Сигнал выжить

Сяо Чжань давно для себя понял, что для него идеальное время — это утро. Его внутренние часы будто сами по себе были настроены просыпаться не позже девяти часов. Обычно он вставал в семь, неспешно принимая душ и заваривая себе чай. Спешка с утра — худшее начало дня, путающее мысли и планы. Сяо Чжань всегда чётко составлял список дел на день и рассчитывал своё время. В отличие от Ибо, который приноровился просыпаться вместе с Сяо Чжанем, лишь чтобы снова утащить того в постель. Иногда это означало, что все планы Чжаня летели к чертям. Сегодня Сяо Чжань не составлял на день никаких планов и не ставил себе временных ограничений, с огромным наслаждением потягиваясь в кровати и зарываясь носом в подушку. Впервые за последнее время его не мучали кошмары. — Привет, — улыбается сонный Ибо, притягивая Чжаня ближе в кольце своих рук. — Привет, — щурится Чжань, довольным котом подставляясь под обнимающие его руки. — Ещё рано, спи, — быстрый взгляд на висящие на стене часы. Половина седьмого утра. — Я выспался, — выдыхает Ибо. — С Чжань-гэ так хорошо и тепло спать, — мурлычет на ухо Ибо, зарываясь ладонью в спутанные со сна волосы Чжаня. — И как это ты рискнул снова лечь в эту кровать, — ухмылка и явный намёк на те дни, когда Ибо не позволял себе даже открыть дверь их спальни. — С Чжань-гэ эта кровать больше не пустая, не холодная и не навеивает горечь утраты. Сяо Чжань расплывается в улыбке, перекатываясь в коконе рук Ибо на его половину кровати, прижимаясь всем телом и закидывая ногу, оплетая Ибо своими конечностями, как разросшийся плющ. Утро — определённо его любимое время дня. — Хочешь, я приготовлю нам завтрак? — спрашивает Чжань, ослабляя хватку своих рук, обвивших Ибо. — Обожаю, когда Чжань-гэ готовит. Сяо Чжань довольно усмехается, выпутывается из рук Ибо и кокона одеяла и, не переодеваясь из спальных штанов и футболки, шлёпает босыми ногами по комнате, выходя из неё и говоря Ибо, что ждёт его на кухне. Ибо провожает взглядом спину Чжаня, распрямляясь на кровати и потягиваясь. Небо за окном ещё было подёрнуто утренними сумерками, а сквозь стёкла окон было слышно завывание холодного ветра, сгибающего кнутом макушки деревьев. Ибо не любил утро, особенно осенью, когда вокруг темно, до противного промозгло и холодно, предпочитая в свободные от дел дни валяться в постели до обеда. Его муж любил утро, пронизывающие до костей сумерки за окном и завывания ветра, а значит, и у Ибо была уже как минимум одна причина любить утро. И он почти что и правда его любил: такое утро, когда просыпаешься с Чжанем в обнимку и какое-то время просто валяешься в коконе рук друг друга. Ибо вообще, по большому счёту, было всё равно, какое за окном время года, день недели и время — он готов был полюбить всё, что нравилось Чжаню. Нравится утро? Хорошо, пусть так, Ибо может полюбить и утро. В это утро Чжань балует их свежими блинчиками с шоколадом, варит кофе и заставляет внутренного зверя Ибо урчать ласковым котёнком, наслаждаясь такой простой домашней идиллией. Когда у Ибо звонит телефон, и в трубке раздаётся голос Лю Хайкуаня, они уже успевают позавтракать и даже помыть посуду.

***

До «XZ Emergency» Ибо решает поехать на своей машине, отпуская водителя до конца дня. На самом деле, ему нравится вот так отвозить Сяо Чжаня по его делам, забирать обратно и потом плутать по дорогам города, болтая ни о чём. Ибо никогда не отказывал себе в этой прихоти, охотно соглашаясь подвезти Чжаня, куда нужно. Доезжают они быстро и без пробок, паркуясь на территории центра и заходя внутрь. Медсестра на стойке ресепшена подскакивает на месте, чеканя приветствия, на что получает дежурную улыбку со стороны Чжаня и молчаливый кивок со стороны Ибо. — Какая палата? — спрашивает Чжань, заходя в лифт и нажимая на нужную кнопку этажа. — Шестьсот пятая, — кивает Ибо, когда двери с тихим «дзынь» разъезжаются в стороны. Чжань проходит по коридору в нужном направлении, встречая у палаты несколько людей Ибо. Лю Хайкуаня среди них не было — видимо, занят другими делами. Кивая своим парням, Ибо нажимает на холодный металл дверной ручки, открывая дверь и пропуская внутрь Чжаня. На узкой больничной койке, подключённый к разным аппаратам и связанный длинной трубочкой от капельницы лежал Чэнг, перебинтованный и жутко бледный. Он не реагирует на звук открывающейся двери и тихие, проскальзывающие в палату шаги, то ли слишком обессиленный для того, чтобы повернуть голову, то ли целиком и полностью пребывающий в своих мыслях. — Чэнг! — окликает его Чжань, торопливо подходя к кровати и садясь на стоящий рядом стул. Услышав своё имя, альфа медленно поворачивает голову в сторону вошедших, ловя взгляд Чжаня и удивлённо вскидывая брови, заметно оживляясь. — Конфетка? Вот так встреча, — усмехается альфа, явно пытаясь бодриться больше, чем он сейчас способен. — Я что, уже попал в Рай? — Нет, всего лишь в мой центр, — смеётся Чжань. — Выглядишь паршиво. — Да, потрепало немного, — кривит губы Чэнг. — Ерунда. На мне всё всегда быстро заживало. — Познакомься, это Ибо, — кивает Чжань головой в сторону стоящего за его плечом Ибо. — Мой муж. Чэнг переводит взгляд на Ибо, натягивая на лицо приветственную улыбку. Не нужно было быть гением, чтобы буквально ощутить возникшее между двумя альфами напряжение, повисшее в воздухе тяжёлой тучей. — Полагаю, мне стоит поблагодарить вас, господин Ван, за наше дивное спасение, — голос Чэнга ровный, почти что дружелюбный. — Не стоит, — коротко кивает Ибо. — Что с тобой произошло после? — тут же переводит тему разговора в другое русло Чжань. — Я героически отстреливался оставленным мне автоматом, а потом, поняв, что сбежать я не успею, позаимствовал костюмчик у одного из солдат. — Так ты всё это время оставался на Арене под видом надзирателя? — Чжань всматривается в уставшее лицо напротив, пытаясь разглядеть на нём хоть какую-то эмоцию. — После устроенного нами бунта, там начался полный хаос, нужно было выждать момент. — А твои раны? — кивок на перебинтованную грудь альфы. — Какие-то получил ещё в день твоего побега, какие-то уже после, уходя от солдат. Мне повезло, — слабое движение перебинтованным плечом. — Ещё немного — и удар пришёлся бы прямо в сердце. Не бойся, конфетка, я везучий, ещё и не из такого дерьма выбирался, — подмигивает Чэнг, тут же натыкаясь на колкий предупреждающий взгляд Ибо. — Лин и Рэн тоже здесь. Цин погиб в последней игре, — коротко сообщает Чжань, считая, что Чэнг должен про это знать. — Даже не знаю, кому повезло больше: Цину, который не увидит всего этого пиздеца, или нам всем, выжившим, — горькая усмешка. — Дурак, — фыркает Чжань, улыбаясь и вставая со стула. — Поправляйся, — ловит взгляд альфы Чжань. — Чжань, — окликает его ставший серьёзным голос Чэнга. — Если тебе будет интересно, то я кое-что слышал. Чжань замирает, тут же переглядываясь с Ибо и заинтересованно смотря на альфу. — Что именно? — напрягается Чжань. — На последние три игры приедут какие-то большие шишки — спонсоры, как я понял. Двое распорядителей игр обсуждали некоторых игроков, на которых поставили круглые суммы. Среди них звучал твой номер. Кто-то из спонсоров поставил на тебя баснословную сумму и теперь, когда ты сбежал, требует либо выплатить назад эти деньги, либо вернуть тебя в игру. — Они кого-то отправили? — вмешивается помрачневший Ибо. — Я не знаю, но распорядителям не нравится сложившаяся ситуация. Они ищут выходы, — альфа сводит брови на переносице. — Спасибо, — кивает Чжань, тут же улыбаясь. — Я к тебе ещё зайду, поправляйся. — Буду ждать, — раздаётся бодрый голос. Короткий кивок на прощание в сторону Ибо и такой же молчаливый кивок в ответ. Никто из двух альф не был рад другому, но пока между ними стоял Чжань, это можно было считать хрупким равновесием мира. — Я усилю твою охрану, — говорит Ибо, стоит двери палаты захлопнуться у них за спиной. — Это ничего не даст, — Чжань устало трёт виски, морщась, словно от головной боли. — Я сбежал оттуда, но невозможно будет вечно бегать. Рано или поздно кто-то кого-то догонит. — Что ты предлагаешь? — изгибает бровь Ибо. — Прийти на финальные игры. — Что?! — глаза Ибо расширяются, вспыхивая огнём. — Ты шутишь? — Нет, — обречённо вздыхает Чжань. — Это самый точный и быстрый способ закончить всё это. Я знаю, тебе не нравится эта идея, но бегать и прятаться — не выход, понимаешь? — Ты можешь просто оставить всё мне, гэ. Мои люди со всем разберутся, — Ибо не прекращает хмуриться, явно не одобряя услышанное. — Это и моё дело тоже, Ибо. Я потерял на Арене слишком многое, чтобы просто отойти в сторону и ждать, пока ты всё сделаешь. Я не буду прятаться, Ибо. Это не в моих правилах. Ибо смотрит на стоящего перед ним Чжаня и не знает, чего в нём сейчас больше: злости на столь безрассудную храбрость или восхищения этой же безрассудной храбростью. Красивый, талантливый, смелый и невероятно сильный. Ибо впивается взглядом в каждую эмоцию на лице напротив и хочет прокричать на весь мир, что этот невозможный мужчина — его муж. Шанхай, Арена, вся страна и весь мир — Ибо завоюет каждый уголок этой Вселенной и преподнесёт Чжаню на блюдечке, потому что этот невообразимый человек перед ним заслуживает всего этого и даже больше. — Мы ещё обязательно вернёмся к этому разговору, — говорит Ибо, подходя ближе к Чжаню и беря его за руку. — На каком там этаже твой кабинет? — Ибо? — удивлённо смотрит Чжань. — На последнем, а что? Ибо оставляет этот вопрос без ответа, уверенно ведя Чжаня в сторону лифтов, заходя в кабину и нажимая кнопку последнего этажа. Сяо Чжань послушно следует за ним, позволяя сжимать свою руку и подсказывая, куда им идти. В глазах Ибо ледяное пламя, и Сяо Чжань слишком хорошо знает этот взгляд. Внутри Ибо сейчас была буря из эмоций и чувств. — Открывай, — коротко указывает Ибо на дверь кабинета, на котором висела табличка с именем Сяо Чжаня. Чжань молча проворачивает в замке ключ, пропуская Ибо внутрь и едва успевает закрыть за ними дверь, как его прижимают к стене, сминая губы в горячем поцелуе. — Ибо? — удивлённо смотрит Чжань, оторвавшись от Ибо и пытаясь восстановить дыхание. — Молчи, — отрезает Ибо, снова накрывая его губы своими. Тело пронзает электрическим разрядом возбуждения, впитываясь в кровь и разносясь по венам миллионами частиц. Руки сами тянутся к горячей спине, стянутой одеждой, сжимая кулаки и корябая пальцами по плотной ткани. Ибо напорист, сминая губы Чжаня своими, покусывая и вжимая его своим телом в шершавую поверхность стены. Первый стон разрезает тишину кабинета, а чужие ладони ложатся на обтянутую тканью штанов задницу Чжаня, оглаживая половинки ягодиц и, уместив их в ладони, сминая их. — Ибо… — глухой шёпот, вырвавшийся из освобождённых губ. Ответом служит тяжёлое дыхание возле уха и обжигающий язык, чертящий дорожку вдоль бьющейся артерии на шее. — Ты скучал по мои рукам, Чжань-гэ? Помнишь, какими они могут быть? Ладони Ибо чувственно сжимают половинки ягодиц Чжаня, плавно оглаживая соскальзывая выше, к пояснице, переходя на выпирающие тазовые косточки. — Да, — выдыхает Чжань, плавясь от настойчивых прикосновений и горячего дыхания на шее. — Я помню, Ибо, — скулящий шёпот, буквально умоляющий о большем. Ибо довольно усмехается, плотоядно облизываясь и накрывая оттопыренную ширинку своей ладонью, проходясь по ткани вверх-вниз и лаская уже твёрдый чужой член через плотную ткань брюк. — Что ты помнишь, гэ? — хрипло спрашивает Ибо, расправляясь с пряжкой ремня и дёргая молнию на застёжке. — Твои руки, — закрывает глаза Чжань, откидывая голову назад и касаясь затылком холодной поверхности стены. — А ещё? — резким движением штаны съезжают вниз вместе с бельём, освобождая из плена ткани каменно твёрдый член. — Твой голос, — шумный вздох, — как ты трогаешь меня. — Так? — горячая ладонь ложится на твёрдый ствол, обводя пальцем головку и размазывая по ней выступившую смазку. — Да-а, — почти скулит Чжань, толкаясь в чужую ладонь. Ибо подаётся вперёд, приникая губами к шее и прихватывая зубами тонкую кожу, оставляя на ней следы. Чжань дёргается, пытаясь руками найти ремень Ибо, но его руки тут же перехватывают, заводя назад, а сам Ибо, лизнув место укуса, уже наливающееся красным, отстраняется, опускаясь на колени и, придерживая Чжаня на месте, вбирая в рот крепко стоящий член. Он помнит про ещё не затянувшиеся швы, опуская ладони на бёдра Чжаня и аккуратно надавливая на тазовые косточки, давая понять, что от него не требуется никаких телодвижений, кроме закрытых в блаженстве глаз и шумно вздымающейся грудной клетки. Юркий язык обвивается вокруг налитой головки, слизывает предэякулят, а плотно сжатые вокруг члена губы создают вакуум, вырывая ещё один протяжный стон. Чжань сильнее откидывает голову назад, опуская руки на затылок Ибо и вдалбливаясь в обжигающую влажность рта. Кажется, он бы сошёл сейчас с ума, позволь ему Ибо тоже доставить себе удовольствие, расстелиться на собственном рабочем столе и послушно принимать в себя горячий пульсирующий член, а после — и такую же горячую сперму Ибо. Ощущать себя переполненным Ибо — то чувство, которое Чжань хотел бы ощущать в себе вечно. Гортанный протяжный стон и, толкнувшись особенно глубоко, Чжань кончает, чувствуя, как Ибо плотнее сжимает губы вокруг его члена и слизывает языком капли оставшейся спермы с чувствительной головки, тут же сглатывая. Облизнув губы с влажным звуком, Ибо поднимается с пола, натягивая на Чжаня штаны и застёгивая ширинку, приводя одежду в порядок. — А ты? — вопросительно поднимает брови Чжань, кивая на топорщащуюся ширинку брюк Ибо. — У тебя ещё будет время сделать мне приятно, Чжань-гэ, — усмехается Ибо. — Что на тебя нашло? — хрипло смеётся Чжань, пытаясь окончательно восстановить сбившееся дыхание. — Просто сильно скучал по Чжань-гэ, — мурлычет ему на ухо Ибо, притягивая к себе и утыкаясь носом в изгиб шеи. — Всё ещё хочешь подождать, когда заживут швы? — ироничный вопрос, ответом на который служит шумный выдох в шею. — Да. Сначала здоровье, потом секс. — Но секс ведь отлично укрепляет здоровье, — не сдаётся Чжань. Мысли о горячем и пульсирующем члене Ибо в его заднице вытесняют все рекомендации врачей о покое. — Тогда можешь отсосать мне сегодня для здоровья, — ухмыляется Ибо, отстраняясь и ловя взгляд Чжаня. — Запишу в планы на вечер ещё один минет. Штрафной. — Всё, что захочет Чжань-гэ, — растягивает губы в улыбке Ибо, коротко целуя Чжаня. — Где там твой хвалёный чай? О, у тебя же есть кофемашина, — вспоминает Ибо, оборачиваясь и выцепляя взглядом стоящую на тумбочке кофемашину. Сяо Чжань улыбается, отлепляясь от стены и подходя к шкафчику и доставая оттуда кружки. — Чжочэн пользуется ею чаще, чем я, — не сдерживается от смешка Чжань, подходя к Ибо и отдавая ему кружки. — Вы же дарили ему кофемашину в кабинет, нет? — подставляет под машинку кружку Ибо и нажимает на кнопку на корпусе. — Ею пользуется Лу. — У вас тут вообще кто-нибудь пользуется своими вещами? — иронично выгибает бровь Ибо, — вдыхая аромат кофе и забирая с подставки наполненную кружку, отдавая её Чжаню. — Ну, братское общество и всё такое, знаешь ли, — смеётся Чжань, делая глоток своего кофе. — Мне кажется, сваренный в турке кофе выходит вкуснее, — выносит он вердикт. — Потому что этот кофе варишь ты, — улыбается Ибо, забирая с подставки кофемашины свою кружку и отпивая немного. Чжань расплывается в смущённой улыбке, садясь на диван. У них дома варкой кофе и правда занимается Чжань, терпеливо сначала перемалывая кофейные зёрна в машинке, а потом следя за тем, чтобы эти зёрна правильно сварились в турке, засекая время и регулируя огонь на плите. — Оказывается, я очень даже соскучился по кофе, — усмехается Чжань. — А по мне? — не удерживается от игры бровями Ибо. — Бо-ди-и-и, — закатывает глаза Чжань, фыркая. — Ты же знаешь, что я безумно соскучился по тебе. — Знаю, — довольно кивает Ибо. — Ты звонил, кстати, родителям? Твоя мама там с ума сходит. — Ты рассказал ей? — напрягается тут же Чжань. — Нет, конечно. Она бы не пережила этой информации, — делает ещё глоток Ибо, подходя к Чжаню и садясь рядом с ним на диван. — Сказал, что ты завален работой, буквально ночуешь в центре и разбил свой телефон. Чжань незаметно выдыхает, расслабляясь. Не придётся переживать ещё и за эмоциональное состояние матери. — Хорошо. Отличная версия, я тоже буду её придерживаться. Ибо в несколько глотков допивает свой кофе, ставя пустую кружку на журнальный стол перед собой и расслабленно откидываясь на спинку дивана и мгновенно реагируя на раздавшиеся около двери тихие шаги, а через секунду уже слышится тихий звук поворачивающейся дверной ручки. — Ради Бога, помилуйте, если прервала семейную идиллию, — в кабинет просовывается юркая голова озорно смеющейся Сюань Лу. — Чжань, там твой знакомый пришёл в себя. Рэн, кажется. Сюань Лу облокачивается на дверной косяк, прижимая к себе прозрачную папку документов. — Спасибо, — кивает Чжань. — Там ещё Чжочэн собирался тебе на подпись кипу каких-то бумаг притащить, так что советую срочно ретироваться по важным делам, пока ещё не поздно, — хихикает Лу, поправляя свою папку в руках и разворачиваясь, собираясь уходить. — О, и прикрой шею, — снова смешок. — Ибо, ну не раскрашивай ты его так, он же на работе да ещё и наш начальник! Чжочэн, вон, скоро комплекс себе заработает отсутствующей личной жизни. — Оставь ему тоналку, — невозмутимо отвечает Ибо, рассматривая наливающийся красным след от своего укуса на шее Чжаня. — Оставлю на своём столе, зайдите ко мне потом кто-нибудь, — весело ухмыляется девушка, подмигивая фыркающему от смущения Чжаню и невозмутимому Ибо и скрываясь за дверью. Сяо Чжань удручённо вздыхает, застёгивая на верхние пуговицы свою рубашку и поправляя воротник. — Вы оба невыносимые, — закатывает он глаза, допивая свой кофе и вставая с дивана. — Сходим к Рэну? — Боишься, что Чжочэн успеет притащить свои документы? — короткий смешок. — Ой, пошли уже, — машет рукой Чжань, открывая дверь кабинета. Они выходят в пустой коридор, и, минуя холл, подходят к лифтам, нажимая кнопку вызова и заходя в подъехавший лифт. Чжочэн по пути так и не попался, чему Чжань заметно порадовался, выходя на нужном этаже и направляясь к нужной двери. Останавливаясь у таблички с номером пятьсот четыре, Чжань еле заметно делает вдох, нажимая на холодный металл ручки и заходя в палату. — Привет, — привлекает к себе внимание Чжань, смотря на лежащего в куче аппаратных проводов в кровати омегу. Просачивающийся сквозь неплотно закрытые жалюзи дневной свет, падает на острые черты лица, словно подчёркивая общее подавленное состояние и истощённость Рэна. Омега вздрагивает, поворачивая голову на голос и неверяще округляя глаза, впиваясь взглядом в Чжаня. — Т-ты? Ты жив! — Рэн оживляется, неосознанно дёргая рукой и тут же морщась от впившейся в кожу иголки капельницы. — Да, как видишь, — слабо растягивает губы в улыбке Чжань, подходя к койке. — Так ты его всё-таки вытащил, да? — переводит омега взгляд на Ибо. — А меня мой альфа продал на эти игры, — истерично усмехается Рэн. — Правда забавно, что ради некоторых разбирают города по кирпичикам, а некоторых продают, как скот? — Рэн… — Не волнуйся, это не истерика, я в норме, — улыбается омега, тут же меняясь в лице. — Нас всех потрепало, — поникшая усмешка. — Лин и Чэнг тоже здесь, с ними всё хорошо, — говорит Чжань, рассчитывая, что эта информация приободрит Рэна. — Значит, они тоже выжили, — кивает омега скорее сам для себя. — Ты имеешь к этому отношение? Это ты нас вытащил? — взгляд Рэна впивается в лицо Чжаня. — Ибо вас вытащил. Омега скользит взглядом по одежде Чжаня, подмечая даже часы на руке, и слабо ухмыляется, переключая своё внимание на безэмоционального Ибо. Чжань знает этот взгляд, оценивающий и жаждущий. Так смотрят на то, что тебе не принадлежит, но чем ты отчаянно хочешь завладеть. — Благодарю за своё спасение, господин Ван, — улыбается омега, еле заметно кривя уголки рта. Конечно же, Ибо не отвечает, лишь коротко кивая в ответ. — Что ж, поправляйся, Рэн, я зайду к тебе позже, — мягко говорит Чжань, ловя взгляд Ибо и разворачиваясь к выходу. — Эй, Сяо Чжань, — доносится в спину. — Ты неплохо постарался ради своей жизни. Цени её. Чжаню не нужно поворачиваться к омеге, чтобы понять, что тот смотрит на него, буквально прожигает взглядом спину. Он кивает, всё так же не оборачиваясь, но, конечно, Рэн видит это, и выходит из палаты. Что ж, все его товарищи здесь, целые и живые. Это определённо можно было считать успехом. — Он тебя не любит, — говорит Ибо, когда позади них захлопывается дверь палаты. — Ты преувеличиваешь. Просто Рэн… вот такой вот, — делает неопределённый жест рукой Чжань, ведя Ибо к лифтам. — Завистливый, — усмехается Ибо. — Не люблю таких. — А каких любишь? — поднимает брови Чжань, заходя в подъехавший лифт. — Тебя люблю, — выдыхает Ибо, прислоняясь к стене лифта. — Бо-ди, — не сдерживает улыбки Чжань. Такие простые и открытые признания и выражения чувств Ибо всегда били по его сердцу, заставляя смущаться. — Поехали домой? — Да, — кивает Ибо, прослеживая взглядом меняющиеся на панели лифта номера этажей. С территории центра они выезжают в непринуждённом молчании, каждый думал о своём.