Не поздно ли?

А можно ли было что-то изменить? Этим вопросом я мучаю себя на протяжении нескольких дней, которые стали для многих роковыми. Думали ли мы с ребятами, когда приезжали обратно в «Логос», что после длительных каникул в разных уголках мира мы окажемся в таком дерьмовом положении, после которого вряд ли наступит белая полоса? Знали ли мы, что из-за собственного рвения и упрямства помочь Савельичу мы погубим своего друга? Друга, у которого вся жизнь была впереди. И если бы можно было что-то изменить, мы изменяли бы вновь и вновь, чтобы Тëма смог быть по-настоящему счастливым. Представляли ли мы, когда начинали вести своё «расследование», что каждое наше неаккуратное действие и каждый шаг в сторону могли быть последними в жизни? Гадали ли мы, что год спустя мы изменимся? Изменимся до такой степени, что станем чужими среди своих. А были ли эти свои? Нет. Мы эгоисты. Мы чëртовы законченные эгоисты. Но у нас есть цель, и мы будем её добиваться, идя на свет в конце тоннеля, хоть и каждый спасая свою шкуру. Чувствуем себя наркоманами, потому что зависимы от дозы, от этого проклятого антидота. Он разрушил всё так же, как мы разрушили своё будущее, когда влезли в эти фашистские игры. Они на выживание. И выжить должен сильнейший, ведь «Слабые должны умереть». Если мы всё-таки останемся в живых, надеюсь, каждый из нас забудет этот сплошной кошмар и будет жить дальше. По крайней мере постарается. А сейчас мы можем лишь молиться, чтобы утром проснуться и увидеть лица своих друзей. Живых друзей. Мы не знаем, что будет дальше, и как нам всё исправить. Может быть, уже завтра нас расстреляют, как ненужный скот. Они имеют на это полное право. Эти чëртовы немцы, которые дали указ военным стрелять на поражение, чёртов свихнутый папаша Инги - Риттер Вульф. Его никчëмная жизнь не стоит ни единой слезы, что мы с девочками пролили в душевых кабинках, ни одной жизни, которые уже отобрали у нескольких. И дальше будет только хуже. «Логос» спален, вируса больше нет, как и всех проектов сумасшедших учëных, но жизни нескольких подростков и взрослых вместе с воспоминаниями и поломанной психикой не вернуть. Назовём их мёртвые тела «На благо человечеству», ведь если бы не они, скорее всего, наша компания бы просто отступила. А отступила бы ли? Мы бы всё равно сдохли, так какая разница? Зато мы сделали, что должны были. Нам так казалось. И когда кажется, что вот она - свобода, ещё чуть-чуть и мы выйдет из этой надоедливой зоны, что так и кишит всякой тварью, наш мир рушится. Всё, к чему мы так долго шли, что так долго искали, рискуя не только своими жизнями - в один момент теряет смысл. Да всё уже давно потеряло смысл, вам так не кажется? У Тëмы - когда его накачали наркотой и придушили, думая, что так смогут утихомирить нашу команду «сыщиков». У Андрея - когда родителей украли для опытов, оставляя на него младшую сестру. У Даши - когда её попытались убить впервые. У Макса - ещё в раннем возрасте, когда отец распускал руки не только на него, а и на мать, которую Пëтр собственноручно прикончил, утопив в ванной. У Ромы - когда хотелось выть от безысходности, резать руки, оставляя глубокие порезы, навсегда вбивая в память, что он предатель. У Юли - когда узнала, что её возлюбленный отчим работает на «Ingrid». У Лизы - когда, не зная ничего об этой школе-пансионе, приехала сюда. У меня же - когда весь мой грант потерпел крах, не подлежащий восстановлению, даже длительному. Когда все друзья были в какой-то момент уверены, что я - тот самый предатель, на которого нам так часто намекали. Когда узнала, что тот, кто заставлял меня смущаться, заставляя кровь кипеть, кто смог доказать мне, что кроме Морозова-младшего есть ещё много парней и мужчин, которые будут меня достойны, оказался одним из них.. И, кажется, я бы сорвала тот ещё «джекпот», если бы не смерть Даши. Никто не заслуживает смерти. Даже слабые.

Flashback

Я сидела на подоконнике в ученическом крыле, поджав ноги к себе и уткнувшись на колени головой, смотря на капли сильного дождя, что быстрыми дорожками стекали вниз по окну. Придя в себя, я не сразу поняла, что за мной кто-то наблюдает. - Что, Кузнецова, не спится? Четыре утра на часах, а ты шляешься где попало. Детское время закончилось. Не думаешь, что уже давным-давно ты должна была быть в кроватке и мирно лежать в ней с закрытыми глазами, видя тринадцатый сон? - Едкие слова Уварова въелись мне в душу, но я не хотела показывать ему, что сдалась, что мне больно. Мне нельзя этого делать. Строго запрещено всеми законами мира. - Скажите спасибо, что мне не приспичило сходить в подземелье, Вадим Юрьевич. Проветриться, так сказать. - Я постаралась сделать голос как можно холоднее, и у меня, к огромному внутреннему удивлению, получилось. - Между прочим, именно из-за вас никто не может, как вы сказали, мирно спать, ибо каждый допускает мысль, что, возможно, утром не проснётся. - Я сделаю вид, что ничего не слышал, а ты, - Вадим достал пистолет из кобуры, чëтко спрятанной от посторонных глаз под длинной серой футболкой, - скажешь мне, куда вы спрятали Вульфа. - Что, совесть замучала, пристрелить его вздумал? - Как же мне хотелось ударить его.. И поцеловать. Но желание утопить его где-нибудь было сильнее, да так, чтоб он мучился до конца своих дней. Никакая любовь здесь не поможет. - Не поверишь, но ты впервые права. - Физрук ухмыльнулся своей фирменной улыбкой, что больше смахивала на хищный оскал, и направился в сторону, где, по моим словам, находился Колчин-Вульф. - Не поздно ли..? - Где-то далеко внутри себя я знала, что это наша последняя встреча, и что наша история довольно печальна. Но у неё не было шансов на существование. Мы сами так решили. Он так решил. End of flashback И я уверена, что эта фраза, брошенная мною просто так, кричала в его голове до последнего вздоха, до последнего биения сердца.. Я знаю. Я чувствую. Так всё-таки.. Не поздно ли?