Грехопадение святых

Во всяком из нас есть и рай, и ад.

***

      Немного заторможенно помешивая неудобной серебряной ложкой горячий кофе в высокой изящной фарфоровой чашке, Юнги, морщась от капель кипятка, периодически попадающего ему на пальцы, всё напрасно пытался абстрагироваться от шума наверху. Сколько уже времени альбинос там беснуется? Минут сорок? И не устал же ещё. Хотя о какой усталости может идти речь, когда больше всего на свете хочешь выжить? Будь на его месте сам Юнги, давно бы уже бился от страха и паники в истерике и ничего перед собой не видел. Да и не соображал особо тоже. Хм… А что же это ему напоминает? Откуда это мерзкое чувство дежавю внутри? Не так ли он себя вёл, впервые оказавшись в этом доме? А ведь тогда Чонгук его даже на цепь не сажал. Просто запер в одной из комнат.       Запер, и Юнги практически умер. Было до ужаса страшно и холодно. Короткое ватное одеяло совсем не грело, да и пить хотелось до одурения. В ту роковую ночь, уже практически на грани обморока, Юнги неожиданно для себя вдруг осознал, что страх и паника — это две совершенно разные эмоции. Страх помогает выжить, паника же — верная смерть. Пока он паникует и своими же руками всё глубже и глубже забивает иллюзорные гвозди в крышку своего гипотетического гроба, лучше не станет. Здесь ему никто не поможет. Он один на один со всеми своими проблемами и страхами. Ему нужно было успокоиться. Успокоиться и прогнать из души липкий налёт паники. Тот, кто паникует, уже заведомо проиграл. Тот, кто паникует, уже заведомо мёртв.       Юнги тогда лишь чудом удалось немного успокоиться и, мысленно собравшись, предстать на утро перед пытливым взором раненого Чонгука без единого намёка на слёзы и сопли, размазанные по всему лицу. И да, он таки выжил. И даже смог стать кем-то большим, чем обычная домашняя зверушка. Почти полноправный партнёр. Пусть и всё ещё слабый, как тот пресловутый одуванчик из старых книг по ботанике. Интересно, а какая судьба выпадет на долю их белокурому гостю? Такого же одуванчика или же обычной поганки, которую безжалостно растопчут? Если судить по звукам наверху, то паникой там даже и не пахнет. Альбинос не плачет, не кричит, на помощь никого не зовёт, просто монотонно пытается освободиться. Удивительно даже.       Без особых мыслей окунув палец в всё ещё горячий кофе и плотно прикрыв глаза, Юнги, выждав пару секунд, резко отдёрнул руку от кипятка и внимательно посмотрел на покрасневшую кожу. Больно. Неприятно. Но не смертельно. Для него не смертельно. У Чонгука же уже бы кожа от кости отошла. Какая занятная ирония, практически жизненная параллель, как холод смертелен для человека, так и высокие температуры губительны для видоизменённых. Рис, остывающий на столе в старой железной миске, едва тёплый. Юнги бы уже не стал его есть, не разогрев. Альбинос же едва сможет взять хоть ложку в рот. Для того слишком горячо. Огонь — смерть. Лёд — смерть. Почти справедливо, да.       Нехотя поднявшись на ноги и аккуратно отодвинув чашку в сторону, Юнги, стараясь ни о чём особо не думать, а то так и передумать помогать недолго, взял в руки миску с рисом, поллитровую бутылку с обычной водой и медленно поплёлся на чердак. Сколько не пытай себя мыслями и сомнениями, сколько не проводи замысловатых параллелей, а сытнее от этого омега всё равно не станет. Да и его высочество Гук может вернуться с минуты на минуту. Юнги бы очень не хотелось пересечься с альфой где-то в районе лестницы наверх. А то так и огрести недолго. Тот ведь ему крайне доходчиво велел не приближаться к альбиносу, а он… как всегда, впрочем. В одно ухо влетело, в другое вылетело.       На негнущихся ногах поднявшись по скрипучей рассохшейся лестнице, Юнги, неуверенно затормозив у двери чердака, резко выдохнул и, зачем-то выждав с минуту, трясущимися руками осторожно повернул ключ в замке. Несмело переступив порог маленькой пыльной комнаты, он, бегло оглядев забившегося в угол альбиноса и медленно поставив еду и воду на пол, негромко проговорил:       — Не советую на меня нападать. Во-первых, я безоружен, во-вторых, ключ от ошейника всё равно у альфы, поймавшего тебя. Свернёшь мне шею, и ни еды, ни воды больше не увидишь. Всё ясно?       — Да, — немного подумав, кратко кивнул омега, не сводя с Юнги взгляда. — Что вы собираетесь со мной делать?       — Лично я — ничего, — хмуро проговорил Юнги, на свою голову начиная пристально рассматривать альбиноса. Невысокий, с мощной шеей, изящной линией скул и пухлыми губами. Красивый. Пусть и полностью лишённый цвета. Хотя нет, не полностью. Глаза-то голубые. И такие глубокие, словно моря на картинах великих художников Ренессанса. Удивительный контраст. — А Чонгук, скорее всего, тебя продаст. Только пока не ясно кому: Ким Намджуну или же группировке с соседнего квадрата. Пожелания есть?       — Чон Чонгук? — задумчиво переспросил альбинос, заметно напрягаясь. Вот же встрял. Хорошо хоть, что не на Лилит нарвался. Тут ещё есть шансы остаться в живых. — Так я у него сейчас?       — Да, вы знакомы? — не без удивления спросил Юнги. Альбинос знает Гука? Откуда?       — Не лично, — как-то неопределённо повёл плечами омега. — Хотя о его подвигах наслышан практически в красках.       — Ты же из питомника Намджуна? — чуть ближе пододвинув еду к напряжённому омеге, осторожно поинтересовался Юнги. Какая удивительная сосредоточенность. Всё как и говорил Чонгук, альбинос и вправду готов на него наброситься. Хорошо, что хоть пока медлит. Но насколько того хватит? — Как сбежать умудрился? Гук говорил, что там серьёзная охрана.       — Я на допросе? — нерешительно протянув руку к бутылке с водой, прохрипел альбинос, слишком очевидно принюхиваясь к собеседнику. Бета?       — Можешь смело пить и есть, ничего я туда не подсыпал, — приподняв бровь, выдохнул Юнги, внутренне напрягаясь от столь наглых посягательств носа омеги на свою скромную тушку. Он, наверное, никогда к этому не привыкнет. Обнюхивать человека… будто животное какое-то. — И нет, ты не на допросе. Не хочешь, не отвечай.       — А сам-то ты кто будешь? — быстро откручивая крышку на бутылке и тут же осушая больше половины, всё ещё недоверчиво спросил омега. — Не припомню, чтобы кто-то рассказывал о бете из его прихвостней.       — Не рассказывали, потому что я не бета, а человек, — не сдержавшись, прыснул Юнги. Его приняли за бету? Ого. И каким это боком он похож на видоизменённого?       — Человек? — чуть подавшись вперёд и притянув к себе миску с рисом, прищурился омега. — Серьёзно?       — Да, я из «Тэгу-5». Слышал что-то об этой колонии?       — Совсем немного, — набив рисом полный рот, недоверчиво кивнул омега. «Тэгу-5»? Хм… — Это практически Алькатрас среди колоний. Не зайти, не выйти.       — Всё так и есть. Полностью закрытая колония. Никаких контактов извне. Всё автономно, — отойдя в противоположную от омеги сторону и устало присев на пыльный стул, не без нотки грусти кивнул Юнги. И вот что он сейчас делает? Заводить новое знакомство с тем, кто совсем скоро умрёт, так себе идея… — Жителям поверхности ни за что не попасть внутрь.       — А как ты тут оказался?       — Помогал отразить атаку видоизменённых. Но всё пошло немного не по плану…       — Свои же бросили?       Не в глаз, так в бровь. О тактичности омега вообще ничего не слышал? И что Юнги на это ответить? Бессмысленно же отрицать очевидное. Да и выгораживать как-то руководство «Тэгу-5» желания нет. Даже Тэхёна… Особенно Тэхёна. Факты говорят громче любых слов. Пора с этим смириться, наконец.       — Можно и так сказать.       — Бывает, — доедая остатки риса, понимающе кивнул омега. — А с Чоном как пересёкся? И почему так свободно передвигаешься по дому? Хозяин не боится, что сбежишь?       — Куда мне бежать-то, да и смысл? — посмотрев на омегу, словно на идиота, хмыкнул Юнги. — Сколько одежды ни надень, а на улице я больше нескольких часов всё равно не протяну.       — Прискорбно, — допив воду, выдохнул омега. — Что с ошейником, что без, ты такой же заложник ситуации, как и я.       — А ты сколько протянул на свободе? — проигнорировав последнюю реплику омеги, спросил Юнги. Он заложник? Не исключено. — И не страшно же было.       — Три дня, — не стал лгать омега. Да и зачем? Ему буквально жизненно необходимо расположить этого человека к себе, иначе… и умереть недолго.       — Неплохо.       — Если бы не ты и Чон, то я до сих пор был бы на свободе, — не без раздражения в голосе прошептал омега. А вот это явно было лишним. Молчание — золото же.       — Ты не выглядишь слишком напуганным, — внимательно оглядев явно расслабившегося омегу, задумчиво спросил Юнги. — Почему? Тебе совсем не страшно?       — Есть немного, но… — запнулся омега, вовремя прикусив себе язык. — Нет, ничего.       — Посмотрим, как ты запоёшь, когда Чонгук вернётся, — хмыкнул Юнги, прекрасно видя намерения омеги. Глупый альбинос, сколько ресничками ни хлопай, помощи всё равно не получишь. Не от него так точно. — Он и в половину не так добр, как я.       — Зовут тебя как, человек?       — Юнги. А тебя?       — Меня? — не сдержавшись, громко рассмеялся омега. — Ты реально спрашиваешь имя у альбиноса?       — Ой, прости… — тут же сник Юнги. Идиот! Неудобно как! — У вас же нет имён, только цифры.       — 1310, — немного подумав, представился омега. Какая милота, человек расстроился, потому что обидел альбиноса. Чудеса прямо. Если бы не весь абсурд ситуации, то вполне возможно, он бы и назвал тому своё настоящее имя. А так и цифр хватит. — Можешь звать меня так.       — Ну… будем знакомы.       — Когда твой хозяин вернётся? — устав столь активно изображать дружелюбие, поинтересовался омега.       — Уже скоро, — не задумываясь ответил Юнги. 1310. Интересно, а каким образом альбиносам присваивают эти цифры? Будет слишком грубо, если он это спросит? — Сбежать не успеешь.       — Успею, если ты мне поможешь, — Чуть понизив голос, заговорщически прошептал омега. Попытка не пытка? Ох…       — И зачем мне это делать? — совершенно не удивившись просьбе альбиноса, вопросительно приподнял бровь Юнги. Он ждал этого. И вот… получил. А дальше что? Его отказ равносилен смерти омеги. Тяжело это. И горько. Слишком.       — Ты поможешь мне, а я тебе.       — А ты-то мне чем поможешь? — а вот это уже интересно. Бартер? Такого Юнги на поверхности ещё не предлагали, тем более бесправные альбиносы.       — Я знаю главного в «Кванджу-1», — тщательно подбирая слова, произнёс омега, стараясь выглядеть максимально расслабленным. — Он может забрать тебя в свою колонию.       — Ты про Хосока что ли? — с прищуром осведомился Юнги. Омега знает Хосока? Откуда? Они ведь не могли нигде случайно пересечься. Или…       — Да, — уверенно кивнул омега.       — Не заберёт. Ссора с Чонгуком ему и даром не нужна.       — Тогда деньги? — поняв, что сладкими обещаниями о новой безопасной колонии ничего добиться не выйдет, он перешёл другим путём.       — И на кой они мне? — тряхнул головой Юнги. Деньги? Занятное предложение от альбиноса. И крайне нетипичное. — Где я их тратить буду? Тем более сам.       — Тогда…       — Прости, 1310, единственное, в чём я могу тебе помочь, так это не быть расчленённым в ближайшие дни. На этом мои полномочия всё.       — Злишься из-за рюкзака? — нахмурился омега, хаотично пытаясь сообразить, чем он ещё может переманить человека на свою сторону.       — Нет, просто я действительно бессилен. Я хочу тебе помочь, но не могу. И не смогу. Пока ты тут, я буду в тайне от Чонгука носить тебе еду и воду. Но не более.       — А если я ему об этом расскажу?       — Тогда он заберёт ключ и от чердака.       — Дерьмо.       — Ага, до встречи, 1310.       — Пока, Юнги.       Вымученно улыбнувшись, Юнги, стараясь не выдавать своего интереса к персоне альбиноса, торопливо вышел на лестницу, а затем, плотно заперев за собой дверь, спустился на кухню. Омега знает Хосока и, похоже, имеет деньги. Это… странно. Очень. Откуда у, по сути, домашней зверушки такие связи и возможности? При осмотре кода Чонгук чего-то не заметил? Или же… его сейчас просто ловко обвели вокруг пальца? Хочешь жить — умей вертеться, да? И как понять, где истина? Может, стоит немного подыграть омеге? Вдруг сработает? Главное только не слишком сильно входить в роль спасителя. А то так и самому без головы остаться недолго.