Пламя

      Ему казалось, что он растворится в этих прикосновениях и поцелуях, растает не хуже осколка льда с горных вершин под полуденным летним солнцем. Объятия Итэра были жаркими, крепкими, не позволяющими усомниться в намерениях юноши.       Юноша… мальчик… Все относились к путешественнику по-разному и не многие видели его божественную суть, силу дивного создания, что оставил под своими стопами бесчисленное количество дорог миров, о которых они, жители Тейвата, не ведали, которые им даже и не снились в самых сказочных снах. И пусть Итэр выглядел словно юноша, что едва вошел в пору взросления, но в глубине его янтарных глаз, в словах и действиях была видна мудрость, что приобретается за долгие годы жизни. Дилюк не хотел думать о том, сколько его возлюбленному лет и скольким людям из других миров он дарил свои чувства. Сейчас, именно в эти мгновения, Итэр желал его одного, отдавал ему всего себя и получал в ответ всё в полной мере.       Одежда полетела на пол, упала там, где они останавливались на несколько мгновений, чтобы снять очередную вещь с себя. Хотелось быть ближе, прижиматься теснее, так, чтобы касаться обнаженной кожи, не встречая препятствий.       Зарываться пальцами в волосы, проводить ладонями по затылку, по шее, вызывая дрожь в теле. Бессвязно шептать слова любви и о том, как давно мечтал прикоснуться, и слышать такие же речи в ответ. Ликовать, что тебя принимают, что твои чувства взаимны.       Целоваться до одури, до сбитого дыхания и желания тела столь очевидного, что остается лишь от вожделения прикусывать губы и гореть огнем страсти, торопясь потушить его как можно быстрее.       И пусть хочется растянуть прелюдию еще немного, подарить друг другу ласки, что таят в себе чувственность, нежность, но тела жаждут большего, требуют единения — того самого пылающего, что прокатывается по телу дрожью, оседая тянущим внизу живота предвкушением.       Усадив Итэра на край постели, Дилюк раздвинул стройные ноги юноши и присел перед ним на колени, с жадностью глядя на безупречное естество возлюбленного.       — В тебе прекрасно всё, — прошептал Рагнвиндр, облизнув при этом чуть опухшие от долгих поцелуев губы. — Я обещал тебе нечто приятное, — добавил он чуть громче и взглянул снизу вверх на Итэра, что смотрел на него взором, подернутым поволокой желания. Не было в этом взгляде ни испуга, что мог быть присущ неопытным юнцам, впервые пробующим подобные игры, ни неприятия, что могло бы возникнуть, будь Итэр хоть немного против подобных ласк.       — Я полностью в твоей власти, — ответил Итэр низким тембром голоса, что ранее никогда не слышал от него Дилюк.       Казалось, эта фраза разбила в дребезги последнюю тонкую грань, отделяющую их от падения в омут страсти, огнем горящей в томящихся от вожделения телах и душах. Вновь облизнув губы, Дилюк наклонился над членом юноши и едва уловимо прикоснулся к головке губами, вбирая полупрозрачную каплю семени, что выступила на вершине. Облизнул по кругу нежную розовую плоть и опустился чуть ниже, позволяя члену Итэра проникнуть в его рот мягко, касаясь лишь губ и влажного языка. Замер на мгновение, ощущая жаркую твердую плоть, удовлетворенно прикрыл глаза, услышав томный вздох юноши.       Итэр и забыл, как подобные ласки могут быть приятны. Вдвойне прекрасно, когда прикасается к тебе подобным образом тот, с кем ты разделяешь любовь, кого желаешь не только телом, но и душой.       Не удержавшись, юноша опустил одну ладонь на голову Дилюка, зарываясь пальцами в растрепанные красные волосы и чуть надавливая на затылок, давая этим понять, чтобы тот продолжал. И молодой мужчина не заставил себя ждать. Нежные, едва уловимые движения наполнились ритмом, к губам и языку он добавил ладонь, что легко скользила по обильно увлажненному члену Итэра, раз за разом доставляя ему яркие ощущения.       Вспышка удовольствия накрыла юношу быстро. И вцепившись в плечи Дилюка, Итэр с тихим стоном излился, пачкая губы возлюбленного. Жар прокатился по телу мириадами искр, разнося негу в каждую клеточку тела.       — Восхитительно, — прошептал Итэр и, едва придя в себя, взглянул в горящие пламенем внутренней стихии глаза Дилюка. Желание мужчины проявлялось не только физически, но и сама его суть вожделела, стремясь прикоснуться к стихии воздуха Итэра.       Проглотив семя возлюбленного, Дилюк провел пальцами по своим губам и хищно улыбнулся.       — Вкусный. Хочу тебя всего, — бархатным голосом проговорил молодой мужчина. Он поднялся с колен и наклонился над Итэром, вновь целуя его. — Я сейчас вернусь.       Дилюк очень быстро сходил в ванную комнату, куда вела дверь из его спальни, и вернулся со стеклянным флаконом в руках, наполненным чем-то белым. Глядя на этот предмет, Итэр улыбнулся с предвкушением и забрался на кровать, устраиваясь на белоснежных подушках и мягком одеяле поудобнее. Не было сомнений в том, кто будет вести их в сегодняшней близости, и юноша был абсолютно не против. В каждом прикосновении, что дарят влюбленные друг другу, таится бездна удовольствия. Принимать и отдавать ее можно по-разному, но главное, чтобы было это желанным обеим сторонам. А Итэр бесконечно сильно желал Дилюка, как чувствовал и видел его страсть.       Отложив флакон немного в сторону, Дилюк забрался на постель и навис над Итэром, вновь целуя его, наслаждаясь прикосновениями юноши, сразу же обнявшим его за шею.       Оторвавшись от поцелуев на несколько мгновений, Итэр запустил пальцы в роскошные волосы Дилюка и потянул за ленту, что едва удерживала порядком растрепавшийся хвост. Красные пряди, будто самый дорогой шелк, рассыпались по светлой коже плеч. Свисая вниз яркими лентами, они прикоснулись к телу Итэра, слегка щекоча его кожу, вызывая улыбку.       Невозможно удержаться, чтобы не целовать эти губы, нет сил не прикасаться к этому стройному телу. Сжимать тонкую талию в своих ладонях, прокладывать дорожки поцелуев по изящным ключицам и крепкому прессу идеального тела, сдерживая себя, чтобы не взять возлюбленного сразу, без подготовки.       Ни разу Дилюк не испытывал столь сильной похоти, и ни разу не доводилось ему прикладывать столь много внутренней силы, чтобы не сорваться. С Итэром хотелось обращаться бережно, даря максимум приятных ощущений, чтобы тот желал вновь и вновь испытать удовольствие только с ним одним.       Когда Итэр вновь возбудился, Дилюк налил из флакона белого масла, что подходило для того, чем они собрались заняться. Нежными мягкими прикосновениями, неторопливыми движениями, мужчина подготовил тело юноши для себя. Прислушиваясь к каждому его вздоху, ориентируясь на отдачу его тела, и не увидев ни капли даже отголосков того, что Итэру больно или неприятно, Дилюк позволил себе сорваться. И пусть в первые мгновения проникновения он был предельно аккуратен, но стоило Итэру прогнуться под ним, подаваясь вперед, словно приглашая быть более резким, молодой мужчина не выдержал и, приподняв бедра юноши, начал входить в него на всю длину своего естества.       Итэр изнемогал, он был готов рассыпаться на миллионы осколков от непередаваемого удовольствия, что объяло его тело, едва Дилюк начал брать его в полную силу. Восхитительно прекрасно было видеть перед собой его объятое похотью лицо, ощущать жар и твердость его члена в своем теле, что наполнял его раз за разом, даря океан ярких мгновений, наполненных пламенем их обоюдного желания.       Анемо стихия бушевала в теле Итэра. И пусть его божественная сущность была заперта, но магия, подаренная этим миром, невероятно гармонично сплеталась с огненной стихией Дилюка. Не только тела их переплелись, но и энергии их душ резонировали, звуча в едином тембре. И пусть Итэр мог управлять любой стихией этого мира, но именно анемо была ближе всего к его божественной сути, и именно она сейчас так ярко реагировала на пламя Рагнвиндра.       Ощущая, что Дилюк находится уже на грани, Итэр прикоснулся ладонью к своему члену, лаская себя. Нет ничего лучше, чем испытать высшее наслаждение одновременно с любимым человеком, позволяя телам и душам воспарить. И едва толчки мужчины стали рваными и чуть более сильными, приблизил к заключительному моменту их близости себя и Итэр. И в яркой, опаляющей вспышке удовольствия, объявшего их тела, срезонировали и их стихии, добавляя в фейерверк наслаждения невероятные ощущения, неведомые ранее ни одному из них.

***

      За стенами дома бушевала природа, а внутри уютной комнаты, на белоснежной постели, отдыхали двое. Буря, что объяла их суть, немного улеглась и позволила насладиться нежными объятиями и неторопливыми прикосновениями, когда можно плавно, едва касаясь, проводить кончиками пальцев по коже, перебирать шелковые пряди волос, вдыхая аромат любимого человека. Разговаривать о разных мелочах и позволить себе уснуть, прижимаясь к крепкому стройному телу того, кого столь сильно любишь и абсолютно точно не желаешь отпускать.

***

      Утро встретило проснувшихся влюбленных ярким солнцем и умиротворенной природой. Если бы не беспорядок вокруг дома, то нельзя было бы и сказать, что вечером и ночью буйствовала стихия.       Подойдя к окну, Итэр распахнул его настежь, впуская свежий воздух в спальню. Вместе с легким ветром в комнату влетели ароматы зелени, сладковатый запах спелого винограда, чьи лозы росли совсем недалеко от дома. Оттуда же доносился едва слышимый перезвон крыльев кристальных бабочек, коих безудержно манила сладость винных ягод. Каждый раз посещая винокурню, Итэр в обязательном порядке заходил в виноградники, чтобы поймать несколько редких насекомых, так хорошо подходящих для приготовления зелий.       — Итэр, накинь на себя, — раздался за спиной юноши обеспокоенный голос Дилюка, и на плечи опустился мягкий халат из персикового цвета ткани.       — Я не заболею, — ответил Итэр, но халат надел и повернулся лицом к любимому.       — Я знаю, но ты стоишь голым на всеобщем обозрении, — улыбнувшись, произнес мужчина.       — Кхм, — смутился юноша, что несколько забылся и ходил по спальне, даже не надев нижнего белья. В таком виде он и в проеме окна стоял.       — Не хочу, чтобы еще кто-то видел тебя обнаженным, — негромко проговорил Дилюк и притянул Итэра к себе, обнимая и увлекая в нежный поцелуй. — Пора идти на завтрак, — спустя долгие минуты добавил мужчина.       — Поешь и вновь умчишься по своим важным делам? — спросил Итэр, направляясь к своей, совсем недавно сложенной на краю кровати одежде.       — Да, — ответил Рагнвиндр. — А ты задержишься в Мондштате или отправишься дальше?       — Вчера нам с Беннетом и Ноэлль предложили задания на границах Ли Юэ. Сегодня днем подготовимся и вечером телепортом отправимся к ближайшей точке, — ответил юноша, неторопливо одеваясь в свой привычный наряд.       — А кто будет четвертым? — поинтересовался Дилюк, присаживаясь рядом на кровать. В его глазах блеснули искры ревности. Он понимал, что юный Беннет Итэру не более, чем друг и партнер в приключениях, но собственнические чувства не желали гаснуть и тлели искрами зависти к тому, кто может себе позволить проводить с его любимым рядом множество дней и ночей.       — Фишль хотела, но они с Паймон что-то не поделили, и я не знаю, отправится она с нами в итоге или нет, — ответил Итэр. — Дилюк, а ты не сможешь пойти? — вдруг очень тихо спросил юноша.       На мгновение в комнате воцарилась тишина.       — Я бы очень хотел, но… — мужчина замялся, — как только улажу свои дела, я присоединюсь к тебе. Мне надо встретиться с доверенными людьми и после этого я смогу позволить себе некоторое время путешествовать с тобой. Думаю, мои знания и связи пригодятся в поисках твоей сестры.       — Благодарю, — Итэр приблизился к Дилюку и чуть наклонившись прикоснулся к его губам. В ответ Рагнвиндр обнял юношу и усадил к себе на колени, увлекая в долгий поцелуй. Расставаться отчаянно не хотелось.       Их поцелуй прервал стук в дверь и громкий голос Аделинды:       — Господин Дилюк, завтрак готов. И за путешественником пришли его спутники.       — Ни минуты покоя, — произнес Рагнвиндр с некоторым раздражением.       — Не будем их заставлять ждать, — проговорил Итэр и, подарив еще один поцелуй, выбрался из объятий любимого.

***

      Завтрак прошел, к неудовольствию Дилюка, в шумной компании, ведь Паймон не могла себе позволить упустить возможность поесть вкусной еды, приготовленной местными горничными.       Рагнвиндр наблюдал за гостями и в очередной раз видел, насколько его Итэр, выглядящий немногим старше Беннета, по факту отличается от этого мальчишки. В каждом его жесте, взгляде, в суждениях, сквозила мудрость, что не мог иметь человек в столь юном возрасте.       «Что же я такого совершил, что пламя моей души сумел разжечь лишь гость из другого мира? И сколько нитей жизней переплелись, чтобы мы встретились?» — пронеслось в мыслях у Дилюка.       «Оказалось, что мне было нужно пройти сотни миров, пережить встречу с неизвестной богиней, проиграть ей и потерять сестру, чтобы взамен встретить того, чей один лишь взгляд способен вызвать трепет в моей душе. Я обязательно найду Люмин, но буду просить ее остаться здесь. Полагаю мир Тейвата примет еще двух созданий, одаренных божественной силой», — подумал Итэр, с нежностью глядя на своего любимого.