Розы сорта "Сангрояль"

      Где мы? — я с недоверием оглядывала покосившиеся ворота большого, заброшенного особняка.       — Это поместье — «Вороново Гнездо». Наш дом, — промурчал в висок Детлафф, крепко обнимая со спины. — Тебе нравится?       — Он проклят? — осторожность побудила не отвечать напрямую на поставленный вопрос, подсказывая, что моего мнения супруг не одобрит.       — Нет. Но слухи ходят.       Большое, сильно заросшее поместье включало основной дом — добротный и крепкий, не смотря на долгое отсутствие ухода, несколько вспомогательных флигелей и хозяйственных построек, а так же обширный, запущенный сад, круто обрывающийся каменистой осыпью в мелкую, горную реку, громко журчащую далеко внизу. Чтобы добраться сюда от ближайшей деревни, нам пришлось не меньше трёх часов карабкаться верхом по неудобной дороге, петляющей среди больших, поросших мхом валунов. Супруг настоял на конной прогулке намеренно, чтобы представить дорогу, необходимую для появления в доме любого смертного человека. Сам же Первородный сурово шагал рядом, пугая своим присутствием мою лошадь.       — Идеальное логово для Боклерской Бестии, — усмехнулась я, поглаживая чуть дрожащими то ли от страха, то ли от смятения ладонями длинные пальцы с острыми ногтями. — Зимой занесет снегом дорогу, отрезая путь в деревню.       — Никто нас не потревожит здесь. Наконец-то, — он глубоко, облегчённо вздохнул.       — Что произошло в доме? Некромант?       Скрыть подспудную тревогу не получалось, но супруг лишь отмахнулся, не разделяя моих страхов.       — Грустная история о несчастной любви со смертельным исходом.       — Призраки?       — И они тоже, но Геральт уже все зачистил, не волнуйся.       — Прекрасно. — Я теснее прижалась к широкой груди вампира, стараясь скрыть неясную дрожь смятения. — А дурная слава призвана отпугнуть любопытных?       — Конечно, — он успокаивающе огладил мою голову. — Добро пожаловать домой, госпожа Эретайн.       Детлафф легко подхватил меня на руки и внёс в широкие ворота. От обилия предстоящей работы захватывало дух. Кривые деревья тянули узловатые лапы к заросшей подъездной дорожке, входные двери, некогда заколоченные, теперь были открыты, обнажая густой мрак недружелюбной утробы самого обиталища.       — Здесь неподалеку было гнездо гарпий, — беззаботно повествовал вампир, не замечая моего ужаса. — Я его тоже убрал, хотя птичек все же жаль.       — Как мы обустроим такое огромное поместье до зимы? Ведь она не за горами?       — К концу недели приедет Марта с женихом, — Эретайн аккуратно опустил меня на темный паркет холла, прямо перед огромным, потухшим очагом.       — О да… Теперь мы несомненно справимся, — обречённо вздохнула я, стараясь скрыть дрожь пробирающего до костей холодного озноба.       — Не волнуйся, уже завтра прибудут эльфы, низушки и краснолюды, которых я нанял заняться ремонтом.       — Собрал всякий сброд?       — Самых неприятных на вид бандитов, — нежно улыбнулся Детлафф отступая в сторону.       — Чтобы меньше внимания местных привлекать?       Он довольно кивнул и протянул руку, приглашая осмотреться. Я неуверенно подошла к камину, прямо возле решетки алела крупная лужа свежей крови, присыпанная пеплом в самом центре.       — Хозяйка дома сбросилась с тех перилл, — заметив мое недоумение, супруг указал на лестницу, уводящую вверх и уже частично обрушенную.       — Но кровь не засохла и даже не свернулась!       — Ведьмак считает, что теперь она легко смоется, когда моровой девы больше нет.       — Моровая дева? — час от часу не легче.       — Катриона, моя дорогая леди. Она стала причиной несчастий.       — Понятно. Как жаль…       Детлафф вновь выступил из мрака и медленно приблизился, положив широкую ладонь на холодную щеку.       — Не грусти, моя Лея. Я сделаю твою жизнь счастливой и безопасной. Обещаю.       Ответом ему стала только растерянная улыбка. Очень уж смутно мне представлялось счастье в антураже окружающего «уютного семейного гнездышка». Но ничего другого, кроме как смириться не оставалось.       Ночью пришлось вернуться на постоялый двор деревни у подножия, поскольку спать среди костей разновозрастных жертв моровой девы я отказалась сразу. Пьяный мужик норовил угостить Эретайна выпивкой, рассказать ему о жизни, а потом набить морду, но вампир молча терпел неприятное присутствие лишь изредка сверкая злым, кроваво-красным взором, когда собеседник уж слишком откровенно нарывался.       Мне удалось выяснить историю поместья у хозяйки харчевни. Оказалось, что едва успев жениться, юный граф был вынужден отбыть на очередную войну, оставив молодую супругу скучать в одиночестве. В его отсутствие началась эпидемия чумы и некогда прекрасная графиня заразилась. Когда болезнь приобрела масштабы безвыходности, крестьяне заколотили дом и погребли умирающую женщину в нем заживо. Вернувшийся с полей сражения супруг нашел лишь разлагающийся труп в холле у камина. От горя и злобы лорд спятил, стал жить затворником, а скоро в деревне начали пропадать молодые девушки. Когда крестьяне ворвались в старое поместье, выяснилось, что хозяин стал заниматься некромантией, в попытке воскресить возлюбленную жену. Его конечно убили и замуровали в стену, двери заколотили и с тех пор никто носа туда не совал.       История покрывала плечи неприятной дрожью, но решимость вампира обустроить фамильное гнездо на крутом обрыве никак не уменьшила. Уже следующим утром прибыла целая ватага разномастных отморозков, которые резво принялись за дело. Прах хозяев аккуратно собрали и перенесли в фамильный склеп с почестями упокоив, а зловонную лужу обработали и вытерли к вящему удовольствию всей честной компании.       Поскольку новоиспечённые работники собирались жить в усадьбе, пришлось в первую очередь отремонтировать флигель и завести в него провиант. Будучи частично осведомленной о природе хозяина дома, шумная компания вела себя скромно, вещи воровала в умеренном количестве и даже пыталась вежливо общаться, что вызывало невольную улыбку. Большинство предметов мебели и интерьера пришлось спалить в огромном костре, по причине негодности, что так же спровоцировала очередную крупную попойку с плясками вокруг оного костра.       Я стояла в тени, молча взирая на оранжевые сполохи, щедро сыплющие искры в прозрачное, осеннее небо. Сзади бесшумно приблизился Детлафф. Его крепкие руки легли на плечи и чувствительно сжали их, хриплый шепот прошелестел прямо над ухом, растекаясь сладким трепетом по коже.       — Они так искренне веселятся. Может стоит устроить новоселье?       Мне совсем не хотелось думать о других. Тем более сейчас. Ничего не притягивало сильнее, чем ощущение его безусловной близости, струящееся по коже. Такую необходимую и вместе с тем редкую в последнее время ласку, внезапно проявленную диким, суровым супругом, хотелось продлить хоть на вздох… А лучше навечно. Всегда так стоять, согреваясь в грубых руках самого могучего в мире монстра. Среди миллиона подспудных хлопот, постоянного холода и сырости неотремонтированного дома, тепло его рук было необходимо, как воздух, но супруг словно сторонился меня, стремясь ненавязчиво дистанцироваться, что лишало остатков самообладания.       — Пусть гуляют хоть всю ночь, а ты поцелуй меня… Так, как я хочу… Там, где хочу.       Эретайн усмехнулся и приник губами к нежной коже за ухом, заставляя дыхание сбиться, стать глубоким, прерывистым, взволнованным.       — Где коснуться тебя, моя хрупкая бабочка?       Узкие, холодные руки скользнули на его широкую ладонь, сомкнулись на длинных пальцах и потянули их по шее вниз. Я все сильнее задыхалась, ощущая уверенные ласки своего мужчины, своего вампира, своего зверя.       Когда крепкая рука легла на самый нижний край тугого корсажа, под тяжелым шерстяным плащом, а мое тело уже нестерпимо ныло натянутым луком в желанных объятьях, ожидая долгожданных ласк, Детлафф аккуратно отстранился, не выпуская полностью, но давая понять, что не хочет продолжения. Слезы непонимания и разочарования подступили к глазам. Ощущая мое смятение, он утешительно коснулся губами виска. Так целуют расшалившегося ребенка или близкого родственника, но не женщину, близости с которой хоть немного желают. Я с усилием проглотила комок, подступивший к горлу и попыталась взять закипающее разочарование под контроль. Одобрительный вздох тут же сорвался с его губ, подтверждая, что именно подобного благоразумия от меня и ожидал Первородный супруг.       Что не так со мной? С ним? Почему нам нельзя даже за руки держаться больше двух мгновений? Ответ горел алым пламенем на задворках сознания, лишая способности к сопротивлению, вызывая оцепенение из которого не было выхода. Он разлюбил меня. Устал от своей игрушки и теперь жаждил свободы и облегчения. Как жить дальше с подобными выводами, представлялось весьма сложно, потому приходилось гнать от себя грустные мысли, задыхаясь отчаянием каждый раз, когда сильные руки супруга аккуратно отстраняли меня, возвращая личному пространству дистанцию.       Прошло ещё несколько недель, прежде чем дом приобрел признаки обитаемости. Под мелкими недочетами объявились крупные: в замурованных тайных ходах жили гули и экимы, с потолка капала грязная вода, а подвалы кишели крысами. К первому дню зимы появился усталый и измученный Регис, опоздавший к указанному в предварительном письме времени и тем самым вызвавший беспокойство.       — Господин Годфрой! Как же мы рады! — я бесцеремонно обняла его у самого порога, не скрывая облегчения. — Ты заставил нас всех поволноваться.       Вампир грустно улыбнулся, поглаживая меня по спине, и аккуратно отстранившись, крепко обнял Детлаффа, подошедшего вслед за супругой.       — Друзья мои, дела незаслуженно задержали в дороге, — он огляделся по сторонам и довольно улыбнулся. — У вас хорошо получается организовывать труд.       — Да они мастера Эретайна боятся, как огня, — рассмеялась я, и звон высокого голоса разлетелся по широкому пространству холла.       После праздничного ужина с лучшими винами Туссента, любезно присланными Винсентом совсем недавно, Регис уверенно заявил о желании занять подземелье, и никакие уговоры не могли на него подействовать, тем более там обнаружилась обширная алхимическая лаборатория.       — Ну позволь мы хотя бы комнату тебе приготовим наверху? — все пыталась настаивать я, обращаясь к нему с нескрываемой мольбой в голосе.       Мы сидели за большим дубовым столом в кухне, поскольку ещё далеко не все покои стали пригодными для посещения. Детлафф, по обыкновению внимательно наблюдал за присутствующими, задумчиво усмехаясь, Марта заправляла по хозяйству поторапливая небольшую компанию поварих и служанок из деревни — тех, что рискнули наняться на работу в проклятый дом и теперь каждый день носили ужасающие новости в селение: о мрачном хозяине и говорливой хозяйке, о том, что они уже женаты, но почему-то спят в разных комнатах и о странных жильцах с неприятными, или даже пугающими привычками.       — Мне по душе тишина и уединение, а у тебя, дорогая Мейлея, тут просто… — он показательно обвел взглядом кухню. — Кипучая деятельность. Тем более, что в заброшенной лаборатории чудесная коллекция старинных книг.       — Иногда голова раскалывается от пестроты, — поддержал побратима Детлафф. — Согревает только мысль, что они все уйдут до настоящих снегов.       — Несомненно, и чем раньше мы закончим восстановление усадьбы, тем быстрее она опустеет, — скрыть раздражение от того, что мои труды остаются неоцененными получалось плохо.       Прозрачный взор Региса упал на чеканное кольцо, не покидавшее мой безымянный палец.       — Госпожа Эретайн, — улыбнулся вампир наклоняя голову в бок, в знак почтения.       — Красиво звучит, — подтвердил Детлафф, уверенно кивнув.       — Надеемся ты останешься на торжество новоселья? — тон моего голоса скорее звучал умоляюще, чем вопросительно.       — Несомненно. Кто-то ещё приглашен?       — Твой друг — ведьмак, пару купцов из Офира… — Детлафф упорно игнорировал мой невеселый настрой.       — И разумеется будет праздник в селении.       — Эти земли полностью принадлежат тебе? — Регис обращался к собрату, желая выяснить границы владений.       — Деревни, каменоломня, серебряный рудник… Все, до границы леса, — подтвердил хозяин, изучая большой гобелен на стене.       — Обширные владения, нечего сказать.       — Мне нужен был в первую очередь дом, чтобы поселить в нем Лею.       — И уберечь от любой возможности посягательства на нее, — закончил за друга Регис. — Что ж, разумно учитывая, что она — человек.       Детлафф помрачнел. Между густых бровей пролегла морщина, придавая лицу ещё большую суровость. Не желая продолжать неприятную для него тему, я вмешалась в беседу и предложила гостю осмотреть его временное пристанище, чем мы и занялись.       Через несколько дней обиталище Региса было расчищено и обустроено. Внутренним убранством оно очень напоминало склеп кладбища Мер — Лашез, где началась эта история: влажный, темный, мрачный коридор сменялся уютным маленьким кабинетом, полным книг и рукописей, из которого были проходы в теплую, сухую спальню, снабженную всем необходимым для комфортного отдыха, и небольшую лабораторию, уставленную разнообразными приборами и инструментами. Регис остался доволен своей новой обителью настолько, что даже обещал провести у нас целую зиму, к моему нескрываемому удовольствию.       Прошло ещё несколько дней. Я сидела на низкой скамеечке у самого очага в лаборатории и старательно перебирала травы для очередного снадобья.       — У тебя превосходно получается, — похвалил алхимик, проверяя работу.       — Сомневаюсь. Все в последнее время просто валится из рук.       — Мы ведь не об отварах сейчас говорим, правда?       — Разумеется нет, — глубоко вздохнув, мне все же удалось справиться с собой и не разреветься.       — Не думаю, что это слезы счастья, Мейлея, — Регис подошёл и опустился рядом со мной, сосредоточенно заглядывая прямо в глаза. Его тревога была почти ощутима физически. — Что случилось, дорогая?       — Я просто из сил выбиваюсь, чтобы соответствовать высокому званию госпожи Эретайн, хозяйки поместья, жены мастера. Слежу за домом, урезониваю работников, езжу верхом в деревню, чтобы наладить общение с крестьянами… — Слезы уже струились по щекам, не останавливаясь, а нос приходилось поминутно вытирать. — И новоселье это ещё…       — Ты не хочешь праздника? — мягкий тон тихого голоса обволакивал, словно баюкал. — Мне казалось, что Детлафф затеял все лишь только для твоего удовольствия?       — Дом лежит в руинах, работники разбегаются, ночами так холодно, что зуб на зуб не попадает, а самое главное: чем больше я стараюсь, тем мрачнее и неприступнее становится господин Эретайн. Я устала… Не знаю, что делаю не так.       Регис обнял меня и, утешая, погладил по голове.       — Думаю мне стоит поговорить с ним. Уверен, вы просто недопоняли друг друга.       Входная дверь с грохотом отворилась и на пороге возник встревоженный, суровый Детлафф. Увидев меня, он шумно выдохнул, словно боялся, что здесь его слабой, беспомощной супруги не окажется, но заметив слезы снова посерьёзнел.       — Что случилось, Мейлея? — повелительный рокот низкого голоса вызывал неприятную дрожь.       — Думаю, друг мой, дамам уже пора ложиться спать, а мы можем выпить по кружечке чудной медовухи… И поболтать.       — Я спросил, — поднимая рокочущий тон, медленно проговорил вампир и приблизился.       — Устала немного от повседневных забот. Ничего особенного. — В голове упорно пульсировала назойливая мысль о том, что мне приходится оправдываться непонятно за что.       — Хорошо, — согласился Эретайн, молча поднял меня на руки и, чуть грубо прижимая к себе, понес наверх, в мою комнату.       Опустив свою ношу в холодную постель, вампир отстраненно коснулся губами медной макушки и вышел за дверь, поспешными, тяжёлыми шагом. Справляться со слезами разочарования больше не было нужды, потому я горько, самозабвенно расплакалась. Мы с Мартой очень старались сделать дом уютным и тёплым, но это получалось все хуже, да и в душе больше не было тепла. Холодные стены, холодные руки Детлаффа, холод окружал со всех сторон вгоняя почти в отчаяние.       Наверное прошло время. Возможно Регис поговорил с ним, что-то объяснил… Тихий шорох открывающейся двери пробился сквозь дрёму, не прерывая ее, затем постель прогнулась под тяжестью тела вампира. Крепкие руки так нежно сомкнулись в аккуратные объятья, со всех сторон окружая знакомым, чуть терпким запахом, родным, желанным, вызывающим сладкий трепет в груди.       — Я боюсь, Мейлея, — медленно, сдавленно прошелестел хриплый шепот у самого уха, стекая по шее мурашками, сбивая дыхание, вызывая взволнованную оторопь.       — Чего? — мрак полудремы отступал возвращая сознанию сосредоточенность.       — Потерять свою хрупкую бабочку. Раздавить в неловких пальцах, покалечить грубым обращением… Причинить боль.       Мои руки вцепились в его широкие плечи до боли, до судороги. Как же сильно не хватало внимания этого зверя, его тепла, доверия, откровенности. В груди растекался жар, сворачиваясь трепетом в животе, а он все обнимал, путая рыжие локоны изящными пальцами.       — Твоя жизнь… Она слишком короткая, Лея, утекает, как песок из разбитых часов, а я ничего не могу сделать, чтобы прервать это, — голос Детлаффа зазвенел болезненным облегчением признания в самом сокровенном. — Не могу потерять тебя, не заставляй… Хоронить возлюбленную… Вновь.       — Ты боишься, моя бестия? — улыбнулась я, запрокидывая голову, чтобы поймать его взгляд.       — Больше всего на свете, — низкий голос просел, а блестящий взгляд покрылся чуть заметным, алым блеском. — Обещай, что подумаешь о обращении. Только подумаешь, большего не прошу. Дай мне надежду. Жизнь без нее невыносима.       Я лишь коротко кивнула не в силах произнести и слова, а он продолжал медленно перебирать длинными пальцами медные волосы, завороженно вдыхая их запах.       Пару дней мое счастье было абсолютным. Суровый хозяин Воронова Гнезда снисходительно позволял своей госпоже прижиматься к себе по сорок раз за день, не отказывал в поцелуях на ночь и мимолётных ласках, но ночевать все же уходил в собственные покои, мотивируя тем, что я слишком дурманящие пахну и ему сложно себя контролировать.       А потом все вернулось на круги своя. Холодная отстраненность сменила вежливую заинтересованность. Бессонные ночи вновь наполнились тягостными раздумьями. Неприязнь и напряжение копились в груди, как снежный ком, пока не прорвались в один миг, отказываясь подчиняться хоть какому-то внутреннему контролю.