Винные воспоминания

      Он глядит в изумрудные глаза напротив и думает, что они стали ещё темнее. Сколько времени прошло с их последней встречи? Двенадцать лет. Живущие раньше вместе, спящие спина к спине и знающие друг друга вдоль и поперёк, они совершенно не знакомы сейчас. Кажется, Хаджиме понимает это только сейчас, когда видит перед собой совсем другого Сейшу. Он, вроде, особенно и не поменялся, но взгляд зелёных глаз стал темнее, казалось, на несколько оттенков, отросли волосы, теперь собранные в хвост на затылке. Несколько прядей волос спадают на его лицо, и их хочется убрать за уши. Коконой хотел сказать так много - как тоскливо, спросить как он, узнать, как жил, рассказать, что скучал, но все слова пропадают, а к горлу подкатывает ком. В голове билось столько мыслей, а теперь - ни единой, гуляет по черепу лишь ветер. Он затягивается сигаретой, тлеющей стремительно в пальцах, и выбрасывает за балкон фильтр. —Ты раньше не курил. —отмечает Инуи спустя десяток минут тишины и наблюдений. —А ты говорил, что не пьёшь. —в ответ бросает Коконой, усмехаясь, взглядом указывая на наполненный вином бокал в бледных пальцах. —Не пью. —кивает Сейшу, делая глоток холодной жидкости. —Вот и я не курю. —отвечает Хаджиме, ухмыляясь, щёлкая колёсиком рельефной зажигалки и поджигая кончик сигареты в губах. —Ещё скажи, что мне показалось. —он не настроен на шутки и юмор. Его дёрнули в час ночи звонком в дверь, и он послал незваного гостя куда подальше. А потом он узнал в нём Коко, и ему захотелось сначала разбить ему ебало, а потом уже напиться. Коко молчит в ответ, курит, прижавшись поясницей к краю общего балкона и глядя на такого домашнего Инупи: в домашней синей футболке на несколько размеров больше, светло-серых спальных штанах и лёгких, мягких тапочках. У него сонное лицо, что ожидаемо. Коко думает, что видеть такого Инуи, как 12 лет назад, когда они ещё жили вместе, очень приятно. —Слушай, —начинает Сейшу, когда почти допивает бокал и подливает из бутылки. —а что ты вообще приперся? —вопрос звучит грубо, но Хаджиме даже и слова говорить не будет насчёт этого - он и впрямь просто заявился через столько лет. Только вот зачем? Он не знает. Он решил, что хочет увидеться с Сейшу. Он приехал. Он видит его. Желание исполнил, вот только уйти отсюда уже не может. Ноги не ватные, вполне двигаются, но он уйти всё же не может. Чувствует вину, чувствует благоговение от желанной встречи, чувствует черт пойми что. —Я.. —начинает он неуверенно, и Инуи думает, тот ли это Коконой, которого он знал - обычно дерзкий, алчный, уверенный в себе. —я не знаю. —выдыхает обреченно, отводит голову в сторону, глядя на ночное небо. Звёзд не видно - мерцают огни большого города и только. —чёрт возьми!.. —он смеётся истерично, накрывая часть лица ладонью, ведя по нему с нажимом, словно стараясь привести себя в чувство. —Долбаёб. —качает головой Инуи, поворачиваясь на небо - в ту сторону, куда смотрел Коко, и опираясь локтями на поручни балкона, продолжая пить. Ему уже не пить хочется, а бухать - чтоб не видеть этого ужаса в лице решившего вернуться Коко. Чтоб завтра понять, что это плохой сон, галлюцинация от алкоголя, вот только лицо Коко в его голове - всегда. Он помнит каждую деталь, пронзающий взгляд чёрных глаз и то чувство, которое он вселял в него, стоило только посмотреть этим взглядом на Сейшу. Стоило этим голосом назвать его имя, когда сердце Инуи трепетало. —Я скучал. —выдавливает тихо Коко, а бокал падает из рук Сейшу сразу же, с ярким звоном разбиваясь об асфальт под восьмым этажом. —Я тоже. —отвечает Инупи просто, не глядя, продолжая смотреть на луну, словно не замечая, как лишился бокала. —Сейшу.. —он говорит на грани слышимости, касается кончиками пальцев оголённого предплечья, когда Сейшу отскакивает от касания, как от ожога. —Не трогай. —шепчет сбивчиво, отходя на шаг назад. Коко понимает, что проебался. Сейшу понимает, что проебался во много раз больше - когда дрожит от приятного касания тёплых рук и того самого голоса, назвавшего его по имени. Чертов Хаджиме. —Прости. —извиняется обессилено. —Ненавижу тебя. —шепчет Инуи, и Коконой его едва слышит - зато прекрасно чувствует как его ударяют в плечо кулаком. Они молчат, и Коко чувствует, как его изнутри дерёт эта тишина. Её рушит шорох одежды. Инуи ставит локоть на поручень балкона, роняет лоб на ладонь, прикрывая глаза. —Мы так и не научились с тобой целоваться. —он усмехается уголком губ. Воспоминания. То, от чего они оба хотели избавиться последние 12 лет. Чтобы не скучать. Чтобы не помнить. В их убежище прохладно - по бетонному полу дует холодный ветер, и им даже не нужен вентилятор, пока все люди сходят с ума от жары. Всё таки жить в подобном месте - тоже бывает хорошо. Рядом с Коко прогибается диван, и он поднимает глаза от книги на Сейшу. Он глядит на него пронзительным взглядом, Хаджиме уверен, что сейчас что-то произойдёт, и интересно становится безумно - он не ставит в книгу закладку, просто закрывает её и убирает на столик перед диваном, сам садится лицом к Сейшу, повернувшись. —Чего ты хочешь? —спрашивает Коконой после пары минут молчания. —Прости за это. —говорит Сейшу, кажется, заранее. —За чт.. —он не успевает договорить, потому что его неожиданно хватает за плечи и тянут на себя. Инуи целует - немного неумело, но достаточно ловко. У него прикрыты глаза, светлые ресницы трепещут в лёгкой неуверенности, но и это пропадает через пару секунд. Коконой хочет оттолкнуть, но у него не получается. Значит, не хочет - как было с детства. Если он по-настоящему чего то хочет - добьётся своего, а если сдаётся - то, значит, не особо то и важно это дело ему было. Он прикрывает от неожиданности глаза, расслабляется, опираясь руками на диван по обе стороны от бёдер Сейшу, чтобы не упасть на него совсем. У Сейшу губы мягкие, отдают чем-то свежим и чуть кислым, а потом Коко вспоминает про любовь Сейшу к цитрусовым и ящику мандаринов в углу их убежища. Хаджиме усмехается в поцелуй, не отрываясь. Это было неумело с его стороны, но в голове появляется мысль - где же он, Инупи, научился целоваться хоть как-то, но и это из головы выветривается, когда осознание приходит полностью - о том, что Сейшу, если так подумать, украл первый поцелуй Коко. Не считая того в библиотеке. Они отрываются друг от друга и тяжело дышат. —Ничего не было. —говорит Коко. —Да. —отвечает Инупи. Сейшу напоминает про этот случай сам, и уже винит себя, потому что его накрывает к хуям, и ему хочется повторить. Понимает, что проебался ещё в десяток раз больше, чем за всю жизнь, когда решил вспомнить о том «чего не было» по их взаимному договору с Коконоем. —Я был тем, кто заставлял тебя кричать. —Хаджиме ошарашен пришедшим воспоминанием, а за ним - ещё несколькими, о чем решает напомнить и Сейшу. Они ведут себя так по-детски, играя в глупые «воспоминания», делая себе больно от этого, но продолжают, потому что… потому что так надо. —Я знаю, —начинает Коко, садясь напротив Инупи на асфальт перед пешеходным переходом. Он прислоняется спиной к стене, запуская руку в чёрные волосы. Они сидят в переулке, куда падает лунный свет, свет городских огней и фар. Центр Токио - людей так много, но никто их не видит. Так много света, но асфальт и глаза парней кажутся такими тёмными. —они говорят, что «я слишком грубый», «ты им не нравишься». —он смеётся устало. Кажется, это правда. Сейшу поворачивает голову на Хаджиме, желая вырезать ему за то, что он вообще думает о словах бывших союзников в лице прихвостней Тайджю, которых они встретили совсем недавно, где-то полчаса назад. —К чёрту их! —он говорит громко, желая тоном голоса внушить Хаджиме, что тот ошибается. Он на эмоциях, еще не отойдя от недавней драки и данных слов Коко, хватает того за руку, крепко сжимая, надеясь, что сможет доказать этим ошибку Хаджиме. —только _ты_ —выделяет последнее слово, тыча указательным пальцем прямо в грудь Коко. —заставляешь меня кричать во весь голос. И Инуи готов закричать, если это убедит Коконоя в его правоте. Хаджиме берёт его за вторую руку, сплетает пальцы и сжимает в своих, глядя в горящие изумрудные глаза напротив. Он подаётся вперёд, поднимает сплетённые руки и кладёт медленно себе на щёку, отпуская руку Инуи, прижимая её к своему лицу. Он чувствует, что он нужен. Утром оба скажут, что ничего не было. —Заставляешь. —отвечает просто Сейшу, поправляя слова Хаджиме. —заставляешь меня кричать. Они понимают, как жёстко проебались. Как проебались ещё в подростковом возрасте, когда началось их «ничего не было», когда встретились сейчас, когда начали вспоминать. Потому что сейчас один другого не отпустит, что стало разрывом их и без того непонятных отношений раньше. Сейчас они не совершат те же ошибки во второй раз. Они начнут, сжимая крепко чужие ладони в своих, глядя на высотки центра города и забывая про оставленную на полу бутылку вина. Начнут, лёжа на одной постели в квартире Сейшу, держа друг друга так сильно, словно, если отпустят, то мир закончится. Они заставляют друг друга кричать. Заставляют друг друга умирать. Начали.