Всадники Апокалипсиса

      Опуская руку, мужчина посмотрел на яркий дисплей телефона. Свет, исходивший от экрана, освещал суровое, но по-мужски красивое лицо: острые скулы придавали Атропину статус, а аккуратный, заострённый подбородок добавлял образу некую решительность. Глаза цвета мёда источали непреклонность и борьбу. Одним взглядом мужчина мог заставить встать на колени любого. На шее красовался разноцветный монстр ночных глубин, а закатанные по локоть рукава рубашки открывали жилистые руки.       Положив телефон экраном вниз, мужчина выходит из-за стола и медленно, разминая спину и порядком затёкшие ноги, направляется к стене, на которой расположен выключатель. Уставшие от многочасового света глаза требуют темноты. Нажав на кнопку, Атропин поднимает руку к глазам и медленно начинает их массировать. Тишину прерывает громкий, протяжный звук, исходящий из телефона. Опустив руку и развернувшись, мужчина направляется к окну.       Подойдя, он открывает одну из створок, впуская прохладный воздух в теплое помещение. Взяв в руки телефон и перевернув, Атропин устало вздыхает. Он уверен, что разговор с человеком, который сейчас ему звонит, будет напряжённым и выматывающим. — Да, — садясь в кресло и поудобнее устраиваясь, отвечает мужчина. — Атропин, ты же человек слова, но получается, что ты его не держишь, — голос на том конце провода раздражённый, недовольный, злой. — Ты же знаешь, что наш танкер потопили, — устало прикрыв глаза и коря себя за то, что все-таки ответил на звонок, мужчина откидывается на спинку и, слегка покачиваясь, слышит чужой хрип. — Мне плевать, что ваш танкер затонул. Вы должны были доставить мне товар, — хриплый, гортанный голос отчеканивает каждое слово. — Товар будет... позже, — беря в руки карандаш, Атропин начинает медленно крутить его между пальцами. — Позже? Ты, как и твои шавки, не можешь обеспечить безопасность товара! Попрятались в свои прогнившие дыры, боясь лишний раз высунуть морду. О какой чести и о каком слове «король», — с ядовитой усмешкой произносит мужчина на том конце, вкладывая в это слово всё свое презрение и неуважение, — ты можешь говорить, когда не уследил за огромным кораблём? — Ты смеешь мне такое говорить? – челюсть мужчины сжалась, тело напряглось. Атропин ненавидел, когда сомневались в его словах и действиях. Всегда сдержанный, благородный и великий человек, он смотрел в стену и, сохраняя серьёзное, деловое лицо, притворно-спокойным голосом продолжил: — Можешь искать убежище в одной из своих прогнивших дыр, так как ни оружие, ни боеприпасы, ни наркотики, ни тачки ты не получишь. Говоришь, что сомневаешься в моих действиях и словах? Тогда ты должен знать, что происходит с теми, кто выказывает мне неуважение, — глаза источали решимость и твёрдость, пальцы, держащие карандаш, с каждым словом сжимали его все сильнее и сильнее, — И ты должен знать, что я здесь власть, и за неподчинение или за сомнение правильности моих действий следует моментальная кара.       Треск. Опустив взгляд на левую руку, Антропин видит разломившийся карандаш. Отбросив две половинки на край стола и развернувшись лицом к окну, продолжает: — Твоя казнь станет показательной, если вдруг кто-то решит стать крысой и усомниться во мне, — сбросив звонок, мужчина хмурит брови и, закрыв глаза, заполняет лёгкие прохладным воздухом. Этот день был поистине длинным и изматывающим.       Приведя мысли в порядок, мужчина разворачивается к столу и, взяв со стола бумаги, направляется на выход. Захлопнув за собой дверь, Атропин не спеша идет по длинному коридору, освещённому несколькими настенными лампами, создавая полумрак, который так любил мужчина. Зайдя в залу, садится на одно из кресел и, разложив листы, начинает пристально изучать их. Пробежав по бумагам, взгляд Атропина цепляется за одну из фотографий. Высокий, статный мужчина в военной форме стоит рядом с министром. Уже мертвым министром. Изучение фотографии прервал звонок. Опустив руку в правый карман и достав мобильный, мужчина смотрит на входящий и незамедлительно отвечает на такой важный звонок. — Скажи, что вы нашли его, — не отрывая взгляда от фотографии, произносит мужчина. — В данный момент он направляется домой. Машина бронированная, внутри четверо вооружённых военных и датчик отслеживания движения. Приблизительно через час они будут на точке, так что можешь вызывать своего палача, — Атропин, держащий фотографию, прикрывает глаза. Уголков губ косается легкая улыбка, выражающая истинное удовлетворение от работы своих людей. — Для тебя у меня есть ещё одно задание, — встав с кресла и держа в руках фотографию, мужчина медленно направляется на террасу, — Загляни на южную базу. Алек слишком плохо себя ведёт. Хочу, чтобы его наказание стало уроком для всех, — встав напротив закрытой, прозрачной двери, Атропин рассматривает аккуратно выведенные линии, которые собираются в красивые листочки. Глаза с наигранным интересом проходят вдоль жилок и останавливаются на шипе от розы. — Никто не смеет сомневаться в моей власти, — закончив разговор, мужчина убирает телефон в карман.       Положив ладонь на ручку, слегка надавливает. Дверь податливо открывается, показывая красоты, которые скрывала. Ночной прохладный ветер изящно колышет кроны деревьев. Красивый небосвод покрыт серебряными нитями, которые образуют незаурядные узоры. Достав из кармана пачку сигарет, мужчина подходит к миниатюрному столу, который располагается слева от дверей. Взяв с поверхности зажигалку, не спеша прикуривает. Никотин медленной рекой разливается внутри, постепенно заполняя все пространство в лёгких. В такие мимолётные моменты Атропин закрывается от всего мира. От проблем, которые каждый день преследуют его, от приказов, которые необходимо раздавать своим бойцам, от ответственности, которую он взвалил на свои широкие, но такие хрупкие плечи. Зажав сигарету между зубов, мужчина достаёт из кармана мобильный. Открыв телефонную книгу, набирает один из первых контактов. Гудки, гудки, гудки. — Да, — сонный голос пронзает мужчину своей хрипотцой и грубостью. — Ты через двадцать минут должен быть на М-6, — глубоко затянувшись, мужчина слегка приоткрывает губы и медленно выдыхает дым, который, сразу подхваченный ветром, развевается в воздухе. — Какой нахуй М-6? Ты когда людям звонишь, хоть на время смотришь? Или тебя это в принципе не ебёт? — голос по прежнему сонный, но нотки злости в нём отчетливо проскальзывают.       Зажав сигарету между зубов, мужчина медленно подносит к ней край фотографии, от чего бумага начинает медленно тлеть. — Через час, — опуская руку с фотографией, настраивает наручные часы, чтобы циферблат пришёл в нужное положение, смотрит на стрелки. — Хм-м, хотя... уже меньше. Хан будет проезжать М-6. Доставь его в склеп и поиграйся, — фотография, сгорая, аккуратно осыпается пеплом на мраморный пол. — Так бы сразу и сказал.       Улыбка на губах парня расплывается, глаза заполняют черти, которые, услышав заветные слова, просовывают сквозь приоткрывшиеся двери свои когтистые, уродливые лапы. Они готовы прямо сейчас вырваться и насладиться бойней. — Я могу сделать с ним все что хочу, Атропин?       Палач смотрит в темноту, в которой черти танцуют победный танец. — Можешь хоть руки ему вырвать, хоть глаза выколоть. Главное: он должен быть в сознании и должен понимать, что я буду ему говорить, — фотография полностью истлела и мужчина выпустил из своих пальцев обгоревшие остатки. — Хорошо.       Сбросив вызов, мужчина поворачивает голову вправо, на бассейн, по глади которого бежит еле заметная рябь. Докурив сигарету, мужчина отворачивается и, подойдя к столику, кладёт окурок в пепельницу. Ещё раз взглянув на необычно красивый небосвод, Атропин проходит в чуть освещённое помещение, не закрывая за собой дверь.       Подойдя к стеклянному столику, мужчина собирает раскиданные бумаги в одну стопку и, беря их в одну руку, направляется в длинный коридор. Идеальная осанка, выточенные шаги, широкие мощные плечи и глаза, источающие уверенность и собранность, давали понять, что следующие сутки мужчина будет заниматься своей любимой работой — дипломатией. Подойдя к двери, быстро кладёт ладонь на ручку и толкает. Зайдя в кабинет, Атропин подходит к столу, освещённому луной и уличным фонарём. Пробежав взглядом по поверхности, он думает, что ему может понадобиться. Присаживаясь на корточки, мужчина приоткрывает средний ящик и достаёт серую папку, на которой написано "HDN-3000". Положив на стол, он одной рукой открывает и поверх уже лежащих документов кладет те, что до сих пор держал в руке. Закрыв папку, Атропин несколько секунд смотрит на надпись, делает глубокий вдох и, ненадолго задержав в лёгких воздух, выдыхает.       Медлить больше нельзя. Забрав папку со стола, мужчина выходит. Закрыв дверь, он двигается в другом направлении. Коридор также освещён несколькими настенными лампами, только атласный ковер приводит мужчину не в просторную залу, а к лестнице. Лаковые ботинки отбивают чечётку, что ударяется о стены и возвращается обратно, когда мужчина спускается по лестнице. Перешагивая последнюю ступеньку, Атропин стремительно подходит к небольшому настенному шкафчику. Резное дерево красиво покоится на стене, придавая помещению неуместную вычурность. Открыв створку, мужчина видит перед собой разнообразные брелки. Недолго думая, он берёт ключи и нажимает кнопку зажигания. Помещение осветили два звериных глаза. Подойдя к цвету неба Aston Martin Vantage Heritage Editions, Атропин открывает водительскую дверь. Сев внутрь, изящным движением нажимает на кнопку. Железный зверь проснулся, двигатель заревел, оглушая помещение своими мощью и статусом. Двинувшись с места, двери встроенного гаража распахиваются, выпуская дикого зверя на свободу.

***

      Сбросив звонок, Азраил откидывает одеяло и быстро, проходя к шкафу, поправляет взлохмаченные после сна волосы. Времени на приём душа нет, поэтому, надев по традиции всё черное и накинув сверху бронежилет, в быстром темпе выходит из комнаты. Сбегая по лестнице, палач встречается взглядом с одним из своих бойцов. — Можешь идти в машину, я зайду в арсенал, кое-что прихвачу для полковника, — проходя мимо подчинённого, говорит парень. Подойдя к железной двери, на которой красовался огромный Левиафан, мужчина набирает код. Дверь быстро распахивается, свет из коридора маленькими шажками проскальзывает в темное помещение. Переступив через порог, автоматические лампочки загораются, освещая все содержимое комнаты.       Пройдя к дальней стене, палач выдвигает ящик. На него со дна смотрит начищенный до блеска Файв-Севен, который он брал с собой на любое задание. Этот пистолет не раз спасал своему хозяину жизнь. Опустив руку в ящик и достав оружие, Азраил открывает магазин и убедившись, что тот полон, убирает в набедренную кобуру. Отойдя от стены и осмотрев различные «произведения искусства», задерживает взгляд на одном из автоматов. Подойдя к левой стене, палач берёт HK-416. Покрутив в руках, как бы примеряясь и проверив патроны, быстрым шагом выходит из арсенала. Закрыв за собой дверь и проверив надёжность замков, Азраил вальяжно двигается к выходу.       Во дворе палача стоят три бронированных Inkas Sentry Civilian, которые ждали только парня, чтобы отправиться на охоту. Подойдя к центральному броневику, палач открывает дверь и, устроившись поудобнее, кладет на колени автомат.       Три машины, как гончие псы, выходят на охоту. И не просто за зайцем, а за самым настоящим медведем, который просто так не даст себя поймать. Вырулив на просторную трассу, конвой колонной направляется к точке столкновения. Фонари освещают ровную дорогу, а свет от противотуманок броневиков отливает красным цветом, предвидя скорое происшествие. Туман, медленно растекающийся и покрывающий всё большее пространство, придаёт атмосфере некую красоту, на которую хочется смотреть, но именно это явление станет свидетелем всего произошедшего. Азраил, который задумчиво смотрел в окно и обдумывал дальнейшие действия, не сразу заметил, как свет от медленно приближающейся машины прожигает туман. Переведя взгляд на дорогу, палач снимает с петли рацию и произносит: — Впереди наша цель. Первый броневик идёт на таран, мы прикрываем. Давайте повеселимся, — улыбка расцветает на серьёзном лице, придавая ему нотки безумия. Повесив рацию на петлю, палач сильнее сдавливает в руках HK-416.       У первого Inkas Sentry Civilian внизу выдвигается ковш для тарана. Машина набирает скорость, а палач с энтузиазмом смотрит за происходящим. Подъезжая ближе, броневик смещается чуть вправо и на всей скорости таранит движущийся навстречу автомобиль. Машина подлетает в воздух и, переворачиваясь на крышу, проезжает пару метров.       Два броневика медленно подъезжают к дымящемуся автомобилю. Когда машина останавливается на расстоянии нескольких метрах, дверь с правой стороны открывается. Палач спрыгивает и, поднимая автомат в боевой готовности, медленно идёт к водительской двери. Бойцы, вылезшие из машин, окружают броневик, и, готовясь в любой момент нажать на курок, ждут приказа. — Можете пристрелить всех, кроме полковника. Он нам нужен живым, — осматривая своих людей, говорит Азраил. Повернув голову к рядом стоящему парню, палач отдаёт приказ: — Стив, открой дверь.       Парень со светлыми волосами медленно, не опуская винтовку, подходит к водительской двери. Аккуратно протягивая руку к дверце, накрывает её. Не переставая держать оружие, Стив резко дёргает ручку. Из салона медленно вытекает едкий дым. Водитель, опрокинув голову на спинку сидения, лежит без сознания. Парень умелым движением вынимает из его кобуры пистолет и убирает в свою набедренную. — Откройте все двери, — сосредоточенным голосом произносит Азраил. Трое парней медленно подходят к машине и резким движением распахивают двери. — Все без сознания, сэр, — говорит высокий, подтянутый парень, стоящий напротив. — Обезоружьте их, а потом вытащите, — развернувшись, палач отходит и, достав из кармана сигареты, закуривает. Делая медленные затяжки, Азраил наблюдает за тем, как его солдаты одного за одним вытаскивают людей из машины. Парень удивляется тому, что все так просто прошло. Все сразу потеряли сознание. Какова вероятность, что пять человек безоговорочно будут лежать без сознания? Правильно, — минимальная. Осматривая тела, палач вдруг замечает, как по асфальту в сторону двух броневиков, где находились его бойцы, медленно катится что-то грушеобразное. Выбросив сигарету, Азраил закричал: — Грана-а-та-а! — бойцы, словно в замедленной съемке, бегут за броневики, дабы укрыться от взрыва. Палач с тремя солдатами забегает за машину. Три, два, один. Взрыв.       Подняв голову, Азраил пытается проморгаться. В ушах звенит, сердце бешено колотится, ориентация потеряна. Прикрыв рукой глаза, палач пытается привести себя в норму. Проведя ладонью по лицу, опирается этой же рукой на кузов броневика: — Все живы? — кричит палач. — Да, сэр, только Джея слегка задело, — подает голос Стив. Прикрыв глаза, палач чувствует, как внутренние черти просятся наружу: нужно отомстить, нужно разорвать их тела на кусочки, нужно сжечь. Выдохнув и медленно приоткрыв глаза, палач снимает с предохранителя автомат. Внутри всё бурлит, его людей ранили и он будет мстить, будет пускать кровь тому, кто осмелился это сделать. Глаза наполняются кровью, животной яростью и огнём. Азраил спускает цепи, распахивает двери, и черти огромным смерчем вылезают наружу.       Аккуратно выходя из укрытия, палач наводит прицел, осматривается. Едва ступив за пределы броневика, чувствует, как одна из пуль прошла в миллиметре от его виска. Повернувшись, стреляет. Выпустив очередь, палач присаживается на корточки, создавая противникам искусственную преграду в виде броневика. — Полковник, переговоры? — смотря на наручные часы, произносит палач. Немного подождав и не услышав ответа, добавляет: — Молчание? — опустив рукав черной водолазки и поправив бронежилет, делает глубокий вдох и говорит, — В таком случае не смейте говорить, что я не проявлял к вам гуманизма, — повернув голову сначала в одну сторону, потом в другую, даёт сигнал бойцам, которые уже стоят на позициях.       Резко поднявшись и открыв огонь, палач наступает словно хищник, каждое движение источает уверенность, глаза пылают адским огнём. По обе стороны от него появляются солдаты, которые наступают, как и их предводитель, — решительно и твёрдо. По мере приближения к броневику, Азраил отдаёт команду разделиться и заходить с флангов. Взяв машину в кольцо, солдаты наводят на пленников автоматы. Палач обходит броневик и, зайдя с правой стороны, возвышается перед пятью стоящими на коленях и поднявшими вверх руки людьми. Продолжая держать HK-416 в боевой позиции, произносит: — Кто бросил гранату? — взгляд пылает огнём, черти внутри голодные, они не почувствовали запах крови, не увидели, как от боли корчатся лица, они хотят смерти. Проведя глазами по сидящим, он выстреливает одному из сопровождавших полковника военного в бедро. Крик разносится по всей трассе, мужчина опускает глаза на ногу и видит, как его камуфляж окрашивается в темный цвет. Крик переходит в вой. Стиснув зубы, он накрывает рану рукой и, смотря в глаза Азраилу, произносит: — Пошёл к чёрту, — мужчина видит, как фигура медленно подходит и, заведя автомат за спину, присаживается рядом на корточки.       Палач изучает, ищет слабые места, точки, куда можно надавить и, кажется, находит. Опуская руку к набедренной кобуре, Азраил достаёт свой Файв-Севен. Покрутив его перед глазами, парень переводит взгляд на военного. — Ты знаешь, что это за марка? — молчание. Протягивая руку к ране, Азраил, улыбаясь, сжимает ногу, тем самым вырывая из жертвы новые стоны. Военный молчит, с вызовом смотрит на палача, пытается казаться сильным и храбрым. Но он ещё не знает, что смотрит в глаза сотне чертей. Достав из кармана Керамбит, палач приставляет его чуть ниже колена мужчины. Медленно ведя рукой, прижимает нож плотно к ткани. Настолько, что тот оставляет царапину на коже.       Смотря на военного, Азраил медленно наклоняет голову, вгрызаясь в глаза напротив, и ковыряет его мозг. Палач видит слабое место, знает, куда давить, но черти просят ещё поиграться, хотят подольше помучить, просят ещё чуть-чуть доставить им истинного наслаждения. Остановив взгляд на огнестреле, палач внимательно изучает лицо военного. Собранность, твердость, решимость в миг испаряются, когда парень медленно вгоняет в отверстие от пулевого Керамбит. Холодный металл касается стенок, которые и так пылали от боли, доставленной пулей Азраила. Не в силах сдерживаться, мужчина кричит. — Ты знаешь, что это за марка? — поднеся пистолет чуть ближе к военному, спрашивает палач. — Д... – мужчина широко раздувает ноздри и выговаривает сквозь зубы, — да. — Просвети нас, — также держа ладонь на ноже, слегка надавливает, ещё шире улыбаясь, видя, как военный тяжело дышит. — Это Файв-Севен, — стиснув зубы и сбивчиво дыша, произносит военный, — разработан бельгийской фирмой, — голос дрожит, а глаза пытаются испепелить фигуру напротив. — Так, что-то еще? — опять слегка надавив и загнав лезвие глубже, с улыбкой спрашивает палач. — Ключевой особенностью является новый, — вдох, болезненный выдох, — специально разработанный патрон SS190 калибра 5.7 мм с остроконечной пулей, — вдох, военный закрывает глаза, болезненный выдох, — развивающий дульную скорость больше 650 м/с. — Замечательно, — отвернув голову от жертвы, палач, продолжая давить на нож спрашивает: — Полковник, а у вас все, — обводит рукой с пистолетом сидящих военных, — так разбираются в оружии? — молчание. — Как тебя зовут? — убирая руку с Керамбита, Азраил наигранно поправляет ворот формы и переводит взгляд на рану сидящего. Тяжело дыша, военный быстро моргает и, сжав кулаки, сквозь зубы гортанно произносит: — Сону. — Слушай, Сону, почему твой полковник такой несговорчивый? — переведя взгляд обратно на военного, с интересом изучает лоб, покрывшийся испариной, сухие губы и бледные щёки. — Хотя... не суть. Скажи мне вот что: какая основанная задача этого оружия? — одним движением Азраил вгоняет Керамбит внутрь. Военный сжимает зубы, почти кроша их, ноздри жадно вдыхают холодный воздух, стоны учащаются. — Основная задача такого оружия, — почти рыча от боли, военный выплёвывает слова, — борьба с противником, защищенным бронежилетом, — взгляд затуманен, но военный держится молодцом. Даже лучше, чем палач мог себе предположить. — Отлично, — резко вынув нож из раны, тем самым доставив новую порцию боли Сону, палач убирает кровавый металл в предназначенный для него карман. Переведя взгляд на группу сидящих, он выпрямляется и, начиная гордо наступать, бросает: — Ник, принеси бронежилет, — глаза уже не горят, они полыхают, черти купаются в крови, но главное действие ещё не наступило. Резко дернув полковника за локоть, Азраил поднимает его. — Хан, готов немного поиграть? — улыбаясь, смотрит на суровое лицо полковника палач. Молчание.       Толкнув полковника в сторону Сону, Азраил видит, как от их броневика движется боец с жилетом. Достав из кармана новую сигарету, закуривает. Дым заполняет альвеолы, придавая ночи ещё большую атмосферу. Что может быть лучше? Ночь, пустынная дорога, кровь и сигареты. — Ник, одень на полковника бронежилет, а ты, Марк, подними Сону. Только осторожно, у него нога ранена, — с фальшивой заботой в голосе произносит палач. Смотря на то, как одевают Хана, Азраил успевает выкурить сигарету. Бросив её на асфальт и затушив подошвой, он подходит к полковнику. Взяв его за локоть, палач отводит его на расстояние пяти метров от Сону. Бросив взгляд на Стива, рукой подзывает его к себе. — Встань позади него, если вздумает бежать — стреляй по ногам, — похлопав подчинённого по плечу, разворачивается и вальяжно направляется к Сону.       Перекрыв ему вид на полковника, осматривает парня с ног до головы и, задержав взгляд на чуть прикрытых глазах, протягивает пистолет. — Возьми его, — Сону послушно берёт рукоять и опускает руку, — Итак, правила игры, — отойдя в сторону и достав из-за спины HK-416, продолжает, — поскольку никто не хочет признаться, кто кинул гранату, мы поступим по-другому. Насколько я знаю, у вас приказ охранять его, — палач поднимает руку и указательным пальцем показывает на стоящего неподалёку Хана, — А поскольку этот пистолет, как мы узнали от Сону, применяется против противников с бронежилетом, что должно произойти с вашим полковником? — вопросительно смотрит на военных парень. В ответ лишь молчание. — Боже, какие вы тут все неразговорчивые, — закатывает глаза Азраил. — Короче, бронежилет его не спасет, пуля пробьёт его тело, и вы потеряете своего полковника, — с раздражением говорит палач. — Сону, подними пистолет, он уже снят с предохранителя. Считай до трёх. Если никто не сознается, значит вас ждет очень интересное зрелище, — произнеся последнее слово, палач расплылся в улыбке, предвидя кровавые реки.       Изучая взглядом военного, от палача не ускользает дрожь, которая пробивала всё тело Сону. Конечно, Азраил знал, кто бросил гранату, но хотел посмотреть, какое решение примет этот человек. Вздохнув, парень поднимает руку и закатывает рукав водолазки. Время. Нужно быстрее разобраться со всем. Скоро склеп посетит сам Атропин, так что задерживаться тут нельзя.       Размышления прервал выстрел. Медленно подняв глаза, палач видит, что тело Сону лежит на асфальте, а из затылка течёт вязкая, темная жидкость. — Ведите полковника во второй броневик, — смотря на труп, медленно произносит палач.       Опускаясь на корточки, Азраил перекидывает автомат через плечо назад и, смотря на спокойное лицо парня, прикрывает глаза. Черти, что ещё недавно бесновались и купались в крови, в миг преклонили головы. Они выражали огромное уважение.       Медленно открыв глаза, парень тянет руку к Файв-Севен. Взяв оружие, Азраиль аккуратно убрал его в набедренную кобуру, предварительно поставив на предохранитель.       Кроме Атропина, к которому он питал огромное уважение, палач восхищался преданностью. Преданностью делу, семье, работе. Подойдя к машине, Азраил сразу увидел висящую чеку от гранаты на поясе полковника. Он знал, что именно Хан кинул её. Но хотел проверить, на что готовы пойти его подчинённые. Сону застрелил себя не потому что боялся признаться в том, что именно полковник это сделал. Он застрелил себя, спасая поганую жизнь своего начальника. Он исполнил свой долг, поступил благородно, поступил так, как его учили. — Ты настоящий солдат, — смотря на побледневшее тело, с грустью произносит палач. — Азраил, что с ними делать? — парень перевёл взгляд на подошедшего Ника. Тот подбородком указывал на трёх военных, сидевших рядом со своим броневиком. — Убить, — опершись о свои колени, палач встает и в последний раз бросает взгляд на труп, — А его, — также продолжая смотреть, — похороните как положено, как павшего смертью храбрых, — переведя взгляд на Ника и дождавшись кивка, он твёрдым шагом двигается ко второму броневику, в котором сидит полковник. Открыв дверь и сев рядом с Ханом, произносит: — В склеп, — в глазах вновь заплясал маленький кровавый огонёк.