Посланная небесами

Мама умерла, когда Эве было десять лет. И с этого момента начало окончательно разрушаться то, что и раньше только благодаря ей и называлось семьёй. Отец, и до этого не проявлявший к Эве особого внимания (несмотря на все её старания), окончательно погрузился в работу и, казалось, помнил о наличии дочери лишь потому, что нужно было оплачивать ей учителей. В итоге Эва была предоставлена сама себе и после привычных уже занятий большую часть времени проводила в своей комнате за книжками, что ей когда-то читала мать. Единственным светлым пятном во всей этой серости были визиты дяди, которые, впрочем, из-за навалившихся на него в тот период дел происходили не так часто, как им обоим бы хотелось. Ещё больше всё поменялось через год, когда отец задумал снова жениться. Дяде это категорически не нравилось, из-за чего у них с отцом даже состоялся разговор на повышенных тонах, но изменить он ничего не смог. Отец окончательно перестал вспоминать про Эву, с головой погрузившись в поиски выгодной партии. И такая очень скоро нашлась. Но окончательной точкой в этом развале стал подслушанный у дверей отцовского кабинета разговор.

***

Громкий голос дяди был отчётливо слышен даже сквозь закрытую дверь. — С её смерти прошло чуть больше года, а ты мало того, что уже привёл в дом новую жену, так ещё позволяешь ей выжить из дома собственного ребёнка? Думаешь если я редко тут бываю, то не знаю о том, что вы с ней собираетесь отослать Эву из родного дома? Какой ты после этого отец, Каракс? — Я уже говорил тебе, Ориен, и повторю снова: мне нужен наследник, нужны связи, а от Эвы мне в этом в ближайшее время толку нет, так что женитьба была лучшим и единственным вариантом, — голос у отца был спокойный, даже скучающий. Послышался громкий стук, напоминающий удар кулаком по столу. — Если тебе так не терпится убрать Эву с глаз долой, то я лучше заберу её с собой. В храме ей будет куда лучше, чем рядом с тобой и твоей "женой", — на последнем слове голос дяди почти сорвался на шипение, — и уж тем более лучше любого места, куда вы можете её отослать! — Забирай, — тут же раздался по-прежнему спокойный голос отца. — Так даже лучше, не придётся… Но Ориен не дал ему договорить. — И как только Арти могла любить такого, как ты, — его голос прозвучал слегка сдавленно. — Надеюсь никогда больше тебя не увидеть. Он сделал пару шагов, остановился, явно что-то обдумывая, и добавил: — Если захочешь увидеть дочь — ты знаешь, где её найти, — эти слова прозвучали спокойно, но после снова послышались шипящие нотки, — но если она нужна тебе только как очередной вклад, то не смей к ней и близко подходить с подобными намерениями! Иначе, клянусь, я тебя если не убью, то покалечу, если ты попытаешься испортить дочери жизнь. Ты свёл в могилу мою сестру, но Эву я тебе не дам угробить! Снова раздались тяжёлые шаги. Эва едва успела отскочить от двери прежде, чем та открылась. — Малышка, ты что тут делаешь? — Ориен, конечно, тут же её заметил и замер, не зная куда деть полный растерянности взгляд. — Папе я совсем не нужна, да? — она подняла голову и грустно посмотрела в глаза дяди, так похожие на мамины. — Конечно нет, — он присел перед ней и потрепал её широкой ладонью по макушке. — Просто… — Ориен замолчал и отвёл взгляд, не зная, что сказать. Не говорить же ребёнку о случайно подслушанном разговоре личной служанки её мачехи, в котором та весьма спокойно рассказывала о том, какая участь ожидает "эту безродную девчонку". О сочувствующих щепотках остальных слуг, которые любили Арторию и жалели её дочь, но ничего не могли изменить. И о собственном желании высказать всё накипевшее в глаза богатой выскочке, на которой женился Каракс, наплевав на все возможные последствия как для себя, так и для родного храма. Единственное, что он мог сделать, это забрать столь дорогое ему дитя с собой, пока её отец не испортил ей жизнь. — Пойдёшь со мной, малышка? — Ориен поднял взгляд на племянницу, слегка натянуто улыбаясь. — Да, — Эва со всей серьёзностью кивнула. — Мама много хорошего про храм рассказывала. — Тебе там обязательно понравится, — Ориен улыбнулся уже вполне искренне и поднялся на ноги. — Ну что, пошли собирать вещи? Эва снова кивнула и, крепко вцепившись в его ладонь, дала увести себя в новую, куда более счастливую жизнь.