Сладкий вкус победы

- Ненавижу, ненавижу... Не-на-ви-жу! - Маринетт в отчаянии разорвала на две части исчерченный лист бумаги и уронила голову на стол. Дипломная работа продвигалась не просто медленно, а невыносимо медленно и нестерпимо муторно. И это она еще называла творческой профессией! Да это же будет просто сущий ад, если хотя бы треть ее будущих заказчиков будут вести себя, как ее куратор и нынешний руководитель! Заботливая Сабин за прикрытой дверью тревожно вздохнула - и все же не осмелилась потревожить дочь. Это был последний рывок на тернистом пути к ее мечте, и Маринетт, по мнению матери, была достаточно сильной и упорной, достаточно талантливой и изобретательной, чтобы одержать победу. Только справиться с этим ей предстояло самостоятельно, и это тоже было правильно.

***

Когда Дюпен-Чэн приняла любезное предложение Адриана пройти практику у Габриэля Агреста, ей и в голову прийти не могло, что последний вцепится в нее как клещ и будет решительно настаивать на дальнейшем руководстве, вплоть до подготовки к защите дипломной работы. Вначале Маринетт испытала благодарность и признательность, но спустя несколько дней ей открылась зловещая правда. Габриэль принял такое решение исключительно из вредности и склонности к моральному садизму. Он разносил проекты и наброски молодой девушки с такой придирчивостью и безжалостностью, что Дюпен-Чен буквально кипела, когда работала над правками или переделывала все целиком. Ее прямо трясло от желания доказать, что она сможет лучше - и даже идеально. В итоге Маринетт не заметила, как оказалась опасно близка к выгоранию. И проклинала отца своего доброго друга самыми неподобающими словами. К сожалению, Габриэль всего этого не слышал. Но не факт, что ему предстояло оставаться в блаженном неведении вечно.

***

- Может, созвонишься с Адрианом и попросишь его унять этого вредного старика? - в сотый раз без особой надежды предложила Алья. Маринетт энергично потрясла головой, и ее глаза вновь загорелись зловещим мрачным упрямством. - Нет, и речи об этом быть не может! - запальчиво воскликнула Дюпен-Чен. - К тому же, мне кажется, у них… В смысле, у Адриана с Кагами только начинает все... Ну, понимаешь, налаживаться. Может быть, мои эгоистичные просьбы лишат моего друга возможности приблизить самый важный день! Так нельзя, я на такое не пойду, понимаешь? Алья тихо вздохнула и прикрыла ладонью глаза. Маринетт даже в гневе и негодовании, даже в запале борьбы с жестоким противником оставалась собой - ей были важны чужие чувства, чужой комфорт и чужие желания... Как жаль, что Габриэль Агрест даже вполовину не был таков! Или, быть может, у него были свои скрытые мотивы и убеждения? Кто знает.

***

- Это последняя попытка, видит Бог, больше я возиться с его заскоками не могу! Физически! - в сердцах заявила девушка своей настольной лампе. Она нервно усмехнулась, собрала все бумаги в красную с черными полосками папку и буквально вылетела из дома на крыльях надежды и исключительной решительности. Пора было закончить эту битву - либо разгромив соперника, либо послав его, в рамках приличия, куда подальше. Сабин и Алья в один голос твердили о переутомлении, да и сама Маринетт видела, что изрядно похудела и побледнела. Габриэль Агрест встретил ее в заметно приподнятом настроении и просмотрел окончательные эскизы весьма благосклонно, а потом задал вопрос, от которого у Маринетт из головы вылетели все здравые (и не очень здравые) мысли. - Вы бы стали одевать это вечернее платье, отправляясь на важную личную встречу или, скажем, первое свидание? - модельер посмотрел на студентку пытливо и серьезно, но глаза блеснули неясным интригующим огнем. - Простите... То есть это как так? - пролепетала Дюпен-Чен с невнятным выражением лица, которое вызвало у Агреста легкую усмешку. - Это не ответ на вопрос. Можете ограничиться простым "да" или "нет", - мягко подсказал Габриэль. Да он над ней смеется, вот же сволочь какая ехидная! Маринетт набрала побольше воздуха в легкие и выпалила ответ на повышенной громкости и в ускоренном темпе, весьма непочтительно вкладывая в каждое слово негодование и даже злую иронию. - Знаете, мсье Агрест, я думаю, после стольких дней и ночей упорной работы над этим проклятым платьем, я забыла не только о свиданиях, но и о любых других формах отдыха вообще. Вначале я полагала, что вы хотите подготовить меня к придирчивости серьезных заказчиков, но теперь вижу, что вы просто издеваетесь. Вы хотите доказать мне, что я ничто по сравнению с вами? Ну и пусть! Я твердо убеждена, что творчество - это свобода, и оно не терпит сравнений! Я знаю, что по-своему хороша в любимом деле, и знаю также, что могу отказаться от вашего руководства. Уверена, Адриан поймет меня правильно, а ваше мнение мне больше не так уж и... - на этом моменте воздух закончился, а Маринетт покинуло мужество, и она позорно закрыла лицо ладонями, не в силах даже разрыдаться или выбраниться громким шепотом. Когда она в полной тишине услышала ответ Габриэля, у нее едва не подкосились ноги. - Все это верно, несомненно, кроме одного важного момента: издеваться над вами - это никакое не удовольствие для меня. И вот еще что... Платье, которое вы прокляли, все-таки ждет вашего собственного вердикта. Я объясню, почему это важно, если пожелаете. Дюпен-Чен медленно отняла руки от лица, сложила их на груди и молча кивнула, чувствуя, как совершенно теряется от этого спокойствия и прохладной корректности. Агрест посмотрел в сторону панорамного окна и медленно проговорил: - Какие бы трудности ни вставали на вашем пути, вы должны продолжать любить то, что делаете и то, что выбираете. Иначе ваша карьера и ваша жизнь не будет приносить вам радости. Несомненно, непростые ситуации будут не раз и не два выбивать почву у вас из-под ног. Но окончательное решение всегда за вами. Следуйте зову сердца, но и о разуме не забывайте. Вы меня хорошо поняли? Маринетт кивнула во второй раз и глубоко задумалась. Платье, которое должно было стать ее финальным штрихом в картине обучения и первой серьезной работой, несомненно, не казалось полностью идеальным. Но оно сочетало в себе важные аспекты ее личности и индивидуального стиля - мягкость линий и насыщенность цветов, гармонию сочетаний оттенков и внезапность отдельных деталей... - Да, я думаю, что да, - услышала Дюпен-Чен в тишине свой собственный звенящий от волнения голос. - Это мой стиль и мое творение. Я бы надела его, если бы хотела произвести положительное впечатление. - В таком случае, я полностью все одобряю, - ответил Габриэль с легкой полуулыбкой. - Можете считать, что в нашей партии объявлена ничья. С перевесом в вашу сторону, мадемуазель Дюпен-Чен. - Кажется, я наболтала лишнего, и... Простите. Спасибо. Большое, - пробормотала Маринетт и с обреченностью ощутила горькое сожаление о своей импульсивности. - Спасибо вам, - учтиво откликнулся Агрест. - Мне было приятно узнать поближе человека, который так хорошо понимает, чего хочет и к чему стремится. И кстати... - он сделал небольшую паузу, - Позволите неформальное замечание? Дюпен-Чен встрепенулась и изумленно округлила глаза. - Да? В чем дело? - Полагаю, мы могли бы выпить вместе кофе чуть раньше, чем будет готов этот образец уточненного стиля? Первое впечатление на меня вы уже произвели. Маринетт вдруг перестала смущаться и с явным творчеством ощутила себя хозяйкой положения. Теперь-то Габриэль не контролировал ситуацию! - Боюсь, что времени у меня просто в обрез, - злорадно сообщила она и с трудом подавила веселую улыбку. - Придется подождать, пока все не будет действительно соответствовать предполагаемому уровню. Благодарю вас. До встречи. Кажется, этот разговор вышел далеко за рамки формальности и безупречных деловых отношений. Кажется, Габриэля Агреста это ни капли не смутило. - Я отмщена и полностью довольна, - сообщила Маринетт Алье по телефону, направляясь в сторону родной пекарни. *** Разумеется, она не упомянула, что собирается разработать пару аксессуаров к вечернему платью, когда наконец завершит работу над ним. Перфекционизм - это то, что порой тонизирует в умеренных дозах. Только сначала нужно будет поспать хотя бы семь с половиной часов подряд. Прозе жизни тоже есть место среди новых чувств, новых побед и упорных творческих исканий.