спускаясь по лестницам весенним утром

       спускаясь по лестницам весенним утром синдзи чувствовал всепоглощающее умиротворение.        рядом, тихо стуча каблуками форменной обуви, шёл каору.        от него волны спокойствия и идут, между прочим.        серебристые шёлковые волосы завязаны в хвостик на затылке чёрной резинкой; красные глаза довольно сверкают, отражая свет солнечных лучей; тонкие и бледные губы изгибаются в самой, что ни на есть умиротворяющей улыбке.        и синдзи просто хочется оставить всё как есть.        утренний обход заканчивался, а вот расставаться с милому сердцу никак не хотелось, категорически.        утренние обходы, по сути, это ранняя побудка. в такое время встают разве что, вороны и то, они тихо читают в своей гостиной, но отменять такое бесполезное действо никто не собирался.        и икари был всеми руками за!        иногда просто хотелось такого. раз в неделю, когда дежурили рейвенкло и хаффлпаф, для представителя факультета барсуков утро начиналось в 5-45. сам обход начинался в 6-00.        когда синдзи подходил к дверям в большой зал, там его всегда ждал загадочный староста рейвенкло, сидя на подоконнике и беззаботливо болтая ногами.        нагиса замечал его и приветственно улыбался, заставляя хрупкое сердце хаффлпафца трепетать. с этого начинался обход.        солнце, в это время, только начинало восходить, поэтому его тёплые лучи мягко играли где-то на потолке, а в окнах разгорался розовый горизонт. синдзи любил ждать, сидя на подоконнике, пока солнце не появится из-за небесной черты и продолжал обход. когда он только поворачивался к безмолвно стоящему каору, он замирал. на него смотрели так восхищенно и трепетно…        в хогвартсе же было на удивление тихо и спокойно. старостам хаффлпафа и рейвенкло было приятно ходить вместе.        синдзи тихо зевал, под весёлые смешки каору, что всегда наблюдал за этим с мягким взглядом.        они обходили всё правое крыло хогвартса, с верха до низу. их прекрасные напарницы, проходили в это же время левое.        во время спусков по движущимся лестницам, синдзи то и дело оступался или попадал ногой на исчезающую ступеньку. из-за этого каору, чуть улыбаясь, легко подхватывал его под руки в любой момент, будучи начеку.        у нагисы были тонкие и очень нежные руки, у икари просто ужасно угловатые и, как будто, обтянутые только кожей. аска в шутку называла их пальцами костлявой с косой.        иногда, после таких выходок лэнгли, в самом начале утреннего обхода, каору просто хватал синдзи за руки и невесомо целовал их.        шатен краснел, дёргался, просил прекратить: «кто-то может увидеть, каору!».        правда, это не мешало икари получать от этого удовольствие. нежное и трепетное желание прикасаться чаще. и чаще. и чаще-чаще-чаще…        каору был похож на наркотик. сильнодействующий и накидывающий свою паутину с первого приёма.        периодично, каору останавливался посреди коридора, как вкопанный и ждал, пока синдзи подойдёт, чтобы потом быстро обвивая ловкими руками хрупкое тело, мягко уводить в темноту тайных проходов, нежно сцеловывая сонные поцелуи с губ икари.        но всё это случалось не так часто…        спускаясь по лестницам весенним утром и держа за руку старосту рейвенкло, синдзи чувствовал всепоглощающее умиротворение.