Розы сорта "Сангрояль"

      Мотор мотоцикла ревел так громко, что, казалось, агрегат скоро надорвётся от чрезмерных усилий. Всадник, облаченный в черную кожу, крепко сжимал руль, стараясь не выпустить своего стального зверя из-под абсолютного контроля. Это было сложно. Каменистая, поросшая низким, колючим кустарником дорога то и дело терялась средь огромных валунов или ныряла между крупными, узловатыми стволами вековых деревьев.       — Что за черт, — тихо рычал байкер, проклиная свою нехитрую работу, — да кто там может вообще жить? Устроили шутку… Идиотскую.       Наконец его взору открылся огромный, поросший густым, мрачным лесом утес. На самой вершине, как большая, страшная птица, раскрыл крылья готических флигелей черный, в закатных лучах, замок.       — Вороново Гнездо, — тихо пробормотал юноша, на миг отвлеклись от трудной, горной дороги.       В пустых, зияющих точно дыры, окнах-бойницах не горел свет. Часть башен просела и разрушилась, заколоченные когда-то ворота покосились, рассохлись от времени. Там точно никто не жил. Но адрес на старой как мир коробке, что лежала в почтовом отделении целую вечность, предписывал доставить ее именно сюда. Именно сегодня.       Юноша сбросил подножку, оперев на нее свой новый, туристический мотоцикл, и с опаской огляделся по сторонам.       — Есть кто живой?       Гулкое эхо разнесло звук его взволнованного голоса по пустым коридорам, сквозь черные дыры окон. Ответа не последовало. Только ветер, холодный, пронизывающий до костей.       — Ну и ладно, — констатировал курьер, немного осмелев, и направился мимо разрушенных ворот к высоким, массивным дверям замка, — я оставлю посылку здесь. Можно не расписываться в листе получения. И чаевых тоже не нужно! Спасибо!       В антрацитовой мгле, царившей за старой, дубовой дверью послышался лёгкий, едва уловимый шорох.       — Белка? — попытался успокоить себя парень.       Тихий шелест повторился чуть ближе, словно кто-то невидимый крался к двери, бесшумно ступая по холодным, потрескавшимся плитам. Курьер потянулся за фонариком, отвлекся всего на секунду, а когда вновь поднял глаза, то отпрыгнул с невольным вскриком на пару шагов от входа.       — Черт! — звонкий голос разнёсся эхом, многократно отражаясь от игольчатых, острых, готических сводов.       Прямо перед юношей, у самого порога стояла девушка. Бледная кожа казалась прозрачной. Гладкие, медного цвета волосы выбивались непослушными локонами из растрёпанной, не слишком тугой косы.       — Ты живёшь здесь?       Паренёк и сам не верил в то, что говорил. Невозможно жить в темном, холодном, разрушенном замке. Девица была скорее всего привидением, миражом, отблеском когда-то пережитого. Но она стояла сейчас в дверях, перед ним, во плоти. Тонкие, хрупкие пальцы до побелевших костяшек сжимали ветхие, темные лохмотья.       — Уходи, — едва слышно прошептала девушка и медленно отступила во влажную, непроглядную тьму.       — Тут… Посылка… — смешался парень, стараясь справиться с необоснованной паникой, подступающей к горлу.       Когда он протягивал свёрток хозяйке, руки невольно подрагивали. Из тьмы послышался лёгкий, недовольный вздох и хрупкие, бледные пальчики протянулись к коробке. Взгляд курьера зацепился за дорогое, старинное обручальное кольцо.        «Замужем?» — мысленно удивился курьер. Девушка казалась слишком юной для брака. «Ее муж бросил здесь? Одну?»       Печальный взгляд хозяйки стал насмешливо-злым.       — Милорд Эретайн никогда не переставал заботиться обо мне, — она тихо, рассерженно вздохнула, прерывая бессвязный поток перепуганных мыслей курьера — Вот и сейчас прислал подарок… На пробуждение.       В легком, вкрадчивом голосе сквозила угроза. В каждом звуке. Парень поспешил вручить коробку и опрометью бросился назад, к своему мотоциклу.       Плевать, что за безумная девчонка поселилась в старых развалинах. Какое ему дело до маргиналов, наводнивших Вороново Гнездо.       Густые, мокрые сумерки оседали ознобом на плечи. Страх вползал в самое сердце и быстро свивал в нем большое, удобное логово. Уже не помня себя от всеобъемлющего ужаса, курьер вбежал в местный паб, где громкая музыка, приглушённый свет и разномастная толпа подвыпивших байкеров немного привели его в чувства.       — Девица, — рассказывал он удивлённому бармену, — да такая красивая, глаз не оторвать.       — А ты не врешь мне? — прищурился заинтересованный собеседник.       — И кольцо, в пол пальца… Старинное такое. Наверное среди хозяйских вещей нашла.       Паб заполнился гулом и музыкой, а история о странной девушке в древних развалинах все больше стала походить на пьяную байку.

***

      Я сидела на влажном, холодном полу склепа. Тихий ветер жалобно завывал между гнилых балок, давно обрушившейся крыши. Сколько лет прошло? Пять? Десять? Сто? В тонких пальцах поблескивала потемневшая от времени брошь. Искусная, ювелирная работа выдавала бесспорный талант мастера. Казалось, что полупрозрачная бабочка сейчас взмахнет золотыми крыльями и улетит с ладони.       Детлафф.       Милорд Эретайн не желал забывать своей супруги. Что стало теперь с ним?       Я закрыла глаза и прислушалась. Жажда вьедалась кислотой в мозг, отключала разум, подавляла волю. Было сложно отвлечься от вязкого звука биения теплого, живого сердца поблизости… Я мысленно искала алый туман супруга, но не видела даже белесых клубов знакомой энергии Региса. Первородные оставили мою гробницу не меньше века назад. Их след остыл и размазался в воздухе. Сколько же я спала?       От тяжких, неприятных раздумий отвлёк громкий шум наверху. Кто-то вломился в парадные двери. Судя по грохоту и разлетавшемуся эхом крику, незваный гость упал и покатился по полу через большой, некогда изысканно обставленный холл.       — Тут где-то сокровища! Торопитесь парни!       Топот тяжёлых ботинок рассыпался горохом по замку. Голод вновь проступил удушливой болью в горле. Как ни к стати появились эти мародёры. Ну что их могло сподвигнуть на посещение моего жилища, да ещё и в такое неподходящее время.       — Тот мальчишка сказал, что у поселившейся здесь бродяги было золотое кольцо в пол пальца! — подбадривал банду предводитель.       Гонец!       Да что ж за напасть-то такая. Я крепко сжала руками колени и постаралась отвлечься от сладкого запаха кипящей в их жилах крови.       Мой дом разрушен. Теперь это просто старый, прогнивший склеп. Те вещи, что были мне дороги сейчас растаскивают никчемные воришки, вроде промышлявших раньше на большаках. Люди, что окружали меня давно мертвы. Моя бедная, милая Марта… Ничего не осталось больше… Такой жизни хотел для меня ненаглядный супруг? Прислал перекус к пробуждению?       Ты — эгоист Детлафф ван дер Эретайн!       Обида вскипела в крови. Злость застучала в ушах барабанным боем. Терпение лопнуло со звоном порванной тетивы, когда в дверь склепа ввалилась толпа полупьяных, для храбрости, мужиков. Я больше не слышала их насмешек, потом криков, потом стонов. Всепоглощающая ярость подчинила сознание голоду. Предметы размазывались от скорости, звуки стирались, прерываясь. Мои длинные когти впились в первую жертву и брызнула теплая, алая кровь.       Такого огромного, всеобъемлющего облегчения, счастья, удовольствия я не испытывала прежде. Казалось, что сама жизнь возвращается в тело с каждым глотком. Пространство вокруг обрело четкие, ясные, резкие очертания, словно теперь я смотрела на мир через тщательно вымытое стекло окна. В дальнем углу, через добрых триста метров, копошился в своей паутине паук. Под крышкой открытого саркофага тяжко вздохнула во сне крыса…       Мои незваные гости не покинули Воронова Гнезда. Ни один. Я конечно могла бы отпустить их, насытившись, но… Как смели эти кметы посягнуть на мое… Мое. Мое!       Стук быстрого сердца постепенно замедлился в ушах, возвращая в сознание ясность. Звуки, образы, запахи, ощущения… Все окружающее пространство разом хлынуло в просветлевшую голову, разрывая уставший от долгого сна мозг непривычным гомоном. Нескоро из общей, нестройной гаммы удалось услышать ровный, ненавязчивый шелест знакомого голоса.       — Здравствуй, милая.       Регис.       Знакомая серая дымка свернулась у входа в высокую, статную фигуру. Теперь я кожей ощущала исходящую от первородного мощь. Все тело сковал трепетный, благоговейный страх перед истинным вампиром. Так, наверное, люди встречают миссию.       — Ну же. Не бойся, Мейлея. Я жду.       Показываться на глаза высшему существу отчаянно не хотелось, но мысль о непослушании приказу, резала острым лезвием душу, не хуже ножа. Собраться с духом оказалось неожиданно сложно. Я, словно, растворялась в воздухе. Была одновременно всюду и нигде, очень близко, у самого уха Региса, и неимоверно далеко.       — Дорогая, — устало приложил пальцы к переносице вампир, — тебе нелегко привыкнуть к новому мироощущению. Я понимаю. Но, пожалуйста, не испытывай моего терпения и своих возможностей.       Я, казалось, сошла с ума. Здравый рассудок отступил перед яростным, истерическим весельем. Огромные, черные крылья сгустились вокруг рук, материализуясь из непроглядной мглы. Взмахнув ими я стрелой взмыла в воздух. Вороново Гнездо быстро удалялось, превращаясь в точку, где-то внизу.       — Мейлея, — стальной звон повелительного голоса врезался в сознание, раскалывая его, как топор щит. — Сейчас же вернись на землю.       Не подчиниться первородному значило верную смерть. Каждая клетка моего нового тела вопила об этом. Сопротивление растаяло, как предрассветный туман на восходе, и я опустилась к ногам своего господина, усталая и сбитая с толку.       — Прости, дорогая, но ты пугаешь людей, — Регис терпеливо, наставительно разъяснял простые истины, — мне пришлось немного гипнотизировать тебя. Это была вынужденная мера.       Понадобилось несколько дней, чтобы я смогла привыкнуть фокусировать сознание в физическом теле. Поначалу при самом лёгком волнении, оно тут же взрывалось антрацитовым туманом и расползалось по замку широкими, удушливыми клубами. Постепенно навык оформился, и в один прекрасный день я осознала, что стою перед Регисом, посреди до основания разрушенного замка, совершенно голая. Увидев мое изумлённое, перепуганное лицо, лекарь тепло улыбнулся и накрыл бледные плечи мягким, приятным на ощупь одеялом.       — Славно, дорогая. Ты делаешь поразительные успехи.       Ещё через пару недель, постепенно вернулась речь. Не слово или два, а способность выражать мысли логическими, связными предложениями. Эмиэль не нуждался в таком общении, поскольку легко слышал мысли, но продолжал настаивать на ежедневной практике. Так мой облик вернулся к первоначальному, более или менее.       — Чудесно, Мейлея. У тебя отлично получается, — подбадривал лекарь, наблюдая, как я пытаюсь просунуть мелкую пуговку в положенную ей дырку. — Ещё немного и ты будешь готова.       К чему?       Я вскинула голову, отвлекаясь от своего занятия. Эмоции сразу вскипели в крови настолько, что край волос начал растворяться в густой, черной мгле.       — Словами пожалуйста.       Регис наставительно покачал пальцем в воздухе.       — К чему готова? — медленно, послушно произнесла я.       — Покинуть свой склеп и увидеть новый, изрядно изменившийся мир.       Мир.       Стало страшно и холодно. Мысли вновь расплылись в густой, черный туман. Тугой кокон, на месте моего тела постепенно развеялся и нижняя рубашка осела на пыльный пол мягкими волнами.       — Ну-ну. Не все так плохо, дорогая, — наставительно пропел Регис и, не без доли усталости, сел на ближайший кусок обрушившейся стены.       — Я увижу его? — в тихом голосе явственно прозвучала дрожь.       — Ну конечно. Он ждёт тебя уже больше пятисот лет.       Злость вновь всколыхнула антроцитовой дым, поднимая тугие клубы к самому потолку.       Не пришел сам!       Регис рассерженно вскинул ладонь.       — Как же мог он явиться к тебе в час пробуждения, если вы оба такие… — лекарь замолчал, подбирая подходящее, наимее грубое слово. — Импульсивные.       Пятьсот лет.       — Словами пожалуйста, дорогая.       Черный мрак вновь сгустился в дальнем от первородного углу, обретая физическую форму. Регис поднял рубашку с пола и отнес ее мне, разочарованно вздыхая.       — Почему я так долго спала?       — Это был только твой выбор, пусть и неосознанный. Ты проснулась лишь тогда, когда ощутила себя способной принять новую суть.       Я нахмурила брови и резко дернула головой в сторону.       — Как же ты узнал, что пора?       — Никак.       Регис взял меня за руку и повел длинными коридорами ко входу в широкий холл замка.       — Мы, с твоим супругом, — при упоминании истинного создателя по телу растеклась почти болезненная, благоговейная дрожь, — условились, что я пригляжу за Вороновым Гнездом. Каждое столетие, в день твоего обращения он присылал подарок с курьером, в надежде на пробуждение.       — А ты?       — В этот раз обстоятельства вынудили меня задержаться с посещением на пару дней, и видишь чем все обернулось?       Регис вновь печально вздохнул, обвел неясным жестом холл, иллюстрируя разруху, которую я устроила, и открыл тяжёлую, дубовую дверь. В сознание тут же ударили мириады разных звуков, образов, запахов… Мир расцвел яркими красками, наполняясь каким-то странным, чуть мучительным воодушевлением.       — Пора, дорогая. Ты готова.

***

      Я со смесью изумления и недовольства наблюдала за парикмахером, который сноровисто обрезал медные волосы. Адаптироваться в новом мире было трудно и удивительно одновременно. Ощущение стыда за короткое платье, мешалось с дискомфортом от его узкого кроя. В мое время нижние рубашки были длиннее, чем это…       Регис невозмутимо пил кофе, сидя на диване напротив. Он прекрасно вписывался в окружение. Тонкая, белая рубашка была расстёгнута на две пуговицы и прикрыта сверху тугим, коротким жилетом. Прямые брюки, с расглаженными стрелками удерживал темный кожаный ремень. Седые волосы были аккуратно подстрижены и зачесаны назад. Венчали образ ослепительно блестящие туфли.       — Готово, профессор, — прервал мои мысли парикмахер, иллюстрируя укороченный до пояса красный, блестящий водопад мягких кудрей, — странная у вас студентка. Совершенно не ухоженная, так ещё и немая.       Я смерила злобным взглядом своего покровителя.       Так лучше, дорогая. Ты пока не привыкла.       — Она много времени провела в полевых исследованиях, потому выглядит несколько необычно. — невозмутимый, мягкий тон Региса с лёгким налетом гипноза неизбежно привел к желаемому результату.       — Конечно, профессор. Конечно.       Мы расплатились неведомым образом, приложив квадратную бирку к небольшой, черной коробке, и направились к выходу.       — Чудесно, Мейлея. Теперь никто не отличит тебя от современной девушки, — мягко произнес покровитель, удовлетворённо разглядывая мой внешний вид. — Только постарайся не скалиться, когда голодна, зла или устала.       Я скривила недовольную гримасу, но спорить не стала. Горло сильно жгла жажда. От стука сердца в груди впереди идущего мужчины звенело в ушах. Мышцы ныли от непривычно долгой активности, а свет фонарей врезался яркими вспышками в сознание.       — Это ломка, — меланхолично констатировал Регис, глядя на темное, вечернее небо. — После запоя всегда так. Не подумай, Я совсем не осуждаю тебя, но, дорогая, убивать людей не справедливо. Они ведь не могут сопротивляться. Не находишь?       — Теперь определенно нет, — с ухмылкой процедила я через сомкнутые, до скрежета, зубы.       — Жаль, — поднял тон высокого голоса Регис.       Очередной прохожий поздоровался с моим спутником, почтительно наклоняя голову.       — Они все называют тебя профессором. Почему?       Разговоры давались все лучше, но беседовать с окружающими мастер Терзиеф-Годфрой мне по-прежнему не разрешал.       — Я устроился здесь неподалеку. В Праге. В одном из университетов, на кафедре прогрессивной медицины.       — Учишь людей лечить друг друга?       — И сам продолжаю практиковать. Мое имя довольно известно в определенных кругах.       — Похоже в неопределенных, — я вновь иронично усмехнулась, наблюдая, как с другого конца улицы на нас показывают пальцем.       — Не хочешь узнать о Детлаффе?       Мягкий тон непринужденного голоса дрогнул, выдавая лёгкое волнение вампира. Я хотела. Очень. С момента пробуждения мысль о супруге жгла каленым железом душу, не оставляя ни на секунду. Ровный край медных кудрей расплылся в вечернем воздухе черным туманом. Регис поспешил успокоить свою подопечную, дабы предотвратить нежелательный инцидент на глазах у толпы зевак.       — Возможно я тороплю события. Не нужно нервничать, Лея. Дыши глубоко и ровно.       На смену волнению пришла откровенная злость.       Он обратил меня! Обрёк на… Это.       — Детлафф хотел сохранить свою стаю. Когда ты вновь встретишь его, то поймёшь, как много подобное значит для… — Регис снова запнулся, — таких, как мы. К тому же, сейчас совершенно другие нравы. Уверен тебе здесь понравится.       — Ох, да! Платья короткие и узкие настолько, что необходимости в них нет! Повозки едут без лошадей и при этом рычат, как разъярённые драконы. С тобой постоянно говорят из ниоткуда и неусыпно следят за каждым вздохом!       Я цедила слова через зубы, оглядываясь по сторонам. Мы уже миновали большую площадь и теперь направлялись к огромному зданию с прозрачными окнами от пола до потолка.       — Куда ты ведёшь меня?       — Боюсь, что твой супруг удалился на другой континент, Лея. Нам придется лететь на самолёте.       — Что это за напасть такая?       — Увидишь. Думаю, что тебе понравится.       Мы много раз проходили в странные двери без стен, объясняли куда и зачем направляемся. От гула множества голосов начало жужжать в ушах. Чтобы не раствориться в воздухе, я попыталась отвлечься.       Впереди шел высокий мужчина с объемным, кожаным рюкзаком. Он был одет в серого цвета куртку с разномастными нашивками, такого же вида штаны и ботинки на шнуровке с широким, тёртым голенищем. Незнакомец не выглядел старым, но коротко остриженные волосы были сплошь седыми.       — Дорогая, — позвал меня Регис, — нам сюда.       — Йен, ты же знаешь, как я отношусь к порталам и самолётам, — пронеслось у меня за спиной.       Голос показался до боли знакомым, но когда я оглянулась, его источник уже растворился в разномастной толпе, наполнявшей аэропорт.       — В известной мере, я являюсь противником лишней роскоши, — прервал мои размышления Регис, — но сейчас случай определенно особенный. Мы полетим бизнес классом, чтобы не пугать тебя ещё больше и обезопасить окружающих.       Скоро нас проводили в просторный, полупустой зал, где стояли удобные кресла, а стена иллюстрировала последние новости прямо с места события.       — Известный меценат, член палаты Пэров, потомственный аристократ Винсент Ван Мурлегем объявил о подготовке ежегодного благотворительного бала для представителей высшего общества…       На экране меланхолично улыбался вампир в компании своей, неизменно очаровательной жены. На мой изумлённым взгляд, Регис лишь развел руками.       — Их наказание кончилось, дорогая. Больше века назад. Теперь чета Мурлегем с жадностью наверстывает упущенное.       Стена объявила посадку. Нам следовало занять свои места в чреве механической птицы, называемой самолётом. Гул турбин, гомон множества голосов и закрытое пространство давили на волю, умножая злость. Регис отлучился куда-то, и я нервничала, путаясь в запахах и звуках.       — Привет, — прозвучал за плечом низковатый баритон.       Я обернулась резче, чем следовало, и напуганный юноша отпрянул от моего кресла. Его дыхание стало прерывистым, а сердце часто забилось в груди. К горлу подступил ком. Справляться с жаждой становилось все труднее. Я прикрыла глаза и это, похоже, придало жертве немного смелости.       — Как ты… мне показалось…       — Разрешите, молодой человек.       Регис возник буквально из ниоткуда, прямо перед незадачливым ухажером, разделяя нас собственным телом. Я плотно сомкнула зубы и зажмурилась. Парень с готовностью отступил в сторону и конфликт закончился не начавшись.       На секунду оставить нельзя.       Укоризненный взгляд буравил меня неодобрением.       Он сам!       Ну конечно.       Регис протянул мне бокал прозрачной, искрящейся жидкости, предлагая прекратить споры. Оставшаяся часть пути прошла без приключений. Пришлось ещё ехать в такси, но после самолёта это уже не казалось удивительным. И вот мы стояли перед огромным, черным зданием. Широкую вывеску венчал, словно корона, мерцающий в ночи мотылек.       — Бражник, — прочитал для меня лекарь, — закрытый ночной клуб.       У входа курили мужчины в красных ливреях слуг.       — Что это такое?       — Место, куда избранное общество приходит отдохнуть и поиграть в карты.       — Детлафф содержит притон?       Я не верила своим ушам.       — Ну что ты, дорогая, — безмолвная охрана пропустила нас внутрь, лишь увидев лицо Региса. — Видишь ли, твой супруг всегда стремился постичь человеческую природу. Он думал, что сможет увидеть зло, если позволит порокам властвовать над людским разумом. Богатое и влиятельное общество потянулось к нему, как мотыльки к свету. А Детлафф… Что ж, он был очень удивлен, когда прогуливаясь по своим владениям не обнаружил в душах и умах пришедших той черни, которую рассчитывал увидеть.       — Он ловит монстров в свои сети, — я попыталась выразить свою мысль, но получилось не очень четко.       — Нечто в этом роде. Иногда в его владения попадают криминальные личности, но лишь он сам выбирает, кто покинет Бражник живым.       — Как Мурлегем?       — О нет. Роль судьи вовсе не приносит Детлаффу удовольствия. Скорее в ней он видит свое искупление.       Перед нами открыли дверь просторного, хозяйского кабинета. Внутри царил полумрак. Стены, от пола до потолка, занимали стеллажи, уставленные древними книгами. Панорамные окна открывали потрясающий вид на ночной город, будто он весь склонялся к ногам наблюдателя. Прямо напротив массивного рабочего стола расположилась стеклянная витрина, полная теми самыми игрушками, из нашего дома в Боклере. Время не пощадило краски, но воспоминания тут же наполнили образы пережитыми эмоциями.       — Ему дороги воспоминания, — поймав мой взгляд пояснил Регис.       Я рассеянно озиралась по сторонам. Где-то на задворках сознания появилась алая пелена, медленно расползаясь по венам холодом неприятного предчувствия. Прежде, чем мысль успела сформироваться, входная дверь распахнулась, и в проёме возникла высокая фигура. Черный, плотно подогнанный костюм чуть поблескивал атласным узором на матовом сукне. Тусклые отсветы падали с широкого, металлического браслета часов на бледные руки с длинными пальцами, сжатые в плотные кулаки. Пепельная проседь в смольных волосах чуть расползлась, плотно обосновавшись на висках. Меж густых бровей пролегла суровая морщина. Светящийся во тьме взор мастера Эретайна полнился необъятной тоской. — Лея, — низко, хрипло выдохнул вампир и мое сердце сначала подскочило к горлу, а затем упало в пятки.