Подходящая атмосфера

       Ян Чонин — макне, которого все воспринимают как ребенка. Это правда, что иногда он и ведёт себя как ребёнок, дурачится и дразнится. Но, остальные в группе не меньше, а иногда и даже больше, ведут себя глупо и по-детски, чем часто заставляют младшего фейспалмить.       И пусть его образ малыша с годами не теряется, однако сам Ян Чонин давно вырос. По крайней мере так заявляет его организм и его отнюдь не детские фантазии. Только став трейни, он как-то резко осознал, что не девушки его привлекают. К счастью, он слишком просто пережил кризис ориентации и даже имел некий небольшой опыт с одним парнем, таким же трейни, который в последствии перешёл в другую компанию. Да и их отношения нельзя было назвать ничем иным как взаимопомощь в познании взрослых удовольствий, которые ограничивались поцелуями и взаимной дрочкой. Попав в состав преддебютной группы stray kids, он, как и все, загорелся общей мечтой и отложил в сторону все свои претензии на романтические отношения. Хотя он крайне четко осознавался, что лидер в его вкусе. Боже, какой же краш ловил Чонин находясь рядом с Чаном. Он всеми возможными и невозможными методами пытался быть с ним ближе. Правда, сам австралиец видел в этом нежном проявлении младшего лишь детскую привязанность и всегда умилялся. Чан и не подозревал, что именно на него иногда дрочил младший в душе по вечерам. А днем Йени вёл себя слишком мило. Ему не хватало решимости быть более откровенным в своих действиях и в своих словах. Опыта все же не хватало. Отсюда возникала некая зависть раскрепощённости другого старшего — Минхо. Чонин пытался подражать старшему. Да и ему приходилось часто просить того помогать с танцами. Правда, Ян чувствовал что-то неладное по отношению к Минхо. Точнее он чувствовал ОТ старшего что-то неладное. И на одной из их индивидуальных репетиций произошёл весьма странный разговор. — Знаешь, Йени, в тебе большие задатки. — вдруг начал Лино, когда сам же назначил им перерыв. — Я уже вижу, кем ты можешь вырасти, если продолжишь в том же духе.       Чонин подумал сначала, что это очередная речь о том, что не стоит сдаваться, которые часто говорят ему мемберы, чувствуя, что без этого Ян сломается. Это было мило. Особенно со стороны человека, от которого вообще доброго слова не добьёшься. Но сама аура Минхо говорила о том, что речь идёт не совсем о танцах и пении. — Мне нравится, как ты себя подаешь. Тебе лишь опыта не хватает. Но есть то, во что тебе не следует пока что лезть, чтобы не совершить ошибок. — Ты же сейчас про танцы? — как-то озадаченно спросил Чонин. — Йени, ты умный мальчик, и ведь давно заметил, что мы с тобой похожи.       В это мгновение Чонин таки расслабился и даже усмехнулся. Это правда, Ян давно догадывался об ориентации Минхо, но в открытую спрашивать не хотел. Что ж, правду говорят — рыбак рыбака. — Допустим. И куда же мне не стоит лезть? — вдруг даже слишком уверенно спросил Чонин. На что Минхо улыбнулся. Ему нравилось это слегка демоническое нутро Чонина, которое он никому ещё из мемберов не показывал, но Лино видел младшего насквозь. — Тебе не стоит лезть к тем людям, которые не смогут принять твои чувства. — Оу, и ты уверен, что эти люди не смогут их принять?        Самоуверенность старшего сейчас дико раздражала Чонина. Ему не хотелось признавать то, насколько он слаб перед более опытным Ли. Ему не хотелось проигрывать старшему так сразу. — Да. — Минхо сказал, как отрезал. — Потому что ты ещё не можешь подать свои чувства правильно. — Слишком сильное заявление, хен… — начал Чонин, но его прервали. — Черт, Чонин, — Минхо повысил тон. — не стоит бороться со мной. Ты разве не видишь, что ты уже мне проиграл. ОН смотрит не на тебя.       Чонин подавился собственным вздохом и опустил голову. Он не ожидал, что Лино перейдёт к конкретике. Внутри все жгло от осознания собственного бессилия. И оно подкрадывалось давно, выжидало именно этого разговора, когда макне четко дадут понять, что у него и шанса нет.       Естественно речь шла о лидере. Чонин понимал, что тот натурал и привлечь его внимание будет сложно. Однако он также догадывался о намерениях Минхо по отношению к Чану. И ответная реакция на провокации Ли лишь эхом боли отдавалась в груди макне. Но и в это же время, то ли от обиды, то ли от крупицы шанса, то ли из вредности, Чонину не хотелось упускать возможность приблизиться к предмету воздыхания. — Прости, — чувствуя вину, произнес Минхо. — Не хотел, чтобы так все грубо вышло. Но пойми меня правильно, я… — Я понял. — оборвал младший. Он уж точно не хотел слышать продолжения слов Минхо. Да и сам он давно в действительности понимал, что против такого конкурента как Лино ему будет тяжело тягаться. — Йени, ты всегда можешь обратиться ко мне, если тебе понадобиться совет в таком деле. — Минхо нежно улыбнулся и потрепал младшего за волосы. На это Чонин лишь слабо кивнул. — Ну что, ещё раз прогоним танец и в общагу?

***

      Утро. Предыдущий вечер оказался слишком насыщенным на события, что вся группа не выходила из своих комнат ещё очень долго, отсыпаясь в свой законный выходной. И лишь Ян Чонин сидел один-одинёшенек на кухне и уже продолжительное время крутил ложкой в чашке, размешивая сахар в чае, который уже давно остыл. Вчера он узнал, что Феликс и Чанбин встречаются и им отнюдь не мешают их статусы в обществе. К тому же, по всей видимости, Минхо тоже воплотил давно задуманные планы по отношению к Чану. Это все не могло не радовать. Чонин счастлив, когда остальные мемберы счастливы. Однако сейчас он особенно тщательно задумался о своей личной жизни. Почему же у него никак не получается уладить свои любовные проблемы. От этих мыслей даже поспать нормально не удаётся, отчего он и проснулся раньше обычного.        В тот момент, когда Йени в очередной раз грустно вздыхал, на кухню зашёл (приковылял) Минхо. — О, Йени, чего так рано? Тебя обычно до обеда не видно в выходной. — наливая воду в стакан, хрипло спросил Минхо. На что Чонин лишь бросил недовольный взгляд. — Я больше удивлён твоему появлению, хен. Думал, после рандеву с Чаном ты ещё долго будешь отлеживаться. — с ноткой раздражения произнёс младший, с завистью осматривая выглядывающие из-под халата отметины. — Оу, наш макне не с той ноги встал? Расскажи своему хену, что тебя беспокоит. — Минхо лишь усмехнулся, не воспринимая слова макне всерьёз. Он сел напротив младшего со стаканом воды и настроился выслушать его. — Я вот все вспоминаю тот наш разговор в зале практик, когда ты мне с танцами помогал. — Я тебе часто помогаю, малыш, можно конкретнее? — отпивая воду поинтересовался Лино. — Боже, хен! Наш с тобой первый серьезный разговор. Тот раз, когда ты запретил мне претендовать на Чана. — Чонин раздражался ещё больше. Обычно никто не позволяет себе в сторону Лино такой тон. Да и Ян никогда себя не ведёт так со старшим. Но когда они наедине, то позволяет немного хамить. Хотя Минхо это не волнует и совершенно никак не трогает. Если Ян так разговаривает, то ему просто надо выговориться. В таких случаях Ли просто игнорирует тон младшего. На самом деле они ближе друг к другу, как может показаться другим. — А, понял. Ну не то чтобы я тебе запрещал… — Минхо-хен, я не об этом. Это дела былых дней. Но в тот раз ты обещал мне помогать если что, так? Будучи старшим и более опытным, ты взял на себя ответственность, так? Ну и почему же получается так, что это я помогаю тебе в отношениях с Чаном, а сам остаюсь в не удел? — выпалил макне на одном дыхании. — Боже, Чонин, я же не виноват, что твой Джисон такой тугодум. — Минхо закатил глаза. — Был бы он ещё моим. — пробурчал Ян.

***

      Что ж. Ещё пару лет назад Ян Чонин думал, что идеал его мужчины это Бан Кристофер Чан. Сильный и властный, уверенный и мужественный. Но он мог себе позволить только слюни в его сторону пускать. Особенно после разговора с Ли. Хотя стоит отметить, что некоторые вещи, о которых говорил Минхо, Чонин и правда осознал, но чуть позже. Да и его пыл в сторону Чана поутих. Ян решил сосредоточиться на группе, на карьере. Какое-то время он продолжал испытывать нежные чувства по отношению к лидеру, но это уже больше было похоже на чрезмерное чувство уважения к его работе и заботе о мемберах. Чонин уже свыкся с мыслью, что его неразделенной любовь таковой и останется, и теплил в душе эти чувства, которые иной раз придавали сил. И все изменилось в один момент. Из-за глупости, из-за легкомысленности. И все это исходило от Джисона, который, кажется, совершенно не задумывается о своих действиях, когда находится с тем, к кому привык. Он шумный и совершенно бездумный, когда рядом мемберы. Но несмотря на это он до одури талантливый. В какой-то момент Чонин просто попросил Хана помочь с занятиями на фортепьяно. Все шло хорошо, даже очень хорошо. Хан, как добрый и заботливый хен, показывал снова и снова одни и те же комбинации клавиш, лишь бы Чонин запомнил их. И вот у Йени наконец получилось. Он посмотрел на Джисона и лучезарно улыбнулся, проговаривая слова благодарности. И Хан откровенно говоря залип на такого милого и обаятельного Чонина. Да и сам Ян почему-то не отрывал взгляд от Сони. А потом он почему-то не отстранился, когда Хан вдруг двинулся вперёд. Младший почему-то не отдернулся, когда почувствовал на своих губах вкус губ старшего. И почему-то макне продолжал отвечать на поцелуй, пока уже сам Джисон не прервал его. — Прости, Йени… Атмосфера как-то располагала. — почесав затылок, проговорил Хан. — Да, …атмосфера. — повторил Ян.       После этого случая они ни разу не говорили об этом. Хан вёл себя так, будто это очередная его глупая и незначительная выходка из разряда воровства у лидера трусов. Видя это, Чонин тоже решил отпустить эту ситуацию. Вот только теперь внутри все горело при взгляде на Хана. Вёл то макне себя как обычно, а в сердце разгоралась то самое чувство симпатии, а далее влюбленности. И естественно, долго себя изматывая мыслями о Хане и о его губах, Чонин не выдержал и рассказал все Минхо. Который с особым энтузиазмом пообещал помочь с Джисоном. Но предупредил заранее, что в таких делах и с такими парнями спешить не стоит, иначе есть риск спугнуть. С тех пор Минхо различными способами пытался выяснить у Хана, как он относится к однополой любви, готов ли он сам такое испытать, приучал его к прикосновениям от представителя мужского пола и так далее. А Чонин иногда лишь бесился, что из-за своей нетактильности не мог позволить себе того же.

***

— Я проверил все подводные камни, Чонин. Я прощупал Хани как только мог. Ну не допрет до него никогда, пока ты сам не признаешься ему. — Не могу — отчаянно простонал Чонин и сложил голову на стол, тяжело вздыхая. — Не грусти, малыш, — Минхо потрепал младшего по волосам. — Кажется, когда это касалось Чана, ты был более смелым — Тогда я не чувствовал ответственности за свои поступки и слова. Я правда был глуп и неопытен. — Я рад, что ты это понимаешь, Йени. — голос Минхо сейчас ласкал слух. Ему больше всего хотелось сейчас поддержать младшего. — Эй, хен. — Да, малыш. — Ты в курсе, что мне пришлось сделать вчера, чтобы вы не спалились? — продолжая проговаривать в стол спросил Ян. — О, кстати, хотел узнать. На какой такой интимный разговор ты позвал Лиска и Бини?       Тут Чонин поднял голову, но продолжал подбородком упираться в стол. Он взглянул на Минхо с некой обидой и может даже злостью. — Я им признался, что я гей. И мне пришлось наврать им, что мне нравится мой бывший одноклассник и якобы я хотел бы узнать их мнение, как я могу поступить. На этом Минхо подавился водой. Не ожидал, что макне пойдёт на такие жертвы. — О, Боже, Йени, ты не должен был… — Пофиг. Но ты же понимаешь, что ты мой должник, хен? — Конечно. — Тогда устрой все так, чтобы за эту неделю Хан стал моим. Я больше так не могу. — Чонин звучал слишком серьезно. Так серьезно, что уже было понятно: отказы не принимаются. Йени был в отчаянии, но не знал как поступить. И это прекрасно чувствовал Минхо. Он слабо улыбнулся и погладил младшего по голове. — Хорошо, я постараюсь. Но самое главное будет все равно зависеть от тебя.       После этих слов Чонин поник. Его радовало то, что Минхо так просто согласился. Но макне пугала сама мысль о том, чтобы признаться. Однако парень больше не может видеть, как Хан по приколу тянется губами ко всем подряд, лишь бы посмеяться над их реакцией. Как бы ему хотелось быть таким же как Минхо или хотя бы Феликс, которые раскрепощенные настолько, что не пугаются таких вещей.       Видя опущенную голову младшего, Минхо не мог оставить его в таком состоянии, хотя уже хотел бы снова вернуться в кроватку. — Йени, знаешь, почему я вообще завёл тот наш первый с тобой серьезный разговор? Чонин взглянул на хена. — Я бы не стал даже разговаривать с тобой тогда, если бы не видел в тебе соперника. Может ты сам в это не веришь, но, как по мне, ты превзойдёшь нас всех. Так что выше нос! Возьми себя в руки и сделай это. — старший похлопал Чонина по плечу и, крехтя, поковылял обратно в комнату.       После этого Минхо ни разу не разговаривал с Чонином насчёт того обещания. И чем дольше это продолжалось, тем больше Йени становился увереннее в том, что Минхо просто забыл или забил. Это разочаровывало, но с другой стороны макне даже выдохнул. Думая о том, что ему придётся признаваться Хану в своих чувствах, младший начинал нервничать и накручивать себя. Ну, а если Лино не стал ничего делать с этой ситуацией, то и волноваться не о чем. Ну любит Чонин Джисона уже пару лет себе молча, ну и будет также любить себе молча и спокойно. Правда спокойно не всегда получалось. Хани и Джинни снова дурачатся, снова чуть ли не заигрывают друг с другом. Как же это бесило, как же хотелось быть на месте Хенджина, но снова всякий раз, когда к нему начинал приставать сам Джисон, то Чонин реагировал как и всегда-убегал.       Прошло больше недели и Йени полностью убедился в том, что Минхо забил на помощь. Грустно, досадно, но ладно. Макне вернулся в свой обычный режим. В очередной раз, когда он пошёл заниматься на фортепьяно все было как всегда. Правда, выходя из общежития, он наткнулся на Минхо, который заставил принести ему зарядку из комнаты. Чонин, бурча себе под нос, принялся выполнять просьбу хена. А ведь старший ещё и к Хану лез со своими скиншиповскими замашками. Короче говоря, сел за инструмент Йени весьма расстроенный. Играть совершенно не хотелось. Отчего Ян решил для начала позалипать в Инстаграмм, а потом и вовсе сделал селок больше, чем обычно. Что-что, а селфи поднимали ему настроение. Вскоре он все же отложил телефон и решил поставить его на зарядку. Какого же было его удивление, когда в сумке он обнаружил бутылочку соджу. Откуда она взялась? На ней висела записка: «Расслабься. Ты весь на иголках в последнее время. Твой хен разрешает ;)»       В стиле Минхо. И Чонин вспоминает, что, когда уходил за зарядкой для старшего, то оставил свой рюкзак у входа. С какой целью Лино подложил бутылку в сумку Чонин думать не хотел. Он правда устал. Ему надо было расслабиться. Не то чтобы Чонин запойный алкаш, да и вкус алкоголя не совсем нравится. Однако, сейчас почувствовать расслабляющее свойство градуса в конечностях, которые побаливают после репетиций, было весьма и весьма неплохой затеей. Может, Чонин отвлечется и забудет ту сцену Лино с Ханом. Благо всякие стаканчики из-под кофе всегда валялись в этой студии. После пары опрокинутых порций соджу Чонин уже не совсем понимал, что конкретно играет. Он просто двигал пальцами и слушал то, что получалось. Это был бессмысленный набор звуков, но весьма красивых. Полностью расслабленный, Йени совершенно забыл про осторожность, поэтому не сразу заметил, что в студию кто-то заходит. — Ого, я думал, что ты сюда ходишь чтобы играть, а ты здесь бухаешь под шумок? Чани-хен знает? — усмехнувшись на последних словах, произнёс Хан, встав в дверях. Почему то приход хена порадовал младшего, а его слова даже повеселили. Посему Чонин быстро замахал руками, призывая к себе старшего. — Тише будь. Закрой уже эту дверь, дурень. И желательно на замок. — протараторил макне. — Я обещаю с тобой поделиться, если ты не расскажешь Чану. — посмеиваясь дополнил Чонин. — Что ж, торговаться ты умеешь.       Хан посмеялся и быстро закрыл на замок дверь, после чего также быстро примостился рядом с Чонином, ожидая свою порцию алкоголя. Ян не заставил ждать и наскрёб ещё один стаканчик. — Хен, зачем пришёл? Соскучился что ли? — слегка заигрывая проговорил макне, чем вызвал смешок старшего. — У-у-у. Ты сколько опрокинул, мелкий? — посмеялся Хан. На это Чонин лишь пробурчал что-то вроде «я не пьян», хотя понимал, что налакался неплохо и посмеялся. — Так. — Хан выпил содержимое стаканчика. — Минхо-хен сказал, что у тебя снова какие то трудности с практикой и попросил помочь тебе. Как в старые добрые, да? — парень ухмыльнулся, придаваясь ностальгии.       А макне залип. Откровенно залип, одновременно пытаясь понять, о чем идет речь. О подобных проблемах с практикой Чонин никому ничего не говорил по той простой причине, что их и не было вовсе. Иногда было лень разучивать новые композиции, но в целом у него все хорошо получалось. Но благо, в нем наконец-то щелкнула искра осознания, а вместе с ней начало подкатывать волнение скопившиеся пОтом на ладонях. — А…да…не такая уж проблема. Все нормально, просто… Д-давай просто поиграем в четыре руки? — пожал плечами Чонин. — Хм, окей.       Такой ответ макне слегка насторожил старшего, но он решил, что лучше пока что не наседать на него. Сам расскажет, если захочет. Ну а пока они играли на фортепьяно, развеселились и начали стучать по клавишам на перегонки, пока мелодия совсем не перестала быть узнаваемой. В хохотом громче, чем звук самого инструмента они наконец закончили играть. Хан вновь наполнил стаканчики. — Знаешь, Йени, ты очень хорошо играешь. Сравнивая тебя тогда и сейчас, не могу поверить, что это один и тот же человек. — Джисон приподнял стаканчик. — Предлагаю выпить за нашего макне. За тебя.       Чонин смущенно кивнул и также улыбнулся, прежде чем запрокинуть голову, чтобы принять очередную порцию алкоголя. Когда же он вернулся в исходное положение, то сразу же наткнулся на устремленный на него взгляд старшего. В этом взгляде было все и даже больше: гордость, нежность, забота…любовь. По крайней мере это видел Чонин. Его сердце вновь зашлось в бешенный ритм. — Помнишь… — макне облизнул губы и повторил погромче хотя бы для себя, потому что гром в груди не давал слышать собственный голос. — Помнишь, тот раз…когда мы… — Да. — перебил. — Ты сказал, — младший все же продолжил говорить, в душе благодаря Хана за то, что не пришлось договаривать. При этом взгляд Чонина метался от глаз до губ Джисона. — В тот раз ты сказал, что атмосфера располагает… — Да. — вновь. — А сейчас она располагает? — с подрагивающим голосом и замутненным взглядом, спросил макне. Все его нутро вот-вот было готово разорваться в клочки от волнения. Кажется, ни перед одним выходом на сцену, он еще так не волновался как сейчас. — Да.       Хан ответил еле слышно, почти в губы младшего опаляя их своим дыханием. Макне сглотнул и поддался вперед, осторожно касаясь чужих губ своими. Он аккуратно исследовал каждый сантиметр губ старшего. Джисон не напирал, лишь подыгрывал, давая младшему шанс раскрыться, осмелеть, поверить в происходящее. Звонкие чмоки сводили с ума, мягкость таких желанных губ казалась чем-то нереальным. Кажется, макне и вовсе забыл о существании времени, о существовании чего либо другого помимо губ репера. Наконец, Чонин отступил, чуть отстранившись и взглянув в глаза старшего, пытаясь понять его реакцию. — Значит, мне не показалось. — прошептал Джисон. — Чт…       Хан не дал договорить и впился в губы младшего уже более уверенно. Его рука вплелась в волосы Чонина на затылке, не давая и шанса убежать. Младший никогда так ни с кем не целовался. Так страстно, так желанно, так похотливо. Даже когда Минхо его учил целоваться. Минхо так не умеет. Никто так не умеет. Потому что это Хан. Хан, который своим языком с жадностью облизывает чужие губы. Хан, нос которого так плотно прижался к чужой щеке. Хан, чье дыхание такое рванное и такое несдержанное. Из-за нахлынувшей страсти они были неосторожны. Иногда их зубы сталкивались. А из уголка рта Чонина потекла слюна, но им кажется это даже нравилось.       В конце концов им пришлось оторваться друг от друга. Хан внимательно изучал покрасневшее лицо младшего. У того в свою очередь взгляд поплыл. Джисон положил свою широкую ладонь на щеку макне и стер большим пальцем с уголка губ слюну. Он делал это ожидающе бережно, словно обращался с фарфоровой куклой и внимательно следил за реакцией Чонина. Эта его нежность совсем не соответствовала его требовательному поцелую еще пару секунд назад. Отчего младший готов был расхныкаться, не понимая как ему больше нравится. — Чонин. Ты возбудился…       То ли вопрос, то ли констатация факта. Йени лишь виновато склонил голову, не в силах далее смотреть на Хана. Его потряхивало то ли от возбуждения, то ли от неловкости и стеснения. — Ничего страшного. — Хан вновь приблизился к лицу макне. — Я помогу.       А далее рука старшего сжала выпирающий из штанов Чонина бугорок. Тот всхлипнул. Его вело. Дико вело. Обычно любые прикосновения других людей он терпеть не мог. Прикосновения же Джисона его возбуждали, отчего он их старался избегать. А сейчас ему хотелось, чтобы старший трогал везде, куда только дотянется. Хотелось прижаться к нему всем телом, чтоб почувствовать больше. Хотелось, чтобы эти пальцы сжимали бедра младшего. От одних подобных мыслей член макне нервно дергался. Возможно, все дело в алкоголе. Непьющему Чонину было нелегко переносить градус, отчего его быстро развозило. Либо его пьянил ТАКОЙ Хан, который позволял себе все то, о чем так давно мечтал сам Чонин.       После непродолжительных поглаживаний, рука Хана все же оказалась под резинкой трусов и размазывала предэякулят по стволу. Хан носом уткнулся в шею макне и оставлял еле ощутимые поцелуи на коже младшего. Пальцы Чонина вцепились в толстовку старшего. Он инстинктивно поддался бедрами вперед, и чуть не захлебнулся вздохом, когда Хан абсолютно по-садистки чуть сильнее сжал член у основания. — Хёёён — выстонал младший.       А после, слушая лишь собственные инстинкты, оттолкнул от себя Джисона. Ошарашенный репер и не успел сообразить, как младший уже восседал на нем так по-блядски разводя ноги и прижимаясь своим членом о пах старшего. — Эй-эй, детка, приостановись. Стул может нас не выдержать.       Стул был действительно хлипким. Эти складные стулья никогда не отличались особой прочностью, но макне это не останавливало. Джисон посмеивался, но Чонин его не слушал. Он хотел трения и он его получал. Слишком быстро, слишком несдержанно, слишком пошло. Он подмахивал бедрами быстро и даже дико, пряча лицо. Джисон лишь слышал собственное имя, которое Нини как одержимый повторял. — Детка, — уже сбивчиво, -Стой, Йени, малыш, остановись на мгновение.       Хан сильно сжал талию младшего, тому пришлось остановиться и отстраниться. Кажется, он был готов разрыдаться, на мгновение подумав, что репер хочет все это прекратить. Однако, как только Чонин перестал двигаться, Хан слишком мельтеша попросил макне приподняться, а затем спустил свои и его штаны. Кажется, в этот момент Чонин готов был задохнуться, потому что абсолютно точно не мог вспомнить как дышать. Он видел перед собой колом стоящий член старшего, о котором мог только грезить. Да, бывало, что они все видели друг друга обнаженными, но возбужденным Чонин не видел Хана еще никогда.       Неосторожностью Чонина было взглянуть наконец в лицо репера. Младший потерялся в этом потемневшем взгляде. Хан вновь потянулся за поцелуем. Одной рукой он придерживал макне за талию, а второй обхватил их оба стояка, отчего Чонин простонал в поцелуй. Сони начал двигать рукой внизу и языком наверху. Задушенные стоны младшего становились все громче. В итоге он уже не смог глушить их в чужих губах, он разорвал поцелуй, и в полный голос издал стон удовольствия. Их не заботил издаваемый шум. На чем-чем, а на звукоизоляции в студиях Джуп не скупится. С каждым новым движением руки Джисона, Чонин становился все громче, он вновь подмахивал бедрами в такт, вцепивший в широкие плечи репера. — Ох, блядь… — вырвалось у Сони. Йени начало заметно потряхивать. — Я…я сейчас… — захныкал он. — Давай, детка. — и надавил большим пальцем на уздечку младшего, после чего тот с гортанным полустоном-полукриком излился в руку Хана.       Макне сразу же обмяк и навалился на старшего, чем поспособствовал опасному скрипу стула. Хан все еще продолжал поглаживать своей рукой член младшего продлевая удовольствие. Вместе с этим он очень нежно выцеловывал шею Йени. Как только мелкая дрожь чуть унялась, Чонин заметил, что репер все еще не кончил. Без лишних слов он слез с бедер старшего и сел на колени перед ним, чуть раздвигая его ноги. — Стой, Чонин, ты же не собираешься… Бляяя — на выдохе. Хан запрокинул голову, как только почувствовал чужие губы на своем члене.       Младший действовал слишком уж уверенно и быстро. Он с необходимой периодичностью то облизывал ствол, то практически полностью заглатывал. Хан впервые за это время растерял уверенность и нервно вцепился в волосы Чонина. Тот же сладостно и болезненно простонал, отчего по члену пронеслась сладостная вибрация. Как бы не старался Джисон, но он с трудом сдерживал себя в желании толкнуться вперед. Но, кажется, Чонин и не против был. В какой то момент макне уткнулся кончиком носа у основания и Джисон задрожал. — Стой, детка… детка, я сейчас кончу… вытащи.       Но Чонин игнорировал эти слова, он хотел, чтобы Хан излился прямо ему в рот. И пересчитать сложно, сколько он это видел во снах. Сони же в свою очередь не смог долго сдерживаться и действительно кончил Чонину в рот. А тот все проглотил.       Они молча приводили себя в порядок, помогая друг другу стереть ненужные следы. Чонин влажными салфетками стирал свою же сперму с толстовки старшего, пока тот протирал свои руки. Макне не мог поднять взгляда на старшего, поэтому просто уперся взором в перепачканную ткань. — Хен… я люблю тебя.       Все же признался. Оказалось, что сказать это было не так сложно. — Да я уж заметил. — глупо усмехнулся Хан, а после приподнял голову макне за подбородок, чтобы взглянуть прямо в глаза. — Помнишь, я сказал, что мне не показалось? Чонин едва кивнул. — На самом деле я давно подозревал, что ты неравнодушен ко мне. Правда, я боялся, что это лишь мои фантазии. Думал, что я принимаю желаемое за действительное. — он замолчал, уперто вглядываясь во взгляд Чонина, который не мог подобрать слов, чтобы что-то ответить. — Я думаю, ты мне нравишься, Ян Чонин. — Тогда… мы могли бы… попробовать встречаться? Младшему через силу давалось каждое слово. — Если только ты наконец, признаешься, что ты в тот раз меня поцеловал. Обидно, знаешь ли, что ты продолжаешь отрицать тот поцелуй. — Погоди-погоди. В тот раз это ТЫ меня поцеловал, а не я тебя. — Ох, нет, детка, это ты потянулся. Я лишь подстроился.       И вновь эти двое начали спорить. Вся неловкость улетучилась. И, кажется, этот вопрос с поцелуем никогда не разрешится. И лишь Хан больше не собирается скрывать, что хочет целовать Чонина всегда и везде.