятие баллов! Минус пять баллов! — радостно воскликнул Малфой.       — Со Слизерина, Драко, это Гарри! — вздохнула Гермиона, которая раньше чем Драко сообразила, кому именно воспитательно не повезло от рвения друга.       — Ты снял с меня пять баллов? Ну ты суров! — нарочито возмутился Гарри.       — А ты чего идешь, почти крадешься по коридору, даже привет другу не скажешь. Да и вообще, Гарри, тебе вроде как Мантию-невидимку подарили, надел бы ее хотя бы, если уж приспичило пойти гулять после отбоя, — вяло оправдывался Драко.       — Или уж ярко-красным светом глаз сквозь очки блеснул, чтобы было ясно, кто идет… — насмешливо добавила Гермиона. Парни засмеялись ее шутке.       — У меня вообще-то важное дело к Мио, — сказал Гарри.       — А вот днем ты сказать это важное никак не мог? А если бы ты Парвати и Забини попался?       — Да я сам почти только что в спальне от Невилла узнал. Молли Уизли! Дура и сплетница! — начал рассказ Гарри.       — Ну, что Молли Уизли — дура и сплетница, тайной не является. И по ночам из-за этого шляться по коридорам — себя просто не уважать, братишка, — скептически отозвалась Гермиона.       — А то, что эта гадина рассказывает всем желающим, что ты и декан Снейп — любовники? И что у тебя связь почти с каждым из нашей группы? — крайне возмущенно сказал подруге Гарри.       — Маленькая дрянь! Вот сразу видно, что из семьи предателей крови, вообще не думает, что говорит!       — О не-е-ет, Драко. Это уже большая дрянь и, похоже, она прекрасно понимает, что именно она говорит, особенно когда в Хогвартсе эта Амбридж со своими проверками профессоров! Гарри, ты декану Снейпу уже успел рассказать?       — Как?! Вы меня поймали буквально на полпути к его покоям! Он, конечно, человек умный, но к школьным сплетням может и не прислушаться, не обратить внимания! А тут, как ты сама говоришь, Мио, эта Амбридж!       — Да-а… Дела, вот уж неприятности откуда не ждали! — задумчиво ответила Гарри девушка.       Сейчас в полутемном коридоре, освещенном только «Люмосом» трех волшебных палочек, черты молодых людей стали более четкими. И Жанна Гермиона никак не могла оторвать взгляд от решительного, но еще по-юношески миловидного лица братишки Гарри, уж слишком жуткое сходство мерещилось ей. Совпадение? А если нет?