Татуин

Люк знал о Силе. О ней нашептал ветер, прошуршали пески, показали миражи. Но она была ему чужда. Непонятна. То ли дело духи, природа… жизнь. Люк умел видеть и слышать. Слушать. Дядя хмурил брови, качал головой. Ничего не говорил, потому что за его спиной тётя всегда клала руку на плечо и шептала: «Такова судьба». Тётя всё-всё понимала, пусть и не была такой же. Но другой. — Ты будешь великим, мой малыш. Не как твои предки — другой, но такой же. Лучше. Ты будешь всем, малыш мой. Только не спеши уходить, — шептала она уже ему, укладывая спать. И Люк обещал. Он не уйдёт слишком рано, лишь когда останется один — ему не сложно подождать. Пески согласно шуршали, ветер ободряюще пел. Люк рос играясь с духами, приманивая и повелевая шмыгунами, всем естеством ощущая сонные движение хвоста Владыки Пустыни. Пока он был ещё слишком мал, чтобы даже просто стоять рядом, но когда-то… Двое их всегда, Мастер и Ученик… Люку было пятнадцать, когда шелест песка принёс весть о смерти дяди и тёти.  Тускены. Дети пустыни, её палачи. На месте стычки песок накрывал десятки трупов — тётя не смогла спастись, но и убийц забрала с собой. Ветер ласково трепал волосы Люка, знакомым голосом просил: «Подожди, тебе ещё рано уходить. Ты ведь помнишь?.. Ты ещё не один…» Люк позволил песку поглотить тускенов, для дяди с тётей собственноручно возвёл костер: не из дров — желания. Смотря на жадные языки пламени вслушивался в себя и понимал, действительно не один. Где-то там звенели две нити, в холоде космоса. Вибрировали, игрались, канатами были. Люк не уйдёт. Но и искать их не собирается — его дом пустыня, а не стылая изморозь бездушных светил. Или слишком душных? Люк смеется, качает головой, игнорирует заросшего старика, в чём-то пытающегося его убедить. Люку пятнадцать, он уходит в пустыню. Дом закрывает, консервирует — он ещё вернётся. Всё быстрее движения хвоста Владыки Пустыни — время учиться. Обучения год каждый трём будет равен… Люку девятнадцать, когда он вновь открывает дверь в дом. Шевелит пальцами, отзывая с порога песок, снимает перчатки, голыми пальцами гладит сенсор замка. В доме тихо и пахнет запустением, в холодильнике пусто и в банке кафа полно членистоногих трупиков. Люк выкидывает банку, влажной тряпкой проходит по всем поверхностям — так учила тётя. Люк ловит скетто и парочку шмыгунов и вот холодильник уже полон мяса. На следующий день Люк идёт в город — техника его не любит, поэтому только так. Но ветер подталкивает в спину, песок сам стелется под ноги и к вечеру он уже на месте — вопреки неделе пешего расстояния. В городе шум, гам, он так непривычен. Но город — это тоже Татуин. И Люк принимает его, со всеми жителями. Люк покупает крупы, сладости — как же он скучал по сладостям! Специи и всякую мелочь, он сам не уверен зачем, но знает — надо. Люку почти не приходится платить, оказывается слухи уже разнеслись.  И славно. Люк щурится, внимательно слушает старушку, обещающую всё за жизнь внука. Люк помогает, холодными пальцами изгоняет лихорадку, песней песков принося покой организму. Проводит ладонью по седой голове старушки на прощания и уверен — та всё сделает как надо. Следующим днём Люк исчезает в пустыне, на спине край-дракона возвращается домой. Там его уже поджидает давешний полустёртый из памяти старик, два дроида, почти сразу ушедшие в дезактив от присутствия Люка. Ему нет дела до речей старика, он устало потирает висок и говорит: — Татуин вам не рад. У старика есть год, не больше, и планета потеряет терпение. Лучше бы ему до этого времени убраться с неё подальше, но Люку всё это безразлично. Он гуляет пустыней, ходит по городам, но всегда возвращается домой. Люку двадцать один, когда с гулким звоном рвётся одна из нитей. Спустя пару дней он замечает тень в углу дома, но игнорирует ту. В двадцать пять обрывается последняя нить. Привычная тень в углу мерцает, но так и не становится чем-то иным. Люк смотрит в пустынную ночь, чувствует ласковые поглаживания волос рукой тёти в движении ветра. Та молчит, а Люку и не надо слов. Люк вновь закрывает дом. Уже навсегда. Уходит в пустыню, как сотни раз до.  Человеческая оболочка сползает песчинками. Владыка Пустыни, новый Великий Дракон разминает массивное тело, движением хвоста поднимая волны песка. Крылья ласково обдувает ветер, усилие и он уже летит. Над Татуином, облетая все свои владения — так значительно удобнее, чем человеком и ногами. Чтобы самому Мастером стать — убей учителя ты своего… И всё его твоим отныне будет…