Ради тебя

Мне самой становится страшно от того, насколько сильно я, оказывается, от него завишу. Настолько, что я в один миг забываю о всех своих проблемах и тревогах. Пит вглядывается в моё заплаканное лицо, и мне кажется, что в его глазах я вижу отражение своего взгляда. Мне кажется, что он также до безумия рад меня видеть, как и я его. Знает ли он, что происходит со мной, куда меня везут и для чего? Что с ним было в плену у президента? Возможно, он тоже оплакивал меня, а может, знал, что я в порядке с самого начала? Я ни о чём его не спрашиваю. Сейчас мне хочется только смотреть на него. - У тебя вообще мозгов нет!? – нарушает молчание визгливый голос Датлоу. – Да вы все меня в могилу сведёте! - Китнисс, - зовёт меня ментор. Я неохотно отвожу взгляд от Пита. Хеймитч окидывает меня взглядом, затем тяжело вздыхает и поворачивается к мэру: - Пойдём. - Что? – Датлоу тупо на него пялится. - Пусть они поговорят, - Эбернати повышает голос. – Только недолго, - это уже нам. – Китнисс надо поспать. Пит отлипает от косяка и делает несколько неуверенных шагов ко мне. Я подтягиваю к себе колени и обвиваю их руками. Мэр, подгоняемый ментором, выходит за дверь. Хеймитч – вслед за ним. Мы с Питом остаёмся наедине. Я всё ещё не могу поверить в то, что это действительно он, поэтому молча пожираю его взглядом. Ощущение сна никак не проходит. Мне кажется, что он тоже чувствует нечто подобное. - Китнисс, - он первым нарушает тишину. – Прости, что напугал тебя. - Ты про что? – до меня доходит не сразу. - Я просто хотел тебя увидеть. Не нужно было, я всё испортил. - Не знаю, что именно ты испортил, - раздражённо бросаю я. – Мне полчаса назад казалось, что ты мёртв. На лице Пита отражается боль. Вот не умею я держать язык за зубами. Я ведь многое готова была отдать за то, чтобы хотя бы ещё раз его увидеть. И вот он рядом, совсем близко, живой и настоящий… вроде как. А я что? А я накинулась на него с обвинениями. - Может… присядешь? – я провожу рукой по покрывалу рядом со мной. Пит с явным облегчением принимает моё предложение. Мне безумно хочется прикоснуться к нему, ощутить под своими пальцами его тёплую кожу, но я так и не решаюсь это сделать. - Я должна сказать тебе, - я делаю глубокий вдох. Боже, разве можно втиснуть в слова весть тот смысл, которой я хочу до него донести? Как люди вообще могут говорить о своих чувствах? Наверное, меня просто обделили этой способностью… - Я тоже хотел тебе сказать… Мы поворачиваемся к друг другу и хором выпаливаем: - Ты первый! - Ты первая! А потом я понимаю, как близко мы друг к другу. Пит… Да какая разница, что за интриги плелись за моей спиной, главное, что он рядом! И на этот раз я его не отпущу. Я порывисто обнимаю его, отбросив неловкость. Он тут же обхватывает меня руками, прижимая к себе. Чувствую, как глаза наполняются слезами, и утыкаюсь ему в плечо. - Ты что-то хотел сказать, - напоминаю я, надеясь, что он не заметил, как дрожит мой голос. - Да неважно, - хрипло отвечает Пит. Неужели тоже плачет? Мне ведь неизвестно, что ему пришлось пережить. - Расскажешь, что с тобой было? – выдыхаю я. Разговор о моих чувствах я решаю отложить до лучших времён. Может, мне удалось объяснить ему всё без слов? Я крепче сцепляю руки за спиной Пита. Он молчит, но я чувствую, как напряглось его тело. - Уже за полночь, а это долгая история. Прости, конечно, но ты выглядишь такой измученной, - Пит мягко отстраняется. - Ты ведь сказал, что всё расскажешь, - я хватаю его за руку. – Я всё равно не усну, пока не узнаю. - Ладно, Китнисс, - он неожиданно откидывается назад. Закидывает руки за голову и устремляет невидящий взгляд в потолок. Я неловко опускаюсь рядом.

***

… - Всё не так плохо, как казалось с первого взгляда. Что насчёт Крейна? - Его нигде нет, президент. Также, как и всех членов его семьи. - Какая жалость. А ты разочаровал меня, Датлоу. - Но, позвольте, президент, я всего лишь передаю вам информацию… - Меня это не волнует. Знаешь, мне кажется, ты совсем не справляешься со своими обязанностями. Если хочешь жить в Капитолии – работой на износ. А это, к сожалению, не про тебя. Недавно скончался мэр одиннадцатого дистрикта; я как раз думал, кого послать ему на замену. Собирай вещи, Датлоу. Завтра тебя и твою семью доставят планолётом в одиннадцатый. - Нет, президент, нет. Мой сын серьёзно болен, ему вот-вот должны сделать операцию… - Ты действительно думаешь, что мне не плевать? На несколько секунд повисает тишина, а потом раздаются поспешные гулкие шаги. Звук стихает, а темнота, кажется, ещё больше сгущается перед глазами. Виски сдавливает тупой болью. - Всё не так плохо, мистер Мелларк, - голос президента звучит глухо. – Вы ещё сослужите мне хорошую службу…

***

…Я прихожу в себя медленно и мучительно. Боль окутывает всё тело. Во рту сухо, голова раскалывается; перед глазами плывут круги, стоит мне только разлепить веки. Но всё это мелочи по сравнению с невыносимой болью в правом боку. Чтобы пошевелить хотя бы пальцем, мне приходится приложить массу усилий. Но с каждой новой попыткой телу возвращается всё больше чувствительности. Я снова пытаюсь приоткрыть глаза. В помещение, где я нахожусь, стоит полумрак. Единственный источник света – тусклая лампочка под потолком. Тёмные голые стены и отсутствие мебели, кроме кровати, на которой я лежу, - да, похоже я нахожусь в камере. Сажусь на кровати. Боль продолжает раздирать правый бок. Поднимаю край белой футболки, надетой на меня, и обнаруживаю неровный шов. К горлу подкатывает тошнота. Я поспешно разжимаю пальцы, и жёсткая ткань скрывает от меня ужасный шрам. Откуда он? Я закрываю глаза и обращаюсь к своим воспоминаниям. Первое, что всплывает в памяти, это лицо Китнисс. Сердце сжимается в груди. Я вижу её так чётко… Растрепавшиеся волосы падают на бледное измученное лицо, но подбородок упрямо вскинут, а в глазах плещется решимость. Я вспоминаю кое-что ещё: ягоды на ладони Китнисс. И её пронзительный крик. Новый приступ боли заставляет меня зашипеть сквозь зубы. Я прижимаю к раненному боку ладонь и чувствую под пальцами липкую кровь. Алое пятно стремительно расползается по ткани. Видимо, шов разошёлся. Я, конечно, не врач, но вроде как в таких случаях нужна срочная помощь. Где я, кстати? Кто-то ведь наложил швы. Мы победили? Китнисс всё-таки удалось перехитрить Капитолий? Тогда почему эта комната совсем не похожа на ту, в которой я жил до Игр… Мир пошатывается, хотя я даже не успел предпринять попытку встать. Перед глазами снова темнеет. Я вцепляюсь в спинку кровати. Внезапно раздаётся какой-то звук, который я определяю как шорох ключа в замочной скважине. Кто-то входит в комнату, но я этого уже не вижу. Сознание покидает меня, несмотря на то, что я цепляюсь за него из последних сил…

***

…- Мистер Мелларк! Я открываю глаза. На этот раз я оказываюсь в комнате намного светлее предыдущей. Стены здесь кристально чистые; свет, не искусственный, а солнечный, проникает в комнату через неплотно зашторенные окна. - Мистер Мелларк. Я поворачиваю голову в сторону говорящего, но ещё до того, как мой взгляд упирается в развалившегося на стуле возле кровати Сноу, я узнаю его по голосу. В голове всплывают обрывки разговора, который я видимо слышал в забытье. Что-то про Сенеку Крейна… Память всё ещё подводит меня и настойчиво подкидывает образ Китнисс. Я сжимаю челюсти. Китнисс. - Где Китнисс? – резко спрашиваю я. Президент наигранно бросает взгляд на часы на своём запястье. - Наверное, уже проехала второй дистрикт. Если, конечно, не было никаких непредвиденных обстоятельств… Он улыбается. - Но, в виду случившегося, я думаю, что всё идёт гладко. Я ни черта не понимаю. - Что произошло? – пытаюсь принять сидячее положение, но раненный бок отзывается болью. - Осторожней, мистер Мелларк, - Сноу продолжает улыбаться. – У вас уже второй раз разошлись швы, вам сейчас лучше не двигаться. - Что произошло? – повторяю я, повысив голос. Сноу встаёт со стула и подходит к окну. Двумя пальцами отодвигает штору и некоторое время смотрит через образовавшуюся щель в окно, на мир снаружи, которой, как подсказывает мне предчувствие, я увижу не скоро. Если вообще когда-нибудь увижу. - Китнисс Эвердин стала победительницей 74-х Голодных Игр. А Пит Мелларк был ранен умирающим Катоном, и упал с Рога Изобилия прямо в пасти переродков. Они разорвали его на мелкие кусочки, - президент снова поворачивается ко мне. Я смотрю на него, до боли, сжимая край одеяла. Что это значит? Я… Я мёртв для всех. И для Китнисс тоже. Закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Не о том ты думаешь, Пит. Китнисс в безопасности – это главное. Теперь надо разобраться в происходящем. - Но зачем? – я открываю глаза и прожигаю Сноу ненавидящим взглядом. – Зачем вам это? - До меня дошла информация о том, что готовится восстание. Хорошо готовится, на совесть, так сказать. И что вы с мисс Эвердин сыграете в этом восстании главную роль. Восстание? Причём тут я и Китнисс… Морник! Она всё знала? - Нет, как мне кажется, - видимо последний вопрос я задал вслух. Сноу опирается на спинку стула. - А вы, мистер Мелларк? - Нет, я ничего не знал. Я даже понятия не имею, как должен был повлиять на восстание. Президент усмехается. - Морник выглядел очень подозрительно. - У нас не оставалось выбора! Вы сами заварили всю эту кашу с двумя победителями. - Не я, а Сенека Крейн. А он, оказывается, был с заговорщиками заодно. Меня накрывает страх. Действительно, всё выглядит как самый что ни на есть заговор. Страшно представить, что теперь со мной сделает Сноу… - Как всё было на самом деле? Катон ранил меня, а вы каким-то образом забрали с Арены. И Китнисс... - Не всё сразу, мистер Мелларк. Проявите терпение, может позже я отвечу на эти ваши вопросы. Нет, зачем им было возиться с моей раной, чтобы потом убить? Приготовили для меня более изощрённое наказание? Но разве выходка Китнисс с морником не делает из неё большего заговорщика, чем я? - Я вам верю. Вряд ли вы манипулировали мисс Эвердин, - президент как будто читает мои мысли. - И... Что теперь? Зачем я здесь? - Мистер Мелларк, вы думаете, что я собираюсь раскрывать вам свои планы? - Сноу снова опускается на стул. - Я и так оказываю вам честь, отвечая на ваши вопросы. - Так вы раскрыли заговор? - Нет, но мне удалось его сорвать, как видите. Слишком рискованно было проворачивать такое прямо у меня под носом и думать, что я ничего не узнаю. Я хмыкаю. - Это был оправданный риск. Знаете, если бы я знал о готовящемся восстание, то с радостью вступил бы в ряды повстанцев. - Запомните, мистер Мелларк, риск никогда не бывает оправданным. Поэтому никогда больше не рискуйте. А когда у вас будет возникать такое желание, вспоминайте мисс Эвердин. Вспоминайте, что при желании, я смогу сделать с ней всё, что угодно.