Выбираю тебя

«Знаешь, моё сердце – это не игрушки

Засыпаю тихо, слёзы на подушке

Знаешь, моё сердце мучается сильно

Я в тебя влюбиться его не просила»

      Больница — это белые стены, противные запахи медикаментов, уставшие, равнодушные лица врачей, страшные болезни, смерть и просто ненавистное место Крис Штрэфонд.       Ярая ненависть к больницам у Кристины была привита ещё с детства. Она настолько не могла терпеть это нелицеприятное место, что даже родную бабушку, которую всегда очень ценила и любила, отказывалась навещать чаще одного раза в неделю, если та вдруг попадала в больницу на длительный срок. Слишком уж она не любила атмосферу, кишащую в местах, где люди погибали, так и не дождавшись помощи врачей. Она боялась таких мест, как огня, ведь считала, что нет ничего хуже, чем надежда, минутно подаренная и тут же жестоко отнятая, как это чаще всего и бывает с теми, кто туда ходит.       Обычно Крис оставляла пациентов на попечение врачам, а сама сразу же уходила, причём не имело значения, кто был в качестве пациента — друг, брат, мать или бабушка, ведь результат всегда оставался один и тот же: она забегала на несколько минут и после спешила прочь из неугодной больницы.       Так было обычно, но не сегодня.       Сегодня Кристина Желточенко впервые за все двадцать шесть лет своей жизни осталась внутри стен больницы не просто надолго, а до самого вечера, терпеливо ожидая пробуждения человека, чьё ментальное состояние волновало куда больше собственных принципов и глупых предрассудков.       Если бы Крис месяца три назад кто-то сказал, что она начнёт испытывать тёплые чувства к ранимой и капризной девушке весьма неординарной комплекции, а после даже переборет в себе все негативные эмоции, чтобы суметь остаться рядом с ней в стенах больницы в качестве поддержки, то та с вероятностью в сто процентов просто посмеялась бы над этой новостью. Однако сейчас всё это происходило взаправду и смеяться в такой ситуации ей почему-то хотелось меньше всего.       — Пациентка Мария Лебедева из двадцать второй палаты пришла в себя.       Вышедшая в коридор медсестра оповестила лечащего врача о пробуждении его пациентки, и Крис, услыхав эти новости, тут же вскочила на ноги, не поверив собственному счастью.       — Машка проснулась? — не смогла сдержать радостной улыбки Крис.       Медсестра обернулась к ней и вернула улыбку, заметив в глазах, полных невысказанной надежды, пляшущие огни жизни. Ещё совсем недавно эта девушка сидела с таким видом, словно хоронила собственную мать, посему очень радостно было видеть, что теперь её лицо снова приобрело здоровый оттенок, а взгляд, наконец, прояснился.       — Вы можете зайти к ней, — оповестила она девушку, с улыбкой кивнув в ответ на вопрос, — но всё же постарайтесь не слишком сильно нагружать её сразу после пробуждения.       — Да, конечно, да… да, — спешно согласилась Крис, беспорядочно хлопая себя то по бокам талии, то по бокам бёдер, — простите, что так странно отвечаю, просто… просто я сейчас так счастлива, что, кажется, готова заплакать в любую секунду, но этого я, конечно же, делать не буду, ха-хах.       Крис тараторила очень быстро и почти несвязно, стараясь скрыть этим свой предательски срывающийся на каждом слове голос. Она, не переставая, жестикулировала руками, натянуто смеялась через каждую фразу и активно двигала головой и телом, пытаясь таким способом стряхнуть с себя противное желание пустить по щекам солёную жидкость из глаз. Всё это было нужно, чтобы не выдать своё состояние, которое можно было описать только выражением «на грани слёз».

Маша в порядке.

Она очнулась.

      — Кажется, эта девушка занимает в вашем сердце очень особенное место.       Медсестра легонько улыбнулась с пониманием и просто спокойно ушла заниматься своими обязанностями дальше, оставив Крис самостоятельно разбираться в кинутых вскользь словах.

Особенное место в сердце.

      — Машка? — задала она вопрос в пустоту, не надеясь получить ответа.       Мысли неосознанно улетели в день их первой встречи, когда Крис впервые увидела воочию человека, с которым её агрессивно сводили зрители. И в тот миг долгожданного знакомства она ожидала от себя любой реакции, но точно не то странное желание оправдать все фанатские надежды, сблизившись с Лебедевой для определенных целей.       На самом деле Машка просто смогла расположить её к себе с первых же дней знакомства, иначе Крис ни за что в жизни не стала бы поддерживать с ней общение только лишь ради популярности, рейтинга и известности.       Штрэфонд даже кивнула в пустоту в знак подтверждения своих мыслей — она никогда не стала бы проводить время с человеком, который ей неприятен, даже зная, что этот союз может принести ей популярность.

Кто же она...

для меня…

      Когда Крис страдала сильной депрессией, не находя в себе силы даже для принятия любимой пищи, единственная, кто это заметила, была Маша, оказавшая ей своевременную помощь и поддержку: она не отходила от неё ни на один миг, стараясь всегда стоять по правую руку, придавая ей этим уверенность в том, что она всегда рядом — просто обернись и потребуй всё, чего только пожелает душа.       Маша не пыталась успокоить её бессмысленными разговорами в моменты депрессии, она никогда не говорила ей, что всё непременно образумится, она не врала, что это всё лишь временно и незначительно, — нет. Она просто молча находилась рядом в качестве верного щита, любящего оберега и нерушимой стены, являясь её главной защитой, всегда готовой закрыть собой от любых бед, невзгод и даже от летящей в лоб пули.       Крис соврала бы, если сказала, что не чувствовала полную защищённость и вседозволенность рядом с той, которая всегда стояла за неё горой, даже если дело касалось лучшей подруги — Тани.       Однако, правда была в том, что Машка могла похвастать не только своей силой и дружеской преданностью, но ещё и отличным чувством юмора, харизмой и необычной творческой натурой. Иными словами, она была достаточно интересной личностью, с которой хотелось водить дружбу вне зависимости от её физических данных.       И теперь, впервые за время дружбы с Машей обдумав своё к ней отношение, Крис могла с уверенностью сказать, что её нахождение рядом с Лебедевой было полно искренности. Её дружеские чувства к ней всегда были и остаются незапятнанными корыстью. Все её помыслы от начала и до конца были чисты и правдивы, как слеза младенца.       Улыбнувшись своим мыслям, Крис, теперь уже уверенная в своих тёплых чувствах, отворила дверь в палату и тут же наткнулась взглядом на сидящую, оперевшись о спинку кровати, Машу, чьи глаза были пусты, почти мертвы, и смотрели куда-то перед собой в пустоту.       — Маш, — осторожно позвала Крис, неуверенно проходя внутрь, чтобы после сесть на стул, стоявший напротив её койки. — Как ты себя чувствуешь?       Маша слегка двинула головой и перевела усталый взгляд на человека, которого хотела видеть меньше всего.       — Ты можешь сказать, что случилось? — ляпнула Крис, не подумав, но после спохватилась, вспомнив слова медсестры, и попыталась перевести тему. — Впрочем, не важно, лучше расскажи мне как себя чувствуешь.       Маша упрямо молчала, смотря только перед собой, а Крис терпеливо ждала от неё ответа, испытывая лёгкий дискомфорт от всего происходящего. Её не покидало странное чувство того, что Машка не хотела её присутствия рядом.       — Ответь мне на один вопрос, — внезапно подала голос Маша, и Крис тут же вытянулась стрункой, готовая на всё ответить, — а потом уходи.       Штрэфонд нахмурилась, не совсем понимая негативный настрой Маши, но всё же кивнула, согласившись ответить.       — Только «да» или «нет», — продолжила тем временем объяснять правила игры Маша, — ничего больше.       Тело Крис заметно напряглось, и на лбу выступила маленькая испарина. Она на каком-то непонятном инстинктивном уровне поняла, что вопрос этот убьёт между ними абсолютно всё хорошее. Она не знала, что это будет за вопрос, но почему-то всем своим существом ощущала, что это уже конец. Сердце жалобно заныло и сжалось.       — Правда, что ты всегда знала о популярности нашего шипа?       Вопрос резанул по ушам, заставив нервно сжать пальцы на руках и ногах.

Неужели…

Неужели Маша из-за этого...

      — Но почему ты вдруг сп...       — «Да» или «нет», — грубо оборвала её Маша строгим голосом, — не хочу слышать от тебя ни слова больше.       Крис судорожно выдохнула через нос, чувствуя, как градус тела резко повысился до состояния духоты. Всё резко стало яснее некуда: поведение Маши, ссоры, конфликты, срыв — всё.

И как долго...

      «С самого начала» — любезно подсказал ей внутренний голос.       Да. Всё верно.       Маша была влюблена в Крис с самого начала, а та, как дура, поняла это только сейчас, сидя рядом с ней у больничной койки после её срыва.       — Правда, — выдавила Крис из себя согласие, прикусив почти до крови нижнюю губу с его внутренней стороны.       Маша усмехнулась, опустив голову и спрятав за распущенными волосами одинокую слезу, скатившуюся вниз по щеке к подбородку на белую простынь.       — Ты захотела общения со мной ради удовлетворения желания зрителей, да?       Маша уже знала ответ на этот вопрос, как и знала, что Крис ни за что ей не соврет, но она всё равно хотела услышать эти болезненные слова из первых уст, чтобы проучить своё глупое сердце за такой неосторожный выбор.

Нет.

Я бы не стала общаться с тобой, если бы не любила слышать твой задорный смех после моих глупых шуток.

Я бы не стала дружить с тобой, если бы не любила слушать твой голос, звучащий всегда рядом с ухом.

Я бы не стала водиться с тобой, если бы не любила быть рядом всюду.

      — Да.

Ложь.

      Это была первая за двадцать шесть лет жизни ложь, выскользнувшая из уст Кристины Штрэфонд. Забавно, что именно в этот день ей удалось впервые испробовать две самые ненавистные ею вещи.       — Уходи, — голос дрожал, было слышно, как его хозяйка тихо плакала сквозь это ужасное слово, стрелой вонзившееся в сердца обеих, заставив их ныть и кровоточить, моля о спасении.       Крис хотела сказать правду, она хотела кричать о ней, срывая голос, чтобы у Маши не оставалось больше никаких сомнений в её искренности; она хотела плакать — открыто и громко, но могла позволить себе только молча смотреть в одну точку перед собой, пытаясь сдержать в себе все эмоции, готовые тайфуном взорваться в любой момент.       — Уходи же! — сорвалась на крик Маша и впервые за время общения подняла на Крис руку, больно толкнув её в плечо.       Крис удержалась на ногах, но не удержала слёзы, дорожкой вниз скатившиеся по щеке к подбородку. Она отвернулась, не желая обременять Машу своими эмоциями, и вышла из палаты, напоследок кинув ей тихое «прости», даже не обернувшись.       Когда она закрыла за собой дверь, Маша кинула ей вслед флакон с физраствором, разбив его вдребезги, и закричала почти на всю больницу.       Крис прикрыла глаза, сжав пальцы на ручке, и прижалась спиной к двери.

Прости...

      Будет лучше, если Маша возненавидит и отпустит все свои чувства, чем будет продолжать и дальше страдать по той, которая не может ответить ей тем же.

Я соврала...

      Крис не врала, когда говорила, что Маша занимает очень важное место в её сердце, но она никогда и не говорила, что её чувства — любовные.

Чтобы заставить тебя...

      Она просто не могла поверить в то, что девушка вроде Маши способна заинтересовать её в романтическом смысле, и боялась её этим известием сильно ранить.

Отпустить.

      Стройные, женственные, хозяйственные и милые — все двадцать шесть лет жизни это были главными критериями всех пассий Крис.       И она не хотела напрямую говорить Маше обо всех этих предпочтениях, ведь была уверена, что непременно заденет этим её самооценку и оставит после себя глубокие уродливые шрамы на её израненном сердце.       «Пускай хоть возненавидит, но только не любит» — слова, мольбой всплывшие в мыслях, в итоге стали её личным проклятием отныне и навек.

***

      Ближе к ночи, когда на часах уже виднелась цифра десять, Крис вернулась обратно в школу леди, чтобы поучаствовать на церемонии выгона.       Она знала, что преподаватели не простят ей её вольности, и уже мысленно готовилась к своему выгону. Забавно, что всё обернулось таким образом, ведь ещё неделю назад она фантазировала о финале, где стояла бы рядом с Машкой, а сейчас у неё уже не было ни места в школе леди, ни былой дружбы с дорогим человеком.       Всего за день она умудрилась лишиться и того, и другого. Удача была явно не её стихией, учитывая все её результаты.       — Рады видеть, что с вами уже всё в порядке, — мягко обратилась Мария Третьякова к Крис, пришедшей на церемонию выгона, — присаживайтесь.       Крис кивнула, не совсем понимая смысл сказанного преподавателем, и просто молча села, не находя в себе силы на разговоры. Она внешне походила на выжатый лимон, настолько на ней отразилось её ментальное состояние. Все косились на неё с искренним беспокойством, исключая лишь Таню, которая и сама походила больше на призрака, чем на здорового человека.       Произошедшее с Машей сильно подкосило девочек. И в особенности это коснулось, конечно, Тани и Крис — они сегодня тонули в одной лодке на двоих.       — Сегодня школу леди покидает Лаурита Карпова, — оповестила всех Лаура Альбертовна.       Крис встрепенулась.

Что..?

      Никто из присутствующих не подал ни единого признака удивления, словно вердикт был объявлен ещё до суда, и Крис это показалось максимально странным, плюсом вспомнилось, что никто из преподавателей ещё ни разу не обратился лично к ней. Её весь выгон просто целомудренно игнорировали.       Когда камеры выключились, девчонки любезно объяснили ей, что Лаурита выступила добровольцем ещё днём, поэтому преподаватели решили дать ей шанс и оставить на проекте, наврав зрителям, что она не участвовала на испытаниях по состоянию здоровья.       «Так вот, что это было» — усмехнулась Крис себе под нос.       Она никак на эту новость не отреагировала, так как всё ещё находилась в плохом состоянии, да и знала настоящую причину ухода Лауриты только одна Таня, которая так же, как и Лу, знала о чувствах Маши.       Правда была в том, что Лаурита узнала о чувствах Маши к Крис ещё тем пятничным вечером, когда пыталась успокоить чужой поток слёз. И на этой самой почве она и решила пойти на риск, оставив Крис своё место в школе. Она была уверена в том, что девчонкам ещё многое необходимо между собой обсудить, поэтому попросила Таню за этим приглядеть и ушла с проекта.       Машка была доброй и чудесной девушкой, и Лаурита хотела сделать всё возможное, чтобы однажды увидеть её счастливой, а не грустной и несчастной.

***

      — Крис, — мягко обратилась Ольга к девушке, осторожно прильнув к ней грудью из-за спины. — Хочешь я помогу тебе немного расслабиться, м?       Крис стояла над раковиной с зубной щёткой в руках и гипнотизировала зеркало, в котором отражались они с Ольгой, чьи руки незатейливо оглаживали бока, нырнув под одежду.       — Споёшь колыбельную на ночь? — усмехнулась Крис и принялась чистить зубы дальше, игнорируя чужие пальцы на голой коже, покрывшейся небольшими мурашками от касаний.       — М-м, разве что постону на ушко, — Оля прочертила носом линию от шеи к уху и с улыбкой прошептала, — сойдёт за песенку на ночь, как думаешь?       Крис колебалась ещё секунды две, зачем-то вспоминая призрачный силуэт Маши, но потом всё же решила плюнуть на все свои мысли и резко развернулась к Оле, чтобы после подхватить её на руки и примкнуть к её губам своими, тут же начав жаркий танец змей языками.       Сколько же времени прошло с тех пор, как Крис занималась сексом.       Она была голодна́, словно стая гиен, а мягкое и податливое тело Ольги под изучающими новые территории пальцами было столь же желанно, как и кусок сочного мяса для тех же самых гиен.

Она просто не могла остановиться.

      Не сейчас, когда она была в таком дерьмовом состоянии, что хотелось просто взять и забыться. Не сейчас, когда спустя столько времени воздержания её тело было готово получить долгожданную разрядку.       Крис хотела этого. Секса. Не Ольгу.       Она развернула послушное тело к зеркалу и припечатала его к раковине. Стянула майку, порвав одну лямку, и высвободила две аккуратные бугорки, которые тут же оказались в плену властных пальцев, крепко смявших их, словно антистрессовую игрушку. Она примкнула губами к шее, принявшись выцеловывать каждый сантиметр, наслаждаясь теплом и мягкостью кожи, и медленной дорожкой вниз нырнула рукой под резинку ночных шортиков.       Ольга в её руках тихо вскрикнула, и Крис поспешила блокировать все звуки, уместив ладонь правой руки ей на губы, пока левая тем временем вырисовывала узоры прямо на обильно взмокшей ткани нижнего белья.       — Ты так намокла, — не удержалась она от смешка.       Оля легонько ударила её пятком по ноге.       — Грязно, — пожаловалась она на чужую речь, заметно смутившись.       — Грязно? — Крис усмехнулась и вытащила обратно руку, чтобы после отойти чуть назад и развернуть тело к себе. — А если я сделаю так?       Она подхватила девушку на руки и усадила её задницей на край раковины, чтобы после раздвинуть её ноги в стороны и стянуть с них шорты.       — Закрой глаза и просто наслаждайся.       Это были последние связные слова, прозвучавшие в душевой комнате, в которой Оля и Крис впервые провели вместе долгую ночь, с упоением лаская друг друга всевозможными способами.       Той ночью Крис вколачивалась бёдрами в Ольгу, как в последний раз, создавая сумасшедшее трение между телами до искр и звёздочек в глазах. Она трогала везде и сжимала всюду. Она кусала всегда почти до крови, словно дикий зверь во время гона, и оставляла на теле красные отметины и засосы. Стоны и крики Оли отпечатывались на стенах и потолках, в сознании и ушах. Той ночью не спали только трое: “влюбленные” и Татьяна, которая весь процесс беззвучно проплакала в постели своей подруги, сжимая в объятиях её простыни и перенимая её боль на себя.

***

      Шестая неделя в школе леди началась с возвращения Лебедевой, которая пролежала в больнице ещё два дня после срыва: суббота и воскресенье.       Она зашла в дом с небольшими пакетами вещей и тут же оказалась почти сбита с ног Таней, которая кинулась её обнимать и целовать.       — Щеночка моя любимая, — сквозь слёзы улыбалась Таня, крепко обнимая своего любимого человечка, — наконец-то ты вернулась домой, любимая моя девочка, обожаю, люблю.       — Ахах, ты меня задушишь!       Маша с улыбкой протянула пакеты девочкам, которые как раз вышли ей помочь с маленьким багажом, и не без удовольствия крепко-крепко обняла Таню в ответ, зарывшись носом ей в футболку. Родной запах родного человека. Наконец-то она была дома.       Выпустив подругу из своих объятий, она принялась осматриваться в попытке зацепиться взглядом за знакомые дрэды, но Крис нигде не было — она даже не вышла встретить её.

Вот как…

      Похоже, что всё было кончено. Теперь, когда Маша знала всю правду, Крис больше не пыталась строить из себя хорошего друга и верного товарища.

Всё ясно.

      — Крис вчера просто плохо выспалась, если ты её ищешь, — подала голос Нелли с пакетом Маши в руках, — она хорошо к тебе относится, ты же знаешь, она ведь даже пожертвовала своим местом в школе леди ради тебя, ага.       Нелли целомудренно кивнула и ушла. Таня злобно зыркнула ей вслед, мысленно расчленив её тело на десять частей. Меньше всего на свете ей сейчас хотелось, чтобы Машка снова начала хвататься за соломинки, особенно теперь, когда Крис и Ольга уже объявили о своих отношениях.       — Враньё это всё, — послышался голос недалеко от них, и Таня с Машей одновременно повернулись туда, откуда он доносился. — Я с самого начала знала, что Лаурита выступит добровольцем, поэтому и вызвалась поехать с Машей. Я ничем не рисковала и прекрасно знала об этом.       Крис пожала плечами и пошла дальше.       Маша вернулась, снова готовая простить ей все обиды и предательства, вернулась, надеясь восстановить дружбу и общение. Она снова была готова наивно последовать за Крис, закрыв глаза абсолютно на все её уколы и промахи. И Крис знала об этом, потому и пересекла заранее все попытки Маши дать ей очередной шанс, взятый из нескончаемого запаса шансов.       Лучше бы им больше ничего и никогда не восстанавливать.