Уполномоченная ветром

У берегов водоёмов всегда особым образом чувствуется прохлада, поэтому и сейчас, объятая весенним тёплым солнцем, Джинн присела на один из больших ящиков. Угловатые узорчатые тени купола палатки пришлись на траву рядом, давая защиту от ярких лучей – от надетой для вылазок рыцарской мантии после всех физических активностей было значительно жарче, чем до. Лиза, едва перебирая ногами, подходит к сидящей: сначала рукой гладит блондинистую голову, а потом, наклоняясь в нежном жесте, целует рыцаря в висок, чувствуя лёгкую солоноватость от жара. — Мы планировали всё закончить за сегодня, но, Архонты, уже видно по малочисленности выполненного, что ничего не успеем, — грозно, с некой монотонностью, проговаривает Джинн, смотря на рыцарей вдали. Ведьме даже не нужно посмотреть туда, куда смотрит девушка; присаживается на ящик рядом, мягко огладив себя по бедру, чтобы опустить подол платья, и кладёт обе ладони на чужое плечо, поглаживая через кожу экипировки. — Даже если план не выполнится, то небольшая задержка не принесёт трудностей, — спустя время отвечает Минчи. — Не беспокойся на этот счёт. Джинн поворачивает голову в сторону девушку рядом, чтобы своими голубыми глазами показать всякое отсутствие эмоций. Лиза незаметно улыбается, едва подняв уголки губ. — Знаешь, в последнее время я вообще будто перестала волноваться на счёт работы. Не то чтобы она стала менее значимой,  — думает. — скорее, не вызывает тех эмоций, что вызывала раньше. Вдалеке послышалось пение певчих маленьких птиц, прячущихся в кронах тёмных деревьев. Магистр слегка мотнул головой, разворачиваясь к Лизе, явно намекая на свою заинтересованность в разговоре. Или в том, чтобы лишний раз смущаться чужому изумрудному взгляду. — Это ли ни счастье? — мурчит ведьма, отставая от плеча, чтобы взяться за руку Гуннхильдр. — Не приходится постоянно бегать и ломать голову над произошедшим, — вздох. — Дел меньше, да и, в целом, всё будто стало легче. Мне легче, — по словам. — Не зря говорят, что с возрастом приходит мудрость, Джинн, — Лиза заливается добрым смехом, прикрывая ладонью рот. Обращая свой полностью измотанный и, этим же, крайне спокойный взор на Минчи, рыцарь ловит лёгкое смущение одно за другим, будто сначала даже не поняв смысл того, что пытались сказать. — Даже если ты не живёшь моментом, а любишь всё планировать – дела всё равно никуда не убегут. Если ты снова будешь в порошок стираться ради идеального результата в делах – у нас не останется тебя, о, Джинн... Лизе приходится придвинуться ближе, вбок, чтобы Джинн, которая ложилась головой на её плечо, спокойно могла покоиться рядом. И ещё один плюс этой пассивности со стороны Магистра, что так понравился Лизе своей сутью: Джинн перестала так сильно кичиться на счёт своих действий и желаний, не думая, что они смертельно повлияют на её репутацию. Ей "всё равно" на то, что о них подумают: сидящих в тени построек, среди принесённых коробок товара, который считанные часы позже будут доставать и раскладывать в цветные ряды. Пусть все знают, что они дорогие друг другу люди. Пусть знают, что на Лизу Минчи Джинн Гуннхильдр не всё равно. Оплетая пальцами чужую тонкую руку, Гуннхильдр ненадолго прикрывает глаза, чувствуя от мира всё меньше и меньше. Минчи едва съёживается от прикосновений холодных перчаток. — Да хоть ветром пронесись по всей долине... Ты не сможешь в одиночку вынести все поручения. Это не значит, что ты слабая или стала меньше стараться. Это значит, что не стоит брать на себя очень много. Мы будем работать все вместе. Мы – это большая-большая команда, — медленно поясняет Лиза. — Мы – семья, — кротко отвечает рыцарь. Среди спокойной лесной чащи и озера они взяли маленький перерыв, чтобы лишний раз напомнить друг другу об отдыхе. Приятный бонус. — Верно подмечено, — добавляется. — И ты совсем не обязана работать сегодня, знаешь? Всё утро на ногах, ая-яй. А день рождения? — шутливо ругающей интонацией проговаривает Минчи. — А кто из них всех, — показывает на представителей Ордо Фавониус. — подумает о тебе? Джинн едва встрепенулась, убрала голову с ведьмы, оправив на себе тяжёлые одежды. Лиза, всё так держа ровную осанку, смотрит на неё, не выражая своими словами ничего, кроме ласки. Чёлка едва пошевелилась от дуновения ветра. — Нет же. Я понимаю тебя, но в день рождения хочется работать лишь больше. Снова показывая, сколько стараний я могу приложить. И быть полезной. Минчи, звеня побрякушками шляпы, наклоняет голову, уже с некой наглостью смотря на девушку, которая настраивается на патриотическую речь о Мондштадте. Как и всегда... — Посмотри, — поднимает руку. — Даже ветер ни на день не перестаёт дуть. Он всегда охраняет наши леса и поля, весь наш город. И я так. — Ты слишком сильно любишь работу, милая. — Я слишком сильно люблю то, что она даёт, — пальцы другой руки перебирают рукоять меча, прячущегося в ножнах без особого дела. — Она даёт мне всю мою семью, потому что исходит от неё. Даёт друзей. И тебя, Лиза... — Нет, похоже, я всё-таки ошиблась, — Лиза поднимает взгляд в небо. — Ты так и осталась маленькой Джинни, как и в прошлом году.