Wild

«Бам… бам… бам…» — раздавалось за спиной, в то время как её крепкие пальцы прикручивали к оружию деталь. Петра работала над этой пушкой уже около месяца: сначала продумывала идею, делала чертежи, потом искала нужные детали и только потом начала её собирать. За сборкой, на самом деле, было меньшее… Солнце нещадно пекло, и в одежде из толстой кожи было ужасно жарко. На лбу выступили капли пота, и кузнечиха быстрым движением смахнула их. И почему её мастерская находится именно тут, наверху, где от солнца никак не спрячешься? Петра отложила пушку. Почти готово. Осталось только присоединить кабели бегемотов и ещё некоторые детали. Где же они? Кажется, должны были остаться в том ящике с ресурсами… Но кабелей в ящике не оказалось. Более того, их вообще не было на Свободной горе! Ни одного, даже самого маленького кабеля! Да и других нужных ей деталей тоже… Ну, за кабелями, допустим, можно кого-нибудь послать… А вот те детали могли быть только на свалке, где сейчас сидят эти проклятые разбойники!.. Вдруг она услышала позади себя вздох, а обернувшись, увидела рыжую девушку в доспехах Нора. Ту самую, о которой сейчас говорит весь Меридиан. Которая… спасла Короля Солнца. И как она смогла так незаметно подкрасться к ней со спины?  — Всегда говорила Дервалу, что его погубит баба! И поделом ему… — женщина замолчала, рассматривая всё также молчащую гостью. Элой, кажется… Ну, и что же ты молчишь?.. — Ха! Да у меня мозоли старше тебя! — усмехнулась Петра, самодовольно, даже слегка пренебрежительно глядя на неё. Давай, скажи что-нибудь! Я вижу, что тебя это взбесило!..  — У меня тоже есть мозоли, — вскидывает свои рыжие, словно давно заржавевший металл, брови и, подойдя совсем близко, говорит, почти шепчет, тихим, до жути приятным голосом, — Показать? Хмм… А она с искрой… Горячая… В прямом смысле. О неё действительно будто исходил жар, который Петра, находять на расстоянии всего пары шагов, прекрасно ощущала. Чтоб его, это солнце и этот жаркий день!..  — Покажи… — отвечает Петра и хватает её за талию. Такую тонкую, что ещё немного, и её пальцы бы соединились вокруг неё. Ещё чувствовались твёрдые мышцы пресса на животе. Кузнечиха осторожно пошевелила большими пальцами, ощупывая их.  — Что ты делаешь? — шокировано спросила Элой и взялась за запястья Петры, пытаясь убрать её руки. На её переносице появилась небольшая складочка. Нахмурилась. Она явно не привыкла, чтобы к ней прикасались. Тем более так нагло.  — Хочу посмотреть на твои мозоли. Ты же сама предложила мне!..  — Причём тут мозоли и то, что без спросу трогаешь меня? — она сказала это уже громче, с заметным недовольством. Дёрнулась, чтобы вырваться, но хватка Петры оказалась сильнее. Хотя, признаться честно, дёрнулась она тоже сильно…  — Ну… у тебя ведь мозоли не только на руках, правда? — усмехнулась Петра и переместила одну руку ей на задницу. Гнев и пламя, тут тоже мышцы!.. Надо же…  — Убери. — приказывает Элой, но Петра не реагирует на её слова, — Я сказала, убери руку! — повторяет и вцепляется пальцами с отросшими ногтями в её кисть.  — Ау!.. — выдавливает из себя женщина, хотя это не было так больно, — Ладно, сейчас уберу, огневолосая!.. — она делает вид, что отпускает её, но вместо этого хватает ткань её юбки и тянет вниз. Элой, которая, казалось, с каждой секундой всё больше терялась от действий Петры, выдавила из себя какой-то невнятный звук и, бросив на Озерам сердитый взгляд, наклонилась, чтобы поднять свою юбку. Петра же в это время воспользовалась моментом и повалила её на пол, опустившись сверху. …Они смотрели друг другу в глаза, думая, вроде как, об одном, но при этом каждая о своём. Элой, как показалось Петре, думала о том, почему незнакомая женщина ведёт себя так с ней, и пыталась осознать, что вообще происходит и что ей делать дальше. Сама же Петра думала о том, как, должно быть, прекрасно её тело. Наверняка оно всё такое же подкаченное, как и оголённые руки, покрытое синяками и шрамами от постоянных сражений. И всё это скрыто под одеждой… Не порядок… Кузнечиха нащупала край её туники и, взявшись за него, задрала его наверх, оголяя плоский живот охотницы. Кожа была светлая, с мягким розовым оттенком и небольшим количеством веснушек в некоторых местах. На боку Петра заметила синеватое пятнышко, ушиб, который, должно быть, был получен совсем недавно. Ей очень захотелось прикоснуться к нему, но как только она отпустила талию Элой за которую удерживала её всё это время, та дёрнулась и попыталась выбраться из-под тела Петры. Но женщина не намерена была так просто сдаться. Сопротивление только сильнее возбудило её, и она, не дав искательнице уйти, села на её бёдра сверху, обездвиживая её.  — Отпусти! — вскрикнула Элой и оглянулась на своё оружие, которое в момент падения отлетело в сторону, — Что тебе от меня надо?  — Ты мне нравишься, — ответила Петра и всё-таки коснулась ушиба на теле Нора, — И я хочу увидеть тебя всю… Неужели у тебя нет желания отдохнуть после долгого пути?.. — она наклонилась и поцеловала её живот, тут же почувствовав приятный запах её кожи. Желание становилось всё сильнее… Элой отвернулась в сторону, недовольно фыркнув при этом, и вдруг сказала то, чего кузнечиха никак не могла ожидать:  — Ладно… Я дам тебе то, что ты хочешь… — охотница прикоснулась к ноге Петры, прося её встать и отпустить её для начала. Озерам согласно кивнула и привстала, но как только она это сделала, Элой вскочила на ноги и поспешила поднять своё оружие. Хитрая… ну ладно… Петра решила больше не тянуть и, сделав два широких шага к Элой, развернула её к себе и примкнула к её губам. Сначала женщина чувствовала, как она дёргается, и из-за этого ей приходилось сильно напрягать руки, чтобы удержать её. Но спустя какое-то время движения прекратились, и Петра вдруг ощутила её руки на своей шее. Тонкие длинные пальцы приятно гладили кожу, иногда надавливали. Сильно, почти больно. Но всё равно приятно. О, это просто божественно! Её губы пересохшие, потрескавшиеся от сухого воздуха пустыни, но при этом очень мягкие. А какие уверенные, какие страстные её движения… Чтоб тебя, Нора! Это невозможно терпеть!  — Петра… — задыхаясь, произнесла Элой, когда женщина на секунду разорвала поцелуй. Её щёки были все красные, зрачки слегка подрагивали, а ещё в её груди, плотно прижатой сейчас к груди Петры, очень сильно билось сердце.  — Чтоб тебя… — сказала кузнечиха и, запустив руку в её волосы, снова притянула её к себе. О, эти волосы! Они были невероятно густыми, настолько, что, казалось, её рука могла запросто утонуть в них. Они были воздушными и такими шелковистыми, что действительно напоминали а ощупь шелка Карха. Ещё они были яркими, как огонь костра, разведённого воинами далеко в лесу или высоко в горах. Да, они как пламя, такое же дикое и необузданное, как она сама. С каждой секундой становилось всё жарче и жарче. Солнце нещадно жгло спину Петры, на которой уже появился пот. Элой тоже стало жарко. Конечно, жарко ходить в шкурах в пустыне, да ещё и в полдень… Надо избавить её от страданий. Женщина разорвала поцелуй и рывком стянула с Нора штаны, увидев её прекрасные ножки. Взяв одну из них за бедро, кузнечиха ощутила, как напряглись мышцы, а потом как они расслабились, сделав область, которой она касалась, очень мягкой. Элой попыталась изобразить возмущение, но Петра знала, что она уже не хочет сопротивляться. Ей точно нравится то, что сейчас происходит… Иначе бы она не пыталась расстегнуть фартук Озерам. Петра немного помогла ей и сняла с себя почти всё, оставшись в одной майке и тонких штанах. Теперь можно было вернуться к Элой, что она и сделала. Кузнечиха аккуратно обняла её за спину, и они обе снова опустились на пол. Охотница уже сама сняла верхнюю часть своей брони и начала развязывать шнурки, на которых держалось её нижнее бельё. Она будто специально делала это медленно, будто просила Петру помочь ей. И Петра это сделала. Вскоре она уже лежала полностью раздетая. Женщина не могла оторвать взгляда от её груди. Она была значительно больше, чем Петра ожидала, видимо, броня так стягивала её, что этого не было заметно. Нет, ну это же просто преступление — скрывать такое под одеждой!.. Полюбовавшись её грудью некоторое время, кузнечиха решилась прикоснуться к ней. Кровь буквально вскипела внутри неё, когда рука, обхватив желанное место, почувствовала приятную мягкость и, к тому же, упругость. Да, давно она не лапала молодых девушек… Особенно таких… Нет, таких у неё точно никогда не было… Она такая единственная… Пока Петра наслаждалась прикосновениями к её груди, то сильно сжимая её, то нежно гладя кончиками пальцев, Элой, прижавшись голой спиной к раскалённому каменному полу, внимательно следила за её движениями, тяжело дыша. Она не издавала никаких звуков, показывающих удовольствие, и Петре это не нравилось. Женщина опустилась совсем низко, так, что их разделяло всего несколько сантиметров, и поцеловала её ключицу. Из груди искательницы вырвался короткий вздох, но не более того. Тогда Петра поцеловала её ещё раз, затем ещё, медленно перемещаясь сначала к груди, потом к животу и…  — Петра!.. — простонала Элой, выгнув спину. О, да, это уже лучше… Озерам взяла её колени и раздвинула ноги в стороны, почувствовав небольшое сопротивление со стороны Элой. Затем она поднесла руку к её промежности и легонько прикоснулась к ней одним пальцем.  — Петра… — снова простонала Элой, — Не… не надо… Хватит… Кузнечиха не восприняла это всерьёз и, подавив желание сделать всё сразу, опять, так же осторожно, провела пальцем рядом с сокровенным местом. Элой дёрнулась от неё:  — Петра, пожалуйста… не надо… Женщина отстранилась от неё ненадолго, потом упала рядом с ней на землю и, прихватив за талию, затащила её на себя. Элой села, уперевшись руками в её грудь, и умоляюще уставилась ей в глаза. Почему она сначала позволила делать всё это с ней, а теперь просит отпустить её? Или у неё просто не было сил сопротивляться?.. А может, она хочет этого, но просто боится?.. Спустя пару минут раздумий, Петра вновь положила её на спину, а сама оказалась сверху. Снова прошлась руками по её прекрасному телу и устроилась между её ног. Женщина поднесла пальцы к её промежности и, запустив их кончики вовнутрь, начала шевелить ими. Элой выгнулась и издала тихий стон. Но сейчас, кажется, он выражал уже не наслаждение:  — Я не хочу!.. — сказала она, собрав последние силы, — Хватит… Кузнечиха вздохнула и закрыла глаза. Она безумно хотела её, но понимала, что не должна этого делать против её воли. Поэтому она встала и протянула Элой руку. Охотница взяла её и, поднявшись, начала одеваться... …Через несколько дней, успев помочь Петре с деталями и поиском пропавших охотников, Элой покинула Свободную гору. Кузнечиха стояла в своей мастерской и смотрела, как она, погрузив вещи на бегуна, забралась на него и уехала куда-то вдаль. Она как пламя… Дикая, непривыкшая к чужим рукам, она обжигает их, как только те пытаются взять её, и быстро исчезает с первым дуновением восточного ветра. Она притягательна и опасна одновременно, и любые препятствия перед ней бессильны. Да. Бессильны, Петра уверена…