7

      За неделю до бала принцесса, что мечтала годами сплясать какой-либо танец со своим молодым человеком, приготовила полноценно всё мероприятие, сшила костюмы и настроила абсолютно всех играть под свою дудку, — рассорилась с князем настолько, что даже в коридорах он старался на неё вовсе не смотреть. В ответ же она не отводила от него взгляд, по-прежнему чувствуя вину за диалог, в котором, буквально, раздробила ему сердце. Искренне та не понимала до сих пор, зачем он ей лжёт о вещах, которые вытворял, оправдывая их своей жестокостью, когда её, как таковой, вовсе нет. Проходя мимо спален преподавателей, она не хотела с ним мириться. Той лишь хотелось убедиться, что он вообще ночует там, а не проводит сутки в зале, избивая их общую страдальческую грушу. Тогда она увидела огромную стопку книг со знакомым гербом семьи. Верно, Владу бы абсолютно не хотелось, чтобы его возлюбленная снова плелась на встречу с проклятыми мальчишками, каковые являлись ему братьями. Да и анимаг, что провёл её туда, уже тоже искренне сомневался, что властительница воздуха, всю неделю ходящая с красным личиком, захочет снова куда-либо отправляться. Даже невзирая на то, что встреча уже намечена. — Варвара, Алёнка, — обратилась директриса, ведущая урок литературы, к двум наследницам престолов их волшебного класса, — Я всё ещё жду ваше сочинение на тему «Любви и доверия». — Боюсь, что это сочинение для меня нечто невозможное, — молвила богиня воздуха больше себе под нос, тут же почувствовав руку факира на своём плече и сочувствующий взгляд со стороны, поверить сложно, молодого человека своей лучшей подруги. Ситуация здесь тоже исключительно не радужная и, скорее, выглядела, как патологический гадкий кошмар. Так и не поговорив с Корвином о том, что творится с её чувствами, волшебница земли лишь старалась на максимум отдалиться от него, продолжая прикрываться исследованием миссии и подсчётом координат, выведенных уже давным-давно. Дополнительными проблемами ознаменовались и её осложнения в отношениях с лидером, ибо, пусть ей и казалось идея о родственницах-соперницах крайне глупой и несуразной, она прекрасно понимала, что тёмный князь бы просто так подобное не говорил. Звонок ознаменовал окончание урока, что заставило патруль подняться с мест и направиться на следующее занятие — урок боевых искусств. — Я сейчас снова отобью себе всё колени, — печально пропищала рыжая бестия, ноя прямо в плечико фокусника. — Зато, пока на матах в отрубе лежать будешь, сможешь о сочинении подумать, — нашёл хорошую сторону в данной ситуации извечный оптимист и психолог. — Вот это классно! Хоть высплюсь! Покидающие парты люди уходили быстро, оставляя собирающуюся что-то слишком долго властительницу ветров и поэта-мага одних. — Ты точно в порядке? — задал он ей вопрос, будучи уверенным, что сейчас токсичная королева отменит их приключение. — Нет. Я, очевидно, не в порядке, — выпалила она, дождавшись, когда все товарищи выйдут за дверь. — Я поссорилась с человеком, который стал для меня домом. Причём очень сильно поссорилась. Это не может не разбивать сердце. В это мгновение чванный мальчишка хотел вставить предложение о том, чтобы они никуда не отправлялись, но Варвара продолжила говорить. — Но в книгу мы пойдём, — гордо объявила она, беря со стола свои учебники. — Во-первых, потому что у нас там назначено, а во-вторых, потому что я давно не каталась на лошадях. Улыбка, возникшая на её лице, от мысли, что сейчас их ждёт весёлое путешествие в прошлое и диалог, где она снова сумеет узнать что-то новое о жизни её возлюбленного, — самое счастливое, что она смогла выдать за всю неделю. Проблем от мрачного правителя после точно не избежать. Они нарушали сразу нескольких школьных правил: пропускали занятие, использовали магию в учебное время, и в то же мгновение она шла против единственного запрета, которым одарил её саркастичный король пред тем, как замолкнуть. «Не говори с моими братьями.» Единственное, на что она могла надеяться, так это на то, что Влад об этом не узнает. И ей казалось не глупо рассчитывать на чудо, после рассказа о сожжённой деревне, ибо ничего более удивительного в её жизни она ещё не встречала.

***

Стоять у лошади в ожидании зазнавшегося Петра Равелина, что испарился где-то, сообщив, что вернётся скоро, явно не очень приятно на такой жаре. Кафтан сильно давил на её талию, а нижняя, крайне пышная юбка, плохо подходила для поездок верхом. К тому же, принцесса вовсе не была уверена, что сумеет ловко прокатиться на своём красавце, как некогда делала это в четыре года на пони. Просто от того, что ей не четыре, а это — не пони — Пиво хочешь? — спросил вернувшийся младший братец, протягивая небольшую деревянную кружечку с хмельным напитком, при этом улыбаясь, словно маленький счастливый ребёнок, воспевающий лимонад. — Ты пьёшь пиво перед поездкой на лошади? — укоризненно заметила Варя, поправляя свою красную шляпку так, чтобы вуаль, закреплённая на ней, не лезла в глаза. — Предлагаешь, вовремя? Поразительная элегантность Богока и его алкоголизм, который, кажется, даже не оказывал на него никакого влияния, так как его голос вовсе не менялся от огромного количества выпитых напитков, так и воняли некоторой аристократичностью и невероятной притягательностью. — Потомок мой, точно не хочешь поехать с нами? Корвин стоял подле собиравшихся и восседающих на коней господ, решив потратить своё время в данном историческом сборнике на то, чтобы прогуляться по княжеству. — Я испытываю дофенизм к данному виду развлечений, — вежливо отвечал анимаг, уже вжившись в роль одного из аристократов 17 века. — Тем более, такая солнечная погода — это лучший кайрос для моей прогулки. — Спеси в тебе немерено, но осуждать тебя за таковое я не буду. Исполнив рукопожатие с поэтишко, он двинулся воссесть на своего жеребца, пока в этот же момент молодой человек подошёл вплотную к уже сидящей в седле на звере богине ветров. — Ветрова! — позвал он её, дождавшись, когда девушка обернётся на него. — Только не свались с этой лошади, пожалуйста! А то Влад меня живьём закопает! Он улыбнулся, обозначая, что это шутка, и наглая собеседница ухмыльнулась ему в ответ, решив продолжить беседу. — Не думаю, что ныне ему есть до этого дело. Это звучало как-то печально и слишком грустно, словно она готова зарыдать от произнесённых слов. — Любовь так просто не уходит, Кобылка! — произнеся прозвище, используемое Равелиными, он узрел, как колдунья широко раскрывает рот, думая, куда же послать заносчивого и жантильного одноклассника. — Только не переходи к копролалии! У этого народа ещё и половины тех слов нету! — Любовь — нет! — согласилась та в ответ. — Но, как только он узнает, что я снова здесь, ему точно станет до фени, что со мной! — Но ты здесь, как раз-таки потому, что тебе ничуть не до фени на него. Шевельнув плечами и тем самым обозначая, что «ой, какая оказия», они одарили друг друга последними дружелюбными улыбками, что являлось чуть ли не чудом света для этих взаимно не терпящих господ, и после, двинулись в путь, скача на конях в далёкое путешествие. Прибыв на место, Богок подобрался к волшебнице, помогая ей спуститься с лошади, а после, смеясь, пошутил: — Кобылка ехала на кобылке, даже забавно! Удивительно, но невзирая на прошедшую ссору и абсолютную душевную пустоту, попав в это время колдунья почувствовала, будто получила наконец-то глоток долгожданного воздуха. То ли ей такое удовольствие приносила здешняя мода, в которой она выглядела словно невероятно величественная дама, особенно сейчас, со своей элегантной косой рыбьего переплетения, которая так аккуратно выпадала из шляпки, обрамлённой перьями и вуалью, прямо на её сюртук, то ли восхищение она получала от здешних красот русского княжества, с его домами, русскими нарядами, потрясающими полями и невероятной энергетикой. — Куда мы прибыли? — задала вопрос принцесса, снимая свои перчатки, после того, как привязала лошадь к одному из стоявших в крошечном лесочке деревьев. — Мы пришли на пляски макабра, кобылка моя, — устрашающе произнёс Пётр, поднимаясь на высокий зелёный холм. Уже оказавшись на пути вверх, лидер патруля точно поняла, что оттуда доносится какие-то исключительно заунывные мелодии, будто это печальное песнопение о погребении. Реквием с голосами богослужителей становился всё громче, чем выше они возвышались над оставленными лошадьми и, в конечном счёте, играющие музыканты, да и скорбящие люди подле них предстали пред ними, а они сами оказались у самого начала не очень большого, но сильно заполненного людьми с другого края, кладбищем. — Кого же мы хороним? — задалась вопросом она, останавливаясь вместе со своим кавалером под тенью одного из деревьев и наблюдая за действом издалека. — Доверия Влада ко мне или же ваше написанные везде, где только можно, упоминания, как темных князей? — Нашего отца, — безэмоционально, даже как-то радостно выпалил книжный дух, зрея на толпу людей. Только в это мгновенье Варвара заметила, что ближе всех к глубокой яме располагаются маленькие братья Равелины. Не то, чтобы они виделись прям мелкими карапузами, но явно меньше тех, каковыми она их лицезрела в праздник дня рождения своего молодого человека. Кстати о нём. Тот стоял без бороды. — Сколько ему здесь? — Семнадцать. Сегодня последний день, когда он — не князь, — начал рассказывать Богок, вспоминая те странные времена. — Мой ровесник. Шёпотом выпалив это, она подумала, что этот молодой человек, пусть и внешне сильно схож с её возлюбленным, не так сильно источал его энергию. Он того не пережил, это не потерял, и сие не забыл. На данный момент на его руках находилось лишь одно преступление. Весьма неожиданно их тихое наблюдение за процессией прервал ещё один возникший человек, от появления которого властительнице воздуха пришлось искать свою челюсть где-то на земле, среди других крестов и надгробных плит. — Где ты был? — гневно процедил Пётр, злясь на опоздание ещё одного господина, кто должен делить с ними эту прогулку. — Ел курочку, — счастливо заявил средний братец Равелин, облизывая пальцы и наслаждаясь остатками вкуса. — Там такое шикарное пиршество! — Пиршество?! — удивлённо обратился к нему младший. — Вроде бы, оно должно называться похороны. Явление третьего околдованного брата, стало для не ожидавшей такого волшебницы полнейшим шоком. Хотя бы потому что она искренне не осознавала, каким образом мёртвый дух пробрался в книжную обитель. — Ты как здесь?! — удивлённо выпалила она, поражённо моргая и глядя на худого и столь схожего со скелетом молодого человека своими уменьшенными аметистовыми глазами. — Ну, это же кладбище, — ухмыльнувшись по наглому и прищурив глаза, Алексей раскинул руками, вертя своими рукавами с бантами. — Хотя этого урода вполне можно было похоронить в скудельнице. — Но оно же в книге, — не унималась колдунья. — У духов есть свои примочки, кобылка, — ответил за брата Богок, продолжая наблюдать за процессией. Конечно, мальчикам ничего не стоило снова приковать свой взгляд к этому зрелищу, а вот принцесса находила в данной ситуации множество проблем, основная из которых — пришествие третьего лица, явно неожиданного для подобного места. — Они смотрят на нас с презрением, — заметил средний братец, явно наслаждаясь тем, что в данной локации может к чему-либо прикасаться, ибо сей бонвиван вальяжно облокотился на чей-то мемориальный камень. — Они думают, что это мы убили отца, — дополнил его второй. — Почему? — заинтересованно спросила девушка, будто вовсе забыв о фразе, что произнёс Ондок при их самой первой встрече. — Потому что это мы его убили. Прямолинейность явно считалась одной из характерных черт этого семейства темноволосых засранцев. — Возможно, не стоило оставлять в груди нож с гербом трёх братьев, — отметил Пётр, поглаживая себя за бороду и с радостью принимая небольшой бочок из рук родственничка, где находилось его любимое пиво. — Возможно. — А почему вы его просто не отравили? — вмешалась в беседу Варвара, решив обратить на себя внимание. — Если бы вы измельчили в хмельной напиток сон-траву, то та бы обожгла всё изнутри. Он бы ни за что её не распознал, а, даже если бы распознал, то помочь ему бы уже не могли. Верно, токсичная парочка всегда задавала Сидорову слишком странные вопросы, связанные с цветущей флорой и химией, что ныне даже два брата, прожившие множество лет, немного выпали с тона, каковым девушка преподносила информацию, и то, что за данные она выдавала. — Теперь понятно, почему ты с Владом сошлась, — подшутил Ондок, скорчив лицо в испуганной гримасе. — Я вами восхищён, Кобылка, — с явной гордостью и чуть ли не с восхвалением воскликнул алкоголик Равелинского семейства. — Это комплимент? — Высший, — ответил за него Алексей, поправляя свои жидкие неприятные черные локоны. Это точно не та компания, где принцесса мечтала провести день до бала, и точно не та компания, где она ожидала это сделать. Но, всё же, ей явно оказывалось комфортно между двумя столь своеобразными господами. — Почему вы его убили? Мальчики вообще не умели долго отвечать на вопросы и палили всё сразу, будто и скрывать им отнюдь нечего. — Потому что он душил нашу мать, потому что он избивал нас, потому что он посадил на кол своих друзей, из-за того, что политика, которую он сам и придумал, не заработала… — сгибая пальцы, молвил братец. — За то, что иногда он вылавливал случайную челядь на улице и вёл их на казнь, чисто, чтобы народ повеселился. — Всё ещё считаю, что его убийство — это героический подвиг, — по завершению перечисления отметил средний Равелин, даже не собираясь скрывать своё отвращение к фигуре отца. Молчаливо наблюдающая за процессией тройка несколько раз уже оказалась обременена взглядами любопытной толпы, что начало в определённой степени волновать стоящих. — Может, нам хоть не так явно пялиться на похороны вашего отца, — предложила богиня ветров, продолжая сдерживать в ладонях свои элегантные перчатки, искренне гордясь продуманным образом и его совпадением с эпохой. — Хоть чья могила? Заставив своей просьбой отслониться от надгробного камня, принцесса Штормграда попросила духа умерших прочесть нанесённое на изваяние имя, полученное вместе с едва сдерживаемым хохотом. — Инфузора, — еле выдавил из себя Алексей, не в силах не хохотнуть. — Как?! — Инфузория туфелька, блин, — тоже начал смеяться уже младший Равелин. Эти духи вели себя похуже, чем маленькие дети. — Мальчики, прекратите, это же живой человек! — Да, действительно, — выдавил из себя Ондок. — Покойся с миром, Инфузор. Тут уже вся тройка не сдержалась и начала истошно хохотать, пусть Варвара и старалась их как-то успокоить, это не особо играло роли, ибо, как только более-менее визги раненной перепёлки заканчивались с одной стороны, мгновенно включались вскрики с другой. — Пожалуйста! — смеясь, пискнула она, уже сама давясь от смеха. Картина маслом: дама в элегантном костюме, что так сильно похожа на аристократку, без остановки прикасающаяся к своей шляпе, красота каковой её восхищает, мужчина, дух мёртвых, который казался сам восставшим из могил, из-за своей облепившей его кости кожи, которая, к тому же, ещё бела и суха, и парнишка, чем-то похожий на молодого Андерсена, смеющийся, словно умирающая утка, стоят подле могилы одного из господинов и безостановочно хохочут над его именем, пока в каких-то двухстах метрах от них проходят похороны нынешнего князя. На такое не жалко потратить краски. Смех завершился тогда, когда книжный монстр стукнул по плечу своего братца и приказал бросить свой взгляд на толпу. — Смотри. Подняв вверх серые очи, он увидел, как пара сапфировых глаз его старшего братца и без двух минут князя внимательно разглядывают одно лицо из их компании, чего сам объект рассмотрения явно не замечал. — И в прошлый раз также было? — Что? — не понимающе обратилась к ним волшебница, не зная причины их удивления. — Посмотри на Влада, — шепнул средний братик, чем заставил колдунью встретиться с блестящими глазами голубого отлива, которые глядели на неё точно так же, как и на недавнем пиршестве. — Поразительно попросту. — Как лань пред фонарём замер, — шутливо отозвался Пётр, глядя, как мелкая версия его братца не опускает своих глазок. — Быть может, тут в действительности есть место судьбе. Принцесса не верила в судьбу, ни капли. Но во всём этом и впрямь имелось что-то удивительное.

***

Зато ничего удивительного не отыскивалось в том, что переодевшаяся быстрее всех волшебница земли впервые прибежала в спортзал раньше других, чтобы добиться от сидевшего неделю в своей комнате и не болтавшего тёмного князя ответов на назревшие за это время вопросы. — Влад! Я требую ответов! — выпалила она, собираясь отложить пленение Астера, как тему для разговора до лучших времён. — Какая ещё тётя?! — Варина, — преспокойно ответил владыка, раскладывая маты и не оборачиваясь к девушке. — Нет, не двоюродная. Родная. Любава — сестра её отца. Выдавать столь серьёзный секрет королевского семейства, конечно, совершенно неправильный поступок, который саркастичный король, даже при всей приближённости и любви к властительнице ветров, себе позволить попросту не мог. Но, выпалив это и успев пожалеть, он прекрасно понимал, что сейчас, как бы сильно он не извивался, он всё равно не сумеет доказать подруге, что болтнул глупость и это — неправда. Хотя бы потому что она бы не поверила. — Почему тогда она Бабейл? — Маш, может ты у Вари спросишь, а? — гневно процедил в ответ он, чувствуя, как даже от имени комок в горле возникает. — Я с ней стараюсь не болтать с того момента, как ты мне это сказал, — исследовательнице очень повезло, что её лучшая подруга оказалась излишне увлечена своими проблемами и предстоящим путешествием, что даже не заметила конкретного игнорирования с её стороны. — Как и с Корвином, кстати. Прекрасная подводка к теме, на которую вы так и не поговорили неделю назад. «Давай обсудим мои душевные расприи на фоне твоего полного разорения сердца и личности, а заодно обсудим, как нашего общего товарища и учёного пытаются закинуть обратно в устрашающую камеру, скрытую за три девять земель отсюда!» — Почему же? — также не поднимая сапфировых глаз, спросил Влад. — Потому что я поняла, что я его не люблю. «Мой друг, я уверена, когда тебя полностью раздавили, как человека, ты, вне всякого сомнения, хочешь слушать истории других об их любовных тяжбах.» — И как ты это поняла? Князь наконец-то посмотрел в сторону девушки. Чёрные локоны, не закреплённые резинкой, ибо тот выкинул её вместе с книгами, сильно лезли ему в глаза, отчего ему приходилось придерживать их руками, чтобы, хотя бы, видеть собеседницу. Прищурив брови и немного улыбаясь, он пристально внимал тому, что говорит его подруга. — Потому что я поняла, что люблю другого. Из уст мрачного правителя вырвался издевательский смешок, ибо это новость помогла ему откинуть мысли о его трагедиях и проблемах и выпустить токсичного парнишку, что был готов без остановки шутить. — А когда ты это поняла? — язвил он, улыбнувшись лишь на одну сторону. — Когда осознала, что носишь подарок предателя на своей шее, не снимая, или, когда книги на день рождение в тюрьму отправляла? — Ты знал?! — хризолиты вышли на выкат от явной осведомлённости её преподавателя. — Он рассказал мне о книгах, что ему присылали. Мне хватило лишь заслышать один раз псевдоним твоих родителей, чтобы осознать, кто же даритель. Скромно опустив глазки, девушка прикоснулась ладонью к своему лбу, размышляя о том, насколько это всё очевидно. — Я просто чувствовала вину и хотела её как-то искупить… — Нет, ты просто хотела создать иллюзию, что он не абсолютно один и что кому-то всё-таки нужен, — произнёс саркастичный король, расставляя, как психолог, происходящее по своим местам. — И это, как видишь, сработало. Это правда — он кому-то нужен, — сделав вдох, он продолжил. — Ему эти книги очень помогали в темнице. — Кстати о ней. Почему-то одно упоминание этого чёртового места заставляло её испытывать невыносимое желание рыдать и упиваться своими же слезами. Слишком тяжело ей от всего происходящего и от осознания, что он возвратится в это гадкое место. — Они хотят по завершению миссии вернуть его обратно. Фраза с её уст вылетела крайне быстро, потому что имелся крайне большой шанс, что, если она будет балакать её медленно, то слезы польются вместе с каждым словом. — Они хотят возвратить его в темницу? — не особо удивляясь, но скорее разочаровываясь в совете, выпалил Влад. — Он же без способностей ничего сделать не может. Только помощь приносить своими знаниями… — Это для них не отменяет того, что произошло три года назад. Даже странно то, что, невзирая на всё происходящее дерьмо в его жизни, сейчас, без всяких раздумий, тёмный князь собирался взять на себя ещё и спасение этого бывшего предателя, ибо он точно понимал, что без его помощи дело они не раскроют. — Они собираются забрать его, как только миссия завершится, — повторил он, пытаясь рассказать колдунье природы свой план. — Значит, даже если она завершится, мы ничего не скажем совету. — Ты не боишься, что тебе могут за это постучать по головке? — задала вполне резонный вопрос исследовательница, начиная шептать, ибо в зал ввалились и другие ученики. Недолго думая, владыка выпалил саркастичную фразу. — Маша, я лгу им о том, что не имею способностей, так и не рассказал о применении в школе эмоциональной магии Любавы, и, плюсом ко всему, ни слова не сказал о встрече со своими дорогими братьями и том, что они теперь живут здесь, — поглядев на пол с секунду, он продолжил. — Мне итак хана. Зашедшие школьники могли бы и вовсе не привлечь его внимание и не останавливать их диалог, но, уже какой-то дополнительной чуйкой ощущая подле себя чётко направленные на него аметистовые глазки, он понял, что ничего ныне нет, и это заставило его осмотреть класс. — Где Колючка? — тут же спросил он у учёной, не видя знакомого ядовито фиолетового костюма. — Не знаю, на последнем уроке она была. Теперь уже двое товарищей оглядывали толпу студентов, и уже догадавшемуся в чем дело тёмному князю предстало чёткое понимание, что отсутствует ещё один студент. — А Корвин где? — Был на последнем уроке, — тихо, стесняясь и боясь, выпалила девушка, уже точно осознавая, почему эти двое отсутствуют и где же они находятся. — Снова в книгу пошла, — злобно процедил Влад, чувствуя, как только что возникшая решительность его покидает и сменяется чёртовым чувством неизмеримой боли. Почему-то подобное действо виделось ему предательством.

***

Устроить пикник прямо на кладбище на могиле человека со странным именем Инфузор — это явно не предел мечтаний Штормградской наследницы престола. Но, к сожалению, Ондок не имел право покидать кладбище, даже если оно книжное, ибо тогда бы он стал невидимым, что заставило ещё двоих людей этой странной компании подчиниться под эти духовские правила и устроиться средь трупов для продолжения интересных историй. — И что же, кобылка, хочет знать сегодня? — заинтересованно выпалил младший братец, поедая еду, что они забрали с пиршества, устроенного в честь похорон бывшего князя. — Всё то же, — улыбнувшись произнесла богиня ветров, раскинув свою пышную юбку так, чтобы преспокойно усесться на холодную землю. — Про Влада князя. Про Влада Морока. — Пока он был Мороком, по большой части, он попросту веселился и смеялся, — вставил словечко Алексей. Действительно, где-то же он должен провести эти триста лет до момента охоты на принцессу волшебного мира и встречи с самой токсичной девушкой на планете. — Например? — обратилась Варя, стараясь аккуратно поесть пирожок. — Например, Дворец Советов, — начал рассказывать Пётр, которому возможность путешествия по книгам дала прекрасную способность переживать историю, которую он не мог пережить, запертый в переплётах. Там то он и зрел приключения и жизненные пути своего братца. — Когда Российская Империя стала СССР, в конце 20-х приняли решение возвести огромное здание, как символ восхваления Коммунизма — Дворец Советов. Пока искали для него место, Влад перевоплотился в одного из архитекторов, отвечающих за это здание, и предложил взорвать храм Христа Спасителя, который был, так скажем, символом царской России. — Ему же нравился Ленин, — вставила копеечку в диалог девушка парнишки, о ком шла беседа. — Потому он и Ульянов теперь. Диалоги с историей даже казались в определённой степени смешными, когда ветерок вспоминала, что беседа всё ещё ведётся о деяниях её молодого человека. Хотя теперь она сразу и всё записывала на его копилку, больше восхищаясь и поражаясь тому, насколько сильно он старается исказить пройдённые им тропы. — В 1931 храм взорвали, но с Дворцом Советов получалось крайне много проблем, потому что столь величественное здание очень сложно построить. В 1953 они полноценно забили на эту идею, устроив в фундаменте здания бассейн, — продолжил рассказ Богок. — А потом Союз распался, денег на содержание этого места попросту не было, они приняли решение строить что-то другое. Что-то о России. — Тогда Влад перевоплотился в одного из архитекторов и предложил восстановить Храм Христа Спасителя, — закончил за братца Ондок, который лично присутствовал на закладке кирпичей на церковь. — Они согласились. — То есть, по факту, это очень долгая шутка, затянувшаяся почти на 70 лет. Захохотав, Варя уронила свой пирожок в землю, а потом, расстроенная, кинула его куда-то вниз с холма. — Что ещё? В том, что её возлюбленный — не глупый человек, знающий максимально много информации ей, конечно, было известно всегда, но кроме головы Гайдна он никогда не говорил, что участвовал в каких-либо путешествиях. Теперь же мальчики беззаботно выдавали и про его участие в убийстве Кеннеди, а точнее то, как он случайно находился там, перевоплотившись в одного из людей и совершенно случайно открыл зонтик, за что потом того мужчину судили в течение многих лет. Рассказали и о том, что Влад изначально прекрасно знал, что Анна Андерсен — не императорская дочка Анастасия, но он годами обращался в её друга, просто чтобы посмотреть, насколько долго люди могут верить в сей странный бред. Так и доверились, вплоть до самой смерти. Крайне затянувшаяся шутка. Обратившись в верного товарища Александра 1, он в шутку предложил тому убить отца, тогдашнего императора Павла 1, чья политика не сильно устраивала страну, вспоминая собственное убийство папы. Чего он точно не ожидал, так это то, что император согласится. — По факту, очень многое он говорил в шутку, будучи уверенным, что люди с его идеями и фантазиями не согласятся… — А они соглашались! Всегда! — воскликнул Алексей, даже с каким-то восхищением в голосе, поедая уже третью куриную ножку. — Лучшее слово для жизни Морока: «перестарался». Оказалось, что тёмный князь мог бы стать прекрасным учителем истории, на постоянной основе находящимся в шоке от того, как его идеи спокойно принимались обществом и считались за хорошие. Шутник с историческим стажем в триста лет. — В книгах о вас вычитала, что после Ратыни вы сильно ожесточились и начали убивать всех, кто там жил и успел сбежать, — шептала богиня ветров, смущённо прячась под вуалью от шляпки. — Это показывается на страницах, как излишняя жестокость и сумасшествие. Но про Ратынь я знаю. Так, что же было с другими? Мужчины переглянулись, тяжело дыша и не особо горя желанием вспоминать те тропы своей жизни. И дело вовсе не в количестве трупов, каковые стали таковыми из-за них, а в том, что эти мертвецы делали, пока были живыми. — Да, мы убивали людей. Много, причём, — заговорил дух мёртвых, размышляя о том, как нередко гулял средь могил собственных убитых и даже беседовал с ними. Пока он вёл беседы, тот нередко испытывал мёотохапию. — Потому что новости о Ратыни разлетелись именно так, как преподносят учебники истории. А, как оказалось, в нашем княжестве было очень-очень много предателей. — Они вздумали мстить, — начал говорить уже Пётр, — И устраивать на нас покушения. Мы не могли верить ни одному приближенному лицу. — На меня напали семь раз. — На меня шесть. Это, если не считать общие, когда пытались убить всех трёх Равелиных. — Ну, там ещё десяток прибавится. Глотать становилось тяжелее, да и дышать, в целом, тоже. Но братья, не останавливаясь, продолжали так наивно и легко лепетать о том, как они несколько раз чуть не легли в могилу. — Но победителем во всём этом, вне сомнения, был Влад. — У него и без совместных покушений раз двенадцать получается. — Ты когда-нибудь пыталась обнять Влада за шею? Обращение будто прозвучало в пустоту, потому что девушка вовсе потерялась от страха и осознания. Аметистовые глазки с трудом поднялись вверх, чтобы обратить свой взор на каштановую неказистую бородку. — Он терпеть не может, когда я так делаю, хотя обниматься очень любит… Почувствовав на коже неприятный озноб от того, что она уже неделю с ним вообще не говорила и не встречалась, ей стало холодновато. Мерещилось, что всё и вправду заканчивается. — Его душили трижды, — как бы невзначай выпалил Алексей, перекидывая жидкие волоски за ушко и улыбнувшись, будто бы выпалил что-то счастливое. — И все — приближенные, — менее весело пропел Богок, стараясь хоть как-то обратить разговоры о смерти во что-то не столь беззаботное и весёлое. — Первый раз ударом в живот и казнью отделались, а потом он просто начал спать прямо с ножом. Двум оставшимся просто грудь проткнул. В голове, как на повторе, играла фраза её возлюбленного: «Так может быть ты сама историю напишешь так, чтобы я был добреньким хорошеньким мальчиком». Властительница воздуха поражалась тому, что даже переписывать ничего не нужно. — Меня заживо хоронили, — с истерической улыбкой выпалил дух мёртвых, словно в том, что он лежал в гробу под землёй, не имелось ничего необычного. — Дважды. Придурки. — Почему? — еле выплюнула из себя тонущая от количества информации принцесса Штормграда. — Потому что они пытались похоронить его с разницей в неделю в одной и той же могиле, — объяснил за него Пётр. — Первый раз мы обнаружили одного виноватого и попросту начали пытать, чтобы узнать, где наш братец. А во второй раз, когда мы поняли, что его нет, Влад просто закатил глаза и взял лопату. — Ею, он, кстати, моего убийцу и зарубил. Поглощать эту информацию становилось всё тяжелее. Непроизвольно ветерок перемен прикоснулась к шее, думая насколько больно и страшно, когда на ней располагается удавка. — Ты дышишь вообще, кобылка? — укоризненно обратился Алексей, глядя на побелевшее лицо, которое цветом уже близко к его. — Я просто… Просто… — заикаясь, начала говорить волшебница. — Я просто не понимаю, почему он не рассказывает это всё так, как есть? Зачем он прикрывается несуществующей жестокостью? — Она для него не несуществующая, — пробормотал Пётр. — Он действительно считает, что все эти поступки — это пример злого человека. — Это не жестокость! Это безысходность! — выпалила Варя, уронив на могилу уже второй пирожок. — Что ему нужно делать, когда его душат?! Улыбаться и радоваться?! Разозлённая, обиженная, разгневанная, подавленная. Она вообще не понимала, что она ныне чувствует. Это и злоба на то, что её любви пришлось это пережить, и страх оттого, что он мог умереть в одно из таких покушений, и боль от одной мысли, насколько это трудно, постоянно быть на стороже, а в конце всё поливалось прекрасным соусом под названием «непонимание». Она абсолютно не могла понять, почему он не рассказывает всё так, как на самом деле. — Пиво хочешь? — повторно обратился младший братец, видя, как по щекам отвернувший в сторону голову девушки стекают слёзы от эмоционального потрясения. Еле заметно она кивнула и приняла кружку, делая один большой глоток. — Она с нами сопьётся, — заключил дух мёртвых, сворачивая взгляд от собеседников куда-то в сторону холмов. Немного подождав, пока гостья его книжной обители успокоится, Равелин-бумажный решил продолжить диалог. — Я не могу ручаться за Влада… За его мысли и слова… Но отчего-то мне кажется, что правду он не говорит, потому что он уверен, что вы не поверите. — Но вам же я поверила… — Ты веришь нам, кобылка, потому что мы в такой же безысходности, — элегантно, но излишне заносчиво произнёс Алексей. — Нам незачем лгать. Даже если мы скажем неправду, ни тебе, ни мне не станет плохо, потому что мы друг другу безразличны. Нам нечего ныне терять, а Владу есть. И много чего. Какие же всё-таки Равелины лиричные, но при этом прямолинейные гады, буквально каждым выражением пляшущие чечётку на чувстве вине своей собеседницы. — Он думает, что, если расскажет правду, вы не поверите, а доверие своё он потеряет, — начал говорить младший. — Ему слишком важны вы, и слишком важна ты. — Он душу за неё продаст. Пляски на твоём побитом сердце продолжаются, а мальчики, кажется, включили музыку погроме, чтобы не слышать бита самого органа. — Именно поэтому он вообще ничего тебе не рассказывал. Просто он действительно воспринимает, в определённой степени, что тех жизней не имелось. — Но он же явно считает нас всех за кого-то из вас… — Это да, — смеясь, выпалил Пётр, вспоминая всё, что он видел в библиотеке. — В рыженькой он явно видит нас с Алексеем. Своих братьев. В ботанике, наверное, нашего верного до самой смерти соратника. — А в вашем очень умненьком мальчике он видит Лана, — как-то печально и болезненно произнёс дух смерти, давясь от неприятной истины, которую ему нужно скрывать, но какую так и хотелось выпалить сейчас, чтобы хоть как-то помочь. — И он очень боится потерять своего лучшего друга. Вам нужно о нём заботиться. Просто брошенная фраза, но призраку очень хотелось верить, что девушка поймёт её значение и сумеет вовремя хоть что-то предпринять. — Ну что, рада, что провела с нами время, кобылка? — обратился к ней Богок, с улыбкой протягивая остатки хмельного напитка. — С одной стороны — очень, с другой это слишком много печали, — она приняла кружку и допила содержимое. — Уж такова у Влада жизнь, — добавил Алексей, без остановки пытаясь уложить свои жидкие волосы. — Быть может, когда-то мы расскажем обо всём вместе. Вкинув вторую подсказку, они все замолкли, начиная сборы, чтобы возвратиться каждому по своим местам. Хозяин книги оставался здесь, пока его братишка удалялся в места жизни умерших, а возлюбленная их старшего опекуна и вечно защищающего их брата отправлялась обратно в свой реальный мир и своё время.

***

Когда она доходила до комнаты, снимая свои элегантные перчатки, её бешено бьющееся во время всех рассказов сердце уже более-менее утихомирилось, а мозг сумел принять все данные со спокойной душой, так, что в спальню она даже заходила с улыбкой. Ровно до момента, пока не увидела свободно восседающую на её кровати фигуру, что преспокойно рассматривала её альбом с эскизами нарядов к балу, и располагалась столь вальяжно, словно указывая, что это нечто ей не принадлежащее. — Привет, — безэмоционально выпалил Влад, прищурив брови и взглядом пробежавшись по её образу. — Очень красивый костюм для верховой езды. В мыслях лишь одно. Сейчас бы матюгнуться. — Девочки, думаю нам надо выйти, — пискляво и испуганно прошептала Снежка, словно дав сигнал команде на то, чтобы покинуть комнату. Все трое разом встали с мест и ринулись к выходу, оставляя богиню ветров наедине с её возлюбленным и огромным чувством вины. Как только дверь хлопнула, тёмный князь поднялся с кровати. — Правда, красиво? — попыталась как-то отвести опасный диалог в сторону принцесса. — Варя! — тут же выпалил в ответ парень, искренне удивившись такой глупой попытке. — Что?! — на неё накатывала паника, что сейчас опять придётся долго и много объясняться о произошедшем и при этом как-то стоять на своём, указывая, что то, как он преподносил свои истории, лживо. — Я просто каталась на лошадке… — В 1680-х годах! — 1678, — печально вымолвила она, сразу давая мрачному владыке понимание, где именно она была. Тяжело вздохнув и закатив свои сапфировые глаза, он разозлено пискнул. — Ты была на похоронах моего отца? — буквально по буквам произнёс он. — Мне очень понравилась курочка… — И пиво, видимо, тоже. Укор в сторону запаха хмельного аромата, к сожалению, оставшегося, даже после того, как Корвин накормил одноклассницу жвачкой, тоже чуть ли не сразу заметив пахучесть, стал для властительницы воздуха прекрасной возможностью выйти к столь волнующим диалогам. — Выпивать я начала, только когда начался рассказ о покушениях. На секунду мозг правителя замер в размышлениях, ибо в своём воображении он старательно убивал своих братьев, так легко выдававших информацию, что он так трепетно скрывал годами. Хотя, сейчас он думал, что куда проще было их просто не спасать триста лет тому назад. — Он вообще всё рассказал?! — Много, и это много очень полезное, — преспокойно выдала девушка, глядя виноватыми аметистовыми глазками, но явно собираясь стоять на своём до последнего. — Например, почему я не могу обнимать тебя за шею… — Это явно не та информация, которую ты должна знать, Колючка. Даже сейчас он продолжал клонить от правды, словно боялся её, словно она была ему менее угодна, чем обыкновенное объяснение в стиле «жестокий и мрачный тёмный князь». Равелины сделали то, чего он боялся делать годами — выдали его историю. Но он всё равно пытался сделать вид, что это абсолютно не то. — Я не понимаю! — обиженно и крайне сдавленно выпалила Варя. — Я второй раз подряд ухожу в книгу, получаю адекватные ответы на твои действия, доказывающие, что ты всегда был таковым человеком! Не жестоким! Не убийцей! Просто жертвой, борющейся с обстоятельствами, которая вечно бежала кого-то спасать! — плакать второй раз за день уже слишком. — Почему ты просто не соглашаешься с историями братьев, если всё твои поступки подтверждают то, что они говорят?! — Потому что это — не оправдание! Удивительно, но предположение Петра в действительности оказалось верным. Влад не считал, что обстоятельства его жизни хоть как-то оправдывают то, какие поступки он вытворял ради спасения своей жизни и жизни своих братьев. — Да и тем более, согласись, книги пишут так, я говорю так! Во что ты поверишь?! — Я уже поверила им! Каждому слову! Ей очень повезло, что слишком раздосадованный и огорчённый тем, что его любовь продолжает исполнять поступки наперекор его желаниям, попросту не заметил произнесённого «им». Проведя рукой по волосам, он показал принцессе, сам того не желая, что у него снова нет резинки, что заставило её тут же распустить свою рыбью косичку, и отдать ему в руки розовую ленточку. Тихо прошептав благодарность, он еле заметно улыбнулся и двинулся к выходу. — Как тебе твой костюм для бала? — спросила она, как бы невзначай, закрывая альбом, с которым игрался молодой человек до её прихода. После такого гигантского конфликта она и не сомневалась, что князь не захочет никуда идти, но искренне верила, что из-за её стремления и стараний, он, всё же, согласится. — Он бы красиво на мне смотрелся. Только-только собираясь повернуть ручку двери, он увидел, как уголки пухленьких розовых губ рухнули вниз, разочарованно думая о том, что последние два месяца подготовки оказались бессмысленны. — Завтра и проверим. Одарив девушку слабенькой ухмылкой, владыка покинул комнату. Его братья слишком во многом правы, и не только касаясь его прошлого, но и нынешнего. Он действительно слишком сильно ценил всё то, что у него есть, и в действительности был готов отдать за эту непослушную и борзую волшебницу непомерно много. В том числе и свою душу.