Нежности

Каждый вечер в их квартире проходил одинаково: горячий ужин, бурные обсуждения последних новостей и неизменно бормочущий телевизор на заднем плане. Бормотал он, однако, каждый раз разное — иногда новости, иногда музыкальные чарты, а иногда очередной американский боевик, в конце которого всё обязательно будет хорошо. Традицией было во вторник лечь вместе на узкий диван, притащить с собой что-нибудь не очень полезное и молча смотреть за собственной работой, поражаясь тому, как ловко Стас подрезает некоторые сцены. После обязательно побубнить на себя, похвалить друг друга и, выключив телевизор, ещё немножко полежать в тишине. Стоит ли говорить, что этот вторник выбился из этой череды? Арсений слегка нервничал, Антон же предвкушал просмотр. Буквально вчера вышло новое интервью с ним, на этот раз ходил к Ляйсан. Было много вопросов про личную жизнь, поэтому пришлось до мелочей продумать образ «девушки», которую он, якобы, «скрывает» от публики уже несколько лет. Конечно же ему очень хотелось посмотреть на конечный результат своих трудов. — Моя девушка самая красивая, — с гордостью вещает голос с экрана, а Арс слегка ёрзает, стараясь поудобнее улечься на груди мужа. Не сказать, что ему приятно слышать столько лестных эпитетов из уст любимого мужчины по отношению к другой женщине. Он, конечно, понимал, что она не настоящая и её вообще не существует, однако кучеряшка с экрана говорил о ней с таким вдохновением, что даже Станиславский сказал бы «Верю». Невольно в голову начинали закрадываться мысли, что на самом деле у Антона вполне может быть девушка на стороне и все эти слова были обращены именно к ней, а Попов тут как дурак лежит и думает, как же хорошо его муженёк научился входить в роль. В какой-то момент пресекать такие мысли стало невозможно и он отвернулся от экрана, чем привлёк к себе внимание звезды вечера. — Арс, ты чего? — спрашивает Антон, ставя ролик на паузу и легонько проводя по волосам задумавшегося мужчины на нём. — Да так, глупости всякие в голову лезут. Говорят, сыграть любовь невозможно, а ты с таким вдохновением говоришь об этой девушке, что даже я верить начинаю. И ревновать, немножко, — ухмыляется он в ответ и смотрит прямо в зелёные глаза, стараясь перевести свою тревогу в шутку. Однако, как бы он не пытался, внутренне ему всё равно хочется, чтобы его успокоили. Шастун честно держится, чтобы не рассмеяться. Он видит и чувствует, как это важно для любимого, поэтому не даёт себе разрешения даже на лёгкую улыбку. Поулыбается позже, уже вместе с Арсением. — Знаешь, ты прав. Я не настолько хороший актёр и сыграть любовь не сумел бы, — после минутного молчания произносит он, ероша волосы мужа и вновь привлекая к себе внимание. — Именно поэтому когда я говорил всё это, я думал о тебе. Перед интервью я вспомнил то время, когда мы ещё не обменялись кольцами. Мы вечно липли друг другу, при этом обходя за километр при посторонних. Вели себя, как влюблённые идиоты, много смеялись и спорили, где будем жить, если съедемся. В то время я много смотрел на тебя тайком и думал — за что же мне такое чудо судьба подарила? Я находил красоту в каждой мелочи, которую замечал. И ещё мне вспомнилось, как я сделал тебе предложение. Твои глаза сияли ярче любых прожекторов на сцене, пусть ты и отрицал, что для тебя «брак» значит что-то особенное. Я всегда говорил, что для меня ничего не изменится от ещё одного кольца на пальце, но мне очень хотелось тебя порадовать. Ведь я видел и знал, что для тебя есть разница между обращениями «мой парень» и «мой муж». И в тот день, когда я предложил тебе это кольцо, — тут парень демонстративно тыкнул в драгоценность на чужой руке, — я видел, как ты был счастлив и благодарен. Пусть у нас не было пышной свадьбы, гостей, росписи в загсе и клятв у алтаря, но у нас была наша любовь, парные кольца и прекрасный ужин, приготовленный твоими золотыми руками. Когда я вспомнил всё это, мне оставалось только добавлять ко всему женский род и держать в голове информацию, что с этой «девушкой» мы ещё не женаты. Только и всего. Я бы никогда не стал смотреть на кого-то другого, пока у меня есть ты, — к концу тирады Антон уже не мог сдержать улыбки, впрочем, как и Арсений. Все сомнения смыло этой волной нежности и осталось только тепло, с каждой секундой всё сильнее разраставшееся в груди. Приподнявшись на локтях, мужчина коротко поцеловал мужа в губы, обнял его за шею и снова улёгся лицом к экрану, показывая готовность к дальнейшему просмотру. А Шасту оставалось лишь включить видео снова и положить свои руки на чужую талию. Возможно, даже хорошо, что в этот вторник телевизор бубнил совсем не то, что должен был, следуя заведённой традиции.