Три месяца весны

— Ну вот, ты опять победил. Как так-то?! — Возмущался Дазай, сидя в позе лотоса на койке Чуи. — Опыт не пропьёшь. — Отозвался довольный рыжий, толкая Осаму в плечо. Сегодня Дазай торопился поскорее прийти к своему новому другу, так что как только часы посещения закончились, он опять без стука вломился в 17 палату. Видимо, стучать Осаму так и не научиться. Но на этот раз он пришёл как раз вовремя, Чуя тянулся к высоко подвешенному телевизору, пытаясь подключить к нему какой-то провод. Оказалось, что его родители, привезли ему приставку, чтобы их чаду, было чем заняться. У Дазая ничего подобного не было, поэтому он с радостью помог Чуе, подключить провод, шутя про маленький рост слизня, и уселся на койку, ожидая, когда же рыжий выберет им игру. Они успели опробовать кучу игр, но во всех побеждал Чуя, что логично, учитывая что он играет не первый раз, в отличии от Дазая. Осаму, делая вид, что обиделся, уткнулся в свой телефон, скачав туда какую-то игру, где надо было стричь животных и делать им разные причёски. — Ты теперь грумер? — Улыбался Чуя, заглядывая в телефон подростка. — Типо того. — Ответил сосредоточенный Дазай. Он не мог выбрать какую собаку ему подстричь следующей. — Выбери этого. — Показывал пальцем на экран рыжий. Он предлагал выбрать карликового пуделя. Осаму не стал спорить с его выбором и нажал на нарисованную собаку. И пока тот занимался уходом за виртуальным питомцем, он решил поговорить с Чуей. — А ты больше любишь собак, или кошек? — Спросил Дазай, подстригая собаку в видеоигре. — Наверно собак, — сказал, чуть подумав, рыжий. — а ты? — Думаю что кошек. — Ответил тот. — А порода любимая есть? — Нет, нету, но я хотел бы себе большую собаку. Родители купили самоеда, когда мне было 12, но у мамы была аллергия на шерсть и нам пришлось продать его. — Рассказывал Чуя. — О, должно быть маленький слизень очень расстроился. — Усмехнулся Дазай. — Не смешно, я тогда ребёнком был! — Злился Чуя, слегка ударяя кулаком Осаму в предплечье, сидя рядом на койке. — А сейчас ты такой взрослый. — Смеялся подросток, он уже выронил телефон на одеяло, но ему было всё равно. — Нам обоим вообще-то 15, придурок. — Уже успокоился рыжий, поняв что Дазай сказал какой-то бред. — А у тебя были питомцы? — Спросил он, когда Осаму наконец, перестал хохотать. — Я хотел себе кошку, невскую маскарадную, но у мамы не было времени за ней ухаживать, а я по её словам, должен был научиться хотя бы за собой следить, а потом уже за животным. — Рассказывал Дазай, показывая всем своим видом вселенское горе, хотя было видно что это не так. — Переигрываешь, Осаму, лучше старайся. — Смеялся Чуя. — А ты, меня не учи! — Отвечал Дазай, толкая рыжего так, что он чуть с койки не упал. В результате у них начался шуточный бой, они толкались и пихались, стараясь не ударять друг друга и не делать больно, они просто играли, словно маленькие дети, которыми хотели бы быть. Просто детьми, без попыток самоубийства, без страшных диагнозов и смертельных болезней. Без учёбы в школе и экзаменов, без боли и горечи. Быть детьми, которые могут свободно веселиться и играть целыми днями, постепенно познавая мир. Но у них нет такой возможности, но хотя бы есть шанс забыть на секунду о всех своих проблемах и просто потолкать друг друга, сидя на койке и смеясь. Ещё пять минут, они лежали, раскинув руки в стороны, пытаясь отдышаться. Но там было не так много места, поэтому рука Чуи лежала на груди Осаму, а нога Дазая, придавливала обе ноги Чуи. — Убери свою ногу, ты тяжёлый. — Ворчал рыжий. — Сейчас, сейчас. — Сел Осаму. — Ты говорил, что доктор Йосано, сказала, тебе следить хотя бы за собой. — Неуверенно начал Чуя. Они болтали не о чём, не задевая личные темы, но рыжему захотелось узнать побольше, о новом знакомом. Он не знал чем вызвано это желание, но это было не так важно, на данный момент. Сейчас для Чуи нет ничего важного. — Я в то время, иногда забывал есть, вот она и злилась. — Рассказывал Дазай. — Зато посмотри, какая у меня теперь шикарная фигура. — Рассмеялся он, ставя руки в бока. — Ага, напоминает палку. Я бы сказал, красивую такую тонкую, прогнившую корягу. — Скривился рыжий, словно съел дольку лимона. — Красивую? — Удивился подросток, резко перестав смеяться. — Это всё что ты услышал?! — Возмущался внимательностью, новоиспечённого приятеля Накахара. Осаму сказал правду, но не упомянул, что он забывал есть почти каждый день, так же как и забывал спать. Он не чувствовал голода и усталости. Ещё он не сказал, что тогда резал себе руки, рядом с запястьем. Этого Чуе знать пока не следует, ему и своих проблем хватает. Затем парни снова стали играть в приставку, разговаривая ни о чём, в тот вечер их ничего не волновало, ничего не беспокоило. — Объявляю рубрику, 5 глупых вопросов. — Поднял указательный палец в воздух Дазай, будто ему в голову пришла гениальная идея. — Ты о чём вообще? — Не понимал его гениальности Чуя. — Какой твой любимый цвет? — Спрашивал Осаму. — У меня нет любимого. — Отвечал Чуя. — У меня, кстати тоже. — Улыбнулся подросток. — Арбуз или Дыня? — Арбуз. — Понял смысл идеи Чуя. — Дыня. — Ответил на свой же вопрос Дазай. — Любимый шоколад. — Горький. — Передавал эстафету рыжий. — Молочный. Пицца или роллы? — Пицца. — Роллы. — Укоризненно посмотрел на него Осаму, словно, Чуя своим выбором оскорбил его. — Чай или кофе? — Чай. — Кофе. — Улыбнулся Дазай. Он сказал все 5 глупых вопросов, которые захотел назвать. — Кофе явно лучше и не спорь. — От кофе есть проблемы с сердцем, чай не такой вредный. — Приводил аргументы в пользу чая Чуя. — В чае больше кофеина вообще-то. — Парировал фактами Осаму. — Но в чае он лучше усваивается. — Умничал Накахара. — Правда что ли? — Удивился Дазай, он никогда о таком не слышал. — Не уверен, но я где-то читал об этом. — Сказал Чуя с видом победителя. Тут Осаму нечего было возразить. Когда Дазай, заметил новое сообщение на телефоне, и понял что оно от Йосано, подросток уже в ставшей, за эти три дня, привычной манере, попрощался с рыжим. — До завтра, Чуя. — Пока, Осаму. Дазай ехал домой, точнее в то место, которое он называл домом. На самом же деле кабинет матери, стал ему местом, куда большим похожим на дом, чем квартира, в которой он жил. До знакомства с Чуей, подросток старался и носа не высовывать, из кабинета главврача, он чуть ли не прописался там. Сидя в мамином кресле, проглатывая книги одну за другой. Все стихи, которые можно было найти на полках в двух шкафах, Осаму знал наизусть, иногда пробовал заучивать и прозу, но это было куда сложнее. Как только Акико возвращалась в кабинет, Дазай быстро закрывал книги, открывая учебники и тетради, притворяясь, что делает уроки, хотя это было совершенно не так. Йосано это прекрасно понимала, но делала вид что верит сыну, она не хотела давить на него из-за учёбы, когда тот был столь нестабилен, в плане ментального здоровья. Как только мать уходила, Дазай снова менял учебники и художественные произведения местами. Иногда залезая в кресло с ногами и засыпая там. Акико купила плед, специально для таких случаев, и стараясь не будить сына, накрывала его этим пледом, чтобы не замёрз. А ближе у ночи, относила в свободные палаты, или увозила его домой, в зависимости от объёма работы. Первое время, Осаму часто терялся в больнице, из-за её размеров и своего топографического кретинизма. Но с временем начал ориентироваться там, лучше чем во дворах, рядом со своим, так называемым домом. В машине Йосано, всегда было идеально чисто, словно это стерильная комната пыток (операционная). Она не разрешала Дазаю мусорить в машине, и есть в салоне, в том числе, он мог только пить кофе, что он сейчас и делал. — Думаю, тебе не стоит пить кофе, на ночь глядя. — Высказала свои опасения, Акико. — Не переживай, у меня ведь уже нет проблем со сном. — Улыбнулся её сын. В машине играл тихий джаз, который Йосано так любила. Эта музыка всегда успокаивала Акико после рабочего дня. Она прослушала весь свой джазовый плейлист, пока сидела в больнице с Дазаем, с перебинтованной левой рукой, ставя любимые песни на повтор, пытаясь успокоить быстро бьющееся сердце. — Как там Чуя? — Поинтересовалась состоянием пациента, женщина. — Хорошо, злится, смеётся, выглядит вполне живым. — Сказал весело Дазай. — Смеётся, значит. — Задумчиво протянула женщина. Осаму, напрягла эта фраза матери, но спрашивать он не стал. Акико не стала бы рассказывать о пациенте, как бы Дазай не уговаривал её «я его врач, мне нельзя.» то и дело отвечала бы Ёсано. Дазай задумался о том, что поведение Чуи и вправду странное, буквально три дня назад он плакал и кричал, а сейчас весело играет в приставку, издеваясь над Осаму. «Мама, видит его только утром, пока я в школе, и иногда во время часов посещения. Придётся поиграть в шпионов.»

***

На следующий день, Дазай увидел, как ровно в 5 часов вечера, в палату Чуи зашли его родители в белых халатах. У его матери были красные волосы, а отец был брюнетом, большего Осаму не разглядел. Подойдя затем к палате Чуи, он встал рядом с дверью, чтобы услышать о чём они будут говорить. Но стены были плотными и Дазай не мог разобрать их слова. Через какое-то время, в палате стало тихо, были слышны лишь тихие редкие всхлипы. «Он плачет?» удивлялся Дазай, он привык всегда видеть такого живого и эмоционального Накахару, но не разу не видел, его плачущим, не считая первый день знакомства. Затем всхлипы стали громче и Чуя начал плакать в голос. Осаму, смог разобрать такие слова как: «я боюсь» «не хочу умирать» «хочу жить» и очень часть повторяющееся «простите». Тут Дазай наконец понял, что Чуя, как и любой другой человек на его месте, не спешил делиться с первым встречным своими переживаниями и страхами. Осаму сам поступал так же, когда не рассказывал своим старым друзьям, ничего о себе, а после рассказа, те просто перестали с ним общаться. Сердце подростка сжималось, когда он слышал как Чуя вновь и вновь извиняется перед своими родителями. За что? За слабость, за страх, за желание жить, за то за что не следует извиняться? Осаму хотелось стукнуть себя по голове «как я мог не понять? Как я мог, быть таким глупым?» он не видел дальше своего носа, вполне возможно, потому что и не хотел видеть, не хотел копаться в чужих переживаниях, слушая чьё-то нытьё. Дазаю стало тошно, от самого себя, он поспешил уйти в кабинет матери. Он не просто шёл, он бежал туда, толкнув нескольких людей в коридоре, даже не извинившись, он бежал от самого себя. Нарциссичного себя, считающего, что проблемы есть только у него, от себя, который не пытался помочь новому другу. В кабинете сидела Ёсано, печатающая что-то на компьютере. Увидев заплаканного сына, она сразу начала расспрашивать что случилось. — Мам, как мне помочь Чуе? — Вытирал, слёзы, тыльной стороной ладони, подросток. Акико, поняв в чём дело, села обратно за стол и начала рассказывать Дазаю. — Часто люди перед смертью, хотят исполнить свои мечты, или начинают путешествовать. — Объясняла Ёсано. —Чуе нельзя покидать больницу, мы должны следить за его состоянием, но можешь помочь ему выполнить какие-нибудь желания в пределах территории больницы. — Хорошо, я попробую. Спасибо мам. — Дазай подошёл к матери, обнимая её, а она обняла сына в ответ. Когда закончились часы посещения, Дазай долго не мог собраться с мыслями, по этому пришёл не в 8 как обычно, а на 30 минут позже. Осаму было страшно, он не обсуждал что-то тяжёлое с Чуей, поэтому он решил выпытать информацию, не говоря о смерти, а спрашивая просто о наличии мечты. — Опаздываешь, Осаму. — Ворчал Чуя. — А ты прям за временем следишь, в ожидании меня. — Усмехнулся Дазай. — Очень смешно. — Надулся рыжий. Сегодня они просто молча лежали. Они могли поговорить о многом, обсудить кучу разных вещей, но хотелось просто помолчать. Приятно, когда тишина не тяготит, а кажется такой лёгкой и спокойной. Чуя лежал смотря на луну, которая постепенно превращалась в месяц, становясь всё тоньше. Луна странная вещь, вроде бы если смотреть на неё часто, то она так медленно меняет свою форму, а стоит отвернуться на пару дней, как тебя встречает уже не луна, а месяц. Луна меняется быстро и стремительно, не оставляя и следа от себя прежней, в то же время медленно и протяжно, давая возможность насладиться своей красотой. Она сама себе противоречит. — У тебя есть мечта? — Спросил вдруг, шёпотом Дазай. — Я хотел стать художником, чтобы люди смотрели мои картины. — Так же тихо сказал Чуя. — Хотел? — Не успею, показать их миру. За три месяца не получится, смогу только влюбиться. — Тихо засмеялся тот. Эта глупая шутка, к чему она приведёт, с неё началось их общение, благодаря ей Осаму впервые увидел смеющегося Чую, но что же ещё им предстоит, в каких ещё состояниях, подросток успеет увидеть пациента? — А если будешь показывать картины мне? — Предложил Дазай. Он хотел помочь рыжему, тем чем сможет, хотел общаться не с тем, за кого Чуя себя выдавал, Осаму хотел общаться с настоящим Чуей, каким бы он ни был. — Ну не знаю, надо будет сюда холст купить и акрил с мольбертом, может и нарисую что-нибудь. — Тихо рассуждал рыжий На самом деле, он не верил что снова возьмётся за кисть, не верил, что справиться. Он слишком этого боялся.— А у тебя есть мечта? Дазай же ничего не ответил, лишь подошёл к двери. — Завтра устрою тебе сюрприз. — Улыбался тот. — До завтра, Чуя. — До завтра, Осаму. — Попрощался удивлённый Чуя.