Помятый

У него была некая особенность — он видел людей по-своему, необычно и крайне странно. Хотя нет, это было не способностью. Это было проклятием. Все делились на три категории: помятый, чуть помятый и «нетронутый». Как давно это у него появилось он не знал, и что это означает — тоже, но некоторых людей он боялся. Он не мог видеть их настоящее лицо. Для него лица помятых людей были в неровностях, в ямках, словно лицо помяли, как фотографию, как лист бумаги, а затем попытались разгладить. Но неудачно. Так и появился в его жизни Сынмин. Помятый так, что на него было смотреть неприятно и даже страшно. И, к сожалению, ничего с этим поделать он не мог, как бы не пытался. Но самое главное, это то, что Чонин сам даже не мог предположить, из-за чего люди в его глазах именно такие. И самое обидное — какой-нибудь еблан с колледжа, который по умолчанию является главным мудаком, был с совершенно гладким, не помятым, и, черт его возьми, красивым лицом. А Сынмин, к которому Чонин уже четвертый месяц чувствует сильные теплые чувства, настолько помятый, что парень даже не может увидеть искреннюю красоту своего объекта воздыхания. И всё из-за его особенности. — Почему ты так часто отводишь от меня взгляд? — спросил Сынмин младшего, когда они остались вдвоем в танцевальном зале после тренировки. Сегодня тренер отпустил всех чуть пораньше, но Сынмин остался в зале, чтобы доучить и отточить хореографию. А младший якобы потерял в зале бутылку с водой. Все лишь бы для того, чтобы побыть хоть немного вдвоем с Сынмином. Чонин никому не рассказывал о своей особенности, потому что было стыдно. Ведь Сынмин хороший парень, с заботливым характером, иногда чуть грубоватый, но все равно всегда готовый помочь. И самое главное, это человек, который ему нравится до щекотки где-то внутри, до покрасневших кончиков ушей, до грёз об их совместном будущем. — Я… Я не отвожу, Сынмин, — и вновь опустил глаза, когда старший подошёл непозволительно близко, почти что вжав того в зеркало. — Нет, Нин, ты отводишь. Даже сейчас. Я тебе противен? — вопрос был задан вполне серьезно, уверенно. С каплей некой тоски. Сынмин, сверху вниз осмотрев почти что трясущегося Чонина, перевел взгляд в зеркало за спиной младшего, смотря себе в грустные щенячьи глаза. Неужели он младшему настолько неприятен? — Что… Нет! Сынмин, ты мне не противен! — младший чуть ли не плакал от накативших эмоций. Он не хотел, чтобы старший понял все так, — Я… — Посмотри на меня, Нини. Пересилив себя, Чонин поднял голову и посмотрел на старшего. Тут же его глаза начали лихорадочно метаться по лицу Сынмина, натыкаясь на все неровности, которые навевали неприятные ощущения. — Чонин, что у меня на лице? Ты ведь видишь то, чего не вижу я, верно? Что не видит никто, — скорее утверждение, чем вопрос. Младший неловко промолчал, переведя взгляд на шею старшего. Сынмин вновь посмотрел на свое отражение. Что же с ним не так? Тяжёлая тишина накрыла их обоих. Лишь стрелки настенных часов размеренно тикали, напоминая о том, что парням уже пора уходить, и прерывистое дыхание младшего, который все ещё стоял между Сынмином и зеркалом. — Да, я вижу все не так, — спустя пару минут пробормотал младший, почесывая свою шею, — Но ты мне не противен, пожалуйста поверь мне, Сынмин. — А так? — старший резко схватил Чонина за плечи и развернул лицом к зеркалу, — Так ты тоже видишь меня по-своему? Младший, пискнув, упёрся ладошками в зеркало, оставляя на нем отпечатки, первым делом натыкаясь в отражении на руки Сынмина, что лежали на его худых плечах. — Посмотри на меня, пожалуйста. Сердце бешено колотилось, а от старшего исходило тепло, которое заставило младшего покрыться неприятными мурашками и слегка покраснеть. Чонин, моргая, поднял голову и посмотрел на шею Сынмина через зеркало. — Нин, выше, — старший чуть сжал пальцы на плечах блондина. Выдохнув, Чонин скользнул взглядом по лицу Сынмина, задерживая его на его щенячьих темно карих глазах, что смотрели на него в ожидании. Все неровности, на удивление младшего, стали мучительно медленно пропадать, а его лицо разгладилось, показывая истинную неповторимую и волшебную красоту парня. Наконец-то, спустя четыре месяца, Чонин увидел. Конечно он и до этого видел брюнета через зеркало, когда они танцевали и отрабатывали с тренером очередную связку, но из-за очень плохого зрения ему не удавалось этого сделать достаточно хорошо. Парней вновь накрыла тишина, но уже менее беспокойная и тревожная. — Скажи что-нибудь, прошу. Сынмин поджал губы, отпуская плечи младшего и опуская руки. Темные волосы чуть закрыли его глаза, падая на лоб. А Чонин все смотрел и смотрел на него, не в силах отвести взгляд. Но на этот раз не от страха, как это было обычно, а от восхищения и детского восторга, заполнившего его изнутри, пробуждая всех его бабочек и мотыльков. Пауза затянулась, очень сильно, и Сынмин, что пытался отсканировать лицо младшего и понять его эмоции, с разочарованием вздохнул и, сделав шаг назад, развернулся и медленно направился к выходу. — Сынмин, стой! Пожалуйста! Я увидел, боже мой, я правда увидел! — перейдя на шепот сказал Чонин. Старший остановился. Младший все также был повернут к зеркалу и смотрел через него на спину Сынмина. — Я вижу, Минни… Но несмотря на слова Чонина, Сынмин закусил губу, чтобы тот не услышал его тихие всхлипы, и вышел из зала, оставляя младшего в полном одиночестве наедине с мыслями и подступившими слезами. — Минни… До следующей тренировки парни не виделись. Во-первых им сделать было невозможно, потому что в повседневной жизни они не виделись ни разу, только на танцах, а во-вторых парни даже не переписывались, хоть у них и была эта возможность. Из общей беседы можно было спокойно выйти на аккаунты друг друга. Впервые Сынмин опоздал. Такого не было ни разу. Чонин взволнованно посмотрел на его шею, не в силах поднять взгляд выше. — Сынмин, а ты умеешь удивлять! — тренер удивлённо воскликнул, кидая взгляд на часы, — Уже двадцать минут прошло. — Извините, пробки, — старший неловко поклонился и, поставив бутылку с водой на пол, встал на свое место, даже не посмотрев в сторону блондина. — И так, на чем мы остановились… А да, для нашей сегодняшней связки нужно выучить пару новых движений… Всю тренировку Сынмин чувствовал на себе пристальный тяжёлый взгляд Чонина, но никак не отвечал на это. Даже когда все танцевали по одному, старший смотрел куда угодно, только не на плавные и красивые движения Нина, который всеми силами пытался привлечь внимание лишь одного человека в зале. — Чонин, в этот раз ты особенно постарался, молодец! — похвалил младшего тренер, хлопая парня по спине. — А, д-да, спасибо. — Ну что ж, — он снова посмотрел на часы, а затем обвел взглядом всех присутствующих, — Вы сегодня хорошо постарались, поэтому можете идти домой. Но кто хочет, может остаться в зале и потренироваться ещё. Колонка в вашем распоряжении на целых полчаса, не забудьте выключить ее и отнести ключи охраннику, — под наставления тренера добрая половина танцоров потихоньку прошмыгнула через открытую дверь, убегая в раздевалку, а когда он замолчал, ушли и все остальные. Кроме Чонина. Он очень огорчился, когда со всеми из зала вышел и Сынмин. — А ты здесь самый трудолюбивый, как я вижу. — Ну можно и так сказать, — грустно хмыкнул Чонин, щёлкая пальцами. — Ну что ж, не буду тебе мешать. Следующая тренировка в среду, не забывать! — Хорошо, до свидания, — блондин кивнул. Но тут тренер, выходя из зала, столкнулся в дверях с Сынмином с рюкзаком в руках. — Ещё один! Ты мне смотри, не опаздывай в следующий раз! — Извините ещё раз, такого больше не повторится, — старший чуть поклонился мужчине и проскользнул в зал, когда тот ушел. Чонин сразу же уставился прямо в зеркало, стараясь не пропустить ни одного движения Сынмина. Младший должен был извиниться. — Сынмин, я… — Замолчи. Нини, просто помолчи. Ауч. Это было грубо и больно. Чонин прикусил щеку изнутри, и отвёл взгляд, рассматривая себя в зеркале, но в следующую же секунду его глаза были прикованы к Сынмину, который, сидя на корточках, что-то яростно искал в своем рюкзаке. Наконец, достав то что нужно, он убрал это в карман штанов и застегнув рюкзак откинул его в сторону, закрывая дверь и убирая связку ключей в другой карман. — Чтобы не убежал, — прокомментировал сие действие старший, чувствуя спиной взволнованный взгляд Чонина. Неторопливо развернувшись, он подошёл поближе к блондину, который внимательно наблюдал за всеми движениями в зеркало, чувствуя загнанным себя в угол. Но посмотреть на лицо он не мог. — Зеркало перед тобой. Почему ты не смотришь на меня? — Мне очень стыдно за вчерашнее, Минни, — тихо сказал Чонин. Смысла скрывать что-либо от старшего не было. Он уже знал о нем больше, чем кто-либо другой. — Стыдно за что? За свою особенность? — наклонил голову вбок брюнет, — За это разве должно быть стыдно? — Я обидел тебя, — словно констатировал факт младший. — Это я обиделся хер пойми на что, ты тут не при чем, — запихнув руку в карман, Сынмин достал какой-то предмет, который сразу же спрятал в ладошке, а руку завел за спину, — Закрой глаза, — старший тихо, словно боясь спугнуть, подошёл к Чонину ещё ближе, ожидая когда тот выполнит его просьбу, — Доверься мне. Блондин сглотнул и, неуверенно кивнув, закрыл глаза. Пару секунд ничего не происходило, но тут со стороны старшего послышался какой-то металлический щелчок, а затем его шеи коснулось это что-то, охлаждая кожу железной прохладой, из-за чего много мурашек пробежало по его телу. Немного повозившись, Сынмин наконец застегнул цепочку. — Открывай. Чонин открыл глаза, с интересом разглядывая в отражении подарок старшего. Им оказалась цепочка с зеркальным кулоном в виде большой звездочки, который можно было закрыть крышечкой, чтобы зеркальце не поцарапалось и не разбилось. — Если мы не можем постоянно сидеть у зеркала, значит оно будет всегда с тобой. Вторая пара глаз, — Сынмин неловко улыбнулся, смотря на реакцию Чонина. Блондин восхищённо переводил взгляд то на кулон, то на старшего, и в итоге развернулся и, зажмурившись, крепко его обнял. — Сынмин, спасибо большое… Это так волшебно! — восклицал Чонин где-то в районе шеи брюнета. Он был так восхищен Сынмином, тем, что старший такой внимательный и заботливый, и, как он и сказал, сделал ему буквально вторую пар глаз. — Длина цепочки вроде бы достаточно удобная для… — Я так тебя лю… Кровь тут же застыла в венах от сказанного. Идиот! — Я… Я не это имел в виду, Сынмин! — Чонин в испуге отстранился от старшего, смотря на пол и выставив руки перед собой. — Дурак, — старший сделал к нему шаг, и закрыв ему глаза одной рукой, притянул к себе второй за затылок. Их носы забавно столкнулись друг с другом. Это было по-детски. Но оттого по-своему прекрасно и волшебно. Чонин опешил, и сначала даже не понял, почему все погрузилось в темноту, но почувствовав губы Сынмина на своих все понял и не стал отстраняться, запоминая все происходящее. Простой чмок, но все бабочки вновь ожили и стали летать внутри блондина. Отстранившись, они стояли молча пару секунд. Сынмин — рассматривая младшего, а Чонин — запоминая и прислушиваясь к себе. — Дурак… Чонин осторожно коснулся руки старшего, убирая ее со своего лица, и аккуратно взяв кулон двумя пальцами, стал смотреть на Сынмина сквозь зеркало. — Я так долго этого ждал., — старший нервно усмехнулся, зачесывая волосы рукой назад. — Сколько? — прошептал Чонин. — Пожалуй, вечность, — он улыбнулся, и, не дожидаясь ответа, притянул к себе младшего снова.