Покалеченные

Долбанный Билли Руссо, сидящий в углу комнаты в потёртом от времени кресле так, что Кае из-за скудного освещения в комнате почти не видно его лица. Сердце девушки бьётся с перебоями. Она просто обалдело таращится на мужчину, неспешно раскручивающего наполненный крепким алкоголем стакан на деревянном подлокотнике. Кая по-прежнему не может увидеть лица, но буквально кожей ощущает, как по её полностью обнажённому телу бесстыдно шарит взгляд грёбанного Руссо. Хочется прикрыться руками, однако что-то останавливает её. Особенно, когда Билли вдруг подаётся вперёд, и девушка наконец наталкивается на его колкий, пристальный взгляд. На губах мужчины лёгкая улыбка, но Кая знает, насколько та обманчива. Эта самая улыбка не сулит пленнице ровным счётом ничего хорошего. — Кая, по твоим правилам я всё равно не стану играть, — тянет брюнет, качая головой. — Я хочу знать, что ты забрала из сейфа, и я это узнаю. Только боюсь, мои правила тебе не понравятся. А выполнить их придётся. — У меня ничего нет, — цедит Кая, молясь про себя, чтобы Билли не услышал, как предательски стучат её зубы. — Билли, прошу… — И я прошу, — перебивает её мужчина, по-хозяйски подзывая к себе пальцами. — Подойди поближе, Кая. Волнение превращается в тревогу. Мягко ступая, девушка медленно направляется к своему похитителю. По-прежнему до жути хочется прикрыться хоть чем-то. Скрыть своё тело от долбанного Руссо. Прекратить эмоциональное насилие над собой. В какой-то момент, не выдержав напряжения, Кая всё-таки вскидывает руку, дабы прикрыть грудь, но Билли, обладающий бесспорно более быстрой реакцией, не позволяет завершить манёвр. Вцепившись пальцами в запястье, отводит руку в сторону, а затем бесцеремонно, рывком тянет ахнувшую от боли Деверо на себя. Тянет так сильно и неожиданно, что, потеряв равновесие, Кая падает на колени у его ног. Ещё один стремительный выпад Билли, и вот уже его ладонь обхватывает шею не на шутку перепуганной девушки. Сжав её посильнее, он заставляет Каю чуть приподняться. Так, что их глаза оказываются примерно на одном уровне. Подавшись вперёд, разглядывает пленницу таким взглядом, словно решает сейчас её дальнейшую судьбу. Кае некомфортно в подобной позе, да и из-за сжимающей шею руки чертовски трудно дышать. Ужас сдавливает горло, словно петлёй, а о виски долбится лишь одна единственная мысль: «Что, если этот долбанный социопат всё-таки решил меня убить?» — Кая, не зли меня, — лицо Руссо так близко, что они почти соприкасаются сейчас носами. Кая даже может ощутить на приоткрытых губах тёплое дыхание. Наверное, если мужчина наклонится чуть ближе, она даже сможет ощутить на губах терпкий привкус алкоголя. Кая стряхивает с себя столь кощунственную мысль. Билли — враг. Билли нельзя доверять. Билли в эту самую минуту намеренно причиняет ей моральную и физическую боль. — Кая, просто отдай то, что взяла, — по слогам произносит Руссо, начиная поднимать пленницу всё выше и выше. До тех пор, пока её затвердевший от холода и страха сосок не оказывается на уровне его рта. Кая знает, что это значит, и пытается помешать Билли, однако силы не равны. Мужчина легко удерживает девушку на месте. Лишь широко усмехается, неспешно, с явной издёвкой переводя взгляд от груди Деверо выше. — Ты ведь знаешь, что я всегда получаю то, что хочу. Кая знает. Знает и ненавидит его сейчас всем сердцем. Ненавидит, когда Билли, продолжая крепко сжимать горло ладонью, подаётся всё-таки вперёд и обхватывает губами сосок. Ненавидит, когда крепкие, белоснежные зубы впиваются в плоть нарочито несильно. Ровно настолько несильно, чтобы жирно намекнуть, что может быть и гораздо больнее. И будет. Кая в этом совершенно не сомневается. Даже когда Руссо вслед за довольно болезненным укусом неспешно обводит сосок кончиком языка. Даже когда прохладная ладонь оказывается у девушки между ног, а кончики гибких пальцев начинают неспешно, нарочито издевательски исследовать нежную плоть. Кае хочется сжаться. Хочется высвободится, избежать любого маломальского контакта с долбанным Руссо. Однако девушка точно уверена: он её не отпустит. Пока не наиграется. Не насытится своими извращёнными играми. Билли — хищник, а она, Кая, его жертва. — Ты ведь можешь всё это остановить, — насмешливо выдыхает Руссо в её пересохшие губы. — Просто отдай то, что я хочу. Пальцы двигаются всё интенсивнее, и Кая со стыдом осознаёт, что тело всё ещё реагирует на грёбанного Билли. Даже в таком унизительном положение. Даже с учётом, что Билли в любой момент запросто может свернуть ей шею. Долбанное тело отзывается на каждое прикосновение. На каждый укус. На каждое грёбанное проникновение пальцев внутрь Каи. А эти самые проникновения всё глубже и напористее. И чем глубже они, тем сильнее Руссо перекрывает Деверо доступ к кислороду. Перекрывает, глядя прямо в глаза. Будто жаждет запечатлеть этот момент в памяти. Будто жаждет запечатлеть Каю в этом моменте. Перепуганную, беспомощную, но почему-то, к её собственному стыду, и крайне возбуждённую. Буквально истекающую по его пальцам. Изнывающую оттого, что долбанный садист ими проделывает. — Билли, пожалуйста, — хрипит она, всё-таки найдя в себе силы хотя бы попытаться оказать маломальское сопротивление. Договорить не удаётся. — Пожалуйста, Билли, что? — переспрашивает насмешливо, сперва почти невесомо проводя пальцами по скуле, а затем вновь возвращая ладонь на гладковыбритый лобок девушки. — Пожалуйста, быстрее? Пожалуйста, медленнее? Пожалуйста, Билли, что? Вопрос застаёт Каю врасплох. То ли от нехватки кислорода, то ли просто от всей чудовищности происходящего мысли в голове путаются и упорно не желают составляться в предложения. И самое раздражающее, Кая почти полностью теряет связь с реальностью, и сама не может понять, какие чувства сейчас в ней преобладают. Страх? Ненависть к Билли? Презрение к себе за слабость? Или всё-таки какая-то ненормальная похоть по отношению к собственному мучителю? — Пожалуйста, отпусти, — практически одними губами произносит она наконец, глядя брюнету в глаза. Билли пытливо разглядывает её некоторое время, а затем, будто внезапно теряет к ней всяческий интерес. Разжимает внезапно ладонь и отталкивает Каю от себя. Отталкивает так резко, что девушка, завалившись на бок, остаётся лежать на полу. Руссо же, поднявшись с кресла, невозмутимо перешагивает судорожно растирающую горло Каю. Перешагивает, будто она какая-то неодушевлённая вещь. Будто не стоит вообще ничего в этой жизни. Будто их никогда не было. А были ли? Каю душит комок в горле от разочарования и унижения. Она даже не сразу осознаёт, что по щекам катятся предательские, крупные слёзы. Значит прав был когда-то отец: она попросту до сих пор ни хрена не разбирается в людях. Точнее, каждый раз пытается поверить, что они лучше, чем есть на самом деле. И это при всём том, что долгое время Кая, как теперь оказалось, обманывала саму себя и считала себя реалисткой. — Ты убьёшь меня? — спрашивает она тихо, даже не пытаясь подняться на ноги. Лишь смотрит на повернувшегося к ней спиной Билли, поджав колени к груди и обхватив ноги руками. Кае даже не холодно. Ей просто никак. Пустота словно разодрала её своими когтистыми лапами изнутри и оставила жалкую и беспомощную лежать на пыльном ковре. Мужчина лишь бросает на неё беглый взор поверх плеча. — Пока не имею таких планов, — отвечает так, словно они говорят о планах на выходные. — В конце концов, в данных обстоятельствах ты вполне себе весомый гарант моей собственной безопасности. Осталось лишь понять, кому отдать тебя выгоднее. Мороз пробегает по коже, оставляя на ней крупные мурашки. Кая наконец находит в себе силы приподняться и сесть на паласе, прислонившись спиной к старому диванчику. — Кому выгоднее меня отдать?! — по слогам повторяет девушка, сама поражаясь тому, насколько чудовищно громко звучит сейчас её голос. — Билли, ты ненормальный? Слова вырываются так внезапно, что Деверо просто физически не успевает вовремя прикусить язык. Хотела же не нарываться, и вот снова проебалась. Кае безумно хочется заштопать себе рот. Особенно, когда долбанный Руссо начинает медленно к ней разворачиваться. Смотрит колко и совсем недобро. В отблесках пляшущего в очаге пламени взгляд кажется чуть ли не безумным. И Кае страшно. Страшно настолько, что невольно хочется отползти от Билли, оказаться как можно дальше от него. — Ненормальный? — переспрашивает он с лёгкой улыбкой. С подобными улыбками, наверное, серийные убийцы потрошат своих жертв. На виске пульсирует жилка, а одна из ладоней сжата в кулак. — Ненормальный?! Иногда страх толкает на безумные и безрассудные вещи. Кая понимает это, но ничего не может с собой поделать. Просто каким-то чудом в одно мгновение вскакивает на ноги и бежит к входной двери. Как есть, абсолютно нагая и босая. И плевать, что на улице холод и жуткая непогода. Плевать абсолютно на всё. Кроме желания выжить хотя бы так. Каким бы тщетным желанием оно ни оказалось в итоге. Один рывок дверью, и Каю овевает сырость и холод. Деверо практически падает, поскользнувшись на мокром от дождя деревянном настиле, а затем, перепрыгнув лужу, начинает свой побег в полную темноту и неизвестность. По босым ногам хлещут длинные стебли травы и ветви низкорослого кустарника. Кая то и дело вздрагивает, наступая на очередную шишку, но продолжает бежать. Бежать до тех пор, пока лёгкие от морозного, ночного воздуха в какой-то момент не начинают отказывать. Ей кажется, что она останавливается лишь на мгновение, но и этого мгновения хватает на то, чтобы Билли наконец настиг свою жертву. Кая даже не успевает его заметить. Бросок крепкого, натренированного тела вперёд, и девушка уже кубарем летит на мокрую, жухлую траву. Ещё одно движение, и Руссо вжимает беглянку собой в покрытую мхом почву. Кае до озноба холодно от влажной травы и мха, на которых она, обнажённая, лежит. Но вместе с тем… Девушка ненавидит себя сейчас даже больше, чем грёбанного Билли. Грёбанного Билли, который улыбается ей прямо в приоткрытые губы. Она не видит этой улыбки, но инстинктивно ощущает её. Улыбка победителя. Улыбка охотника, наконец успешно загнавшего свою жертву. — Ты грёбанная идиотка, Кая, — выдыхает в губы. Проводит кончиком языка по ним неспешно, с издёвкой. И внутри живота Каи снова что-то сжимается пружиной. Правы очевидно те, кто столько говорит про «Стокгольмский синдром». — А ты грёбанный недоносок, — выдыхает она в ответ, неожиданно даже для себя подаваясь вперёд и вдруг впиваясь зубами в верхнюю губу мужчины. Хочется рвать Руссо и калечить. Хочется так, чтобы теперь больно было ему, а не ей. Но Билли, похоже, и не возражает против боли. Не собирается наказывать Каю за неё. Просто сжимает пальцы на острых скулах и впивается в губы властным, но коротким поцелуем. — Ты ведь понимаешь, что теперь произойдёт? Кая усмехается. Горько и невесело. Радуясь, что её лица почти не видно в ночной мгле. Уверенность и похоть испаряются так же внезапно, как и появились. Только вот показывать это совсем не хочется. — Знаю, — раскинув руки и ноги на манер морской звезды и стараясь, чтобы голос звучал уверенно, заявляет девушка. — Тебе придётся тащить меня обратно силой. Руссо кивает, а затем вдруг разворачивается и направляется в сторону охотничьего домика. Как раз в этом момент где-то в глубине леса раздаётся громкий вой волка. — Прости детка, но спасать свою голую задницу тебе, пожалуй, придётся самой, так как тащить тебя на себе я не собираюсь, — не оборачиваясь, замечает Билли. — Вот долбанный мудак, — цедит Кая себе под нос, но всё же вскакивает на ноги и почти вприпрыжку несётся за Билли через буреломы. — Ты не говорил ни о каких волках! — почти обиженно восклицает Деверо, наконец нагнав мужчину. — Как и о медведях, — невозмутимо пожимает плечами Руссо, тем самым заставив спутницу невольно вцепиться пальцами в его локоть и начать нервно оглядываться по сторонам. — Но я ведь и не рассчитывал на твой голый забег. Так что там насчёт содержимого сейфа? Кая раздражённо сжимает зубы. Вот реально долбанный мудила! Они в ночном лесу, окружённые недружественными представителями местной фауны, а он всё о своём. — Не понимаю, о чём ты. — Кая-Кая, не заставляй меня в воспитательных целях оставить тебя ночевать на свежем воздухе, — легко подхватив девушку на руки и перенеся её через колючий кустарник, усмехается Билли. — Конечно, с детства люблю животных, но было бы безумно жаль скармливать им такую прелестную идиотку, как ты. Кае хочется ответить какой-либо грубостью или колкостью, но на руках Билли отчего-то так спокойно и безопасно, что она вовремя прикусывает язык. Просто вжимается ему в плечо щекой и только тяжело вздыхает. — Добилась своего, да? — нарушает затянувшуюся паузу у самых дверей домика Руссо. Кая тут же вскидывает на него недоуменный взгляд. — Заставила всё-таки тащить тебя на себе.

***

На чугунной сковородке скворчит невероятно аппетитно пахнущая яичница с беконом, а всю комнату буквально пропитал запах растворимого кофе, дымящегося в металлической кружке, закутанной в тёплый плед Каи. Девушка боится произнести хотя бы слово после их возвращения с Билли из леса. Боится нарушить то хрупкое перемирие, которое неожиданно установилось между ними. Когда ужин готов, она перекладывает еду на тарелки и подаёт одну из них сидящему на диване мужчине. Руссо даже не поднимает взгляд. Просто монотонно начинает пережёвывать пищу, весь погружённый в какие-то свои мысли. Наверное, Кая всё же конченная идиотка. Она осознаёт это в полной мере, когда протягивает руку и из своего импровизированного тайника достаёт припрятанную там прежде флешку. Осознаёт, но почему-то абсолютно точно знает, что не хочет больше за неё держаться. В любом случае, эта флешка в случае чего не спасёт её жизнь. Так какая теперь в ней, чёрт возьми, важность? Кая протягивает вперёд ладонь с лежащим на неё блестящим предметом. Билли, кажется, не сразу понимает, что именно она ему отдаёт. Смотрит несколько секунд так недоуменно, словно вот-вот попросит всё же всё объяснить, а затем медленно переводит взор на лицо Деверо. И в этом взгляде такое, чего Кая никогда не видела прежде. Какая-то неуверенность и недоверие. Словно Билли ожидает от неё какого-то подвоха. Словно думает, что это какая-то хитрая уловка со стороны Каи. — С чего вдруг? — спрашивает, кривовато усмехаясь. Кая пожимает плечами. Пожалуй, она и сама не может чётко ответить на этот вопрос. Просто опускается рядом с Руссо на диван и опускает подбородок на свои поджатые к груди ноги. Повернув голову к сидящему рядом мужчине, грустно улыбается. — А какая разница, Билли? Ты ведь всё равно или убьёшь меня сам, или позволишь кому-то другому это сделать. Так какой мне тогда от неё прок? Пусть тогда польза от неё будет хотя бы у тебя. Ты похож на таких. На тех, кто выживает любой ценой. А я всё равно с самого детства знала, что не будет у меня никакой беззаботной старости в окружении любящей семьи. Это было предрешено ещё задолго до тебя. С того момента, как я увидела на пороге детской Смерть с твоими глазами. Билли молчит. Даже не смотрит на Каю. Сидит к ней в профиль, разглядывая лежащую на ладони флешку, и молчит. А Кая так устала, что наконец решается положить голову на одну из декоративных подушек и закрыть глаза. Раньше сон долго не приходил к ней, но сейчас… Тяжесть наваливается на веки почти моментально. Последнее, что ощущает девушка, прежде чем погрузиться в спасительную темноту — Билли, накрывающий её своим пледом.