Розы сорта "Сангрояль"

      Экипаж катился по пыльной дороге, оставляя позади адское развлечение. Детлафф задумчиво приложил пальцы к губам, бесцельно разглядывая меня, погруженный в размышления.       — Ты молчишь?       Он посмотрел осмысленно и вздохнул, прозрачный взор сверкнул заинтересованностью, переключая поток мыслей вампира в другое русло.       — Что сказал Винсент?       — Не уверен, что должен втягивать тебя в эту историю, Лея.       Ироничный смешок вырвался из груди, подтверждая нелепость услышанного высказывания.       — Я по уши в тебе и во всем, что с тобой связано. Поздно задумываться.       Он провел большим пальцем по нижней губе, чуть касаясь острых, как бритвы клыков, темный взор все сильней разгорался неприкрытым желанием.       — Ты права. Задумываться определенно поздно.       — Опять говоришь загадками. — Не позволить сознанию отключиться, уступая настойчивому зову тела, было несоизмеримо трудно.       — Хочу твоей крови, Лея. Нестерпимо, — едва слышно прошептал Детлафф, не отрывая пальцев от суровых губ, облокотившись локтем на перила повозки.       — Ты убьешь меня? — как бы это не казалось необъяснимо, но страх легко отступал, забирая с собой остатки здравого смысла, уступая место томительному, почти болезненно острому ожиданию.       Эретайн хмыкнул, внимательно изучая мою шею и плечи.       — Я бы хотел этого, но уверен, что смогу остановиться, — его голос понизился до тихого, вкрадчивого рокота.       — Почему ты желаешь мне смерти? — непонимание прозвучало дрожью в голосе, вызывая саркастическую усмешку вампира.       — Ты ведь осведомлена о воздействии крови на нас?       — Да.       — Тогда должна понимать, что кончина жертвы вторична. Первична только жажда.       — Давно голодаешь? — я знала, что они с Регисом раньше предпочитали избегать вампирских попоек.       — В другом случае, мне не составило бы труда пережить тягу, но ты — совершенно иное дело.       От внимательного взора хотелось скорее спрятаться, но намёк на мою уникальность грел измученную таким сложным общением душу.       — Почему?       — Сладко пахнешь. Я ведь говорил.       Тихая грусть больно уколола прямо под ребра. Осознание того, что его интерес скорее плоский, чем эмоциональный обижало и волновало одновременно.       — Помню, но ведь все меняется… Тебе ли не знать.       — Кроме нас. — погрустнел вампир, отдающий алым блеском взор потух и затуманился. — Мертвые статуи, заточенные в свои собственные поступки, как в тюрьмы.       — Это не так. Ты живой. Живее многих, знакомых мне людей, — впервые за вечер вдруг сами собой обнаружились настоящие, чистые эмоции, от чего вновь стало неловко, потому я напряженно выпрямила спину и замолчала на полуслове, пытаясь спрятать истинные чувства за маской высокомерной отстраненности.       Экипаж остановился у нашего дома, спутник галантно помог выйти из него и открыл входную дверь, пропуская, меня внутрь. Вязкий, холодный полумрак комнаты заставлял замереть в нерешительности, в ожидании чего-то большего, чем обыденное пожелание доброй ночи, прежде чем столь неуместно расстаться для сна, который не был нужен ни одному из нас. Детлафф по хозяйки сбросил камзол, поднял рукава рубашки и принялся разводить огонь в очаге, словно не замечая моего смятения.       — Иди спать, Лея. Уже поздно, — спокойно произнес он, стоило сделать попытку пошевелиться.       — Боюсь из этих доспехов, — я показательно потерла корсаж. — Без тебя мне не выбраться.       Эретайн не двигался, сосредоточенно взирая на занимающееся пламя.       — Для чего ты отпустила служанку?       «Чтобы ты не сожрал её ненароком!» — вопило мое неугомонное сознание, но голос даже не дрогнул, прекрасно скрывая ложь.       — Не хотела создавать тебе неудобства, она ведь не осведомлена о подробностях.       Очевидно признавая логичность сказанного, он развернулся и указал открытой ладонью на лестницу, приглашая пройти в мою комнату, для последующих переодеваний. Придерживая подол шуршащего платья, я провела вампира на второй этаж. Дверь тихо скрипнула, отворяясь, Эретайн вошёл, огляделся и усмехнулся обнаружив портрет Сильвии-Анны на обычном месте.       — Для чего ты это оставила?       — Если возражаешь, то завтра же Марта забелит стену, — невозмутимо произнесла я, стараясь подчеркнуть нежелание обидеть его.       Детлафф подошёл со спины и начал развязывать плотные, широкие ленты. Шелк тихо зашуршал под ловкими пальцами, по позвоночнику потекла приятная, чуть взволнованная дрожь.       — Я спросил: «зачем», — тон низкого голоса не обнаруживал раздражения, просто настаивал.       — Это ведь ты нарисовал.       — И убил ее тоже я. — Вампир говорил обыденно, словно мы обсуждали повседневные дела или незначительные мелочи.       — Бояться смерти — глупая затея, особенно для рабыни.       Движения длинных пальцев стали резкими, Детлафф шумно выдохнул и тихо, угрожающе прорычал:       — Ты не рабыня больше, и я легко позабочусь о твоей полной, абсолютной безопасности, если будешь впредь благоразумна и не станешь начинать того, чего не желаешь заканчивать.       Щеки вспыхнули жаром смущения. Тот поцелуй начинала не я! Но мне бесспорно хотелось продолжения тогда и несомненно сейчас живот приятно сводило тугой судорогой при мысли о возможности повторения памятных событий.       — Ты поняла меня, Мейлея? — низкий рокот серьезного голоса неумолимо настаивал, желая убедиться в правильном осознании мной сути произнесенных слов.       — Да, я поняла, — стараясь дышать хоть чуточку тише, подтвердила я, восторженно замирая каждый раз, как только крепкие пальцы покровителя касались кожи через нижнюю сорочку.       Край корсажа разошелся обнажая грубые шрамы, пересекающие спину, прикрытые лишь тонкой тканью рубашки. Поза Детлаффа напряглась, движения стали ещё более резкими.       — Почему не свела этих? — он заметно злился.       — Ты лично помогал в прошлый раз. Не решилась доверить другому.       — Ждала пока вернусь, — коротко, иронично усмехнулся он, понижая тон хриплого, рокочущего голоса.       Цепкие, пальцы с нажимом прошли по рубцам, через полупрозрачный барьер. Я вздрогнула, от напора прикосновений и, почему-то затаила дыхание, прикрыв глаза. Ощущения стали болезненно острыми, побуждая попытаться купировать напряжение, но выходило не особенно хорошо, а сладкий трепет, струящаяся по животу вниз, от бесплодных попыток только усиливался.       — Где снадобье? — спокойно осведомился вампир, совершенно игнорируя мое состояние, которого не мог не заметить.       — Кончилось, завтра сделаю новое.       — Хорошо. Спокойной ночи, Лея.       Не дожидаясь ответа он вышел за дверь, резкими движениями иллюстрируя раздражение, и судя по стуку каблуков об пол отправился к себе. Тяжёлое платье осело на ковер широким бордовым кругом. Выбравшись из него я стала мерить шагами комнату, нервно заламывая руки. Спать определенно не представлялось возможным, но задуматься о том, чтобы одеться и спуститься в гостиную… Да и зачем? Если уж решила, то нужно идти прямо к нему, не оставляя сомнений в намерениях. А чего мне собственно бояться, после рабства у Ревеля, а потом прилюдной продажи в бордель…       «Не начинай того, чего не желаешь закончить»       Но я желала. Ещё тогда не стоило отступать… бояться. Он не будет груб со мной. По крайней мере в это хотелось верить. Ну не для мужа же я собираюсь беречь свою честь… Нервная усмешка коснулась губ: о какой добродетели приходится рассуждать крестьянской девке? Признаваться себе в чувствах, в греховных мыслях было мучительно сложно, но в глубине души уже полностью созрела решимость, а уж если так, то и бояться нечего.       Я глубоко вздохнула и вошла в комнату Детлаффа. Он лежал на постели в одних узких штанах заложив руки за голову, подтянув одну ногу под себя и согнув в колене другую. Чуть смущенный взгляд опустился по мертвенно бледной коже широкого торса, казавшейся толще и грубее человеческой. Крупные мышцы бугрились под ней, увеличивая высокую фигуру в размерах и вызывая взволнованную оторопь. Мое появление совсем не удивило вампира, очевидно бешеный стук сердца тонкий слух уловил ещё из коридора.       — Для чего ты пришла, Мейлея?       Я судорожно вздохнула и сделала шаг в его сторону, поднимая руки в неосознанной попытке прикрыть плечи. Ночная сорочка, хоть и была длинной, но плохо скрывала фигуру поскольку шилась из тонкой, как паутина, льняной ткани.       — Разве нужно объяснять причину?       Он переложил руку на колено и приподнялся на локте. Плавная, кошачья грация его гибкой фигуры, таящей в себе столько нечеловеческой мощи, завораживала. Невольные поиски в ладном мужском теле признаков чудища не давали результата, кроме крупных размеров и несомненной физической силы в нем не было совершенно ничего необычного.       — Ты уверена, что принимаешь верное решение?       Наставительный, ровный, спокойный тон низкого голоса обескураживал. Неужели заставит озвучить причину появления? Или может быть ждёт, чтобы в этот раз я попросила сама? Смущение струилось неприятной, холодной дрожью по позвоночнику. В душе начало закипать раскаяние. Глупая девка! Да что ж я такое делаю?! Но отступать было определенно поздно.       — Абсолютно.       Эретайн поднялся со своего ложа и, подойдя, вновь замер, вплотную прижимаясь ко мне. Нас разделяла лишь тонкая грань невесомой ткани. Тело тут же заныло напрягаясь, будто признавало хозяина, который намеренно отпускал контроль с каждым ударом громкого, гулкого сердца, каждым движением мерного, ровного дыхания. Крупные мышцы под шершавой на вид, бледной кожей стали сильнее выступать, увеличивая рельеф, черты лица неуловимо менялись, приобретая болезненную резкость, одним быстрым движением он провел по нижней губе ровным рядом крепких зубов и спокойно открыл почти полностью алые глаза. Детлафф ждал. Понимая, что вновь должна сделать шаг навстречу первой, я положила чуть дрожащую ладонь на широкий торс и надрывно вздохнула. Как же этого сильно хотелось… Еще тогда. Гладкая кожа под пальцами была, вопреки ожиданиям, теплой, но биения пульса совсем не обнаруживала. Задыхаясь смятением, вперемешку с таким странным трепетом, свободно струящимся по телу, я аккуратно, едва прикасаясь, очертила ладонью ключицу и замерла, слегка сжимая широкое плечо покровителя.       — Как это бывает у вас — вампиров? — голос немного дрожал, губы пересохли и вспухли, но страх незаметно стихал уступая место томительному волнению предвкушения.       — Так же, как и у вас — людей.       Низкий тон приобрел чуть хриплый оттенок. Детлафф поднял было руку, но потом, словно не решившись, зацепил длинными пальцами подол рубашки у бедра и зажал его в кулаке, плотно натягивая ткань, но совсем не касаясь кожи под ней.       Он находился так близко, что я легко ощущала самое однозначное доказательство его подлинной заинтересованности. Это пугало. Столько раз нескромные мечты рисовали мне эту картину, описывали в малейших подробностях, как сильные руки сжимают меня в тугих тисках объятий, но сейчас все было по-другому. По мышцам разливался почти осязаемый трепет нетерпения, ждать прикосновений становилось все труднее.       — Покажешь? — прошептала я едва слышно, в попытке прекратить мучения для нас обоих.       — Если действительно хочешь, — он судорожно, глубоко вздохнул и отпустил мою рубашку.       — Хочу.       Поднять взгляд не было сил, но я знала, что сейчас он прикрывал глаза, концентрируясь лишь на чувствах. Крупные руки легли на мои бедра. Я ощутимо вздрогнула, но уверенного напора это не уменьшило, словно высказанное согласие стало спусковым механизмом, высвобождая его желания из оков самоконтроля. Ладони вампира с нажимом поднялись вдоль ребер к плечам, чуть задирая тонкую ткань сорочки. С губ срывались только прерывистые вздохи, кожу царапала неуместная одежда, отделяющая меня от него. Поднять голову, чтобы окончательно утратить контроль было мучительно трудно, хотя нестерпимо хотелось этого.       — Ты не боишься больше? — стекая горячей волной под волосами по затылку на плечи, прошелестел чуть хриплый шепот.       — Тебя бесполезно бояться.       Его пальцы соскользнули по рукам к запястьям.       — Ты пахнешь страхом и похотью одинаково сильно, — он словно сопротивлялся себе самому и войну эту явно проигрывал.       — Наверное все немного боятся неизвестного.       — Не меня?       — Нет.       — Я сделаю только два глотка, Мейлея. Не больше, — сосредоточенно прошептал Детлафф больно сжимая мои запястья.       — А потом? — в голосе четко звучала мольба, но похоже решение уже было принято.       Совсем не об этом умоляло натянутое тугой струной тело, однако мысль о том, что он будет пить мою кровь, волновала ничуть не меньше нескромных желаний. Приятная судорога предвкушения растеклась теплом по мышцам, поднимая волну почти нестерпимого вожделения.       — Это больно?       — Немного.       Детлафф медленно поднял мою ладонь и оттянул ее чуть вниз обнажая запястье. Горячие губы коснулись тонкой кожи, лёгкий укол и острые, длинные клыки проткнули ее прямо над пульсирующей струной вены. Сладкая дрожь безграничного удовольствия заструилась по телу, сворачиваясь тугим клубком вожделения в бедрах. Я тихо застонала, откидывая голову назад. Напряжение все нарастало, приближая разрядку, растекаясь по коже мурашками, по жилам огнем.       Неожиданно все прекратилось. Раздражение всколыхнулось в груди, побуждая открыть глаза, с губ сорвался короткий стон, сознание не желало возвращаться в разгоряченное тело, отчаянно настаивая на продолжении. Рассеянный взгляд взметнулся к вампиру. Он поднял голову, прозрачный взор ярко горел алым пламенем безумного удовольствия. Черты грубоватого лица приобрели чуть острый, жестокий контур, но звериного, пугающего преображения не наступало.       — Ещё. — Тихо взмолилась я, не желая, чтобы это прекращалось.       — Достаточно, Лея, — с той же злостью разочарования в голосе отрезал он, отпуская мою ладонь.       Пару раз глубоко вздохнув и шумно выдохнув, вампир бережно поднял меня, перехватив под колени и отнес в комнату, аккуратно опустив на постель. Когда уверенные объятья ослабли, я удержала его руку, не желая расставаться.       — Почему ты…       — Не хочу… Вновь пугать, — он усмехнулся и мягко высвободил ладонь, — А то сбежишь.       Благосклонное расположение духа покровителя пробудило желание удовлетворить нескромное любопытство.       — А можно вопрос? — вампир оглянулся у двери и непонимающе уставился на меня. — Моя кровь и правда такая особенная на вкус?       — Правда, — спокойно подтвердил он, слегка наклонив голову, вновь задумчиво усмехаясь.       — Как редкое вино?       Детлафф внимательно посмотрел мне в глаза, будто пытаясь определить для чего девице нужна подобного рода информация и, помолчав, произнес.       — Лучшее из того, что мне доводилось пробовать.       — Тогда почему остановился? Я ведь просила.       — Чтобы истощил досуха? Лея, жертвы не чувствуют границ, чем ближе смерть, тем сильнее их удовольствие. Двух глотков достаточно, чтобы весь следующий день у тебя кружилась голова.       Он отер большим пальцем губы и вышел за дверь, аккуратно прикрыв ее.       В ушах действительно шумело, тело ломило будто в лихорадке, мышцы ныли от напряжения, которому так и не получилось дать выхода, но постепенно все улеглось, веки начали тяжелеть, погружая в вязкий, томительный сон.       Утром едва разлепив глаза, я резко дернула манжет рубашки и облегчённо вздохнула обнаружив две маленькие ранки на запястье. Не приснилось. В комнату заглянула встревоженная Марта.       — Барышня?       — Где мастер Эретайн?       Волнения никак не удавалось унять. А если справившись с местными делами, он снова покинул меня?       — Сидит в каморке под крышей, просил не беспокоить, сказал, что хочет подумать.       С губ снова сорвался вздох облегчения. Резво откинув одеяло, я быстро поднялась и чуть не упала, от слабости и головокружения.       — Что с вами, барышня? — бросилась на выручку сердобольная Марта.       — Устала вчера. Принеси чего поесть, налей бокал красного вина и приготовь фиолетовое платье.       После завтрака силы частично вернулись. Приведя внешний вид в должное состояние, я поднялась до мастерской и уже хотела постучать, когда низкий голос из-за двери прервал меня.       — Проходи, Лея.       Детлафф сидел за рабочим столом в рубашке и штанах, без камзола. Его сосредоточенный взгляд не отрывался от внутренностей механической лошади, лежавшей прямо перед ним на гладкой, совершенно ровной поверхности.       — Здесь многого не хватает, — сообщил он, поправляя пружины в деревянном брюхе.       — Дети забрали часть своих игрушек.       — Ты часто ночуешь тут?       — Откуда такое мнение? — я бесшумно опустилась в узкое кресло в углу.       — Запах.       — Что прости?       — Твой запах особенно силен от ковра. Спишь прямо на полу?       — Иногда, — как-то сразу, без боя сдалась я, неожиданно легко признаваясь в самом сокровенном. — Чем ты намерен заниматься дальше?       — Разберусь с четой Мурлегемов, а потом покажу тебе Назаир, — совершенно обыденно сообщил Детлафф, ни на миг не отвлекаясь от своего занятия.       Грудь до краев наполнило порывистое, мятежное волнение, растекаясь по венам огнем, по коже дрожью, путая мысли в голове.       — Мы поедем туда вместе?       — Ты ведь хотела? Разве нет? — Он поднял голову, изучающе глядя прямо в глаза.       Тон спокойного голоса предавал сказанным словам налет обыденности, от чего смятение только усиливалось. Кем же Детлафф Ван Дер Эретайн видит меня в своей будущей жизни?       — Конечно. Мы говорили об этом, я помню.       Растерянный взгляд упёрся в сцепленные ладони. Ну не отказывать же ему сейчас? Это бы выглядело в высшей степени странно, особенно после вчерашних моих поступков.       — Прекрасно. Тогда так и поступим. Возможно Регис захочет присоединиться.       — Он тоже возвращается в Боклер?       При мысли о знахаре-моралисте, так трепетно заботившемся о нас обоих, стало немного грустно, ведь прощание вышло весьма натянутым.       — Чуть позже. У него какие-то неотложные дела.       Я облегчённо вздохнула, услышав, что возвращение покровителей в мою жизнь будет происходить поэтапно, поскольку это позволяло успеть адаптироваться к ситуации и разобраться в эмоциях. Детлафф немного ещё повозился с игрушкой, потом установил все детали на место и повернул заводящий ключ. Лошадь наклонила голову, вздрогнула всем телом и пошла по столу. Вампир искренне, по детски удовлетворённо улыбнулся.       — Я отправил посыльного к Ориане. Как только вернётся, навещу ее.       — Для чего?       Раздражение тут же сменило приятное чувство лёгкого успокоения. Зачем ему понадобилась эта мерзкая женщина, принимавшая самое активное участие в моих неприятностях?       — Винсент Ван Мурлегем ничего не знает о делах своего сына, или, я бы сказал, предпочитает в них не вмешиваться. Хочу уточнить роль госпожи-благодетельницы в этой истории.       — Вчера Филипп, разгорячившись проболтался, что розы присылал, имея целью тебя, но причин не объяснил, а ещё подчеркнул, что ты значительно старше и сильнее его.       — Возможно молодой Мурлегем вознамерился манипулировать мной, или убить… — Обыденно проговорил вампир, созерцая движение игрушки по столу.       — Для чего ему это? — его меланхоличного безразличия я совсем не разделяла.       — Статус. Справиться с представителем Первого рода — очень сложная задача. Непосильная для многих. Однако недалёкий Филипп скорее всего стал марионеткой кого-то более дальновидного. Это меня беспокоит.       — Что значит «Первый род»?       — Мы, с Регисом, попали в этот мир в момент Сопряжения Сфер. Кланов было несколько, включая наш. Мурлегемы родились уже тут, на земле, и не имеют статуса Первородных.       — Ты настолько стар?       Он грустно улыбнулся моему искреннему удивлению, взглянув сверху вниз, через плечо, но ничего не ответил.       — Почему розы этого сорта так раздражают тебя? — я наконец решилась задать главный, интересующий меня вопрос.       Высокая фигура обрела напряжение натянутой струны, челюсти сжались, выдавая неприязнь. Очевидно мастер Эретайн не желал делиться воспоминаниями. Резким движением развернувшись ко мне, он коротко бросил: «Это не важно» и нервной, пружинистой походкой покинул комнату.