Пока не встретил тебя

***

      Заметки телефона переполнены твоими поисками. Сотни исчерченных листов со следами пролитого кофе раскиданы по дому. У тебя один вопрос: что дальше? Тревожащий, неотпускающий, твой… Ты каждый день строчишь команде о новых идеях и концепте. Паша и Антон внимательно слушают и терпеливо объясняют, что все, что ты предлагаешь, немного не то. Всё это неплохо, какие-то идеи относительно выполнимы, но как бы там ни было, их реализация неминуемо собьёт тебя с пути. Для успеха в них есть все, но нет тебя… тебя настоящей. Но тебе срочно нужно найти совершенно новое направление, по которому ты будешь двигаться дальше. Ты не хочешь всю свою жизнь обслуживать привычный для всех образ народной артистки с красной помадой и единственным именем между строк. Это легко, это гарантирует успех, большой успех, как минимум, в рамках страны. Душераздирающие исповеди вдовы не оставляют равнодушным никого, особенно в стране, где ты далеко не одна такая, где боль не что-то уникальное. Где это вынужденный образ жизни. У тебя до сих пор болит. Но ты не хочешь спекулировать своим личным дальше. Ты и так впустила многих и глубоко. И жить с этим тяжело. Налёт сожаления во взглядах своих вызывает старые спазмы в сердце, заставляя тебя все сильнее улыбаться в своей немой, никому не понятной, истерике. Ты хочешь все с нуля исключительно сама, через другую призму: трудом и самоотдачей любимому делу. И это не навязанное стремление. Ты к нему пришла сама, когда ощутила, что у тебя просто нет сил дальше захлебываться в собственной боли под одобрение и сочувствие зрителей. Никто не виноват, что в твоей жизни случилось так, особенно ты. Пытаешься об этом помнить. За последний год ты приняла свою боль и более менее научилась с ней жить. Вы с ней подруги сестры. Ты всю свою жизнь будешь мечтать о несбыточном обретении. Это не отпустит. Но все же, тебе немножко легче, и ты хочешь транслировать это в своём сценическом образе. Но не находишь как. Все так привыкли к тебе такой, что любой шаг в сторону воспринимается слишком остро. Одни обвиняют в неискренности, другие — в игре. Ты не играешь, актриса из тебя сомнительная. Ты просто запуталась. Прошлую жизнь закрыла на ключ, оставив её только для себя в самом потаенном и оберегаемом тобой уголке души. Но новые ключи ты так и не нашла. Кого любить до беспамятности? Кого обнимать в счастливой дрожи, на чьём плече засыпать, теряясь под большим и тёплым пледом? О чем кричать в песнях, если ни один из новых пассажиров в твоей жизни не вызывает даже пяти процентов необходимых тебе эмоций и вдохновения? Качество переходит в количество. Пассажиров становится все больше. И ты ощущаешь себя переполненной маршруткой, в которой не спеша передают за проезд случайные люди. Тебе душно. — Откройте окно. — Не надо, дует. Для того, чтобы поддерживать успех, гореть на сцене, как раньше, тебе необходимо стать совершенно другой, как минимум для самой себя. Ради самой себя. Чтобы жить и дышать, тебе нужна живая энергия. Либо уходить, либо искать в себе новую, ранее неоткрытую грань. Паша пытается спокойно реагировать на твои искания, но, когда ты с серьёзным лицом предлагаешь отстричь волосы и сбрить бровь, он понимает, что больше так продолжаться не может и с тобой срочно нужно что-то делать. Необходимо помочь тебе выкарабкаться из апатии и вернуться в энергетический поток, чтобы ты не испортила все, на что уже и он положил свое здоровье и в общем-то жизнь. Возможно, в жизни народных, такие периоды — это нормально, он не знает. Но одно остается точным: Орлов хочет видеть тебя цветущей и наполненной. Счастливой. Он каждый раз внушает тебе, что ты достойна этого счастья в каждом миге. Паша в последние годы активный участник различных духовных практик, круг его друзей изменился, и сейчас его составляют просветленные люди. Орлов понимает, что тебе необходимо незамедлительно получить такой опыт. Решает не ударяться в эксперименты, поэтому по советам друзей находит для тебя двухнедельный кэмп на Бали для начинающих. Это дорогое удовольствие для людей со всего мира: миллионеров, политиков, известных творческих деятелей — для всех, у кого есть деньги, но нет душевного покоя и ресурса. Ты по привычке отнекиваешься. Объясняешь, что у тебя есть сын и другие важные дела. Но Паша тебя не слушает. Он лучше чувствует, в какие моменты тебе нужна полная перезагрузка. Вы научились ощущать друг друга лучше, чем самих себя. Удивительно.

***

Самолёт. Небо. Трап. Дорога пролетает незаметно за вкусным запретным какао и биографией известного ресторатора. Хороший знак.        Ты научилась не ощущать время и расстояние в рамках этой планеты. Забираешь багаж и шагаешь по аэропорту в неудобных босоножках, шмыгающих во время каждого шага и натирающих тебе пятки. — Я мерила, вроде удобные, мягкие, — вспоминаешь слова Ревуцкой, и внутри тебя возникает неожиданное и «абсолютно незнакомое» желание её придушить. Тем не менее даже неприятные ощущения не мешают тебе с детским азартом смотреть вокруг. Кажется, Пашка в очередной раз оказался прав — тут здорово. Живая земля и изумляющие буйства природы: пальмовые рощи, вулкан, известняковый карьер, рисовые террасы, горные озера. С учётом, что климат здесь комфортный и мягкий. Предвкушаешь, что твой маленький уикенд будет прекрасным. Ищешь встречающего, греясь под солнцем. Протягиваешь к светилу руки — как маленький росточек тянешься к теплу. Хочешь подрасти за поездку хотя бы на пару сантиметров.

***

Бали для тебя — новый мир. Тебя поражает близость океана и местный ритм жизни. Ты ощущаешь себя здесь уютно, остров принимает сразу. Чувствуешь, что готова расслабиться и погрузиться в атмосферу; искать под тенью фиговых садов и зелени необходимые тебе ответы. Но груз на душе не отпускает: движется финал твоих нынешних отношений. Ты это чувствуешь по его молчанию и по стабильной парочке упрёков в невнимании на ночь, которые не компенсируются даже добрым утром и смайликом-сердечком. Наверное, вам лучше было бы поехать вдвоём. Так было бы логично и правильно. Но ты так устала, что ни за что бы не променяла свое одиночество на компанию любимого мужчины. Знаешь, что эти отношения уже заранее были обречены на скорый и не очень красивый финал, но ты не можешь ответить себе: зачем вообще позволила всему этому случится. Тебе просто очень скучно, а отношения хотя бы немного мобилизируют. Насколько допустимо и уместно так говорить. Встречаешь солнце на пристани. Прыгаешь на скакалке рекордные пятьдесят. Морской воздух помогает не сбиваться дыханию. После стоишь на гвоздях, наслаждаясь болью, пока солнечные лучи бьют тебе прямо в лицо. Ты греешься под долгожданным солнцем уже заранее зная, что к вечеру обгорит нос. Океанский ветер развивает твои волосы, ты не можешь сдержать счастливую улыбку, пока в стопы впиваются десятки остриев. Натощак, практически не спав, такая счастливая. Тебе очень нравится этот процесс преодоления и принятия, единственное, сходить с них без помощи — все ещё остаётся для тебя задачей со звёздочкой. Других планов на этот день у тебя нет. Сбрасываешь звонки от того, кто в телефоне записан, как любимый, и пытаешься услышать себя, ответы. Хотя бы примерно испытать то, о чем так усердно твердят коучи. Но ты слышишь лишь океан. Он, как и каждая его волна, в твоих ушах круглосуточно. Ты даже ощущаешь себя когда-то насильно поднятой со дна ракушкой. «Смотри, красивая какая, возьмём?» В таком случае лучше, чтобы тебя вернули обратно. Единственное, чего сейчас по-настоящему хочется — уйти гулять по незнакомому острову без навигатора и связи. Потеряться. Уже много лет это твоё любимое занятие в незнакомой местности, стоившее Орлову ранней седины. Ругаешь себя. Ты клялась ему так не делать. Но, кажется, это желание никогда тебя не отпустит. Авантюризм берет верх, и ты решаешься. Оставляешь телефон на зарядке и отправляешься в путь. Но остров не даёт тебе это сделать. Каждый раз выводит к дому, к знакомой тропе, как будто специально не хочет отпускать. Ты злишься на себя, но все равно, как завороженная, ходишь по кругу. Решаешься на крайнюю меру, запрыгиваешь в такси и бросаешь водителю смелое: As far away from here as possible И твоя просьба нисколько его не удивляет, как будто совсем недавно его кто-то уже просил об этом. Машина останавливается у въезда на рынок, ты вылезаешь из машины, отряхиваясь. Сжимаешь в руках бутылку с водой и с удивлением оглядываешься. Понимаешь, что попала в совершенно другой Бали, где жизнь кипит. В этой части острова больше различных кафе и отелей, много местных жителей, компаний шумных серферов, идущих с досками к океану. В первую же секунду нерасторопную тебя чуть ли не сбивает местный парнишка на мопеде с мешком фруктов за спиной. В последнюю секунду отпрыгиваешь на обочину под предупреждающий крик не успевшего отъехать таксиста, а паренёк лишь провожает удивлённо-улыбчивым взглядом, как будто каждый день чуть ли не сбивает людей. Честно говоря, такого загруженного трафика, как здесь, ты ещё не видела. Улочки на Бали узкие, поэтому в большинстве местные выбирают для передвижения скутеры: едут вдвоём, втроём, с маленькими детьми, кто-то пытается перевозить грузы. Культуры вождения здесь нет, и все ездят, как умеют. А умеют тут, честно говоря, плохо. Сумасшедшие свободные люди. Потеряться удается. И ты покорно плывешь по течению, с интересом рассматривая город, поражающий тебя смешением культур и особым ритмом. Тут бары, многочисленные классы йоги, небольшие домашние храмы. Колорит порождает, а самое главное, что современные постройки удивительно гармонично вписывается в природный ландшафт и только подчеркивают красоты земли, где всем правит природа. Ты не знаешь, сколько уже гуляешь, но усталость чувствуется. Ты не завтракала, поэтому в глазах то и дело темнеет, а в животе неприятно бурчит. Понимаешь, что, переволновавшись, отдала таксисту все, что у тебя было с собой. Дуреха. И абсолютно не подумала про обратный путь. Уже такой опыт, а теряться благополучно ты так и не научилась. Интересные здания не заканчиваются, но тебя они не так привлекают. Хочется поскорее найтись и вернуться в номер. Понимаешь, что пора предпринимать какие-то то более серьёзные меры, ведь темнеет здесь рано, а бродить в темноте в одиночку в незнакомом месте тебе совершенно не хочется. Сердцебиение увеличивается, судорожно пытаешься придумать, что делать, но вдруг твой взгляд падает на знакомый предмет. У одного из мужчин на руке замечаешь фиолетовый браслет с символикой кемпа. У тебя такой же, это обязательное условие: он доступ ко всем услугам на вашей вилле и одновременно ключ от твоего номера. Чудо. Ведь ты никогда не отличалась острым зрением. Цепляешься в незнакомца взглядом и пытаешься догнать, не потеряв его в толпе. Он тебе кого-то напоминает, тебе кажется, что ты его где-то видела на большой земле. Но вспомнить не можешь. Идёшь за ним долго, темп мужчина задаёт высокий. Ты уже совсем устала и выдохлась, но терпишь. Видимо, это твой единственный шанс. Примерно через два часа вы всё-таки добираетесь до лагеря. Мужчина оборачивается ровно в ту секунду, когда вы пересекаете территорию, и смотрит на тебя вопросительно. Ты пугаешься, но, быстро взяв себя в руки, уводишь взгляд, делая вид, что кого-то ищешь, а после спешно убегаешь к себе. Ты искренне благодаришь спасшего тебя незнакомца, но сказать ему об этом смелости не хватает. Жадно заглатываешь тост с авокадо и проваливаешься в сон.

***

Через пару дней твоего хаотичного пребывания на острове, все участники собираются, и начинается тренинг. Паша его так нахваливал, обещал полное духовное и физическое ощущение, но пока ты не испытываешь каких-то особенных чувств. Дыхательные практики по три часа, странные процедуры и отсутствие качественных кардио и эффективных тренировок — тебе не по душе. Кажется, что они все настолько берегут себя, что боятся сделать лишние усилия. Переключиться не удаётся, наоборот, мыслей и страхов становится все больше. Во время расслабляющего массажа, ты лежишь и думаешь, достаточно ли корма оставила кошке. А во время упражнений, когда все ловят дзен, тебя чуть ли не накрывает паническая атака. Не понимаешь, что с тобой не так. И почему вся сотня кайфует, пока ты по-настоящему ощущаешь себя здесь лишней. Ты привыкла к одиночеству в толпе, но все же искренне надеялась, что здесь будет по-другому. В первые дни ты никого не замечаешь. Живёшь обособленно, равнодушно ловя на себе неодобрительные взгляды кураторов. Ведь общение здесь — важная составляющая перезагрузки. Но ты абсолютно не готова подпускать к себе кого-то. И твоя легенда во время отпуска: я совершенно не знаю английский. На четвертый день не выдерживаешь и разрываешь отношения с любимым. Ты хотела мягче. Но больше не сможешь терпеть его упрёки. Если он не может понять твою потребность в отдыхе от него, у вас точно ничего не выйдет. Хотя ты очень сомневаешься, что настоящая любовь допускает такое сильное желания отдохнуть друг от друга. Понимаешь, что изначально виновата в этом только ты. Плачешь практически всю ночь. Тебе не больно. Просто устала. Устала от бесконечного чувства вины и бессилия. Открываешь окно, но кислорода все ещё не хватает. Тебе просто хочется большой светлой любви. Маленькой девочке внутри тебя холодно. Ощущаешь, что комната становится маленькой, идёшь к океану. Мочишь ноги по щиколотку и умываешь прохладной водой лицо. Ходишь босиком по берегу и вздрагиваешь, когда волны достают до стоп. Моросит дождь. Тёплый. Нужный. С каждой минутой все отчетливее ощущаешь, что за тобой кто-то следит, но ты не обращаешь внимания, списывая это на обыкновенную систему безопасности в отеле. Уходишь в размышления, пытаешься поговорить с самым сложным собеседником — с собой. Нельзя сказать, что находишь с ним общий язык. Вдали слышны раскаты грома, испуганно оборачиваешься и замечаешь на камне плед. Удивляешься, ведь ещё минуту назад его там не было. Подходишь ближе и видишь записку, на которой криво выведено: oden menya. «Не одень, а надень», — произносит твоё занудство. Но ты с удовольствием накидываешь плед на замерзшие плечи. Практически сразу ощущаешь тепло. Он как будто магический. Улыбаешься, пряча нос в края, и мысленно благодаришь персонал за заботу.

***

В следующий вечер наконец-то позволяешь себе расслабиться на общей вечеринке. Пьёшь вино и отрываешься на яхте под Дуа Липу. От славянской девушки в легеньком белом костюме, подчеркивающем сочную фигуру, никто не может оторвать взгляд. И тебе это нравится, танцуешь развязнее. Но все равно держишься от всех особняком. Мимолетные даже дружеские связи совсем не то, что тебе сейчас нужно. — Hello, Is such a pretty girl dancing tonight? (Такая красивая девушка танцует этой ночью?) — низкий мужской голос звучит откуда-то сверху, и ты не сразу понимаешь, где его источник. — I do not understand. Sorry, — цедишь криво, поддерживая легенду. Даже не смотришь на подсевшего к тебе собеседника и не узнаешь в нем спасшего тебя незнакомца. Тебе сейчас точно не до общения, тем более знакомства. Вино без закуски ударило в голову, и после мимолетного веселья осталась неприятный спазм в висках. Мужчина медленно вздыхает и уходит. Ты делаешь ещё пару глотков и решаешь уйти на нос, там немного потише. Прижимаешь бокал к груди, чувствуешь, как неприятные последствия приближаются в горле. Не понимаешь, зачем позволила себе эту слабину. Но ругать себя сил нет, хочется спать. Благо буквально через пару минут к тебе подходит женщина из персонала и на ломаном русском предлагает проводить тебя в номер, так как через пару минут яхта причалит к берегу. Соглашаешься, покидаешь яхту, испытывая сильное желание бросить все и улететь домой.

***

Нас следующее утро Тантра — практика на чувственность и раскрытие. Огромный зал, заполненный людьми. Сто человек расправляют коврики, на разных языках обсуждая друг с другом, что их ждёт. Не понимаешь, что не так с здешними, почему они все постоянно улыбаются и прибывают в приподнятом настроении даже на утро после вечеринки. Ты с нескрываемым недовольством садишься на коврик и решаешь до начала заняться чем-то полезным — немного покачать пресс. Через десять минут приходит коуч, проводит небольшую медитацию, а сразу после раздаёт всем плотные ткани и велит завязать ими глаза. Как только все справляются с задачей, раздаются звуки балийского тамтама, и все начинают осторожно перемещаться по залу. Задача: найти любого человека закрытыми глазами и трогать его, прислушиваясь к своим ощущениям внутри. Ты не в восторге от этой идеи. Ты и так очень тактильна. Мысли о таком взаимодействии и чужих прикосновениях не вызывают ничего кроме кислой улыбки. За секунду до того, как закрыть глаза, встречаешься взглядом со знакомым незнакомцем. По-утреннему свежий и чертовски красивый даже в своей чёрной футболке и забавной повязке, поддерживающей густые кудри, он также осторожно относится к этой затеи. Наверное, он единственный здесь, кем ты готова быть «потрогана». Только потому, что он тебя спас. Наверное, поэтому. Гуляешь по залу, абсолютно не ориентируясь в пространстве, тебя то и дело касаются чужие руки, но ты избегаешь прикосновений. Тебе не нравится ни температура, ни их шершавость. Для тебя это настоящий ад, хочется поскорее найти дверь и как-нибудь незаметно отсюда сбежать. Но неожиданно ты замираешь, ощущая, как твоего запястья коснулась чья-то рука. Не понимаешь кто это, но в этот раз у тебя не возникает желания отдернуть руку. Находишься в полном доверии, пока оппонент несмело перебирает пальцами, спускаясь вниз, и сжимает твою ладонь. Ты в удивлении сглатываешь и ощущаешь необычное покалывание внизу живота. Делаешь осторожный шаг вперёд и ощущаешь спокойное дыхание. Смелость откуда ни возьмись появляется в тебе, ты протягиваешь руку и касаешься этого человека. В этот момент тебя накрывает. Чувствуешь какой-то невероятный всплеск энергии и прилив необъяснимых чувств. С тобой такое впервые. Будто вся земля ушла из-под ног, и в этом зале находитесь только вы вдвоём. Ты продолжаешь водить рукой по его телу и ощущаешь толпу мурашек в районе спины. Сто человек… слишком рискованно предполагать, что это именно он. Незнакомец очень деликатен и осторожен с тобой, не позволяет себе откровенных касаний, держит линию. Лицо, шея, плечи, грудь, волосы… Нащупываешь повязку и мягкие кудри, в которые сразу хочется зарыться. В полной тишине единственное, что ты слышишь — как очень сильно начинает стучать сердце… Рождается какая-то необъяснимая близость и коннект. И ты готова поверить во все эти чёртовы практики и странные слова, которые произносят коучи. Если все, что происходит сейчас, реально. Тебе не хочется, чтобы это странное знакомство заканчивалось. Но практика подходит к концу, и коуч отдаёт команду — снять повязки. Ты не спеша стягиваешь с глаз ткань, робко закусывая губы в ожидании, и видишь два карих глаза, участливо смотрящих прямо в тебя. Сквозь появляющиеся в тебе страх и тревогу. Как будто до сих пор видит в тебе не испуганную девочку, желающую провалиться сквозь землю, а ту, что несколько секунд назад шла на контакт и, кажется… Вы смотрите друг другу в глаза и чувствуете, как в этот момент пролетает искра. Глушит, и ты не слышишь ничего кроме этого звенящего удивления. Кажется, ты готова остаться в этой секунде. Но практика окончена и вас зовут, чтобы проводить на процедуры. Твой незнакомец пытается что-то сказать, но у него не хватает сосредоточенности, чтобы выдавить из себя хотя бы слово. Ты растерянно наблюдаешь за огоньками в карих и неожиданно чувствуешь запах дома. Как будто вернулась домой, обняла Веню и сладко уснула под старым любимым пледом у камина. Вы расходитесь так и не пообщавшись. Он направляется к выходу, а ты стоишь, как вкопанная, и не отрываешь от него взгляд, пока вас разделяет все больше и больше людей. Сквозь толпу разглядываешь его силуэт. Остаётся чувство незавершенности. Ловишь себя на мысли, что единственное, чего тебе сейчас хочется — обсудить с ним эту практику, поделиться своими ощущениями и узнать, что чувствовал он. Тебе это почему-то очень важно.

***

Вечером очередной тренинг про принятие и благодарность. В том же зале, где была утренняя тантра. Понимаешь, что тебе вообще не до обучения, но держишься, всем видом показывая, что тебе очень интересно. Он недалеко. В соседнем ряду на два места дальше от тебя. Несколько раз пересекаетесь взглядами. Но снова расходитесь. Вечером все собираются играть в мафию — твою любимую игру, ради которой ты даже была готова пожертвовать легендой о знании языка. Но сейчас ощущаешь, что тебе хочется побыть одной, остаться наедине со своими мыслями и просто послушать океан. Находишь укромное местечко под скалой, ложишься на песок, раскидываешь руки и смотришь на звёзды. Странное предчувствие, сопровождающиеся дрожью. Спустя двадцать минут слышишь чьи-то шаги, целенаправленно приближающиеся к тебе. Уже близко, в паре метров от тебя. Несмело садишься, открываешь глаза и видишь его. — Можно? — просит тихое разрешение вторгнуться в твоё пространство, хотя он уже давно в нем. И, кажется, океан замолкает, благословляя вас на разговор. — Да, — также тихо говоришь ты и освобождаешь ему половину своего магического пледа. Понимаешь, насколько это близко, но эта мысль почему-то больше тебя не пугает. — Тебе тут не холодно? Балийский климат коварный. Просто, смело, как будто вы знакомы вечность. — Не холодно. — Я Дан, — протягивает тебе руку. — Я Тина, — робко щуришься, потому что наконец-то вспоминаешь, где видела его раньше. Он певец, в голове возникает пару песен, и почему-то улыбаешься. — Почему ты здесь, Дан? Этот вопрос тебе кажется самым важным. Ты не можешь понять, зачем ему этот тренинг. Дан кажется тебе максимально цельной личностью. — Приехал сюда в поисках магии. — А, если серьёзно? — с первых секунд требуешь полной искренности. — Если серьёзно, то да, мне не очень интересны здешние тренинги и медитации. Ко многим истинам, которые здесь внушают, я пришёл сам. Но здесь есть ещё кое-что очень важное — люди. Я постоянно в себе, своей музыке. В последнее время в моей жизни слишком мало живого общения с людьми, которые чувствуют в себе хотя бы какие-то экзистенциональные потребности. Вот я и приезжаю сюда. А ты, как я вижу, тоже не фанат? — Мою пропащую душу отправили сюда насильно на исцеление, но, как ты видишь, не очень работает, — улыбаешься и светишься, как лампочка… почему-то. — И ты решила всем назло потеряться? — поднимает правую бровь и смотрит на тебя строго. Точно, как Пашка. Но тот волнуется за тебя, как за сестру. — Эй, откуда ты знаешь? — тебя даже обижает его осведомленность. — Думаешь, я не заметил, как ты больше часа шла за мной вплоть до отеля? — Почему тогда ничего не сказал, даже не обернулся? — не можешь скрыть удивление. — Боялся, что ты застесняешься и отстанешь. Посчитал, что удовлетворение собственного любопытства менее важно, чем твоё благополучное возвращение в лагерь. Как бы я потом себя чувствовал, если бы ты была съедена какой-нибудь голодной обезьяной-людоедом? —Тут таких нет! — возмущаешься ты. Тебе не нравится, что он общается с тобой, как с маленькой. — Откуда знаешь? — очаровывается твоей недовольной физиономией. — Я их не видела. — То, что ты их не видела, не значит, что их нет. Ты не убедилась сегодня, что зрение — не самая эффективная штука? — Убедилась, — замолкаешь, уводя взгляд в океан. Молчите, пока ты не решаешься спросить про тантру. Он улыбается, как будто ждал этого вопроса. Черт, его улыбка… тебе неудобно в сотый раз на его глазах покрываться мурашками. — Знаешь, я удивлён. Перед тем, как завязать глаза, я огляделся и подумал, что очень хотел бы встретить в практике именно тебя. И когда я подошёл к первому же человеку, почувствовал лёгкий шлейф цветочных духов и твоё дыхание-мурлыканье… офигел. В эту секунду ты обомлела и, кажется, потеряла способность воспринимать информацию. У вас обоих было намерение встретить друг друга? Так бывает? Среди сотни человек, в большом зале, с завязанными глазами вы нашли именно друг друга. Он называет это магией, ты убеждена, что это чья-та шутка. Ведь так не бывает. — Почему ты хотел встретить меня? — Не знаю, наверное, это что-то с рода тех вещей, которые не поддаются рациональному объяснению… — Понравилась? — кокетливо подаёшься вперёд, рисуя на песке скрипичный ключ и пару ноток. — Скорее чувствовал, что тебе это нужно. Тебе единственной было жутко некомфортно там во время практики. Хотелось защитить, как там в городе, на пляже, на яхте. — Тогда на берегу, стоп, это твой плед? — Да. Пожертвовал тем единственным, что согревало меня одинокими холодными ночами. — Он волшебный, только оборачиваешься и становится тепло. — А ты как думала? — загадочно улыбается он, и ты просто не знаешь, что ещё сказать…

***

Следующие три дня вы проводите вдвоём. Говорите бесконечно, делитесь тем, что обыкновенно не доверяли даже самым близким. Чувствуете, что очень близки друг к другу по мироощущению и чувствам. Но даже не представляете, что делать с такой близостью. Это единственное, о чем вы молчите. — Дан, — шёпотом зовёшь и таешь, когда он поворачивается к тебе, и на его лице мгновенно появляется улыбка. Ты не знаешь, что происходит, единственное желание, чтобы это не заканчивалось. — Что, малыш? — ему почему-то нравится назвать тебя именно так с самого первого дня. — Ты так много путешествуешь, какое твоё любимое место? — Нет, я ещё очень много чего не видел. — Например? — Например, нашу землю из космоса, — мечтательно произносит он, обнимая колени. — Ты хочешь в космос? — А ты не хочешь? — он улыбается, как будто на этот вопрос нет другого ответа. — Но это сложно и опасно, — возмущаешься ты. — Раньше я был уверен, что есть мгновения, ради которых и жизни не жалко. Для одного взгляда на нашу голубую планету я был готов поставить на кон все, пока… — Пока? — Пока не встретил тебя. — Меня… — повторяешь эхом, — и неужели ты веришь в любовь? Неужели ты думаешь, что у нас может что-то получится? — Единственная причина, почему я всё ещё верю в любовь — я знаю, какую любовь могу проявить я. – У меня ограниченные возможности в любви, — включаешь режим самосохранения и идёшь в атаку. — А у меня нет. — Не страшно? — Пока не знаю, — касается ладонью щеки, ты прижимаешься к его груди и устремляешь взгляд в стихию. Он кладет подбородок на макушку и закрывает глаза. от вас пахнет космосом.

***

Ярко-зелёные краски острова в контрасте с упоительной сиреневой неба. Легкий туман у вершин гор, сонный умиротворенный океан и полная чарующая тишина. Держитесь за руки крепко, карабкаясь на холм. Ты отстаешь, Дан улыбается и поддерживает. Он научился также, как и ты, любить рассветы, по крайней мере Балийские, по крайней мере совместные. Садишься на колени и смотришь на небо особенным взглядом. Тёплый свет солнца отражается в твоих роговицах, пока прохладный ветер тревожит волосы. Дан осторожно подходит из-за спины и нарушает твоё общение шёпотом. — О чем просишь, малыш? — собирает твои волосы в лёгкую косу. И оценивает природу возникновения мурашек. — О тебе. — Я рядом, — садится, прижимаясь к твоим лопаткам губами. Ты безропотно расслабляешься в его руках. — Остров подарил мне тебя, он может и забрать. — Не бойся этого, — спокойно произносит Дан, как будто знал, что рано или поздно страхи возьмут верх. Твои наивные волнения не вызывают у него улыбки, страха или равнодушия. Раз тебя это беспокоит, значит, это не глупости. Значит, нужно все обсудить, успокоить тебя. — Не могу. Вдруг я вернусь, и всё это окажется сном, моей фантазией. Вдруг, этого всего не было, а я сошла с ума в этой жаре и придумала тебя. — Тогда мир теряет великую писательницу. — Дан, не смешно, — ударяешь его в плечо, получая поцелуй в висок — извинение. — Это кто у меня начитался сказок? — стучит пальцем по носику и прижимает свои тёплые ладони к твоим щекам, — даже, если случится так, как ты сказала, я все равно найду тебя в любом уголке Земли, в другой жизни, узнаю по голосу или взгляду. Ты, главное, всегда жди меня, слышишь. — Дан, — ложишься к нему на колени, скручиваясь, как ребёнок в утробе, и недоверчиво хмыкаешь, не в силах отделаться от собственных страхов. — Я когда-то написал строки на своём родном языке:

Oriunde ai fi, eu te voi gasi

(Где бы ты ни была, я найду тебя)

Oriunde tu ai fi, eu te voi iubi

(Где бы ты ни была, я буду любить тебя)

Как будто я уже тогда знал о тебе, как будто я писал их про нас с тобой. Как будто я чувствовал, что где-то есть такая чудесная и чудная ты, и всю жизнь ходил по этому свету и искал именно тебя. Посмотри на меня, неужели ты думаешь, что я когда-то остановлюсь, тем более сейчас… когда я наконец-то встретил тебя. — Дан, — смотришь на него и не можешь подобрать ответных слов, он слишком тронул тебя. — Сегодня невероятный рассвет. Давай просто дышать этим моментом? — Я опять все порчу? — грустно спрашиваешь ты, сдерживая на веках слезы. — Нисколько, девочка, — он гладит тебя по голове, пока ты влюблённым взглядом смотришь на него и хлюпаешь носом, — смотри, птицы. — Проснулись наконец-то, — улыбаешься.

***

— Что ты пишешь? — интересуется Дан, ставя перед тобой стакан свежевыжатого апельсинового сока. Он так заботится о тебе и питании, что ты с грустью осознаешь, что нашла на свою голову второго Орлова. — Пытаюсь придумать новую концепцию. Но все время не выходит, — протягиваешь ему исписанный блокнот, который уже полгода не выпускаешь из рук, — там тексты, партии, строчки, идеи. — Хм, Тин… — Что? — Так не выйдет, чтобы измениться на сцене, нужно обновиться вот тут, — указывает на грудную клетку на месте сердца. — Я… — мнешься. — Отпусти ситуацию, удели время себе и своим желаниям, а ответы придут сами, когда ты перестанешь их искать. Иначе ты просто загонишь себя постоянным поиском, а так нельзя. Ты — самый ценный ресурс. Смотришь на него вдохновленно. И понимаешь, что так и есть. Ты загнала себя мыслью о том, что нужно срочно что-то придумать. А так ещё никогда и ни у кого ничего путного не получалось. Какая-то магия. Дан учит тебя каждый день, каждый раз находит простые, но нужные и мудрые слова. Твой Учитель, пастырь. Удивляешься вашей встрече, ведь это действительно чудо. Её подарил тебе бог, ты точно знаешь. Ты встаёшь лицом к воде и подтягиваешься. На душе невероятно легко. Дан с восторгом смотрит на тебя, но пока решает остаться в стороне. Отпускаешь. Неожиданно приседаешь и в прыжке подбрасываешь блокнот над собой. Листы разлетаются в стороны, на какое-то время застывают в воздухе, а после, подхватываемые волнами, уносятся в океан. — Тина? — Дан подбегает к тебе, испуганно смотрит на твои уплывающие идеи. Хочет собрать все, каждый листочек, высушить, сохранить... — Иначе с чистого листа не выйдет, — успокаивашь его осознанностью в глазах и берёшь за руку. — Малышка, — очаровываешь его своей смелостью, — у тебя все получится, обещаю. Здесь волшебная, магическая земля. — Не в этом дело, — хитро улыбаешься, разглядывая его все ещё испуганное лицо. Такой твой. Стоишь напротив океана, держишь его руку и уже знаешь, каким будет твой следующий альбом. Ещё нет текстов, мелодий, но ты знаешь самое главное — каким будет его посыл. — Прямо сегодня купим тебе новый блокнот, — все ещё не успокаивается Дан. Ему важно, чтобы ты творила. — И карандаш… с ластиком. — И карандаш, — улыбается и по привычке целует тебя в лоб, — с ластиком. Ты «за» такие привычки.

***

Ресторан. Красное игристое. Живая музыка. Por Una Cabeza, криво сыгранное струнным квинтетом в третий раз за два часа. И всё-таки взявшее верх над тобой сомнение в ваш последний вечер на острове. — Нет, Дан, я подумала, что не готова к любви и к нам, — режешь без грамма сожаления и сомнения, сжимая в ладони вилку для рыбы. Всё проходит: и грусть, и счастье и печаль. Наверное, и Дан пройдёт. Рано или поздно даже ваша магия превратится в быт и рутину. И ты поймёшь, что он, как и все, был очередным пассажиром. Хвалишь себя, что вовремя сумела остановиться, и всё не зашло слишком далеко. Дан долго смотрит на тебя исподлобья и отвечает спокойным и, кажется, равнодушным кивком. Может, он согласен с тобой? дура. Утром у вас обратные рейсы и одна немая клятва на двоих — никогда сюда не возвращаться. Спишь плохо. Мучительно дышишь, наблюдая за стрелкой часов, медленно ползущей к вашему концу. Больно. Душно. Пусто. К трём часам не выдерживаешь, вскакиваешь с кровати, счесывая коленку об прикроватную тумбочку, и бежишь. К нему. Понимаешь, что просто не сможешь иначе. — Дан, — стучишь по двери напряжёнными ладонями. И, кажется, планируешь поднять на ноги весь лагерь. — Тина, — Дан появляется перед тобой сонный и с неподельным удивлением рассматривает, как два дьяволёнка в твоих глаз бегают в поисках спичек и хвороста. Дан хочет им помочь, поэтому наигранно улыбается, пока у тебя от напряжения трясутся ноги. Дан знал, что ты придёшь, поэтому в его голове единственный вопрос: как эти несчастные лямки ночнушки выдерживают такой внушительный и невероятно красивый груз? Ведь ты не удосужилась накинуть на себя даже халат. — Дан, я соврала. Я не то что готова, я уже тебя люблю… — сдерживешь его намерение ответить. — Тише, выслушай. Я разбираюсь в этом. Я знаю, когда по-настоящему что-то чувствую, и это тот самый случай. Дан, я… Вздрагиваешь, видя, что у него окна нараспашку. Вздрагиваешь, видя кровяные прожилки в его уставших глазах. Дан тоже не спал. Только взгляд у него по-прежнему тёплый. И ты не помнишь, кто ещё так когда-то смотрел на тебя кроме матери и Орлова. Тонешь в карих, теряя способность говорить, не знаешь, как выразить свою потребность в нем. — Променяй на меня космос, пожалуйста, — шепчешь отчаянно и делаешь ещё один шаг навстречу. Уже плачешь. Боишься услышать его ответ. Точнее боишься не услышать то, ради чего пришла, ради чего переборола все свои страхи и гордость. Дан не собирается мучить, запускает в номер и бережно прижимает к себе. Ты тянешься к его губам, как к полной гарантии прощения. Такая маленькая по сравнению с ним и такая глупая. Он целует тебя, прижимая к стене. Ты обхватываешь мускулистую шею и юрко запрыгиваешь на Дана, обвивая ногами торс так стремительно, что он еле успевает ухватить тебя за ягодицы. Дышите в унисон, позволяя себе лишь короткие вздохи. Соскучилась по этому ощущению. Как же долго ты искала того человека, который погрузит тебя в состояние безусловной близости без лишних мыслей и сомнений. Сейчас остро чувствуешь, что Дан — именно тот человек, в котором ты готова раствориться, которому ты готова открыть всю любовь и нежность, годами томившиеся глубоко в тебе. — Ты не убьёшь меня за это утром? — спрашивает, чувствуя дикое желание в тебе. — Нет, я очень этого хочу, — киваешь головой, в очередной раз теряешься в краешках его губ, ощущая ваш общий космос. Тебя чуть ли не сносят порывы сквозняка, но Дан бережно закрывает тебя спиной. — Не дрожи, малыш, — хрипит между касаниями. Страстно сжимает ткань и сумасшедшим взглядом гуляет по желанному телу. Отчаянно борется с желанием изучить каждый миллиметр тебя, пока ты изнываешь от жара между вами. Неторопливый проигрыш. — Не знаю, как тебе удалось вызвать во мне такое сильное чувство, — ощущаешь, как внутри тебя каждая клеточка кричит о диком желании почувствовать его… — Сила любви — это мера того, насколько одинокими мы были раньше. — Я очень одинокая, — шепчешь ты, открывая ему свою шею. — Больше нет, малыш, — Дан оставляет на твоей шее пекучие следы, блаженно прикрывая глаза. Слизывает с губ привкус крови, не ослабляя хват. Освобождает поверхность от лишнего и бережно кладёт тебя на кровать. Не понимаешь, как в этом сумасшествии он сохраняет нежность к тебе. Судорожно срывает с тебя ночнушку, неодобрительно осознавая, что кто-то кроме него мог увидеть тебя, пока ты шла сюда. Ты его. Теперь только его. Ты же не в силах дотянуться до него и проделать тоже самое, но это заботит тебя каких-то пару секунд, пока его вожделенный взгляд не встречается с твоей грудью. Оставив полностью обнажённой, Дан ловит твои непослушные руки и покрывает их поцелуями. Ты с придыханием наблюдаешь, какие ощущения вызывает у него взаимодействие с твоей кожей. Замираешь в жарком волнении. Ощущаешь полную власть над ним в своём безропотном подчинении. Борешься с дикой жаждой, а он не собирается заканчивать с ласками. Решаешь обратить внимание на себя сладким стоном. Он улыбается и, быстро освободив себя от пижамы, придвигает тебя к себе. Смотрит на контуры твоего тела, как на произведение искусства, заставляя тебя больно сглатывать. Проходится невесомыми поцелуями по каждой родинке, с трепетом осознавая, сколько твоих созвездий ему ещё предстоит изучить. Ты смущаешься, а он опускается и проводит влажные дорожки от шеи до груди, не сильным нажатием разводит твои ноги. На грани. Чувствуешь животом его твёрдый торс и вздрагиваешь. Дан резко кусает твой набухший сосок, заставляя тебя вскрикнуть, а после протяжно замурчать. Смеётся, а ты прижимаешь его к себе, ударяя холодными пятками по бедрам. Притягиваешь за край пижамы и забираешь его в головокружительный поцелуй. Нащупываешь рукой эпицентр его желания и плавно проводишь по нему, сжимая. Дан даёт тебе свободу, но после успокаивает, проводя ладонью по румяной щеке, и укладывает обратно. Ему не нужны дополнительные стимуляции, ему уже очень давно нужна ты. — Моя, теперь только моя, — выдыхает, проговаривая природным тембром на октаву ниже обычного. Ты в восторге вздрагиваешь, узнавая, как он звучит. Сжимает за бедра и медленно входит в тебя, определяя степень твоей готовности по глазам. Пугается от того, что входит до предела, а ты сама приподнимаешь бёдра, чтобы почувствовать больше. Ждёт, пока ты привыкнешь к новой связи ваших энергий, и, когда ты блаженно закрываешь глаза и издаешь сладостное «м-м-м», он начинает движение. Ты невероятно мелодична в вашей близости. Он страстен в своей нежности к тебе. В первый раз ни о чем не жалеешь, отдавая себя. Такое простое, но нужное осознание, что все, что происходит, правильно. Что ты здесь не главная. Так просто, но так важно. Как же ты этого ждала. Его тёплый торс. Твои мокрые волосы в его сильных жилистых руках. Его хриплые рыки и рваные фразы между жёсткими толчками. Глубокие следы от ногтей на его плечах, потому что тебе невыносимо… приятно ощущать, как он из-за всех сил вдалбливает себя в твоё подчиняющееся тело. Смятые простыни и, наверное, давно разбуженный лагерь. Дан целует во влажную от пота ложбинку, а ты рвешь его кудри, скучивая их занемевшими пальцами. В другом измерении ловишь ртом воздух, закатывая в наслаждении глаза. Твой мир сужается и расширяется после каждого его толчка, напоминая тебе, что ты ещё живая. Вы на глубине возможного. Он тебе невыносимо нужен. — Утро все испортит, я слишком сложная, Дан, — произносишь со сбившимся дыханием, когда мука становится слишком сладостной. — Я знаю, — отвечает в испарине за секунду до того, как ты чувствуешь долгожданное тепло, а он разрядку. Рвано стонете, пока он неуклюже слезает с тебя, не контролируя собственное тело, а ты касаешься пальцами истерзанных бёдер, пытаясь прийти в себя. Падаете на постель, пока тела ещё не отпускает пульсация. Сладко стонешь, чувствуя приятную ломоту в теле, а он из последних сил гладит тебя по спине и ягодицам, как бы извиняясь за позволенную в страсти грубость. И нет ни единого объяснения, как это возможно. Настолько совпасть. Он обошёл весь мир, чтобы найти тебя. Ты пережила все горести мира, чтобы заслужить это счастье. Лежите обнажённые на ветру, греете друг друга собственным теплом. Ловите губами воздух под аккомпанемент буйного ночного океана. Ты жмёшься к его груди, Дан гладит тебя по спине и щекочет шею кончиком носа, сладко посапывая. И ты не боишься. Плевать, что унесло, главное — в унисон. Прижимай меня ещё сильнее к себе… — записываешь неожиданно пришедшую в голову фразу в заметки, чтобы не забыть и закрываешь глаза в приятном понимании, что счастливая. Настоящая счастливая дура. Единственное, что ты хочешь — проснуться в его объятиях утром и большую шоколадку с орехами на завтрак.

***

— Дан, я написала альбом. послушай…