Сочувствие

Темные улицы, яркие огни, и скорость — так выглядела дорога домой. После одной бутылки вина, распитой на двоих, появилось лишь легкое чувство опьянения, которое приятной волной прокатилось по телу. Резко захотелось большего. И вот Павлова Ирина Алексеевна, вместе со своим начальником, с которым провела этот вечер, едет на заднем сиденье комфортного авто домой. В руках вторая недопитая бутылка, в которой чуть больше половины. «Да, Ира, теряешь сноровку» — выпила не так много, но это «не так много», сильно развязало язык. — Почему так? Почему все так? — в пьяном угаре, делая очередной глоток терпкого, но, несомненно, приятного напитка, Ирина судорожно перебирала все моменты ее жизни, нацеливаясь на неудачные романы. Чувство безысходности, четко слышалось в ее голосе. Сейчас было необходимо только одно — выговориться. А он, сидящий рядом, как никто, умел слушать. Ссора с чертовым Кривицким, и его впервые (о, чудо!), решительный шаг — съехать, как оказалось, стали последней каплей. Чаша горечи и обид переполнилась, жадно выплёскивая все чувства наружу. С жадным интересом и грустью слушал это все нетрезвый мужчина. И как не странно, он проникся ее рассказом. «Такая женщина, и такая несчастная» — первая и последняя мысль возникшая на подкорке сознания, после долгого монолога. — А я? Я разве этого заслуживаю? Я же тоже человек! Я хочу человеческого отношения к себе, понимаешь? — глаза, сверкали от наступающих слез, вглядываюсь в лицо чиновника. — Одному все, ремонт вон сделала, другому сердце достала. А они! — последняя фраза слетела с дрожащих губ. Всхлипы, наполнили салон, а из глаз, словно горные реки, бежали соленые дорожки. — Да они все тебя не достойны… — начал было мужчина, но услышав хныканье, осекся. — Ир. — рука легла на женское плечо, обтянутое тёплым пальто. — ну ты чего? — он прижал ее ближе, уткнувшись в блондинистый ворох волос, вдыхая его такой терпкий, такой яркий аромат. Притянув бутылку вина к себе, нервно сжав в своих объятиях, она поддалась его рукам. Широкая ладонь легко гладили по плечам. Сочувствие. Вторая рука перехватив горлышко, потянула на себя. Со словами: «Тише.тише» — забрал из ее холодных цепких пальцев стеклянную тару, поставив в ноги, сжимая ступнями, что бы ни дай Бог, она не упала. — Ира… — голос был таким мягким, успокаивающим, и невероятно тихим, — что ты так расклеилась? — заставив поднять голову, посмотрел прямо в зелёные заплаканные глаза. — Ну, что? — вытирая чёрные круги под ее глазами большим пальцем. — Они не стоят твоих слез. Ты умная, красивая…самая…замечательная. А они все подонки. — убаюкивая, приговаривал Алеников. Все слова, произносил он очень искренне, не просто хотел успокоить, действительно так считал. Ещё при первой встрече она ему понравилась. Сильная женщина, с большими амбициями. Но никто не уязвим. Есть и у неё свои слабые стороны, которые сейчас, без стеснения, она показывала. — Правда? — успокоившись, шмыгая носом спросила. В ее глазах, читалось неодолимое желание поддержки, нужда в тёплых словах. И она ее получала. Не от Геннадия, с которым была в отношениях, а от по сути малознакомого человека. Они виделись-то от силы раза четыре. А эта встреча была пятой, юбилейной. — Правда. — почти шепча, но крайне уверенно ответил. Почему-то ему хотелось сделать ее счастливой. Тишина. И лишь тяжелые вздохи. Они смотрели друг другу в глаза. Зелёные, беззащитные и уставшие, а напротив холодные, но при этом уютные серые. Сухие губы дотронулись до гладковыбритой щеки, отрывистым движением, затем недоумевающий взгляд на него. «За чем я это сделала?». Ответ был прост — хотелось. В данный момент, в этом темном замкнутом пространстве, поддалась эмоциям всецело. Отвернувшись, выбралась из его тёплых рук. Закусив губу смотрела куда-то вдаль. Ждала чего-то. А потом пришло осознание. «А вдруг у него жена?». — Не надо было, изви… — договорить уже не дали. Почувствовав шершавую ладонь на своём лице, прикосновение было очень робким, обернулась. Приоткрыла, сомкнутые губы, лишь для того чтобы сделать глубокий вдох. Воздуха в ту минуту, не хватало катастрофически. Две мягкие губы вцепились в ее подрагивающие губы, сладкие после вина. Сначала робко, медленно целовал он то верхнюю, то нижнюю. Затем, почувствовав ответные действия, начал двигаться активно. Он вложил весь трепет перед ней, все желание, которое томилось слишком долго. Ирина же дала волю себе, запустив руки на плечи, яростно сжимала бордовую ткань кашне, притягивая его максимально близко. Две сильные ладони, к тому моменту, забравшись под верхнюю одежду, сжимали талию. Мурашки накатили, эпицентр был где-то на затылке, распространяясь по спине, и ниже, доходя до самых кончиков пальцев. В полулежащем положении, сливались в жадном поцелуе. Бутылка вина, благополучно завалилась на бок, разливая содержимое по салону. Запах алкоголя: терпкого винограда с нотками патоки, разлетелся по салону мгновенно, дурманя головы. Но никто, кроме водителя и не заметил, не до того было… Только войдя во вкус, голос с переднего сиденья, вывел их из изучения друг друга. — Анатолий Борисович, приехали… — Константин, сказал это тихо, тут же пожалел, когда посмотрел в зеркало заднего вида. Но он просто выполнял свою работу. Оторваться друг от друга мочи не было, разум затмило, скрывая возможность мыслить, убирая на задний план все рамки приличия и морали. Поцелуй был невероятно долгим, лишал возможности дышать. В какой-то момент, кислород закончился окончательно. Отвернув голову, Павлова начала восстанавливать дыхание, в глаза смотреть не хотелось. Боялась. Боялась не сдержаться. Он опустил взгляд на ее шею, как же он снова хотел прильнуть к ее губами, а потом спускаться ниже. — Чай.вкусный купила… — очень робко и тихо констатировала Ирина. Остановиться не выходила, да и было бы нечестно. — Я очень люблю…чай. — медленно, с расстановкой проговорил каждое слово. Дверь автомобиля отворилась, впуская морозный воздух, выпуская двух разгоряченных людей.