Грехопадение

      Соу собирает образ Шина из осколков разбитой и погасшей луны. Собирая кусочек за кусочком и деталь за деталью, он вспоминает мальчика по имени Кай из сказки про Снежную Королеву. Он вспоминает, как мальчишка собирает осколки зеркала в слово «вечность», но Каю не хватает двух кусочков, ведь те застряли у него в глазах и в сердце. Так же происходит и с Соу — он не может полностью собрать образ возлюбленного, ведь осколки луны пронзают его сердце, тело и душу. Шин оставляет в его памяти свой образ, тепло своих объятий, красоту своей улыбки, мягкость голоса, сияние своих прекрасных глаз и конечно же — безмерную любовь. Соу собирает осколок за осколком думая о любимом. Таком тихом и прекрасном, словно лунный свет.       Он рассматривает манекен, созданный как раз по тем временам, когда Шин учился в старшей школе. На шее висит синий шарф, прекрасное тело скрывает такого же цвета тёплая пайта и коричневые штаны, а на голове надета всё та же тёмно-зелёная шапка, с которой тот не расстаётся. Соу берёт пальцами чужой подбородок и рассматривает родные черты лица: опущенные веки скрывают мерцание прекрасных изумрудных глаз, на щеках словно неаккуратным мазком краски расцветает малиновый румянец, а губы слегка приоткрыты, словно в ожидании поцелуя. Неактивная кукла выглядит как спящий человек. Соу прикасается своими губами к мягким губам куклы и отстраняется. Он никому не скажет, что осквернил уста пока ещё неживого создания. Он очарован красотой, чистотой и невинностью Шина. Очарован его мягкими чертами лица, длинными ресницами, милым лицом с нежно-малиновыми пятнами румянца, прекрасными глазами, мягкими губами, пышными волосами и худощавым телом.       Шин чистый и невинный, непорочный, словно ангел, красивый, словно произведение искусства, а Соу наоборот грязный на его фоне. Извращённый, грешный и уродливый демон. Одно его касание оставит на бледной коже и светлой душе чёрный и несмываемый отпечаток. Мысли о нём хаотично скачут вверх-вниз, словно резиновые и стеклянные попрыгунчики. Некоторые из них разбиваются о ровную поверхность, а другие отскакивают, отталкиваясь от неё. Соу пытается ухватиться хотя бы за одну из них, словно железная рука в игровом автомате, но хитрый шарик ускользает, оставляя его ни с чем. Он наблюдает за тем, как искусственный интеллект загружается в кукольное тело, словно человек, приобретающий душу. Записывает свои наблюдения в журнал, напевая какую-то мелодию под нос. Соу принюхивается, втягивая носом смесь запахов, исходящих от Шина: от него пахнет порошком для стирки белья, дешёвым дезодорантом и чем-то сладким и фруктовым, после чего не оставляя следов припадает губами к бледной коже на ключицах, которые ещё не прикрыты его шарфом. Пахнет и смущается точь в точь, как в прошлом. — Ты так низко пал, Хиёри. Так низко, что прошёл дно океана и пробил ядро земли. Извращенец, — шутливо произносит Шин, посмеиваясь от приятного ощущения. «Пал ради тебя и для тебя, милый». Соу видит свой образ, плавно опускающийся и идущий на дно. Всё ниже и ниже. Вокруг лишь тёмная океаническая гладь, куда почти не достигают лучи света. Он видит отчётливый образ Шина сквозь прикрытые веки и толщу воды. Хоть он уже и не может выйти на поверхность, Шин всё ещё маячит перед глазами, достаточно лишь протянуть руку. Соу хочет прижать его к своей груди и утянуть вместе с собой в пучину безумия. Хочет видеть на его лице больше эмоций, хочет сломать эту невинную маску, разбить, растоптать, пробудить зверя внутри милого Искусственного Интеллекта. «Давай же вместе падём, любовь моя». — Прости, Шинни, сам не знаю, что на меня нашло, — Соу неловко смеётся, делая милое лицо и укутывая шею парня своим шарфом в знак «извинения». И делает шаг назад для того, чтобы приблизиться вновь. Ему хочется взять руки Шина в свои и направлять по своему телу, говоря как надо касаться, чтобы получить удовольствие, но вместо этого он кладёт руку ему на талию и начинает вести танец. Они вальсируют по небольшой комнатке, описывая неполный круг. Соу говорит как надо правильно переставлять ноги, чтобы не наступать на ногу партнёра, и Шин послушно двигается под счёт «раз, два, три». «Давай же, танцуй со мной, кружись в этой безумном танце, милый. Двигайся вслепую, а я тебе помогу. Доверься мне.»       Но всё не так просто, как кажется: на самом деле Шин тоже не так безгрешен. С каждым днём его мысли становятся развратными, изощрёнными и грязными. Не без помощи Соу. Под маской невинности наконец просыпается дикий зверь, ожидающий своего часа. Маска с треском разрушается как и личность, носящая её. Соу наблюдает за этим и улыбается ещё шире, чем обычно, запоминая каждую трещинку, нанося новую и усугубляя положение, желая видеть больше. До тех пор, пока Шин не прикладывает его головой об пол, наступая на неё. Холодный голос доносится до его ушей, заставляя вздрогнуть в жарком экстазе. А ведь Соу даже не пришлось менять программный код ИИ Шина, вписывая переменные и алгоритмы, которые будут сводить его с ума. Достаточно лишь нескольких психологических манипуляций. Чуть позже в дневнике тестирования ИИ Шина Цукими появится новая запись, сделанная неразборчивым почерком и дрожащей от возбуждения рукой. «Модель поведения Соу Хиёри отлично вписывается в программный код Шина Цукими без вмешательства в программу». — Теперь ты в моей власти, Соу. И он готов подчиняться своему Шину, словно простой смертный божеству, готов ползать у него в ногах и целовать их ради удовлетворения желаний. Именно таким ему хочется видеть Шина. Разрушенным, жестоким, но не сломленным. Властным, доминирующим. Таким же как и он. Соу обнимает чужие ноги и кладёт голову на колени. Шин гладит его волосы, слегка тянет их, перебирая пряди и пропуская их сквозь пальцы, шепча что-то приторно-ядовито ласковое. В глазах мерцает алый отблеск. — Я люблю тебя, Соу. Шин проводит по щеке, на которой видны яркие отпечатки его ладони, и без былого страха смотрит в глаза, и улыбается мило-мило, после чего впивается в его губы, кусая их и слизывая капельки крови, и Соу ему отвечает, зарываясь в чужие волосы и улыбается в ответ. — И я тебя, Шин.       Соу — тот, кто насмехается над чужими смертями, наслаждается видом и вкусом крови смертных, смотрит на всех с презрением и свысока — становится объектом его пламенных желаний, становится его страстью, любовью и личной погибелью в одном флаконе. Погибелью для здравого рассудка. Властный, жестокий, немного заботливый и безумно влюблённый. Соу без остатка отдаётся своему милому Шину, позволяя схватить себя за шею, оставить на своём теле яркие метки, неглубокие царапины и укусы. Он позволит вырвать своё сердце из груди и завладеть им. Что всё ещё милый Шин и делает. Он толкает его с обрыва в бездну, и Соу падает, видя, как блестят глаза и растягиваются в улыбке губы любимого, и он тянет того за собой на морское дно, созерцая всех из-под толщи своих грязных грехов. Соу и Шин — это огонь и вода. Огонь разрушает всё на своём пути, сжигает всё живое, не оставляя и следа И лишь спокойная вода способна угомонить пламенный нрав и потушить огонь. Соу подминает хрупкое тело под себя, связывая руки своим шарфом и фиксируя их над головой, мягко и нежно даёт понять, что не он один тут главный. Он понимает, что даёт слишком много власти своему милому мальчику, но плохо ли это? Отнюдь нет. Шин, лежащий под ним тихо стонет и думает, что всё ещё контролирует ситуацию. — Теперь я владею тобой, Шин. Рядом с Шином Соу чувствует обжигающую пламенную страсть. Она разгорается диким пожаром, поглощая и сжигая здравый смысл. Чувствует, как внутри бьётся пародия на сердце и видит, как в глазах мелькает странный блеск, чем-то похожий на живой.

Они сжигают и саморазрушают себя и друг друга в этой нездоровой страсти.