Подари мне бесконечность

      Отчаяние.       Таково имя самого страшного состояния человеческой души. Чувства охладевают, покрываясь обжигающей ледяной коркой. Теряется счет времени, превращая ожидание в бесконечность. Перед глазами стоит пелена. В голове непроглядный туман. Кажется, что весь мир остановился, замер навеки вместе с тобой. Мысли одна за другой проносятся с космической скоростью лишь для того, чтобы угаснуть через пару мгновений, предоставляя тебя на самосуд опустошенному сознанию.       Ноги не чувствуют твердой земли под собой. Мир вокруг плывет, словно погружая в транс. В ушах шумит кровь. Она как последняя ниточка, связывающая его с реальностью. Только она еще напоминает о том, что все это лишь начало.       Начало великого конца        Дрожащие руки почти не ощущают окружающий холод. Дину даже кажется, что они в чем-то испачканы. Будто на них остались следы липкой вины и крови. Крови, что пролилась ради него одного. Ради того, чтобы его бестолковое сердце билось дальше в одиночестве, забыв про привычный ритм.       Дину не хотелось в это верить. Только бы все это оказалось лишь паршивым сном. Как же Кас мог на это пойти, зная, что эта дорога приведет его в никуда? В голове не укладывается.       Дин слегка покачивается из стороны в сторону. Жалкая попытка отогнать от себя проклятые наваждения. Это он виноват. За столько времени можно же было заметить. Узнать. Понять. Как он теперь может себе позволить спокойно спать по ночам? Да и вообще, спать.       Люди говорят, время лечит. Но Дин знает наперед, что стрелкам часов, как бы громко те не стучали, никогда не заглушить скрежет поломанного сердца. Поломанного за каких-то несколько роковых минут.       Будто вся Вселенная рухнула прямо на его глазах. А у Дина не хватило сил удержать ее. Не хватило смелости остановить. Не хватало внимательности, чтобы предотвратить.       Дин утыкается лбом в сцепленные ладони. Зубы сжаты до глухой боли. В глазах застыли слезы. Ему не хватило всего одной минуты. Да даже нескольких секунд было бы вполне достаточно. И с губ, но уже в полную пустоту слетает прощальное: “Я тоже люблю тебя”.        Он осторожно коснулся отпечатка ладони Каса на куртке. Последнее, что осталось от него. И первое, что Дин от него получил.       Они вернулись к тому, с чего начали. Вся эта бессмысленная борьба. Божественная война. Она привела его к самому началу. Словно хотела в очередной раз вонзить нож ему в спину, доказать, что в этом мире он — лишь главный герой, которому суждено нести потери и хоронить близких. Рано или поздно это все равно должно было произойти. Все истории заканчиваются одинаково трагично.       Только вот Чак, пожалуй, упустил кое-что: Винчестеры в этой реальности действовали не по указке. Они не были глупыми марионетками, которыми можно управлять просто дергая за ниточки. Нет. Они были самостоятельной пьесой. Историей, пишущейся своими же героями. И вот, они снова выбились из сценария, нарушая все мыслимые и немыслимые границы. Чистой, непорочной любви в этой книге не место.       Такая любовь должна быть чужда тем, кто ни разу не видел ее воплощения.       Значит ли это, что всю любовь, что есть в этом мире, Кас разглядел в нем? В Дине Винчестере. В сыне, часто подводившем отца. В брате, который не был рядом в нужный момент. В охотнике, что не спас столько жизней. В обычном смертном, наконец.       В человеке, который не видел очевидного. Он был слеп так долго, блуждал в этой темноте совершенно один, не рассказывая никому о своих скитаниях. Он помнил ощущение того адского пекла, прожигающего душу. Его тело пронизывали сотни острых игл, он словно разрывался по кусочкам. Дин умирал каждый день лишь для того, чтобы воскреснуть, и этот замкнутый круг никогда не прерывался.       Но Кас схватил его тогда. И удержал от падения в бездну, став его спасением и искуплением. Он вернул его из самых глубин ада, воскресив не только его тело, но и душу. Он вдохнул в него новую жизнь для того, чтобы сражаться с ним плечом к плечу до самого конца.       Кастиэль оберегал Винчестеров все эти годы так сильно, как только мог, укрывая своими крыльями от любой напасти. Он учился чувствовать, мыслить как человек. И даже несмотря на то, что на Небесах его признавали бунтарем, он всегда оставался верен самому себе.       А сейчас он покинул его, так и взмахнув крыльями на прощание. Сплошная тьма окутала его со всех сторон, утягивая за собой туда, откуда ему уже нет дорог. Ни в настоящее, ни в будущее, только в прошлое. Ему вновь предстоит увидеть все свои самые страшные кошмары, спрятанные глубоко в недрах сознания. Там нет света, нет надежды. Есть только боль и темнота, которую не способна разогнать даже самая яркая звезда во Вселенной.       Целые галактики меркнут по сравнению с Пустотой. Всей мощи космоса не хватит, чтобы ее уничтожить. Она была создана самой вечностью, как конечное пристанище всех существ без души. Она и есть конец всего.       Дину хочется бить кулаками стену. Стереть костяшки пальцев в кровь, чтобы только забыть эту боль хоть на мгновение. Он не был готов к этому. Только не сейчас.       Он понимает, что виноват перед Касом. Но просить прощения уже поздно. Он опоздал. Опять. Разрушил свой единственный шанс на счастье. Молиться больше некому, его все равно никто не услышит. Остается лишь злость, ярость на самого себя за равнодушие. Лучше бы Пустота поглотила их обоих.        Его ангел отдал за него жизнь. Он отдал всего себя ему одному, растворившись в собственном горе. Его любовь была с Дином всегда, даже когда он сам об этом не догадывался. Его любовь лечила раны, спасала от саморазрушения, она подарила ему все, чего так не хватало.       Дин был обязан ему до конца жизни. Он должен был его спасти.       Даже если любовь всегда просила кровавых жертв              Чак повержен.       Теперь он брошен на произвол судьбы. Чтобы с ним не случилось, теперь это не забота Винчестеров. Их дело сделано. Они наконец-то обрели желанную свободу. И если раньше их домом была лишь бесконечная дорога, уходящая в закат, то теперь их дом — это весь необъятный мир, в котором больше не будет безумного правителя. Конечно, монстры никуда не делись, опасность все еще угрожает простым людям. Но к этому Дин и Сэм привыкли. Это их работа, часть их самих.       Только вот конец хоть и счастливый, но не для всех. Слишком дорога была цена победы. Нельзя строить счастье на крови и костях. По крайней мере, Дин этого не хотел.       Поэтому сейчас, стоя рядом с Джеком, он хочет задать один единственный вопрос. Пусть и безумный. Но он должен хотя бы попытаться. Кас спасал его слишком часто. Он являлся почти на каждую его молитву. Словно ангел хранитель.       Настало время Дину спасти его. Он в нерешительности смотрит на Джека, будто боится его реакции. А что если его просьба и в правду невыполнима? Он не знает. Слова комом застревают в горле. Но лучше он хотя бы попытается, чем будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.       — Джек, я… — Дин выдохнул. — Я понимаю, что из Пустоты уже не возвращаются. Но может я попробую вытащить Каса оттуда? Знаю, что звучит безрассудно, но шанс есть.       — Я не могу отправить тебя в Пустоту, Дин. Это слишком опасно. Если ты ее разбудишь, ей будет все равно кто перед ней, — Джек пожал плечами. — Она сможет легко забрать тебя, также как и Каса. А я не хочу терять еще одного дорогого мне человека.       Дин прикусил губу. Такой исход его не пугал. Но Джек от своего не отступится.       — Разве нет другого выхода? Может … может получится обменять меня на него? Джек, я готов на все. Буквально на все. Любые условия — я согласен. Пожалуйста, — Дин умоляюще смотрел на нефилима, словно стараясь уловить хоть каплю надежды в его глазах.       Джек слегка нахмурился и наклонил голову вбок. Забавно, но на пару мгновений Дин уловил в этом жесте кое-что знакомое: Кас делал точно так же.       — Я легко могу разорвать сделку с Пустотой. Но есть то, на что я не смогу повлиять, — наконец ответил он. — Поэтому даже если Кас освободится от своих обязательств, он все равно останется там. Пустота переполнена безграничной тоской и отчаянием, от которых невозможно укрыться, а те, кто попал туда, видят сны полные сожалений. Даже моей силы недостаточно, чтобы прервать это. Это нужно сделать тебе.       — Подожди-подожди, то есть я должен пробудить Каса? — опешил Дин.       — Именно так, — Джек улыбнулся, — Понимаешь ли, не все ангелы и демоны хотят возвратиться оттуда. Некоторых из них больше ничего не держит ни на Небесах, ни на Земле, ни в Аду. Их существование станет бессмысленным, и по сути, для них ничего не изменится. Кас же… Он уходил с чистой совестью. Его счастье и заключалось в том, чтобы сказать тебе то, что он чувствовал на протяжении всех этих лет. Ему было достаточно лишь стать откровенным с тобой. Только ты и держал его здесь. Позволь мне показать тебе.       Джек коснулся пальцами лба Дина, погружая того в воспоминания. Винчестер понял, что Джек хотел показать что-то, что он не заметил в тот раз. И как бы больно ни было ему возвращаться, он должен был сделать это.       “Позволь потоку нести тебя”, — промелькнул в голове мягкий голос нефилима.       Наконец перед глазами появилась та самая комната в бункере. В воздухе витает запах сырости и железа. Странно, что Дин тогда не чувствовал его, хотя он слышал этот запах чуть ли ни каждый день своей жизни. Так пахнет смерть. Словно намекает о своем скором приближении. По комнате раздается глухой размеренный стук. Как молот бьет о наковальню. Скоро. Скоро сюда придет настоящая Смерть.       Кас поднимает взгляд на Дина. Он только рассказал ему о своей сделке с Пустотой. И казалось бы, что это конец. Так должна была закончиться его история. Обыкновенное прощание со старым другом. Но нет. Этот Кас решил поступить иначе. Сейчас Дин даже вспомнил, что пару лет назад просил его никогда не меняться. Потому что он знал, что ничье решение в этой Вселенной не сможет повлиять на его Каса. Он в этом уверен.       И тут Кас начинает говорить. Он ни на секунду не отводит глаз от Дина. В нежной голубизне плещется печаль. И ее глубину нельзя ничем измерить, нельзя ни с чем сравнить. Будто бездонное море раз за разом играет своими волнами. Слеза за слезой медленно скатываются по щекам…       Вот чего не предусмотрел Чак. Вот чего боялось мироздание.        Ангел чувствует. Ангел плачет. Ангел обрел душу, которой даже Небеса не смогли его наделить. И это благодаря лишь одному человеку, благодаря Дину.       Небесный воин, не подчиняющийся приказам. Существо, чей истинный облик настолько ослепителен, что затмевает собой даже солнечный свет. Он видел как создавалась Вселенная, как навечно угасали звезды, как появлялись новые галактики. А потом он прошел весь путь становления рода человеческого. Он видел, как строили Вавилонскую башню, помнит Каина и Авеля. Он был свидетелем самых кровопролитных войн в истории. Его глаза знают всю историю от начала и до конца. Его крылья облетели всю необъятную бесконечность.       За все минувшие тысячелетия он не раз задумывался о своем предназначении. Какова же его роль? С самого начала времен Кас понимал, что отличается от других ангелов. Его притягивали люди, их понимание жизни, их чувства. Но он понимал, что все это для него, как для служителя небес, запретно и означает лишь одно — лишение крыльев. Но зачем ему были даны крылья, сгорающие при первом свете чьего-то сердца?       Если уж ему суждено было кого-то полюбить, то Кас был готов отказаться от них. Крылья нужны для полета, а не для того, чтобы его сдерживать.       Сейчас, признаваясь Дину в своих чувствах, он нисколько об этом не жалеет. Горькая улыбка трогает его губы. Он счастлив. Ведь последнее, что Кастиэль испытал на этой Земле, была любовь.       Дин это понимает. Кас не ждал от него взаимности. Ему достаточно было лишь сказать одну фразу, смысл которой так прост для любого смертного, но необыкновенно сложен для ангела.       … Я люблю тебя       Возвращаться из воспоминая невыносимо трудно. Дин делает глубокий вдох, будто только вынырнул из воды. Он старается отдышаться, стараясь успокоить бешеный ритм сердца. Лишь спустя пару минут Дин вновь смотрит на Джека. Он кивает головой в безмолвном жесте благодарности и проводит рукой по волосам.       Что ж, это обнадеживает. Вопросов по-прежнему больше, чем ответов. Дин до конца даже не уверен из какого именно кошмара ему придется вытаскивать Каса. Но когда, спрашивается, он действовал хоть по какому-нибудь плану?       Жизнь только и делала, что била его головой об стену. Вот и вся наука. Значит, риск, неизвестность и в случае чего — верная смерть. Хороший конец для любовной истории, ничего не скажешь. Дин слегка нахмурился, потупив взгляд. Волнение терзало его изнутри, но раз другого выхода нет.       Надо соглашаться.        — Сколько времени я смогу провести там?       — Сколько угодно. Сны эти бесконечны. Ты можешь блуждать из одного его сна в другой, пока не поймешь, что готов.       — А что произойдет, когда я разбужу его и смогу убедить вернуться назад? — Дин мысленно сделал себе пометку. Никакого “если”, только “когда”. На хороший исход просто нужно время.       — Тогда вы очнетесь в Пустоте. Возможно, она попытается удержать вас там, но я надеюсь успеть раньше. Поэтому если все получится, я смогу вернуть его и тебя на Землю.       — Хорошо, я согласен, — с уверенностью сказал Дин. Он уже не боялся личной встречи с Пустотой. Если будет нужно, он прикончит ее голыми руками, наплевав на ее бессмертие. Его ничто не остановит.       — Просто позови меня, когда закончишь, — Джек щелкнул пальцами.       Удачи тебе, Дин Винчестер              Дин очнулся.       Потирая уставшие глаза, он огляделся. Черт, то ли его приложило слишком сильно и он сошел с ума, то ли действительно он попал в тот самый день.       Темное небо расцвечивают сотни ярких комет, словно начался самый масштабный звездопад за последние две тысячи лет. Золотые вспышки возникают там и тут с космической скоростью. Длинные хвосты тянутся вниз, разрезая мглу. Даже звезды меркнут в сравнении с их ослепительным сиянием. Но кометы эти, достигая линии горизонта, молниеносно гаснут. Искры рассыпаются в разные стороны, а затем потухают, оставляя за собой след дыма.       Заброшенная церковь бросает зловещую тень от луны. Вдали чернеет полоса леса, окружая небольшую поляну с выжженной травой. Само время замирает, наполняя каждую секунду томительным ожиданием. Завывает ветер, предупреждающе колыхая листву.       Дин узнал бы этот миг из тысячи других. В ту ночь Кастиэль стал самым страшным врагом Небес после Люцифера. Райские врата закрылись. Все ангелы пали. Небеса плакали. И плач их был слышен во всех Вселенных.       Но в этот раз рядом с Дином нет ни импалы, ни Сэма, ни самого Каса. Есть только необъятная ночь, окутывающая все живое бархатистой тьмой. Дин прищурился и осмотрелся по сторонам, стараясь хоть что-то разглядеть. Но было пусто. Ни одного признаки жизни.       Он мрачно усмехнулся. Да уж, одно дело вытащить Каса из кошмара, но для начала было бы хорошо его здесь отыскать. Дин решает пойти вперед. Он чувствует, что ангел где-то рядом. Его нужно срочно найти, нельзя позволить страдать Касу еще дольше. Он и так достаточно пережил.       Вдруг в облаках Дин замечает еще одну вспышку света. Она ярче всех остальных. Исходящий от нее свет до боли режет глаза, и он зажмуривается, прикрывая лицо руками. Он слышит пронзительный крик. Смесь из боли, животного страха и отчаяния. От него мурашки бегут по всему телу, а внутри все сжимается. Дин резко зажимает уши, по-прежнему стараясь не смотреть на свет. Он падает на колени и прижимается к земле, чувствуя, как через ладони начинает просачиваться кровь.       Где-то он уже подобное слышал. Правда, тогда это был самый настоящий ультразвук, даже стекла повыбивало. Тогда Кас впервые попробовал поговорить с ним. Но люди не способны услышать голоса ангелов, поэтому попытка с треском провалилась. Только сейчас крик все больше похож на человеческий. Словно мольба о помощи.       Дин решает, что хуже уже не будет. Ему уже не важно, пострадает ли он сам. К тому же, это всего лишь дурной сон. А такие сны лучше всего как можно быстрее развеять. Дин выдыхает через зубы и медленно встает на ноги.       Он открывает глаза.       Пространство от плотного покрывала ночного неба до самой земли пронзил столб света. Воздух вокруг горел адским пламенем. Будто самый яркий закат. Языки вздымались высоко в воздух, достигая облаков. И через яркую заслонку огня Дин сумел разглядеть нечеткий силуэт.       Это был еще один ангел. Ангел, у которого медленно сгорали крылья, лишая того последней возможности вернуться обратно.       Обожженные перья разлетались в разные стороны, как разлетаются частицы от тлеющего бумажного листа. В воздухе запахло гарью.       Дин подбежал ближе. Только бы не ошибиться. Если он правильно понял, это был Кастиэль.       А точнее, его самый страшный кошмар, который он переживал в своем сознании раз за разом, не в силах этого прекратить. Как-то он сказал Винчестерам, что стал падшим именно из-за них. Только вот его лишили крыльев и благодати, но ему удалось избежать участи других ангелов, в прямом смысле сброшенных с Небес. Теперь же ему предстояло пройти через это. Не умирая, но чувствуя всю боль, унижение и ужас, которые пережили его братья и сестры.       Его душа, обретенная на Земле, должна была сгореть до тла, также как и крылья.       Там высоко-высоко тело Каса содрогалось, билось в конвульсиях. Руки распростерлись к небу. Он словно старался уцепиться за облака. Поймать последний шанс на спасение. Его глаза остекленели, застыв, словно у мертвеца. Рот приоткрылся в немом крике. По щеке катилась одинокая слеза, рисуя незамысловатый горький узор.       Но на половине пути он замер. Руки и ноги безвольно свесились вниз. Пламя вокруг его крыльев потухло, открывая взору Дина жалкие остатки былого великолепия. Лишь редкие черные обожженные перья. Почти ничего не осталось.       И тут прямо над Касом загораются енохианские символы. Голову обрамляет светло-голубой нимб. А из груди что-то вырывается, жаждет свободы, будто птица, заточенная в клетке. На коже вспыхивает еще один знак, а прямо в воздух устремляется сгусток энергии. Акварельными подтеками он размывается по ночному нему, постепенно приобретая форму изящных перьев.       Дин стоит, не шевелясь. За всю свою жизнь он не видел такого завораживающего зрелища. Это явление достойно признания всего мира. Красота всей Вселенной уступает этому великолепию. Медленно, но до Дина наконец-то доходит, с чем он имеет дело. Привычный вид Каса — лишь его сосуд, а вот его истинный обличье, библейская натура — совсем другая история.       Сотни ярчайших глаз, устремленных прямо в необъятный космос, будто новая, совершенная Галактика. Тысячи гигантских крыльев, распахивающих свои объятья. Силуэты всевозможных райских животных и птиц. И звездная дымка, обрамляющая тонкой каймой очертание божественного венца.       Вот он, настоящий Кастиэль. Казалось бы это должно было бы напугать Дина, заставить его бежать. Ведь ни одному смертному не под силу увидеть лицо ангела. Только вот Дину совсем не страшно. Как может пугать то, чем он дорожит больше всего на свете? Сам Кас избрал его среди всего человечества. Хотя бы в своем сознании.        Улыбка трогает губы Дина. Он наконец-то увидел воочию ангельскую свободу. Кас перестал от него прятаться. Он стал самим собой.        Кастиэль пал. И сделал это не как другие ангелы. Он позволил выйти своему существу на свет, несмотря на страх быть отвергнутым. Кас поступил так же, как и сделал в тот день в бункере. Его смелость, лежащая казалось бы на поверхности, вечно подпитывалась тем, что было запрятано глубоко внутри. Но всегда приходит время раскрыть свой секрет.       Сияние начинает гаснуть, утягивая за собой и истинный облик Каса, оставляя лишь крохотные искорки, напоминавшее о том чуде, что Дину довелось свидетельствовать. Тело ангела медленно опускается на землю. Только символ на его груди по-прежнему светится голубым.       Дин бежит прямо к нему. Не замечая холодного ветра. Совсем не чувствуя выступивших слез.       Есть только Кас. Его ангел, который только что заставил Небеса гореть. Который отступил от всех Библейских правил и запретов. Который позволил миру лицезреть любовь абсолютно нагой.       Дин подходит к Касу. На траве под ним выжжен силуэт огромных крыльев. На секунду Дин сомневается. Захочет ли Кастиэль его теперь видеть? Или даже слышать?       Слишком много всегда оставалось глубоко в сердце охотника. Пришла пора раскрыть карты и вернуть Каса домой. Он опускается на колени и несмело начинает говорить:        — Ну здравствуй, приятель. Световое шоу…. было просто потрясающим. Ты затмил абсолютно всех, — Дин улыбнулся, осторожно прикасаясь к темным волосам. — Ты ведь, наверное, удивишься, узнав, что я здесь. Только скажи спасибо Джеку. Это его заслуга.       Дин понимает, что его голос начинает подрагивать. Черт. Только не сейчас. Не время еще. Нужно вытаскивать Каса отсюда. Но что ему делать? Вот он, лежит прямо перед ним, только руку протяни. Надо же ему что-то сказать. Как там Джек говорил? “...Сны, полные сожалений…” Что ж, у Дина таких сожалений тоже немало. И об одном, пожалуй, Касу стоило бы узнать.       — Слушай … Я ведь не очень хорош в таких речах, ты же знаешь. Да и разговоры у меня никогда такие не клеились. Прости, если что. Ты слишком долго ждал, чтобы это услышать. И мне бы не хотелось тебя разочаровать. Одним словом, не так это должно было произойти. В общем, просто послушай… Это случилось однажды. Я просто посмотрел на тебя и… и почувствовал. И с того момента это чувство не уходит. Оно осталось рядом со мной, даже когда ты ушел. Я ведь тогда и не думал, что это могло бы быть. Просто любовь… Слишком громкое для меня слово…       Дин не выдержал.       — Ты ведь сказал, что я изменил тебя. Научил любить… Ты ведь был прав, я не вижу в себе этого. И самой большой загадкой для меня будет понять: как ты увидел это во мне? Что тебя держало рядом со мной… — он уже не сдерживал всхлипы, слезы душили его, но Дин продолжал. — Я хочу любить тебя. Не знаю как, но я должен постараться. Потому что ты тоже изменил меня… Постоянно забываю, что ты у нас не просто ангелок, а “многомерная волна Божественного замысла”. Выше Крайслер-билдинг, я правильно запомнил? Словом… я же видел тебя настоящего. И … хочу заметить, ты божественно крут… Ты показал мне, что любовь ни от чего не зависит. Ты чертов ангел, а полюбил человека… Любовь она … она просто есть, так же как и счастье. Она просто существует. Ее нельзя заслужить, ее нельзя подчинить. И мы должны принять это… Мы с тобой. Кас, твоя любовь дала мне слишком много. Я возможно никогда за это не расплачусь. Но я хочу, чтобы ты запомнил только одно… Я не хочу хоронить тебя прежде себя. Я буду рядом с тобой. И я вытащу тебя отсюда. И я готов еще раз провести в Аду сорок лет, да хоть тысячу. Если в конце я встречу тебя… И знаешь чего я бы хотел сейчас больше всего на свете? Увидеть твои глаза. Чтобы снова увидеть в них всю бесконечность, чтобы увидеть в них то, как мы просто существуем и любим. Поэтому, Кас… Касси, пожалуйста, вернись домой… Я люблю тебя.       Дин прижался к груди ангела, цепляясь за знакомый тренч. Жжение от енохианского символа чувствовалось даже под тканью рубашки. Дин был готов поклясться, что там останется след. Но его это уже не волновало. Будет второе напоминание о спасении. Только, Дин надеялся, что в этот раз — о спасении самого Каса.       Но время не стоит на месте. Оно неумолимо продолжает свой ход, сменяя звездное небо предрассветной синевой, раскрашивающей предстоящий день светлой надеждой. Но Дин не замечает этого. Он не слышит умиротворенности тишины. Не видит того, что среди облаков больше не вспыхивают новые жертвенные костры. В воздухе исчез тяжелый запах пепла. Ветер перестал колыхаться тревогой.       Последние отголоски страха и горечи уходили на задний план.       Кастиэль начинается просыпаться.       — Дин?       Дин не верит своим ушам. Боже. Если чудо и имеет место на существование, то он надеется, что время для него как раз пришло. Он был готов вновь продать душу, чтобы больше никогда не прекращать слышать этот голос. Родной, глубокий, с небольшой хрипотцой. И сквозь пелену чувств и воспоминаний он мгновенно отрезвил его.       Дин с трудом приоткрыл слипшиеся от слез веки. Ему уже думается, что он и сам попал в плен к Пустоте. И сейчас увидит лишь очередное паршивое воспоминание, которое только больней сделает.       Но на его большое удивление, он оказывается не прав.       У него на руках лежит Кас. Живой. Настоящий. Покрытый мелкими царапинами с ног до головы. Весь в ожогах, что красноватыми пятнами расползлись по телу. Со следами сажи на щеках и одежде. Но живой, из плоти и благодати, это было главным.        Голубые глаза вновь заблестели весенней речной гладью. И, может Дин раньше этого и не замечал, но было в его взгляде что-то неземное, космическое. Будто блики крохотных алмазных звезд.       Он бережно поднимает руку Каса, стараясь нащупать пульс. Если сейчас он перед ним в сосуде Джими, то пульс обязан быть. Не может ведь быть иллюзия проработана до таких мелочей. Нет, размеренное постукивание есть. Дин громко выдыхает, сглатывая очередной приступ слез.       — Кас, как же ты... — прошептал Дин и поднес его руку к щеке, щекоча дыханием бледную кожу. — Больше никогда не вздумай меня так пугать. Слышишь?       Кас бы и рад улыбнуться. Только не может. И от боли, и от оцепенения. Он уже и не надеялся на то, что за ним кто-нибудь придет. В особенности Дин.       Он мысленно уже давно подписал контракт собственной кровью. Спасение ни в одном пункте не значилось. Это был билет в один конец. Как же Дин смог к нему попасть?       — Молчи, ничего не говори, — затараторил Дин. — Ты же только что… Кас… У меня теперь этот образ из головы не выйдет.       — Прости, Дин, — еле слышно прошептал он. — Я…       Кас прерывается от резкой вспышки боли. Он пытался заглушить ее, правда. Но, как видно, его силы во сне пропали. Исцелиться он точно не может.       — Не надо, — Дин запускает руку в темные волосы. — Я понял тебя. Но это мне делать надо. Я теперь тебе до конца жизни обязан.       Дин осторожно поглаживает Каса по голове, пропуская испачканные сажей пряди через пальцы. Он не верит. Не может быть все так просто. Это же… не сказка для детей…       Но краем глаза он замечает, как Кас неуверенно пытается коснуться до него самостоятельно. Будто тоже до конца не осознает происходящее. Дин мягко переплетает их пальцы, боясь навредить. Сердце колотится. Для него такая нежность в новинку. Но с настоящими ангелами по-другому и нельзя. Будет первый опыт у них обоих.       Кас вновь пытается что-то сказать, но охотник обрывает его.       — Об этом поговорим после, не здесь и не сейчас, — Дин приложил палец к его губам. — Судя по всему, идти ты не сможешь. Поэтому, надеюсь, я тебя удержу.       Он осторожно поднимает Каса на руки, стараясь не касаться сожженных крыльев. Дин чувствует, что даже прикосновение его рук, вызывает у ангела болезненную дрожь по всему телу. Аккуратно, будто несешь реликвию. Каждый шаг мягче предыдущего, чтобы не сделать еще хуже. Только бы вынести его отсюда.        Кас попытался сложить крылья за спиной, жмурясь от острой боли вдоль позвоночника. Но ничего не выходит. Крылья длинным шлейфом безвольно свисают вниз, касаясь кончиками травы. Как бы он хотел показать их Дину во всей красе. Не просто тень, а их живое незыблемое великолепие. Только по-видимому этого уже не случится.       Кас уже сталкивался с Пустотой однажды и четко понимал: с ней шутки плохи. Вот он заключает сделку, обрекая себя на верную смерть, а потом сюда врывается полный решимости Дин и вытаскивает его из самого страшного кошмара. Но была ли у них двоих хоть какая-то гарантия, что они вернутся домой целыми и невредимыми. Нет. Поэтому все, что остается Касу — это прижиматся ближе к Дину, наслаждаясь может последними секундами, проведенными вместе. Что ж, подобное ему не впервой.       Дин бросает на ангела беспокойный взгляд. Пожалуй, самое время позвать Джека и отпраздновать счастливый конец.       Но он не успевает и слова произнести, как замечает, что все вокруг начинает тускнеть. Искажаться и плавится, будто воск, приоткрывая завесу сна. За которой прячется она.       Пустота              Дин чувствует под собой что-то вязкое. Будто его мучительно медленно затягивает болотная топь. Тугие веревки черноты змеями обвивают его тело. Он связан по рукам и ногам, не в силах двигаться. Его окружила тьма, растопырив свои когтистые лапы. Сплошная пустота, наполненная мертвой тишиной скорби. Она затуманивала разум всеми горестями этой жизни, завязывала глаза так, что ни единому лучику света не суждено было прорваться сквозь плотную поволоку обреченности.        Дин балансирует на грани бытия, уже не отличая реальность от сна. Он отчаянно мотает головой, пытаясь вырваться из плена Пустоты. В голове то и дело мелькают нечеткие картинки потаенных страхов, худших кошмаров и больных воспоминаний, желающих вот-вот вырваться на свободу и заполонить каждую частичку его сознания. Нет, это все лишь поражения усталого сознания, коварные козни царицы здешних мест.       Это не реальность, это неправда       Вы останетесь здесь навсегда       Навсегда       Дин сжимает зубы. Он черт возьми должен быть сильным. Больше никаких промашек. Если жизнь дает тебе второй шанс, то лучше держаться за него изо всех сил. Пусть даже самым отчаянным способом.       Он распахивает глаза, которые в мгновенье застывают в испуге. Кругом нет действительно ничего. Лишь первозданный мрак, утопивший звезды, целые галактики и миллиарды жизней.       Дин пытается приподняться, разрывая прочные оковы. Он судорожно делает глубокий вдох, понимая что силы пока стоит поберечь. Но просто лежать и ждать не кажется ему таким уж удачным вариантом.       Только видимо Пустота решает иначе.       Стоит Дину еще раз осторожно пошевелить плечом, как тьма утягивает его все глубже, крепче сковывая каждую мышцу. Горло резко поперек обхватывает черная петля, расползаясь дальше и запечатывая губы. Она почти не дает дышать, перекрывая последние глотки кислорода.       Очередная попытка вырваться. Насчет три. Раз. Два...       Тщетно        Дин определенно точно попался, как мышка удаву. Еще немного и его история закончится. Причем, весьма трагично.       — Приветик, ковбой. И как же там поживает наш дорогой Касси? Не слишком скучно по-твоему?       Дину кажется, что он сошел с ума.       Нет. А она тут как оказалась?       Перед ним стоит Мэг. Собственной персоной. Сколько он ее не видел? Лет семь-восемь точно.       На него в упор уставились ехидные карие глаза. Девушка хмыкнула и покачала головой. Надо же, годы идут, а она все не меняется. Такая же противная заноза в заднице.       — Что? Не ожидал меня здесь увидеть? — улыбается она. — Скучал, наверное, по этой симпатяжке, не так ли? Но спешу разочаровать. Я не она.       Дин прищуривается. Либо над ним насмехаются, либо это жесткие галлюцинации, либо... Брови вскидываются вверх, стоит ему осознать, кто перед ним стоит.       — Да, дорогой. Ты правильно догадался. Приятно, наконец, лично с тобой познакомится. Ты же у нас главный герой всех фильмов, в кино не ходи. Сны этого ангелочка, знаешь ли, не слишком разнообразны. Падение, крылья, Чистилище, Люцифер, — начинает перечислять она, загибая пальцы. — И ты. Скучно однако.       Она обходит его кругом. Странно, но Дин совсем не слышит стука каблуков. Это место пугает его все больше.       — Ладно, так и быть. Прежде чем ты отправишься на покой, позволю сказать последние слова, — Пустота взмахивает рукой, и чернота, обвивающая горло Дина медленно рассасывается, позволяя ему вдохнуть.       — Пошла ты, — выплевывает Дин. — Я не уйду отсюда без него.       — О Ромео, мой Ромео. Даже слезу захотелось пустить. Но вряд ли ты сможешь разбудить Касси во второй раз.       Она отходит в сторону, разводя руками. Чуть позади нее лежит Кас. Без сознания.        С обгоревшими крыльями.       Дин пытается вырваться, но в ответ на каждое его движение, тьма сжимает его все сильнее. Блеск. Как же ему хочется разорвать эту Пустоту на куски.       — Что черт возьми ты с ним сделала?! — кричит он.       — Я к этому не причастна. Это его кошмар. Точнее, он им и остался бы. Но ты решил иначе. Вытащил ангелочка на свет, совершенно не думая о последствиях. Вот и пожинай плоды.       Она наклоняется к Дину.       — Здесь все сны становятся явью. Ты же не думал, что нарушить его сделку можно без последствий?       По этой актрисе точно театр плачет. Кулак сам собой сжимается. Еще немного и Дин врежет по этой красивой мордашке. Но сейчас лучше не провоцировать ее лишний раз. Немного блефа и дипломатии в его стиле. Была не была.       — А если я скажу, что наверху руководство сменилось? И кое-кто из нас двоих теперь имеет там связи? — отвечает Дин. Он ухмыляется, наблюдая за ее реакцией. — Сама догадаешься или подсказать?       Пустота ему похоже не верит или пытается доказать это всеми силами. “Давай, детка, потяни время, еще немного”, — думает Дин.       — Даже если эти божки устроили новую войну, пусть. Я бы рада помочь, но не пойми меня меня неправильно. Сделка уже закрыта. Поезд ушел, голубки, — она притворно надувает губы.       — Ты в этом уверена?       — Мои контракты — не демонское шарлатанство. К тому же, Кас мне был должен и за первый раз, пока он тут находился. Поэтому да, уверена.       — Ну, должен, не должен — пока опустим. Зато теперь у него появился адвокат.       — Не смешно, дорогуша, — она качает головой, — И даже последние слова ты растратил зря. Давай, закрывай глазки. Пора пожелать спокойной ночи.       — Разве? По-моему, я просто обаяшка. Сладких тебе снов.       — Что ты…       Она не успевает договорить, пространство вокруг пронзает свет. Яркий до ужаса. Пустота закрывает лицо руками, попутно ругаясь. Что ж, что-то явно идет не по ее плану.       — Джек, если ты меня слышишь, то знай — ты мой любимчик, — Дин победоносно улыбается, краем глаза присматривая за Пустотой.       Дин понимает, что она слабеет. Теперь вырваться из своеобразно капкана легче легкого. Он за долю секунды разрывает остатки тьмы. Шаг — и он уже на ногах. Дин подбегает к неподвижно лежащему Касу. Второй раз за день он таскает его на руках, романтик ей-Богу.       Он крепче сжимает плотную ткань родного плаща. Пришло время возвращаться домой.       Только вот Пустоте все мало. Она впопыхах машет руками, подгоняя тьму со всех сторон.       Не отпущу       Перед Дином вновь преграда. Чертова темнота. Наплевать. Шаг. Еще один. Прорываться тяжело. Его вновь окружили воспоминания. Горечь, печаль. Все заново. Как в проклятой бесконечной петле.       Сэмми, мама, отец, Бобби       “Брат для меня — это всё! Кроме него у меня никого нет. Я не смогу без брата”       Михаил       “Я не собираюсь надеяться на что-то, а потом разбиваться на осколки”       Ад       “Они меня резали и рвали так, что живого места не оставалось... Но я становился единым целым”       Дин кричит. В глазах загорается огонь. Он идет точно по раскаленной земле. Лишь с одной мыслью: впереди есть свет.       Он ступает, порывая мрак, словно серафим восставший из пепла, неся на руках своего ангела. Губы плотно сжаты. Плечи расправлены. Вот он — охотник, не раз победивший смерть, теперь победил и саму вечность, наплевав на волю всей бесконечности.       За ним тянется длинный след из дымчатого сумрака. Словно рыцарский плащ. Теперь ничто и никогда не будет угрожать его семье. Он выиграл.       — Не в этой книге, сучка, — усмехается он Пустоте напоследок, подходя к свету. Конец остался за ним.              Странно, но в теле нет ни капли слабости. Совсем. Словно вся боль ушла. Спасибо Джеку. Он теперь определенно точно его сын. Даже без документов.       Дин потер глаза, жмурясь от внезапного солнечного света. Что это все значит? Куда они попали?        Облака тянулись плыли тягуче медленно, распластавшись на розовом небосклоне. Точно перья, слетевшие с подушки. Солнце совершенно не торопясь садилось где-то за небольшими горами, будто выжидая момент для подходящего кадра.       Верхушки пушистых елей, окруживших их, все тянулись в необъятную высь. Своеобразная крепость, защищавшая от всех напастей.       Внизу шумел ручей, в котором то и дело поблескивали последние игривые лучи. Чуть поодаль стояла старая деревянная мельница. Но в отличие от той церкви во сне, она совсем не навевала страха, скорее наоборот. Она так идеально вписывалась в этот деревенский пейзаж, что и сказать ничего было нельзя.       Дин чувствовал мягкость травы, смешанной с полевыми цветами. Такого спокойствия он не испытывал уже очень-очень давно. Вот бы больше не покидать это место. Никогда.       Но стоит ему повернутся, как его взгляд тут же сталкивается со взглядом Каса. Дин даже вздрогнул. Он мгновенно приподнялся, дотрагиваясь кончиками пальцев до руки ангела. Теплая. Исчезли все синяки и царапины. Он снова в целости и сохранности, как новенький.       — Здравствуй, Дин, — улыбнулся Кас.       Дин реагирует мгновенно. Он утыкается носом ему в шею, чуть приобнимая за плечи. Как же долго он хотел это сделать. Прижать, обнять. Уберечь, защитить его.       — Касси, ты здесь, — шепчет он.       Казалось, само время проходит мимо них. Но, когда Дин наконец-то отрывается от него, то тут же начинает придирчиво его рассматривать.       — Джек тебе помог? Нигде не болит?       — Все в порядке, я в порядке, — успокаивает его Кас. Боже, он действительно его напугал.       — Так, — Дин застывает, — Я уже говорил это, но не уверен, слышал ты это или нет. Поэтому скажу вновь. А сказать мне нужно будет много чего. Начнем с начала. Извинятся здесь нужно мне.       — Вовсе нет, — мягко возразил Кас. Уголок его рта чуть приподнялся. — Это был мой выбор. Ты же знаешь.       — Не в этом суть. Ты спас меня, придурок. Как и тысячу раз до этого. Ради чего?       — Ради того, чтобы ты жил, — брови Каса сдвинулись к переносице. — Зачем еще нужно кого-то спасать?       Дин улыбнулся. Это точно настоящий Кастиэль. Другого варианта и быть не могло.       — Но, Кас, плата за это… Я бы не смог жить дальше, осознавая что ты сделал ради меня, — Дин коснулся губами его ладони. — Я не хотел хоронить тебя…       — Прежде себя, — закончил за него Кас. — Я все слышал, тебе не обязательно повторять. Как и то, что ты меня любишь.       Дин застыл на полуслове. Он, конечно, рассчитывал, что Кас слышал его тогда. Но все равно ему было немного неловко. Ладно, если идти, то до конца.       — Хочешь или нет, я буду это повторять, каждый день и каждую минуту, если понадобится. Ты должен был услышать это очень давно.       — Может я и не слышал, но точно видел.       — Что ты хочешь сказать?       — Я любовь увидел в твоих глазах, Дин. Я знал, что не взаимно это, но в тот день… Я уходил счастливым не только потому, что рассказал тебе обо всем... Ты не отверг меня.       Вот опять. Только Кас может так на него смотреть. Дин не выносит этих глаз. Глаз, в которых глубокое море мешается с самыми яркими звездами во Вселенной.       — Я бы никогда.., — Дин мягко гладит его по щеке. — Я бы не смог поступить иначе. Я надеялся, что ты поймешь. И, как оказывается не зря.       Кас прильнул ближе к нему. Теперь он не боится. Ему скрывать нечего.       — А крылья? — вдруг спрашивает Дин. — Джек вернул их тебе? Я видел, что с ними стало. Прости. Но я не хотел, я не знал...       — Не бойся, крылья мои теперь со мной, но не нужны мне они больше, — Кас выдыхает, — Ты подарил мне новые. Дин был готов поклясться, что в эту же секунду у него самого распустились крылья за спиной. И он воспарил высоко-высоко вместе со своим ангелом, вместе с Касом.        Рука об руку.              “И люди увидели, что всякая Красота, всякая любовь - от богов, и стали свободны и смелы, и у них выросли крылья”       

© Михаил Кузмин “Крылья”