Differences

Когда со счета Кима списывается очередная четырехзначная сумма вон, он задумывается о том, что уже пора заканчивать. За сегодняшний день как хен он платил везде, а если быть точнее, то Енбок просто изъял его карту и распоряжался деньгами друга как хотел, но последние шоты текилы, что он только что оплатил, были последним колокольным звоном, чтобы закончить списания с почти опустошенной карты. За сегодня они прошли по двум кафешкам и двум барам, остановились в последнем, чтобы догнать приятное алкогольное опьянение Ли и Джисона, которые очень сильно спелись за день, проведенный вместе. Сейчас эти два дружка сидели почти в стельку и спорили насчет любимых аниме — азиатский факультет, что с них взять. Параллельно им сидели два их очень уставших старших и просто молча переглядывались. У Сынмина стертые в кровь ноги от ходьбы в не очень удобных туфлях, у Хвана стертые в кровь уши от криков Хана.  — Бок-и, тебе уже хватит, — Ким аккуратно вытаскивает из рук лучшего друга шот текилы и отодвигает за себя, получая пьяный и замыленный взгляд, полный разочарования, — не смотри на меня такими глазами, 私はまだあなたを家に引きずり込まなければならないことを忘れないでください。— Енбок сразу оживляется, слыша любимый язык. — わかった、ごめんなさい, когда пойдем домой?  — Вероятно, что уже пора, — Мин переводит взгляд на Хвана, — вы живете далеко отсюда? Вам нужно такси или что-то в этом роде? Уши Хенджина отдают слабой краснотой от заботы полу-пьяного Кима, и он качает головой. — Не нужно, спасибо, мы и так тебя разорили сегодня, я сам займусь доставкой своего до дома, сегодня переночует у меня, — старшие давятся маленькими смешками и Сынмин улыбается 'цветочному' мальчику глазами. — Как знаешь, мое дело предложить, — внимание опять переключается на Ли, — aimé, посиди тут, хорошо? Я сейчас схожу за нашими куртками. В ответ Ким лишь получает пьяный кивок и отходит в гардеробную за верхней одеждой всех парней. По возвращению он замечает уже дремлющего Енбока на барной стойке и задумчивого Хенджина. — Как он умудрился.. — Мин подходит ближе, отдавая Хвану их с Джисоном куртки, — уже не важно, что с тобой? Слишком серьезный. — А? — парень вылезает из омута мыслей и перестает ерзать по рту пирсингом, — все хорошо, просто, эм, — он слегка мнется, что вводит в заблуждение Кима, который пытается накинуть куртку на Ли. — Я не кусаюсь, ты можешь спросить меня об интересующем вопросе, Хван. — Давай сначала выйдем на улицу, хорошо? — Как скажешь, — и их новоиспеченная команда наконец движется к выходу из бара. На улице уже достаточно прохладно, циферблат сынминовых смарт-часов показывает половину двенадцатого, и тело пробирает мелкой дрожью мартовской прохлады. Ким держит спящего Енбока как невесту на руках и сверлит Хвана взглядом, пока они идут присесть на лавочку неподалеку от бара. — Так о чем ты задумался? — Мин сажает на колени Енбока и придерживает его за плечо и ноги, чтобы не съехал на асфальт.  Хенджин мнется, и это видно даже почти заснувшему Джисону, но перед тем как он успевает что-то сказать, его мозг отключается, и он так же безвольной куклой, аналогично Ли, падает на плечо своего старшего. — Не сочти за грубость, Сынмин-хен, но, — его щеки краснеют, голос слегка срывается от неловкого для него вопроса, — в каких вы отношениях с Феликсом?  Ким слегка тормозит от такого вопроса, но с пьяной легкостью отвечает: — Мы лучшие друзья, я знаю его со второго класса младшей школы. Он переехал из Австралии, мы упоминали это раньше, — и Хван цепляется за это "мы", что еще больше показывает их близкую связь, — но у нас не было отношений или привилегированной дружбы, если ты про это. У меня были чувства к нему, но позже я понял, что они были ошибочными. Целовались пару раз по пьяни, но на большее мы не способны, потому что считаем друг друга братьями.  Воцаряется молчание, где Ким спокойно наслаждается легкой прохладой, а Хенджин пытается обработать информацию. — Можно теперь я задам неудобный вопрос? — вдруг спрашивает Мин. — Спрашивай, Мин-хен. — У тебя есть отношения сейчас? Может тебе нравится кто? Просто любопытно, раз ты начал эту тему, то почему бы не продолжить.  Хенджин заливается краской от вполне ожидаемого вопроса, но алкоголь в его крови делает из него самую застенчивую версию него, и он не может с этим ничего поделать. — Отношений нет, да и вроде не нравится никто. Несколько лет назад я расстался со своей первой девушкой, мне было что-то около 14, а буквально год назад я закончил трехлетние отношения с, — и тут Хван замолкает на полуслове смотря на Кима, — эм.  — Отношения с парнем? — даже в затуманенном разуме мозг Сынмина всегда работает исправно и может проводить логические цепочки, к огромному сожалению Хенджина. — Ты не негативно к этому относишься? — парень пытается аккуратно прощупать почву, чтобы не спугнуть и случайно не получить в лицо, как было пару лет назад с новым знакомым в старой школе. — Я не могу к этому плохо относиться, потому что я сам гей, — повисает тишина. — Ты би, я верно понял, да? В твоем рассказе фигурировали отношения с девушкой. — Воу, — Хван почему-то даже удивлен, потому что считал Мин-хена прямее всех прямых, — то есть, прости, я удивлен. Я думал, что в твоем приоритете женщины и да, ты верно подметил, би, — они оба смеются. — Женщин я люблю, но точно не как партнеров — они очень хорошие друзья, — слова прерывает шевеление тела на его руках. — حبيبي, أين نحن الآن? , — сонно и почему-то на арабском спрашивает Енбок. — Мы сейчас возле того бара, ты можешь спать, мы сейчас уже пойдем, — он гладит его по голове, зарываясь в пурпурные волосы на затылке, — прости, мне кажется нам уже пора, вам точно не нужно такси? — Да, точно, — Хван встает и тормошит Хана, — что-ж, до встречи, Сынмин-хен и спокойных вам снов. — Взаимно, Хенджин. Как доберетесь до дома напиши мне. — Напишу, но и ты тоже отпишись. — Отпишусь, — Ким поднимает легкую тушу друга и начинает удаляться в сторону дома. Ноги саднит и трясет, но он не может разбудить друга даже не потому что жалко — он не уложит его обратно.  Спустя минут 10 уже виднеется нужный подъезд, заранее подготовленные ключи звенят в руке, которая подносит чип к двери огромными усилиями — Енбок все еще на руках. Лифт наконец довозит друзей до нужного этажа, раздвигая металлические ставни. Дверная щеколда резко крутится под давлением ключей, открывая заветный проход в обитель Кима.  Злосчастные ботинки слетают с ног и, все еще хромая, Сынмин несет Ли в постель — разденет позже. Он снимает с него обувь, относя в прихожую, и красиво расставляет (даже здесь его перфекционизм управляет им) и бежит в ванную, запираясь. Смотрит на себя в зеркало, долго, будто хочет просверлить дырку в себе. Одежда медленно сползает с худощавого тела, все так же под пристальным взглядом карих глаз. Каждый изгиб собственного тела Мин изучает будто в первый раз. Опьяненное сознание подкидывает совсем не невинные сцены с участием новой симпатии, и мозг рисует длинные костлявые пальцы на сосках и талии, пока они не доходят до линии боксеров. Стоп. — Тебе следует успокоится, Ким Сынмин, ты пьян, — парень наконец снимает очки, кладет их на полку над раковиной и включает кран, чтобы освежиться, отгоняя при этом недоброжелательные мысли, — просто закончи здесь и иди спать, — вытирает лицо и еще раз пристально смотрит на себя, — ты пьян. Спать. Босые ноги шаркают по полу, надевать что-то вроде футболки сейчас вообще не имеет смысла. Ким смотрит на спокойно сопящего друга и мягко улыбается, подходя и начиная снимать верхнюю одежду, оставляя на друге лишь майку, что была под рубашкой и боксеры - им нечего стесняться перед друг другом. Переворачивает Ли на бок два раза, чтобы сдвинуть его на "его" половину кровати и наконец заползает тоже.  Окно открыто, дует слабый ветер через щелку и обдувает Киму лицо, освежая и заставляя трезветь. Сознание очищается, но спать совсем не хочется — все мысли чем-то заняты, беспокоят эти натертые сегодня ноги и вообще, что-то поза очень неудобная. Сынмин вертится еще минут 15 и решает воспользоваться наушниками, чтобы быстрей заснуть, что всегда помогает. И сейчас тоже помогло. Лицо расслабляется, тело наконец-то находит покой в немного беспокойном сне и мозг переходит в спящий режим.  Завтра должен быть сложный день, бумаги, много ходьбы и Он.