Люби меня

      Стеклянная бутылка с глухим звоном опустилась на деревянную поверхность. Алкоголь уже давно захватил мозг компании и властвует над ним.       — Давай, Арс, последний раз: правда или действие? — Позов вновь поднял бутылку и принялся опустошать её.       — Правда, — Бросил брюнет и с интересом перевёл взгляд.       — Нет, Арс, у тебя уже 3 правды подряд было. Давай действие, — Окс сидела на кухонной тумбе и как-то по-детски болтала ногами.       — Окей, действие, — брюнет закатил глаза, откинувшись на спинку деревянного стула.       — Влюби в себя Шастуна, — Позов ухмыльнулся и как-то странно подмигнул Оксане.       — Чего?       — Давай, будет весело, — Окс взяла рядом стоящую бутылку пива и сделала глоток.

***

      В мыслях Шастуна проносилось только одно: если я закрою глаза, то будет не так больно. Удар, глухой стук и парень чувствует, как струя крови вырвалась на пробежку из его носа. Какие-то голоса, крики, удары, однако, уже не по лицу Антона. Он все ещё не открывает глаза и стоит припечатанный к кирпичной стене.       — Эй, ты в норме? — чья-то рука коснулась щеки парня. — Ты из этого вуза? Тебе надо умыться.       Антон приоткрыл глаза, солнечный свет не позволял разглядеть лицо спасителя, но по силуэту можно было понять, что перед ним стояло три парня. Парень с хвостиком пытался привести Шастуна в чувства, а два других стояли поодаль, наблюдая. Недолго думая, парень с хвостиком позволил двухметровой жертве повиснуть на нём и довёл до туалета. Кровь стекает по керамической поверхности, и вода тут же ее смывает подтёки.       Парень поднимает голову выше и смотрится в зеркало.       — Антон, — сказал Шастун, отражающемуся в зеркале, хвостатому пареньку.       — Серый. И часто тебя так, Антон?       — Бывает иногда, — выключив кран, Шастун повернулся к Матвиенко и, схватив свой рюкзак, быстро покинул помещение.       Наверное, не хватит пальцев, чтоб сосчитать синяки Антона и сколько раз он попадал в такие ситуации. Некоторые подростки очень жестокие, а, иногда и не подростки, ведут себя как мрази. Не так одет — получай, слишком высокий — получай, слишком тощий — получай. Шастун давно привык к тому, что его называют шпалой и никакой злости эта кличка не вызывала, только, когда он слышит «Эй, шпала» где-то на задворках, то сердце начинает биться чаще, дыхание будто прерывается, а в мыслях только одно: «В какой угол бежать, чтоб не избили». Антон всегда пытается быть незаметным, и, на удивление, с ростом в почти два метра ему это удаётся. Он знает всех своих одногруппников, но зато они не знают его. Возможно, это проблема начала первого курса и скоро ему не придётся говорить всем своё имя, зная собеседника. Ну, или ему кажется, что не придётся. Во всяком случае, маленького армянина с хвостиком он знал уже неделю, и посчитал верным представиться ему.       Пара начнётся через пять минут, поэтому сознание кудрявого парня решает, что за это время в принципе можно выкурить одну-две сигареты. Но, не рассчитав, что лекционная аудитория находится на четвёртом этаже, он несётся по лестнице, кажется, уже выплевывая легкие.       Одно движение — дверь открывается. На пороге лекционной стоит высокий парень, к которому было приковано всё внимание. Впервые Шастун ощутил на себе столько пар глаз, и он совсем не понимал, почему кто-то смотрит на него с какой-то ухмылкой, а кто-то — с жалостью.       — Молодой человек, я только что говорил вашим коллегам про опоздания на мои лекции. Надеюсь, вам вкратце перескажут, о чём только что был мой спич. Присаживайтесь, — невысокий старичок махнул головой в сторону сидящих студентов и развернулся. — А я, пожалуй, начну лекцию.       Шастун пересёк лекционную, глазами ища свободное место. Пошла вторая неделя обучения, поэтому аудитория забита первокурсниками со всех потоков. Обычно на втором месяце обучения помещения пустеет процентов на пятьдесят, но это до первых пиздюлей, так сказать. А перед сессией так вообще не всегда мест хватает. Найдя свободное место на третьем ряду у окна, Антон кинул свой рюкзак на скамью, позже тоже самое произошло и с телом. Подперев голову ладонью, Шастун начал утопать в своих мыслях, когда старичок, рассказывающий что-то о философии, отзывался фоном в мирке Антона.       — Антоха, — донёсся позади уже знакомый голос, и заставил парня вернуться в реальный мир. — Ты так быстро убежал, даже поговорить не успели. Оказывается, ты тоже с первого курса? Какой факультет? — парень как-то очень быстро говорил, Антон, ещё на полпроцента пребывая в своих мыслях не сразу уловил, что от него хочет хвостатый парень.       — А… я да… маркетинг, — Шастун как-то глупо улыбнулся парню и, решив, что вопросов больше не будет, вернулся в думы, где он счастливый человек, у которого прекрасные отношения с родителями, и есть друзья. Существуя в вечной иллюзии, он находит малейшие причины чтобы жить, иногда реальность разбивает эти иллюзии, но Антон создаёт новые, всё время прячась от внешнего мира.       На следующей паре студенты разделились по специальностям, и из ста студентов — двадцать маркетологов переместились в небольшой кабинет, напоминающий школьный класс. Антон приземлился на уже излюбленную последнюю парту у окна и, как обычно, место рядом с ним пустует. Пустует, пока на него не плюхается Матвиенко.       — Странно, что мы вместе учимся уже вторую неделю, а я тебя не замечал всё это время, — парень завалился на спинку стула и расслабился.       — Я привык, — не поднимая глаз от телефона, сказал Шастун. Конечно, он привык, что в школе он тоже всегда был самым незаметным, даже если сидел на первых партах, создавалось ощущение, что человек в классе не присутствовало.       В аудитории появился высокий кареглазый мужчина в черном классическом костюме. Окинув взглядом аудиторию, он прошёл за преподавательский стол и разобрал небольшой бумажный хаос, царивший после трёх проведенных пар. Павел Алексеевич: куратор, педагог, советчик, Иисус, мамочка, друг, психолог этих ребят на ближайшие года.       — Ну, что ж, господа. Парная работа. Думаю, не стоит объяснять, что надо разделиться, — карие глаза улыбчиво окатили аудиторию.       Ну, да, конечно, в пары. Не мог же Шастун думать о том, что проучится до конца, не заводя знакомств и не работая в команде. Антон всё так же одиноко сидел за партой и смотрел, как одногруппники меняются местами, чтоб обзавестись парой.       Обладатель голубых глаз надвив над партой, за которой сидели его друзья.       — Я с Позом, Арс, иди нафиг, — Матвиенко начал убирать руки брюнета со стола. — Смотри, вон Антоха сидит один, скучает, будь с ним.       Леденящий взгляд перенёсся с пары друзей на последнюю парту, за которой виднелась кудрявая макушка.       — Это его мы сегодня отбивали от каких-то чуваков? — Попов вновь кинул взгляд на армянского друга.       — Ага, все, Арс, вали.       Брюнет медленно отстранился от друзей и направил свой шаг в конец аудитории. Осмотрев немного сгорбившуюся фигуру, Попов сел на стул рядом. Его внимание привлекли кольца паренька, которые он сейчас активно перебирал. Увидев боковым зрением, что рядом с ним кто-то сел, Антон повернул голову и его взор столкнулся с океаническими глазами. ***       — Ну, вы серьезно? Шастун? Этот мальчик-зайчик? — Попов смотрел на друзей с недоумением, но небольшая ухмылка начинала проявляться на его лице.       — Да, Шастунец. Мальчик — зайчик. Называй, как хочешь. — Дима прожигает взглядом друга, но читая его мимику он видит, что друг уже согласен.       — Ну ты же понимаешь, что это дело не двух дней?       — Давай, начинай свои "игрульки", Попов.