От ненависти до любви один... перегон

      Дина была обычным ребенком с его классическими интересами: не ходить в школу, проводить время с друзьями во дворе, не делать уроки и нудному чтению книг предпочитать озорные игры на улице. Но Дину нельзя было назвать непослушной, хотя ее часто ругали за плохие оценки. Она старалась выполнять все наказы родителей, чтобы не получить потом за свою непокорность.       Часто девочка убегала из двора и даже за пределы своего микрорайона, в котором она изведала уже все стежки-дорожки, и ей хотелось чего-то нового. Она бы уехала на трамвае или автобусе в старую часть города посмотреть его достопримечательности, но боялась, что не успеет вернуться домой, когда ее неожиданно позовут. Поэтому приходилось ограничиваться только окраиной, которую построили всего лишь два с половиной десятилетия назад, и где, кроме однотипных домов, дворов и магазинов, ничего интересного не было.       Из самых красивых мест своего города Дина знала только филармонию, в которую ее мама всегда силком тащила, чтобы привить у дочери любовь к искусству и прекрасному. Но Дине наскучивала органная музыка, оркестры, долгое сидение в зале. Она ездила только ради реки Волги, к которой лишь иногда ей удавалось спуститься, уговорив маму. Волга была недалеко от филармонии, но спуск к ней был слишком крутым, а мама Дины была уже не в тех годах, когда с уверенностью говорят, что спорт — это жизнь. Девочка была слишком мала, чтобы понять это.       Ей все время обещали показать другие части города, но у ее мамы не было возможности. Дина не могла рассказать ничего о своем городе на школьных уроках, кроме ненавистной филармонии и любимой реки Волги, с которой она со слезами прощалась в конце лета. Многие дети на уроках и школьных конференциях делали доклады о самарском драмтеатре, красивой и романтичной набережной, вертолетной площадке, самолете ИЛ-2, который вот уже несколько лет стоит в их городе на федеральной трассе, а также о железнодорожном вокзале, славящимся своей высотой и дизайном. Когда дело доходило до вокзала, Дина опускала глаза, потому что уже не могла видеть его фото — настолько избитой была эта тема. Она терпеть не могла рассказы о нем, восхищения людей и всегда задавалась вопросом: «Да что же в нем необычного?» Сама ведь девочка воочию его никогда не видела и за пределы города выезжала только один раз в жизни и то на машине. Зато на фотографиях Самары, на сувенирных магнитах, календарях, по телевизору его изображение мелькало очень часто и было сделано с одного, самого удачного, ракурса, но в разное время суток и года.       Когда Дина училась в пятом классе, на одном из уроков ученикам задали подготовить рассказ об известных местах города. Дина считала это задание ерундой и не стала готовиться, но ее, наряду с некоторыми другими ребятами, в следующий раз вызвали к доске. На первой парте лежали снимки достопримечательностей, которые почти были разобраны стоящими у доски. Остались филармония, вокзал и драмтеатр. Дина, увидев вокзал, закатила глаза и взяла фото с филармонией, придумывая, что она сможет сказать про нее, кроме того, на каких трамваях можно до нее доехать. Кто-то взял и вокзал. Опять начались его расхваливания и одни и избитые слова про необычный стиль его постройки. Дина смотрела на его фотографию и про себя посылала ему мысль: «Что ж, вот закончу я этот класс, и мы с мамой поедем на море. Она говорила, что поездом. А если поездом, значит, я увижу тебя наконец-то. Посмотрим, что там в тебе такого необычного и почему всем ты так нравишься».       Дина с мамой и вправду собирались летом после пятого класса поехать на море. Море, которое так любила ее мама, но не имела возможности свозить дочку на него раньше. Это будет первая поездка девочки куда-либо за пределы области и вторая — за пределы города. Она ни разу не видела ни поезда, ни железную дорогу и не горела желанием на них посмотреть.       Пятый класс закончен. Экзамены позади, осталось только купить одежду к поездке и ждать дня отправления поезда. Дина рассказывала друзьям о предстоящем путешествии и узнавала от них мнения о поездках. Кто-то пугал ее тем, что сваливался с верхней полки, кто-то тем, что ехать долго и слишком скучно, поэтому их родители поездами больше не ездят. Дина всему верила, и это еще больше разжигало ее ненависть к железной дороге и вокзалу.       По мере приближения дня отъезда прибавлялась ненужная суета: все ли собрано, не забыты ли никакие документы. В последний вечер июня, который Дина проведет в Самаре, она вышла на балкон, глядя на розовеющий закат над Сокольими горами и, вдохновившись атмосферой спокойствия природы, написала стихотворение о своем городе. Она не будет видеть его больше трех недель. Почти месяц. Но это даже не приходило ей в мысли, потому что Дина была уверена, что по окончании школы уедет на Украину и будет разговаривать там на любимом языке. Она не хотела оставаться здесь, потому что ей казалось, что в Самаре ей все далеко по духу. А там, в неизведанном краю, в чужой стране, разве близко?       Настал новый день. Дина встала в пять утра, потому что в два часа дня им нужно было садиться на поезд. Когда она полностью была готова, до выхода еще оставалось время, и девочка отдала его размышлениям о предстоящей встрече с тем, о чем так долго не могла слышать. Она переживала, что поезд уедет без них, потому что ей казалось, что вокзал — это так далеко, это другой конец города, а если еще и пробки на дорогах, то о путешествии можно забыть. Но она беспокоилась напрасно. В нужное время они с мамой по странной традиции «присели на дорожку» и отправились на вокзал.       Через час они уже были на привокзальной площади, которая в Самаре называется Комсомольской. Только больше она походила на обычную парковку, потому что ничего примечательного в ней не было, зато машины теснились там так, будто все жители одновременно решили уйти в отпуск. Дина вышла из машины и, прикрыв лицо ладонью от яркого солнца, посмотрела на вокзал. «Вот мы и встретились», — подумала девочка, проводя глазами от шпиля вокзала до земли. Голубое, стеклянное, странной формы, с синей вертикальной надписью «вокзал» сбоку здание не произвело на девочку никакого впечатления, как она и догадывалась. Оно было похоже на небрежно ограненный цилиндр, в верхнюю часть которого вслепую влепили усеченный конус и увенчали его куполом со шпилем. Открытые окна на некоторых этажах напоминали выбитые пиксели. К вокзалу примыкала еще одна более низкая постройка, сделанная в таком же стиле. И все у нее: крыша и стены — походили на огромные солнечные батареи.       Слева от Дины стояло еще одно здание, более старинное и интересное, построенное в стиле позднего модерна. Оно показалось Дине более родным и привычным, и она прочла надпись наверху: «Куйбышевская железная дорога». Над средней частью возвышались три ярко-красных символа, которые означали «РЖД». Но отвернувшись от этой постройки, девочка забыла о ней, как будто ее и не знала. После чего Дина взяла портфель и сумку и направилась ко входу на вокзал. Идти по площади было неудобно: тротуар узкий, народу много, приходилось идти через автомобили, которые постоянно маневрировали на небольшом пространстве. Для подхода к вокзалу нужно было перейти дорогу, по которой без остановки двигались друг за другом автобусы и троллейбусы, а также на ней останавливались многочисленные такси, высаживающие и забиравшие пассажиров.       Дина перешла дорогу, опуская глаза от яркого солнца и от скуки. Ей было совершенно не интересно наблюдать за тем, как люди торопятся войти внутрь, успеть на поезд. Она совсем не знала куда идти и что делать. На табло около раздвижных дверей, ведущих на третий* этаж вокзала, на предпоследней строке светился номер и маршрут поезда, на котором должна была отправиться на море Дина. Пока она читала другие маршруты, ее позвали сфотографироваться на фоне Комсомольской площади. Она не любила фотографироваться, поэтому нехотя встала, пытаясь натянуть улыбку, чтобы ее не ругали за недовольство, и после этого, она с родителями пошла к дверям. Багаж пришлось положить на ленту рентген установки — таковы правила безопасности. Дина прошла через рамку металлоискателя и успокоилась, что он не подал сигнал. Они забрали вещи и направились вперед, к залу ожидания. Девочка осматривалась, не понимая, почему все так эмоционально рассказывали ей об этом месте, а она не могла различить в нем что-то необычное.        Слева стояли кассы для продажи билетов, висело около пятидесяти маршрутов поездов с номерами, временем отправления и прибытия. Тогда еще Дина остановилась около этого огромного списка, и ей сказали, что его постоянно меняют в зависимости от графика движения поездов, и она задумалась над тем, как это происходит. Неужели вручную? Неужели работники берут лестницу и меняют каждую ячейку этого списка? Справа на стене висели фотографии старого вокзала, который снесли еще до рождения Дины. Она не впервые слышала о нем и знала, что он ближе старшему поколению, которое не один раз проходило через него во время своих поездок.       Они прошли дальше, в зал ожидания. Там к потолку крепилось еще одно электронное табло, но Дине не было интересно снова читать названия городов, какие-то номера и буквы рядом с ними. Диктор все время объявлял по громкой связи когда и какой поезд прибудет, отправится, прибыл, стоит, и где он находится, а также всякую пугающую информацию про мошенников, грабежи и просил о бдительности пассажиров. Отважный человек. Он, как капитан корабля, покинет вокзал последним в чрезвычайном случае.       Дина прошла в зал ожидания, поставила сумки на металлический стул, села рядом с ними и скучающе поставила локти на колени и подперла голову ладонями. Кругом было много народу, все вели себя расслаблено: кто-то читал, кто-то сидел в телефоне, кто-то разгадывал кроссворд. Иногородние (их можно было отличить по более домашней одежде) покупали самарские сувениры. В общем, этот вокзал был обычным местом. Он показался Дине большой трамвайной остановкой, в которой не было ничего изумительно и интересного. Да и лица у пребывающих там людей были не очень-то восхищенные. Им было все равно на окружающую их атмосферу, как и Дине.       Прошло около часа. По громкой связи прозвучал сигнал, который звучит перед началом нового объявления диктора, и потом женский голос произнес: «Уважаемые пассажиры, поезд номер 545У сообщением Орск-Адлер прибывает на 2 платформу на 4 путь. Нумерация вагонов — с головы поезда». Дина моментально выпрямилась, ведь это был ее поезд. Она знала, что он стоит на станции в Самаре более сорока минут, он еще не прибыл, но, несмотря на эти обстоятельства, девочка переживала, что они могут не успеть сесть на него. Она надела рюкзак и стала поторапливать маму, которая убеждала ее в том, что им идти пять минут до вагона, а уж когда они будут около проводника, то поезд без них точно не уедет. Но она не успокоилась, пока они не заняли свое место в вагоне.       Девочка ожидала увидеть типичный вагон из сериалов с дверями и четырехместными купе, но им предстояло ехать в плацкарте, и только тогда Дина поняла, что означал этот тип вагона. Ее родители укладывали багаж под нижнюю полку, доставали необходимые вещи из сумок, раскладывали матрасы на спальные места, расстилали чистое белье на них и на подушки. Все это длилось около сорока минут. Проводница попросила провожающих покинуть вагон, потому что до его отправления оставалось пять минут. Папа Дины обнял ее и ее маму и вышел на перрон, откуда наблюдал за семьей через окно. Дина смотрела на другие пути, где стояли поезда, и в какой-то момент заметила, что их поезд плавно тронулся. Ее папа шел по платформе, маша девочке рукой. Она тоже махала ему и улыбалась, пока перрон не закончился и не началось сложное переплетение путей, потом эти многочисленные пути перешли всего лишь в две колеи, и за окном замелькали низкие здания, деревья и металлические заборы, ограждающие железную дорогу. В это мгновение в сердце Дины что-то будто перевернулось. Она инстинктивно прижала ладонь к стеклу, будто только что осознала, что покидает родной город. Вокзал отдалялся и уменьшался, Самара оставалась позади. Дина хотела выпрыгнуть в окно, потому что передумала уезжать. Впереди три недели, три недели без дома. Эта мысль испугала ее в тот миг, а ночью девочка легла спать и заплакала. Но ее убаюкало мерное покачивание вагона, приглушенный стук колес и блеклый свет фонарей.       Протянулись три с половиной недели. Июль подходил к концу. Поезд Адлер-Челябинск подъезжал к Самаре. Дина смотрела в сторону по ходу поезда и наблюдала за тем, как из-под горизонта поднимается футуристическое здание, самое знакомое ей здание в мире, которое она когда-то терпеть не могла, а теперь была готова обнять его, потому что возвращается домой. Ей не понравилось на море, она скучала по родным местам своего города, и теперь осознала, что любит только его и переезжать не хочет. Всю прошедшую ночь она думала о доме, не замечала романтичных ночных видов станций и полустанков за окном, которые так и манят влюбленных в железную дорогу путешественников.       Вот проводница опустила подножки, и пассажиры стали выходить из вагона. Когда пришла очередь Дины, она спустилась и вдохнула станционный воздух. Ее ничто так не впечатляло за последний месяц как возвращение в Самару. Не задерживаясь на перроне, Дина пошла вслед за родителями через тоннель — выход на Комсомольскую площадь. Лето было в самом разгаре, и народ продолжал толпиться везде. Она уехала оттуда, думая, что больше никогда не вернется в этот муравейник.       В школе на первом уроке русского языка ей даже нечего было рассказать о своем лете, потому что никаких хороших впечатлений от поездки у нее не осталось. Она не слышала больше о вокзале ничего ни от кого и совсем позабыла о нем на полтора года. В седьмом классе на новогодних каникулах она узнала, что ее мама снова хочет свозить ее на море. Дина смутно помнила предыдущую поездку, но, когда ей сказали, что они снова поедут на поезде, ее охватило странное чувство. Девочка неожиданно для себя радостно воскликнула, что они поедут на поезде и начала рисовать мечты о том, как она будет проводить время в вагоне, любоваться просторами своей Родины из окна, слушать при этом музыку и смотреть на проходящие мимо поезда. Дина давно не видела железную дорогу и решила возобновить ее в памяти. Она думала просто посмотреть в Интернете фотографии поездов, но так увлеклась, что не заметила как пролетело время. С улыбкой на лице она отошла от компьютера и попросила родителей свозить ее на железнодорожный вокзал каким-нибудь вечером, пока не закончились праздники.       Они не ожидали такого странного предложения от нее и сначала не хотели ехать, но потом согласились, и в одну из январских ночей Дина встретилась с тем, о чем так долго не вспоминала. Сквозь его синие стекла проходил свет и создавал ореол вокруг здания. Часы, повешенные на одной из внешних стен вокзала, показывали пол-одиннадцатого, но, несмотря на это, место не теряло оживленности. Дороги и остальные постройки казались желтыми от света фонарей. Дина внимательно осматривалась, пока ее родители собирались. Все, что окружало вокзал, было по сравнению с ним таким низким, старинным, но в то же время величественным, не современным и диссонировало с главным зданием Комсомольской площади. Дина чувствовала себя дома, ей казалось, что теперь ее дом не там, откуда она приехала, а эти места. За полтора года ничего не изменилось, только ночь вносила сказочность в атмосферу встречи. Поезда не знали, что такое отдых и праздники, и продолжали курсировать по своим маршрутам, только в меньшем, нежели в теплое время года, количестве.       Внутри вокзала суеты не было, но как только объявили прибытие какого-то поезда, Дина вместе с его будущими пассажирами поспешила по лестнице на перрон. Фирменный, аккуратный, новый поезд уже ждал людей на одном из путей. Проводницы дрожали в пуховиках и проверяли билеты входящих в вагон. Дина остановилась около состава, не мешая людям с чемоданами, и водила по нему глазами. Темно-серый, светло-серый и красные цвета на вагоне были как ее чувства к железной дороге. Когда она не любила ни ее, ни вокзал, одна мысль оставляла на сердце черное пятно. Когда она увидела все это впервые, и ее ненависть исчезла, пятно посветлело, а теперь оно, как накаленный металл, поменяло цвет на красный.       Дина начинала чувствовать, как мороз пробирается к ней через одежду, но не уходила, потому что хотела последить за отправлением поезда. Провожающие махали родным и близким, когда их предупредили об отправлении состава. Из последнего вагона выглядывала проводница с белым фонарем в руке. Через пару минут поезд тронулся, и у Дины загорелись глаза от удовольствия. Она смотрела ему вслед, пока три красных огонька последнего вагона совсем не скрылись из виду. Почти час девочка провела, слушая редкие стуки колес. Она надеялась, что оставит вокзал, но ненадолго.       Это ненадолго продлилось полгода, пока не кончились экзамены в школе, и Дина не осмелилась одна поехать к вокзалу на автобусе. У автобуса остановка «Железнодорожный вокзал» была конечной, и все, кто выходил на ней, тащили с собой тяжелые сумки с вещами и только Дина была налегке. Она договорилась встретиться около входа на вокзал со своей лучшей подружкой, чтобы поделиться с ней своими чувствами к железной дороге в надежде на то, что им будет, что они смогут вместе обсудить. Ее подружка, как оказалось, уже бывала на вокзале, но в детстве. Она поднималась на смотровую площадку, которая находится под куполом здания, и рассматривала город с высоты. Дина заинтересовалась этим и тоже захотела подняться туда, но не для того чтобы посмотреть Самару, а чтобы узнать лучше вокзал изнутри. Но сделать это у них не получилось. Они просто обошли весь третий этаж, посмотрели в окна над каждой платформой с обеих сторон, понаблюдали за поездами, походили на перроне и осмотрели почти пустой второй этаж, на котором, кроме закрытого музея Куйбышевской железной дороги ничего не было.       Совершенно новые чувства овладели Диной, когда она приехала на вокзал уже в качестве будущего пассажира. Она предвкушала радость встречи с вагоном, радость от того, что почти двое суток у нее будет возможность прикасаться к его внутренним деталям, ведь они — кусочек мира, из которого Дина не хотела бы уходить. Поезд плавно набрал скорость, и вскоре железобетонные шпалы замелькали в глазах Дины. Где-то сквозь насыпь между путями прорастали одуванчики, и потоки воздуха, создаваемые движущимся составом, клонили их стебельки к земле. Поезд сбавил ход, и девочка могла разглядеть встречные вагоны. Они были не такие новые, а у некоторых снизу краска была совсем отколота. Когда они прошли мимо, то взору Дины открылась река Самара, и поезд въехал на короткий мост. Невдалеке виднелись три баржи, стоящие параллельно друг другу и носами глядящие на железную дорогу. Около берега вода была покрыта ряской и кубышками. Мост закончился, и по обеим сторонам железной дороги начались деревья. Иногда монотонный вид разбавляли несущиеся навстречу грузовые составы из полувагонов или цистерн. После первого перегона, на станции Новокуйбышевской Дина смогла подробнее рассмотреть грузовые вагоны, потому что их пассажирский поезд встал рядом с товарным. Это был только один перегон, а ведь впереди их будет несколько десятков. Дина прилипла к окну, наблюдая счастливыми глазами за всем, что за ним происходило.       После этой поездки она часто приходила на вокзал одна, чтобы постоять около окна и посмотреть на переплетение путей и на то, как на них переводятся стрелки. Внутри нее все трепетало, когда Дина видела, как локомотив, который она видела только на фото, а сейчас впервые видит вживую, тянет за собой вагоны. Она разговаривала с ними, и чувствовала, как они отвечают ей мысленно и зовут к себе. «Ты живая», — думала про себя Дина, — «Никто не понимает меня, и все смеются, когда я рассказываю им о том, как люблю тебя. Я уже давно не слышу, как все восхищаются тобой и моим родным вокзалом. Почему ты перестала привлекать людей? Почему они выбирают самолеты и со своей потребительской точки зрения советуют их мне? Я ненавижу самолеты, хотя никогда не летала на них. Небо не для людей, ты слышишь, любимая моя? Для людей создана земля и ты на ней. Руками людей Творцом этого мира создана ты. И я очень хотела бы быть частью тебя, я очень хотела бы дарить свою заботу тебе: устранять твои неисправности, пытаться усовершенствовать тебя, но я не знаю, насколько способна сделать это. Иногда мне грустно бывает от того, что я буду бессильна в том, чтобы посодействовать твоему развитию». Дина всегда так долго и задумчиво стояла на одном месте. Иногда зимой, когда ей было трудно в жизни, она снова вставала у окна, надевала капюшон и плакала. Плакала от того, что чувствовала, как жесток мир и как добра железная дорога. Она улыбалась ей, но никто, кроме Дины, не замечал этого. Потом она могла спуститься вниз, разглядывать сцепление вагонов, тележки, буксы, рессоры, рычаги. Когда поезд трогался, она шла напротив одной колесной пары, чтобы посмотреть, как тормозные колодки отходят от обода колеса, но никогда ей не удавалось разглядеть эти миллиметры на ходу.       В начале восьмого класса Дину спросила ее мама, куда она хотела бы поступать в университет. Дина ответила, что ее судьба — железная дорога, но ее мама засмеялась, приняв это за шутку, потому что Дина сказала об этом смеясь, но никто не догадывался, что это была эйфория от одного только слова, которое напоминало ей любимое место ее города… Но это было ее мечтой, настолько заветной, что она была уверена в том, что это никогда не сбудется, как обычно бывало в ее жизни.       Когда в школе им говорили, что если они не будут учиться, то пойдут работать на железную дорогу, Дина приходила домой и плакала, а в выходной ехала на вокзал, чтобы выплеснуть все свои чувства и размышления родной и незаменимой магистрали. Она ей снилась, она звала ее постоянно стуком колес, шипением сжатого воздуха, выходящего из тормозных цилиндров, звонкими гудками. Эти звуки часто сливались у нее в голове в одну мелодию; мелодию, напеваемую железной дорогой.       Прошло несколько лет. Осталось позади первое сентября, и все учебные заведения вновь открыли двери. Мы зашли в одну из них и попали в университет путей сообщения. Не желая прерывать пару, на которой сидели первокурсники, мы остались в коридоре, но слышали все, что происходило в аудитории. Преподаватель, желая познакомиться со студентами, спрашивал их, почему они выбрали этот вуз. В ответ слышались слова: — Потому что мои родители были инженерами, и я решил пойти по проторенной дороге. — Родители взяли мне целевое сюда. — Родители заставили поступать сюда, потому что сами здесь учились. — Я больше никуда не поступил. — Я выбрала этот университет, потому что люблю поезда и железные дороги.       На последнюю фразу преподаватель отреагировал так, будто не поверил истинности этих слов.       После пары эта девушка вышла. Это была Дина. По окончании учебного дня она поехала на вокзал отпраздновать всей душой ее единение с миром железных дорог, в который еще придется все глубже и глубже окунаться с каждым годом. Ах, если бы она осталась один на один со всеми подвижными составами на вокзале, то подбежала бы к каждому локомотиву и вагону, будь то даже грузовой с углем, и расцеловала бы его и заобнимала. Но это она может сделать только на полигоне своего университета, пока еще незнакомого, но казавшегося таким родным, потому что он, как рельсы между станциями, связал Дину с мечтой.