Мы странно встретились... Снова

            Самым неприятным в своей работе Анатолий Борисович Алеников находил необходимость ездить в командировки. Вернувшись в Москву после нескольких лет, проведенных в Швейцарии, выезжать куда-то из столицы он не любил. Даже, как вот сейчас, в Петербург. Тем более — так бестолково, как сейчас. Эта конференция ничем не могла быть полезна ни его работе, ни ему лично. Однако, как указало начальство, нужно было «просто поприсутствовать». Ну что ж, он и присутствовал. Официальная часть закончилась полчаса назад, осталось только дождаться, когда соизволит убраться местное руководство, и можно ехать в отель. Вон, кажется, и уголок потише нашелся…       — … А вот как мы договариваемся со страховой, это вам лучше расскажет Ирина Алексеевна, она в этом спец. Знакомьтесь, Павлова Ирина Алексеевна, заведующая отделением экстренной хирургии.       Алеников замер на месте, так и не дойдя до примеченного диванчика в уголке, и, кажется, на мгновение забыл, как дышать, услышав знакомый интригующе-хрипловатый голос.       — Павлова, Ирина Алексеевна… Очень приятно.       Ему не надо было оборачиваться, он и так прекрасно мог представить, как упруго подпрыгнули чуть подвитые внутрь кончики волос, когда она кивнула новому знакомому, видел, как наяву, ее широко распахнутые глаза и широкую улыбку. Как будто она действительно рада познакомиться. Аленикова словно на секунду отбросило на два с половиной года назад, в тот день, когда она точно так же улыбалась ему, впервые оказавшемуся в кабинете завотделения экстренной хирургии Склифа, когда был жив сын, а сам он ощущал себя на пороге новой счастливой жизни, только недавно вернувшись в страну. Анатолий все-таки не выдержал и обернулся.       — Кстати, у Ирины Алексеевны сегодня был прекрасный доклад о маршрутизации экстренных пациентов.       — Да-да, было очень интересно послушать.       Вот, не сбежал бы утром сразу после официального открытия, знал бы, что она здесь, заранее и мог бы быть готов к встрече. Наверное. Сейчас не был.       До него долетали ещё какие-то обрывки фраз, но он не вслушивался. Также, казалось, и Ирина. Её рассеяно скользящий по залу взгляд как будто запнулся о пристально глядящего на неё Аленикова. По губам проскочила нервная усмешка, и она отвела глаза, повернувшись к собеседникам. Наверное, она тоже не была готова, мысленно констатировал Анатолий и удивился своему спокойствию. Увидеть Иру было… неприятно. Да, просто неприятно.

***

      Алеников все-таки добрался до облюбованного уголка и неторопливо потягивал плохой кофе, заправленный хорошим коньяком из фляжки. Павлова еще пару раз мелькнула среди толпы, но на достаточном отдалении. Очевидно, она тоже не была намерена подойти поздороваться. Сколько они не виделись? Года полтора? Поднявшись, как обычно, вечером того дня к ней в квартиру, Алеников обнаружил в прихожей свой чемодан. Намек был вполне ясен. Ира к нему не вышла. И даже Кот предательски проявил солидарность со своей хозяйкой, хотя и не видел произошедшего в ординаторской. Анатолий знал, что виноват перед Ирой, и жалел, что не сдержался. Только Иру это уже не интересовало, и его извинений, когда он перехватил ее у Склифа пару дней спустя, она даже не стала слушать. Что ж, ее право. Весьма кстати навалился рабочий аврал, потом длительная командировка. Как-то сама собой эта страница была перевернута.       — Что, Алеников, скучаешь?       Анатолий с усилием вынырнул из задумчивости и поднял глаза. Прямо перед ним, насмешливо щурясь на него сверху вниз, стояла Вера Багрицкая.       — Вера? Здравствуй. Не знал, что ты тоже приехала.       Вера, не дожидаясь, пока мужчина вспомнит о правилах хорошего тона, присела рядом с ним на диван, закинув ногу на ногу.       — Я тоже не знала, а то ехала бы в приятной компании, — Вера улыбнулась ярко накрашенными губами. — В последний момент собралась. Не мой профиль все-таки, это больше Багрицкому… Но развеяться иногда тоже не мешает.       — Как у него дела? — Анатолий постарался изобразить интерес.       Вера хмыкнула.       — Цветет и пахнет, что ему сделается. Обрабатывает здешнюю публику.       Это вызвало ответную улыбку на лице Аленикова:       — С тем же успехом мог бы сразу обрабатывать тебя. Все равно согласовывать все будет в Москве через Минздрав.       — Тсс!.. Только Багрицкому не говори! — притворно округлила глаза Вера. — Зачем человека расстраивать, думаешь, ему легко с бывшей-то договариваться?       Вера рассмеялась. Вслед за ней и Анатолий.       — Слушай, Толь, мне кажется, уже можно отчаливать. Поехали пообедаем? Время уже давно, с утра крошки во рту не было!       Она быстро наклонилась к стоящей на столике чашке, скользнув роскошной гривой по мужской руке, принюхалась и подмигнула:       — Экскурсии по злачным местам Замкадья не обещаю, но знаю тут один бар не хуже того подвальчика в Базеле.       Алеников поднялся и протянул руку женщине.       — Поехали. Ведите меня, фрау Вера.

***

      В полумраке номера Вера неторопливо одевалась. Анатолий расслаблено лежал в постели и из-под полуприкрытых век лениво наблюдал за перемещениями любовницы, любуясь роскошными формами.       — Ты тоже в этом отеле остановилась?       — Да ну, оно мне надо? — Вера возмущенно фыркнула. — У меня, слава богу, в граде Петровом своя квартирка. А вот Багрицкий прямо на этом этаже, дальше по коридору расположился. Поближе к вам. Скоро, кстати, должен бы объявиться. Мы с ним в Мариинку идём, на «Жизель». Вспомним молодость, раз такое дело.       Она остановилась у туалетного столика и наклонилась к зеркалу. Придирчиво рассмотрела свое лицо, потом поймала в зеркале взгляд Аленикова и хитро подмигнула ему:       — Нам надо чаще встречаться, я думаю. В Москве как-то сложнее получается, чем в Швейцарии, да? Будем исправляться, Алеников? — она с улыбкой развернулась к мужчине.       Тот не ответил, но легонько улыбнулся, в который раз поразившись, как ему с Верой легко. Надо отдать ей должное, она всегда умела устроить праздник на ровном месте. И даже на неровном. Вера, конечно, знала про Толика, конечно, помнила историю с Еленой, но умудрялась настолько это не задевать, что, вспоминая с ней их роман в Швейцарии, он тоже мог не думать о своих семейных трагедиях. Разговоры с Верой всегда были легкими, пустыми и бессмысленными.       Вера, наконец, справилась с замочком наручных часов и взглянула на циферблат.       — Однако. Куда это Багрицкий провалился? Нам через полчаса ехать. Не представляешь, насколько сложнее выяснить, куда запропастился муж, когда муж — бывший.       Женщина нашла брошенную на тумбочке сумочку, выудила оттуда телефон и нашла нужный контакт. Анатолий тоже потянулся за своим, не желая мешать разговору. Вера перекинулась с Багрицким парой фраз, потом с досадой закусила губу. Подняв глаза на женщину, Толя увидел, что настроение у нее подпортилось.       — Не приедет, леший! — Вера раздраженно выругалась. — Деловой ужин у него затянулся. С какими-то московскими врачами. А скорее, очередную бабу склеил на этой конференции.       Женщина на пару секунд замолчала, постукивая ногтями по крышке стола. Потом уверенно улыбнулась — ей, похоже, пришла в голову интересная мысль — и неожиданно бросила в Анатолия его рубашку.       — Давай, Алеников, одевайся. Составь даме компанию, не все ж бухать в номере.

***

      Утро не было добрым. Да и утром уже тоже, в принципе, не было, о чем Алеников мог бы узнать, взглянув на часы. Но мужчине было не до того — страшно болела голова. Что они там вчера с Верой пили после спектакля? Память ничего не подсказывала. Смутно вспоминались темные и сырые питерские переулки, полутемный зал ресторана, потом такси — Веру он отвез домой, но от приглашения переночевать отказался. Он гораздо лучше помнил ощущение тоски и неприкаянности, охватившее его, когда он остался наедине с молчаливым таксистом. Праздник отшумел и погас, обнажив пустоту и ненужность этого вечера. Алеников достал из кармана пальто фляжку и сделал глоток… На его счастье день, насыщенный встречами и алкоголем, поспособствовал тому, чтобы отрубиться, едва добравшись до кровати. Но вот поднимать себя с нее утром оказалось крайне затруднительно.       Кое-как мужчина привел себя в приличный вид, теперь нужно было заставить себя функционировать. Даже мысли о завтраке вызывали тошноту, но вот без хорошей порции кофе ему точно не обойтись. Все еще несколько заспанный и помятый, он резко распахнул дверь, выходя в коридор, и только по счастливой случайности не задел женщину, как раз проходившую мимо его номера. Та испуганно шарахнулась в сторону. Алеников уже собрался пробормотать слова извинения, как вдруг понял, что перед ним в коридоре стоит Павлова.       — Ты что тут делаешь? — ошарашено спросил еще плохо соображающий со сна мужчина.       — Твое какое дело, Анатолий Борисович? — вопросом на вопрос отозвалась женщина, и Алеников отметил, как тяжело она дышит.       Она все еще пыталась унять сердцебиение. Получалось с трудом — неожиданно распахнувшаяся чуть ли не перед лицом дверь застала ее врасплох. Как и встреча с Алениковым. Украдкой из-под ресниц она окинула его взглядом — и тут же пожалела. Его почти домашний, растрепанный вид всколыхнул слишком много воспоминаний.       — Что, тяжелое утро? — Ирина перешла в наступление и прямо посмотрела ему в глаза. Уж что-что, а следы вчерашней попойки на его лице она узнавала безошибочно.       — А ты уже с утра готова к бою. Прости, чуть тебя не зашиб, — он все-таки извинился, чем удивил Павлову.       — Да ничего, это мне надо было идти подальше, — Ирина опустила глаза.       — Который час, не подскажешь?       Павлова поправила часы на запястье.       — Половина двенадцатого.       — Утренний доклад, похоже, я пропустил? Было что-нибудь интересное? — Алеников кое-как пытался завести светскую беседу, не хотелось отпускать ее так сразу. Даже головная боль ушла куда-то на край сознания.       Женщина пожала плечами.       — Я тоже решила пропустить. Да наверняка так же, как вчера и как обычно… Ничего такого, ради чего всей толпой стоило бы сюда ехать. Так, переливание из пустого в порожнее и про работу идеальной больницы в идеальном мире. Что, сам понимаешь, никакого отношения к реальной жизни не имеет… А вот после обеда в программе, кажется, стояло что-то интересненькое. Так что у тебя еще есть шанс.       Алеников следил, как взгляд Ирины беспокойно перебегает со стен на ковролин на полу, с пола на перила лестницы в конце коридора, на его кофту, на носки ее собственных сапожек.       — Ладно тебе, еще денек поскучаем и вернемся в Москву. Жаль тут время терять, так и вижу, как на столе растет башня из документов… А ты снова… заведуешь? — осторожно поинтересовался Алеников, хотя ответ на этот вопрос уже знал.       — Да, — Павлова с вызовом посмотрела на собеседника, но дальнейших подробностей не последовало.       — Помнится, ты на конференции обычно своих врачей отряжала. Чего сама-то поехала?       Павлова опять пожала плечами.       — Главный настоял. Ну и доклад делала, знаешь же, научная работа, все такое… Бюрократия ваша, в общем, — ядовито подытожила женщина, тряхнув головой.       На ясную голову Алеников бы сдержался, но голова все ещё была в лёгком тумане, и он, сам не замечая, все-таки протянул руку, поправил выбившуюся светлую прядку, легонько скользнул рукой по плечу. И быстро отстранился, почувствовав, как Ира напряглась под его ладонью.       — И все же? Почему ты здесь? Тоже тут живешь?       — Нет, я по делу. Нужно было кое-какие документы занести. Раз уж приехала, то хоть какие-то дела отделения, может быть, решить удастся, — Ирина махнула рукой, в которой держала пластиковую папку.       Документы… Утром… В номер отеля… В памяти вспыхнула вчерашняя болтовня Веры. Багрицкий дальше по коридору… Охмуряет врачей… Бабу склеил. Из глубин сознания подняли головы давнишние обиды и подозрения. Вспомнилось, сколько он времени провел, сомневаясь, почему она с ним, и пытаясь себя убедить, что по любви. Обожгло.       — А ты со всеми дела так решаешь, Ирина Алексеевна? Ирина сначала не поняла, вопросительно взглянула в ответ.       — В номере отеля? — Алеников сверлил её тяжёлым взглядом.       Теперь смысл его слов стал ей понятен. Ирина зло свернула глазами:       — Да пошел ты, Алеников! — и, резко обогнув мужчину, поспешила прочь.

***

      Черт бы побрал эту дурацкую конференцию! Такси застряло в пробке на Невском, и времени до отправления оставалось впритык. Разрекламированные одним из спикеров сосудистые протезы никаким чудом не впихнуть в выделенный бюджет. А поставка аппарата МРТ на предложенных условиях пахнет уголовной статьёй. Итогами пребывания в культурной столице Ирина Алексеевна была недовольна. Три дня коту под хвост. Как он там, кстати? Ещё и эта вчерашняя встреча с Алениковым.       Ирина наконец добралась до ленты контроля, взгромоздила на неё чемодан и прошла рамку под противный писк. Вернулась, выложила из кармана пальто телефон, попутно отметив на экране пропущенные — наверное, главный ее потерял, он с замом еще утром уехал, отговорившись какими-то делами, и встретиться они должны были уже на вокзале, — вновь прошла через рамку, схватила чемодан с ленты и спешно двинулась к поездам. Поискала глазами табло с номером пути, еще раз сверилась с билетом и бодро зашагала по платформе. Недалеко. Колёсико попало в выбоину, и чемодан опасно накренился, Ирине с трудом удалось удержать его и не дать завалиться набок.       Неожиданно ручку чемодана перехватила мужская рука. Павлова готова была по обыкновению возмутиться, но, подняв глаза, увидела, что это был Анатолий. Он уже уверенно шагал впереди, в одной руке нес свой кейс, другой катил за собой чемодан. Павловой ничего не оставалось, как поспешить за ним, едва успевая, проклиная это утро и собственные каблуки. Поравнявшись со склифовской компанией, Алеников коротко кивнул главному в знак приветствия, поставил чемодан и так же широко шагая невозмутимо отправился дальше, даже не оглянувшись на Ирину.       — Ирина Алексеевна, мы вас уже заждались! — эмоционально встретил её главный. Ирина переводила дыхание, кожей чувствуя на себе любопытные взгляды.       В вагоне «Сапсана» Ирина как единственная в компании женщина заняла галантно предложенное спутниками место за столом у окошка и уставилась на пустеющий перрон, надеясь, что не придётся поддерживать беседу. Потом прикрыла глаза. Чертов Алеников. Снова. Павлову выбешивало, что встреча с ним так выбила ее из колеи. Выбешивало, что мысли с первого дня конференции, когда они неожиданно встретились взглядами, все время возвращаются к нему. Сколько они не виделись? И еще бы столько же не видеться! Нет, она и не думала избегать Аленикова или прятаться от него, но как-то вот последние полтора года жизнь их милосердно не пересекала. И вот что он себе позволяет? Что это было вообще? Обидные и пошлые намёки вчера в коридоре, сегодня — непрошеная помощь. Ее эти качели вымотали еще в те дни…       Она выставила его в тот же вечер. Та пощечина в ординаторской не испугала ее, не сломала. Ирина была ошеломлена. Ни разу еще не случалось, чтобы в отношениях мужчина поднимал на нее руку. Ни Кривицкий, ни Павлов, ни кто-либо еще. Она подумать не могла, что ее когда-нибудь может ударить любовник. Это было унизительно. Это вообще не укладывалось в голове. Да и от Аленикова она не ожидала, что тот способен на подобное поведение. Их отношения никак нельзя было назвать безоблачными, характер у него не подарок, как, впрочем, и у нее самой. Но даже приняв изрядное количество алкоголя, Толя ни разу не причинял ей физической боли. Вот уж, никогда не знаешь, какие демоны сидят у человека внутри. Ирина Алексеевна решила, что это ей, видимо, еще один наглядный урок. Чем больше человеку позволяешь, чем больше ему прощаешь, закрываешь глаза, тем в худшее положение в итоге попадаешь. Ей ли не знать. Так что вопроса «что делать?» не стояло. Ира с мстительным удовольствием выпустила пар, кидая вещи Анатолия в чемодан. Ее всегда успокаивала уборка.       Толя пытался поговорить, объясниться, просил прощения. Только вот странная вещь — он вроде бы извинялся, но виноватой все равно получалась она. То она сделала не так, это она делать не должна была… Ира, естественно, объяснила мужчине, чего не должен был делать он. И на этом закончила общение. Он предпринял еще пару вялых попыток помириться, а потом исчез.       Нет, легко не было. Было больно и обидно. За то, что она опять ошиблась, за то, что подпустила близко не того человека, за то, что опять осталась одна. Было мучительно вновь привыкать к пустому дому. Она скучала по Аленикову, ей его не хватало, она за него волновалась, хоть и ругала себя, едва поймав на этой мысли. Но и простить было выше ее сил. А потом Ирина просто заставила себя выбросить его из головы. И неплохо получалось до этой проклятой конференции.       С горем пополам Павловой все-таки удалость немного подремать в дороге, так что в Москве из вагона она выпорхнула если и не свежей и отдохнувшей, то, по крайней мере, энергичной и готовой к бою. Слава богу, на вокзале с Алениковым они не пересеклись. Из такси позвонила в Склиф, выслушала доклад Нины о том, что в отделении все спокойно, и через пятнадцать минут уже шагала по коридору к кабинету, на ходу выслушивая полушутливые жалобы Брагина, как ему тяжело пришлось в ее отсутствие. Полчаса спустя Ирина Алексеевна по уши погрузилась в бумажное болото, образовавшееся на столе за три дня ее отсутствия. И даже не заметила, как за окном стемнело.       Более-менее расчистив стол, точнее, превратив болото в аккуратно организованные островки, Павлова решила, что на сегодня хватит и пора возвращаться домой, к Коту. Вышла на улицу, остановилась на крыльце, поплотнее запахивая пальто. Кажется, питерскую погоду они захватили с собой в Москву. С наслаждением повертела головой, разминая шею, вдыхая сырой прохладный воздух. И потрясенно, неверяще застыла на месте. Опять. Дежавю. Невдалеке от крыльца стоял очень знакомый черный минивэн. Зажглись фары.