Поделись, пожалуйста, своей тишиной.

— Ого, ты только глянь на это! — раздался восхищенный возглас девушки. Веник вплотную подступила к зеву коллектора и, держась одной рукой за обсыпавшуюся кирпичную кладку, направила в его темную пасть луч фонарика. Кафка осторожно приблизился к спутнице и с любопытством заглянул ей через плечо, стараясь при этом не слишком сильно прижиматься. Не хватало еще ненароком столкнуть девушку в воду. Кафка ожидал увидеть внутри тесную кишку из бетонных колец, однако его ожидания не оправдались. Коллектор внутри выглядел гораздо просторней и интересней, чем снаружи. Стоило присмотреться к нему внимательней, и язык уже не поворачивался называть его коллектором. Это был настоящий тоннель. Нет, даже не так. Коридор, уходящий в темноту, больше походил на какой-то служебный подземный переход, и, судя по наличию лиан, бронированных кабелей, странных решеток и ряда непонятных железных ящиков, он им и являлся. Стены и потолок этого коридора были выложены каким-то странным темно-бурым кирпичом. Кафка не был уверен, что в повседневной жизни встречал что-либо подобное, однако его не отпускало ощущение, что он уже где-то встречал такую специфическую кладку и причем совсем недавно. — Ты помнишь экскурсию на завод? — спросила Веник. — Ну, ту, которая была в прошлом месяце. — Угу, — отозвался Кафка. — Нам рассказывали, что раньше над территорией металлургического завода пролегал большой пешеходный мост, по которому можно было быстро попасть из восточной части города в западную. Его построили для рабочих, чтобы они не тратили время, обходя огромный завод стороной, а могли сократить приличную часть дороги, добираясь, так сказать, напрямки. В середине прошлого века мост стал аварийным, и его сломали. Нам еще показывали единственный оставшийся пролет, который от него остался. — Угу, — кивнул парень, действительно припоминая и саму экскурсию, и полуразрушенное историческое достояние, которое больше походило на неработающий портал в параллельный мир. — Та же самая кладка! — заключила Веник. — К гадалке не ходи. — Угу, — согласился Кафка. Девушка повернула голову в его сторону и хихикнула. — Почаще угукай, а то я забуду, как звучит твой голос. — Угу, — усмехнулся парень и подумал: «Как бы мне самому его не забыть». — А тоннельчик-то не простой, — довольно потирая ладошки, промурлыкала Веник. — Как минимум начало прошлого века, а может, он вообще ровесник самому городу. *** Город N., в котором жили и учились Кафка с Веником, был обыкновенным индустриальным городом с населением около двухсот тысяч человек. Совершенно заурядный город с двумя огромными градообразующими предприятиями и россыпью мелких заводов-сателлитов. Железнодорожная ветка делила город пополам, поэтому у него было две стороны: «эта» и «та». История города началась, когда на подмосковных болотах рядом с тупиковой веткой железной дороги построили два завода. Один завод — металлургический — построили на «этой» стороне железнодорожного полотна, а другой — снаряжательный — на «той». Как это обычно бывает, почти сразу начала развиваться инфраструктура: строились жилые дома, школы, больницы. Постепенно город повзрослел и разросся, поглотив мелкие окрестные деревеньки. Теперь он внешне стал выглядеть как самый обычный город. Однако странное раздвоение, с которого началась его история, навсегда отпечаталось в его противоречивом характере. У всего, что находилось в этом городе, было две стороны: «эта» и «та». *** Венику надоело рассматривать коллектор снаружи, и она, смело перепрыгнув через небольшую запруду, оказалась по ту сторону входа. Кафка немного замешкался. Он неожиданно вспомнил страшилки про скопление ядовитых газов в таких подземных сооружениях. Что, если их с Веником здесь поджидает невидимый убийца? Не слишком ли его спутница беспечна? — Тут чувствуется проток свежего воздуха, — усмехнулась девушка. — Кажется, тоннель проходной или в нем довольно неплохо работает вентиляция. Давай уже прыгай сюда! Что толку долго добираться куда-либо, а потом неуверенно топтаться на пороге? Кафка кивнул и последовал за спутницей. Оказавшись по ту сторону входа, парень сразу отметил, что воздух в тоннеле действительно свежий. Никакой затхлости или тошнотворного запаха канализации, даже сырым подвалом не пахло. Ручей журчал под ногами. Для него в полу был сделан бетонный желоб. Кафка включил фонарь и направил на него световой поток. Свет отразился от поверхности воды, и на потолке заиграли яркие всполохи. — Всё развлекаешься? — усмехнулась девушка и театрально вздохнула. — Мальчишки, вы когда-нибудь повзрослеете? «Когда-нибудь... — философски подумал Кафка. — Сразу после девчонок. В конце концов, не зря же мальчиков учат всегда пропускать девочек вперед. Возможно, с взрослением это тоже работает?..» Он перевел луч света и с любопытством стал светить на стены и потолок тоннеля. «Вообще, некоторых девочек просто невозможно не пропустить, — продолжал думать парень. — Иначе они собьют тебя с ног, пробегутся по тебе, а потом еще будут ругаться на то, что ты там разлегся...» Веник тем временем подошла к какому-то железному шкафу и нетерпеливо стала бить ботинком по его стенке. Коридор наполнился звучным металлическим эхом. — Зачем люди пишут на всех этих ящиках такие странные слова? — неожиданно спросила Веник. — К чему эти «ШКУ», «ШЭ», «ЩУ», «РУ»? К чему эти цифры? Кафка неопределенно пожал плечами. — Я тоже не знаю, — хмыкнула девушка. — Всё время попадаются эти странные надписи, а что они обозначают, никто не знает. Эх, а вот поймать бы того человека, который наносит все эти слова, прижать его к стенке и потребовать разъяснений: «Зачем пишешь такие зашифрованные ругательства? Что это за нелепый абстракционизм?» Кафка усмехнулся и подошел к Венику. — Вот смотри, что на этом ящике написано, — показала девушка на красные буквы, явно нанесенные при помощи трафарета. — ШКУРА 35? Тут что, тридцать пять шкур хранится, или это тридцать пятая шкура? А где остальные тридцать четыре? И сколько их всего? На серой облупившейся краске железного ящика действительно виднелась странная надпись: «ШКУ-РА 35». Кафка осторожно ударил ботинком по краю двери, та со скрипом приоткрылась. Парень посветил в образовавшуюся щель фонариком. Никаких шкур в шкафу не было. Зато были какие-то непонятные штуковины и переплетения проводов, которые к ним были подведены. — Ну вот... — разочарованно вздохнула девушка, заглядывая Кафке через плечо. — И тут обман, никаких шкур. Ни тридцать пятой, ни тридцать шестой, никакой. Парень показал на предупредительный значок с черепом и молнией: «Не влезай! Убьет!» — И черепа там тоже нет, — отмахнулась Веник, — и молнии тоже. Врут всё эти надписи. Кафка вопросительно поднял одну бровь, девушка указала на шкаф. — Никогда не верь непонятным надписям, которые написаны неизвестно кем, — авторитетно заключила Веник. — Если кто-то решит спрятать в шкафу скелет с черепом и молнией, то, скорее всего, предупреждающую табличку он на него не повесит. «Наверное, — усмехнулся про себя Кафка, — особенно, если этот скелет одет в шкуру номер тридцать пять...»