Тëплая осень

      В какой-то абсолютно случайный момент своей жизни Макс вспоминает про лаванду. Не просто так, конечно, а потому что извлечëнный из щели между мирами чай для Шурфа благоухал именно этим цветком. А Шурфу понравилось и стало интересно, сначала просто как любопытному потребителю, а потом и как повару, раз уж в Ордене нагрузка ослабла достаточно для возвращения к старым хобби. — К тому же, лаванда обладает успокаивающим эффектом, так что, возможно, ты будешь немного меньше хотеть откусить мне голову. Ну или не мне, а своим несчастным старшим магистрам, например.       Макса до готовки было решено не допускать даже на подсобные работы, но мешаться рядом никто не запрещал. Тем более, именно он являлся главным добытчиком лаванды в мире, где она не росла. Так что, всё честно. И он пользуется возможностью беспрепятственно любоваться чужой бытовой магией, имеющей свое, отличное от переворачивающих мир фокусов, очарование. Такое лëгкое, домашнее и уютное. А ещë у Шурфа красивые руки, и всё движения тоже выходят красивые, строгие и отточенные, ничего лишнего. И возможность просто вот так полюбоваться чужим колдовством многого стоит.       Шурф в кое-то веке не выглядит как Великий магистр чуть что сразу готовый вернуться на пост. В домашнем лоохи, без тюрбана, и барьер от безмолвной речи, просто потому что если там все настолько идиоты, чтобы даже сутки без своего магистра не выдержат, то грош им цена и туда и дорога, потому что все срочные дела разобраны, а инструкции подробно написаны. А Великий магистр изволит печь печенье в компании своего лучшего друга, а потом вкушать плоды своего труда. В самом крайнем и трагичном случае, Сотофа любой барьер пробьет, да и тёмным путём до них не то, чтобы не добраться, конец света не пропустят.       Макс не может долго сидеть на месте, ну точнее, не хочет, настроение будто только с Тёмной стороны вернулся, поэтому кухню он осматривает всю целиком. Интересно. Шурф уже давно не живёт в своём старом доме, а кухню, которую он себе выбил на правах главы Ордена, Макс ещё не видел. Шурф даже ничего не говорит, знает, что бесполезно. Им обоим это не нужно. И когда Макс смеясь втыкает в его волосы две или три веточки лаванды, Шурф только улыбается мимолетно и мягко. Давно он просто не отдыхал вот так. Повисшее в воздухе уже давно и прочно они не обсуждали до сих пор вообще. Чувствовали оба, но почему-то молча ждали некого подходящего момента. Или просто понимали, что торопиться некуда. Всё, что у них было, выстраивалось годами, медленно по кирпичику, про доверие, про поиски себя и множество практически перерождений. От любопытства, от спасения жизни и первых общих любимых книг до знания друг о друге так много, что практически слишком, обменов тенями и снами. Не для дела, а просто потому что. И этого всего уже столько, что говорить не обязательно, а иногда кажется, что и вовсе не нужно, мало ли, слова разрушат то, что прячется за ними.       Но сегодня, видимо, и правда пора, хотя ничего не выходит специально, просто не стоит есть печенье с рук влюблённого в тебя кейифая, пускай даже далеко не чистокровного, если не хочешь интересного продолжения. Шурф может сколько угодно быть терпелив в своих желаниях, но игнорировать возможности он точно не привык. У Макса сухие, обветренные губы, и их приятно прикусывать в поцелуе, и им определённо стоит об этом всём хоть сколько-нибудь поговорить. Ну они и поговорят, не маленькие уже давно, но пока что и того, что есть достаточно. И даже неназванным оно обретает свою форму. И не всё, конечно, но эта конкретная часть бытия становится правильной. А на столе всё ещё остаётся целая тарелка печенья.       И всё так хорошо на самом деле получилось, и с печеньем, и с отсутствующими объяснениями, и с условными границами, что хочется вот также сбегать от всего мира несколько чаще, чем представляется возможным. Пока что. Зато есть смысл работать над тем, чтобы это исправить, определенно.