Ему — тринадцать

— Чтоб вы знали, я его любил, — раздражённо сказал Неджи, бросая косой взгляд на дядю, что присел на скамейку рядом. — Я тоже, — сухо обронил Хиаши. — И он навсегда останется моим! Это было так по-детски. Впрочем, он и был ребёнком, тринадцатилетним мальчиком, которому очень не хватало отца, а люди вокруг мало что замечали. — Сперва он всё же стал моим братом, — Хиаши пытливо присмотрелся к племяннику, прежде чем переключиться на дочь, притаившуюся за деревьями. Она шла в их сторону, но когда Неджи занял скамейку, — оробела и спряталась. — Если подумать, в этом мире можно найти и хорошее, — склонился к нему Хиаши. — Наверное, да, — согласился тот. Опираясь обеими руками на скамью, Неджи поднял голову и сделал вид, что вовсе и не вспоминал какой решительной была Хината-сама во время боя. Дочь не выходила. Через секунду Неджи тоже ее заметил, но ничем себя не выдал. — Что ж, в добрый путь, — пожелал ему Хиаши, слишком юному, чтобы сходу распознать родительское благословение. Однако племяннику ни много, ни мало — уже тринадцать, и он влюблён в девочку, с которой ему предстоит прожить жизнь. Хиаши видел дальше, чем люди вокруг.