Незнакомец

Люцифер смотрит на Маркуса Пирса очень странно. Он будто ждет чего-то, чего-то важного, от лейтенанта и не может понять, почему тот не реагирует так, как следует. Они никогда не встречались раньше, Грешник в этом совершенно уверен. То есть Грешник знает, кто такой Люцифер, что, мягко говоря, несложно, тот совершенно не скрывается и непонятно — он это специально, это какой-то долгоиграющий план, или никакого плана нет и Дьявол попросту идиот. Узнав его чуть получше, Грешник приходит к выводу, что Дьявол идиот. Ну что ж. Тем лучше, хотя, конечно, разочаровывает.

***

— Если ты хочешь его соблазнить — это плохая идея, — шипит Хлоя. Они стоят в архиве совсем близко друг к другу, и в других обстоятельствах она бы думала совсем не о лейтенанте. Люцифер, судя по его взгляду, тоже думал совсем не о лейтенанте — и сейчас выглядит ужасно разочарованным. Прямо хочется пожалеть бедняжку. На что это выражение лица явно и рассчитано, но Хлоя Декер выдерживала и не такое (хотя и с трудом, нужно признать). — Я не хочу его соблазнить, — возмущается Люцифер. — Да ну? — Я его уже соблазнил, — выдает ее напарник. — Но это было давно. И он ведет себя так, будто меня совсем не помнит. — Люцифер... — Хлоя вздыхает. Ну вот как донести до него правду жизни? В принципе никак, но она должна попытаться. — Так бывает. Люди забывают то, что считают неважным. Особенно если это было в старшей школе? В колледже? Не позже ведь — учитывая «давно». — Он не мог счесть меня неважным, — отвечает Люцифер, и Хлоя мысленно стонет. С другой стороны — ну а чего она ожидала? — Ну понятное дело, это заговор против тебя, — саркастически говорит она, и, разумеется, ее напарник совершенно серьезно кивает: — Вот и я так думаю, Детектив. И я так думаю...

***

Когда Дьявол — при всех — обращается к нему на непонятном языке, Грешник хмурится и требует говорить по-английски. Потому что они в США, и потому что все должны понимать, о чем идет речь. Что это вообще был за язык? Да какая разница. Он не может знать все языки мира, как Дьявол. Если тот решил поиздеваться, то зря это он так решил. Люцифер краснеет, извиняется — идиот, в самом деле идиот, ну надо же, — и речь, оказывается, шла о рабочем моменте. На чем Грешник и выкидывает инцидент из головы. В конце концов ему тоже было бы сложно не путать языки, если бы он жил в США только восьмой год. И без того иногда хочется заговорить на нормальном английском — вот только Маркус Пирс чистый американец, и — нельзя. Надо сказать, раздражает.

***

— То есть, — медленно произносит Мэйз, — ты хочешь похитить лейтенанта Пирса потому что он не говорит по-хеттски? — Да, — выдает ее бывший сюзерен. — Ты мне поможешь? — Ты идиот. — Это не имеет отношения к ситуации, — говорит Люцифер, скрещивает руки на груди и смотрит на нее, подняв бровь. Если б он сидел на троне, а не на кухонном столе Декер, которая вышла уложить Трикс, это бы сработало. Наверное. — Ты все равно идиот. — Так ты берешься? — Ты меня за дуру держишь? — фыркает Мэйз. — Разумеется!

***

Грешник приходит в себя на каком-то складе, привязанным к двум металлическим станинам. И посреди пентаграммы. Люцифер Морнингстар дочерчивает внешний ее контур огнем, который льется с его пальцев. От мизансцены Грешник, по правде говоря, охреневает. — Ты ебанулся? Ваше сатанинское величество? — У меня есть теория, — выдает, не отвлекаясь, король Ада. Сейчас — совершенно точно король Ада, огонь окружает его, а на голове его — черная корона. Грешник смаргивает — нет, это бред. Люцифер выглядит как и всегда — в костюме тройке, в слишком дорогих ботинках. Вот только с его рук в самом деле льется на землю пламя и выжигает знаки в бетоне. — Теория, — произносит Грешник со всем возможным скепсисом. — Проще проверить, чем объяснить, — отмахивается Дьявол. — Скажи мне только одно, Грешник... Ты ведь Грешник, я прав? Грешник молчит, но подтверждение Сатане, похоже, вовсе не нужно. — ...испытываешь ли ты сожаления? О преступлениях? Да хоть о чем, в самом деле. Испытываешь? — Нет, — выплевывает Грешник. И ждет чего угодно, кроме удовлетворенного: — Ну вот и хорошо. — Что вообще происходит? — Экзорцизм, разумеется. Сатана сошел с ума, думает Грешник с растущим ужасом. Этого он совсем не предусмотрел. — В смысле? — В прямом. — Люцифер заканчивает внешний контур, отряхивает руки и отходит подальше. С явным удовлетворением оглядывает пентаграмму. — Эй. — Грешник пытается разорвать путы, но бесполезно. — Ты не можешь меня изгнать, это мое тело! — У меня есть теория, — Сатана улыбается ему. У него огненные глаза и слишком острые зубы. И слишком широкая улыбка. — Теория заключается в том, что это тело не твое. А ну, брысь отсюда... в Рай! Люцифер хлопает в ладони, пентаграмма вспыхивает белым ослепительным светом, и Грешник кричит — не от боли, от удивления. — Передавай Папочке привет! Это последнее, что он слышит.

***

Каин приходит в себя от боли в запястьях. Он стоит привязанным к металлическим станинам в каком-то ангаре, посреди пентаграммы. Что происходит, где он? Из темноты выходит Люцифер. Смотрит настороженно. — Тебе не кажется, — говорит Каин, — что меня неплохо бы развязать? Что это было? Где я? — В Лос-Анджелесе. Сейчас две тысячи семнадцатый год. Каин смаргивает. — Это не смешно, Люци. — А я и не смеюсь, — говорит Люцифер по-хеттски. Почему по-хеттски? — Что последнее ты помнишь? — Маньяка в Чикаго ловил, — говорит Каин и продолжает тоже по-хеттски, раз Люциферу это отчего-то важно. — Получил по башке тяжелым предметом. Война только что закончилась... Ты серьезно? Люцифер с силой трет лицо ладонями. — Ты никогда не замечал, что не помнишь некоторых временных промежутков? — Ну... — Каин пожимает плечами. — Было дело, но... Люци? — Твоя печать, — Люцифер шагает через линии пентаграммы, — сформировала цельную личность. И взяла контроль над твоим телом. Поздравляю, ты сейчас мафиозный босс. Каин может только смотреть. Как Люцифер подходит ближе и разрывает на нем оковы голыми руками. Он не знает, что сказать. Покачивается. Люцифер придерживает его за плечи. Каин трет освобожденные руки. Печать на месте. — Нужно решать этот вопрос, — говорит Люцифер. Каин может только усмехнуться. И его обнимают. — Мы решим этот вопрос, — повторяет Дьявол. — Поверь мне. Это невозможно, хочет сказать Каин. Ты же не пойдешь войной на Небо ради меня, хочет сказать Каин. Но говорит не это. — Да, — говорит он. — Я верю.