В леденящих объятиях тьмы

            Мысли о самом необычном вечере за последний год так и лезли в голову как навязчивая идея сравнимая по силе с паранойей. Мальчик рассматривает ювелирные завитки инея на толстом стекле, сидя на подоконнике в крепости Северянина, и вновь вспоминает, вспоминает, уже в сотый или даже тысячный раз, как в тот вечер толком не отдышавшись, промокший до нитки, измазанный снегом и грязью, схватил свой посох в дрожащие руки и кинулся осматривать всё в радиусе нескольких километров, в поисках зверя, заглядывая в самые потаённые уголки лесной глуши. Он отчётливо помнил, что тварь шагала по земле, громко и уверенно, кажется даже находясь в озере он чувствовал телом вибрацию которая исходила от её лап, она в любом случае должна была оставить следы своими человекоподобными конечностями. Пусть и шёл снег, но он не успел бы замести такие глубокие отпечатки, хоть что-то должно было остаться, хоть та непонятная субстанция, что струилась из пасти чудища, мерзкими блестящими каплями, но не было буквально ничего. Даже острый взор Джека не помог ему разыскать ни одной зацепки, монстр словно растворился в воздухе, смешался с мглой и густым туманом. Было неясно откуда он мог взяться, что он из себя представляет, он был сам по себе или же чьим-то фамильяром, было ясно только одно – тварь чрезвычайно опасна, весь её вид об этом кричал.       Юноша лёгким движением кладет руку себе на грудь, еле касаясь ткани толстовки, вспоминает, тупую боль, что не утихала несколько часов и тот стальной вкус адреналина. Казалось он до сих пор прятался где-то на нёбе, отчётливым и ярким послевкусием. Только одна мысль заставляла Фроста хитро улыбаться, а глаза его горели нездоровым азартом. Он точно знал, что не оставит это просто так, он хочет найти это создание, узнать, что оно такое, откуда оно взялось, кто его хозяин, есть ли он вообще и всё, что только удастся узнать, но самое главное, вновь испытать это странное но безумно завораживающие чувство. Как можно хотеть снова оказаться в смертельно опасном положении, разве здоровый человек будет этого хотеть, куда подевался его инстинкт самосохранения который должен его оберегать. А самое главное. Всё же добейся своего юноша, найди он чудовище, что он будет делать с ним? Безусловно если оно представляет опасность его необходимо убить, но только вряд-ли оно просто так сдастся, да и для хранителя всё может обойтись не так легко как хотелось бы. В прошлый раз тварь просто вальнула его лбом в грудь, но одного взгляда было достаточно, чтобы понять, это меньшее на, что она способна, чего только когти да клыки стоят. Парень был готов поспорить, как не полосни она его единожды своими когтями, запросто снимет скальп с его худого тела, или же попросту разорвет на части. От мимолетной мысли про разорванное, собственное тело на снегу, в хороводе рубиновой крови, Джек покрылся холодной испариной, а по спине пронеслась мириада мурашек.       Тогда назревает логичный вопрос. А справится ли Фрост с ней? Может быть стоит доложить о случившемся Хранителям? Но ведь прошло уже пару дней с момента инцидента, тогда они спросят, почему же он не рассказал раньше, а вот тут то подростку уже сказать нечего. Только виновато прятать взгляд куда подальше. Как только он переступил порог крепости Санты, он уже знал, что не горит желанием рассказывать о том, что произошло в лесу. Вот только объяснения этому не было. Парню казалось словно эта ситуация его личная, личный маленький секрет, его драгоценная собственность и делиться этим он ну никак не хочет. В лучшем случае Хранители узнают о произошедшем, только если он принесет тушку чудища на своих плечах и победоносно продемонстрирует свой собственный успех, с гордо поднятой головой. —А я таки погляжу, что наш с тобой разговор был не даром! Я же говорил, что поможет, а ты всё нос ворочал! Мальчик не услышал как к нему подошёл Северянин сложив руки на груди, потому как был излишне увлечён размышлениями о сокровенном. —Ты о чём это? —Да о том, что ты уже не так сильно похож на бледную поганку. Вон, сидишь, лыбишься так, что будь Зубная Фея здесь, уже с ума бы давно сошла. —А ты об этом, да есть немного. Беловолосый потирает затылок в пристыженном жесте, надеясь не нарваться на очередной допрос, но не тут то было. —Колись давай! Всё-таки получилось в себе разобраться, так ведь? —Ну как тебе сказать. Если честно, то не получилось, но благо все это пока ушло на задний план, понятия не имею как на долго, но думаю рано или поздно разберусь, наверное мне надо немного времени. Северянин смеётся, так громко, как и всегда, только вот неясно с чего. Для него это было нормой, находить что-то смешное и забавное в обыденных вещах. —Не сочти за оскорбление, но я все же спрошу. Уж больно любопытно. Не хватило трёхсот лет, чтобы в себе разобраться? —Знаешь ли, все эти триста лет у меня как раз таки ничего не менялось, практически. Да менялось окружение, люди менялись, но по факту никаких кардинальных изменений не было. Я привык к стабильности! А тут я внезапно стал Хранителем, точнее Луноликий меня им сделал, без моего на то согласия между прочим, сражение с Кромешником. Столько всего произошло за такой короткий промежуток времени. Всё это смешалось у меня в такую кашу в голове и как при этом мне не копаться в себе? —Ты ещё скажи, что недоволен своим положением? Юноша закатывает глаза, но всё же отвечает. —Доволен. —Ну а так я с тобой согласен. Кашу в голове иногда надо перемешивать, чтобы не пригорала. Но постарайся не придавать этому большого значения. Бородач садится на подоконник рядом с парнем, разглядывая острые пики гор, усыпанные белым снегом и густой туман клубящийся в ущельях и пещерах. —А я то думал, что это я у нас спец по теме каламбуров. Юноша пропускает смешок и сам не отказывается от созерцания завораживающего, зимнего пейзажа, который был так близок его сердцу. —Вы то стали духами, а после Хранителями в достаточно взрослом возрасте, а я толком и повзрослеть не успел. Практически у меня больше трех сотен лет за плечами, а фактически мне навсегда семнадцать. Подумать только, я даже не совершеннолетний по нынешним меркам! Вы успели пожить, скажем так, человеческую жизнь, хоть что-то пережить, опыта там набраться, а я успел пережить только игры в салочки, прятки и то, до недавних пор этого не помнил. Благо Фея с этим помогла. —Не стоит из-за этого огорчаться Джек, ты ещё всегда успеешь повзрослеть, и как ты сказал, опыта набраться, а пока у тебя ещё есть хоть доля той детской беззаботности и наивности, это нужно ценить, оберегать всеми силами. И по возможности не забивать себе голову всякими глупостями и лишними мыслями. Когда ты утратишь способность радоваться мелочам, ты поймёшь, что зря не ценил это время. Уж поверь мне, я знаю о чем говорю. Фрост любил поболтать, потому как раньше он имел возможность говорить только со своим молчаливым отражением, и разговор с кем-то казался ему манной небесной, но сейчас как ему показалось, Северянин уже начинал занудствовать. А занудства и философские разговоры о жизни его всегда вгоняли либо в тоску, либо в дрёму. И потому Джек принял решение ретироваться пока ещё не поздно, сославшись на то, что у Санты слишком много работы в предновогодние праздники, чтобы тратить время на воспитание человека, который этому воспитанию никогда толком не поддавался, как ни старайся. Но на деле кроме желания избежать кошмарно скучного разговора, у него было желания ещё раз попытать удачу и обследовать лес, в надежде найти хоть какой-нибудь след существа, может быть в этот раз ему повезёт.       К тому времени как Фрост добрался до леса, природа вокруг окрасилась в холодные, сизые оттенки и скромные сумерки стремительно сменялись непроглядной ночной тьмой, что только густела в чаще елей и кустарников. Босые ноги хранителя неспешно ступали по мягкому, но звонко хрустящему снегу, его глаза, то тут, то там, натыкались на чернь в снегу и каждый раз морозное сердце ёкало: “Вот оно!” – но каждый раз находкой оказывалась либо упавшая ветка, либо почерневший от холода мох. На, что парень только недовольно и разочарованно поджимал губы. Он уже подумывал о том, что эта вылазка окажется безрезультатной и он только потратит время, хоть которого и было в достатке, но его мысли моментально развеялись как его взгляд упал на то, что подозрительно блестело на снегу, похожее на кусок лакированного ботинка, выглядывающего из-под земли. И именно в этот момент голос в голове торжествующе подтвердил, что это то, что искал Джек. Он осторожно осматривает след и это была та самая “тушь” для пера, что отвратительно вытекала из пасти монстра, небольшая лужица тёмной жижи стремительно впитывалась в снег, расплываясь серыми узорами. Отвергнув все тошнотворные чувства отвращения, юноша касается лужи указательным пальцем, хотя на вид и казалось, что по ощущениям жидкость будет подобна слюне, вязкой и липкой, но на деле вещество больше походило на сильно разбавленную акварельную краску, она неспешно растекалась по бороздам отпечатка, быстро теряя свой цвет. Из этого мальчик пришёл к выводу, что раз эта гадость так быстро выцветает, то зверь был на этом месте недавно и у него есть шанс его найти, что же с ним делать дальше, хранитель решил разобраться на месте. Только вот в каком направлении его искать? Тварь по какой-то причине не оставляла следов, или же оставляла только когда хотела и в каком направлении она двигалась было неизвестно. Блондин мимолётно взмыл вверх к замыленным созвездиям, оказавшись намного выше крон елей и других деревьев, его светлые глаза рыскали между чащей в поисках монстра, уши прислушивались к любому шороху, даже завывание ветра не становило преграды. Вот только в лесу все было так же статично, как и во время его прибытия, отдельные ветки лишь подрагивали от сквозняка и мелкие звери перебежками прятались от крупных хищников, не более. Как так могло произойти? Он же взял след, он нашёл его, осталось только догнать, так куда же подевалась эта треклятая скотина? Не могла же она просто раствориться в воздухе! Быть такого не может, это просто незаслуженно в награду за такие старания! Фрост это так всё не оставит, он должен её найти, пусть на это уйдёт вся ночь, но он должен! Должен найти, догнать и уничтожить, дай она только повод!       Несколько часов безрезультатных поисков, несколько часов потраченного впустую времени, все бессмысленно! Он несколько раз возвращался на первоначальную точку, в попытке найти что-то ещё, но более не нашёл ни единого следа. Такой исход ситуации жутко злил парня, он наконец-то нашёл, хоть маленький, но след и один черт все закончилось провалом! Ужасно несправедливо. Всё это кошмарно утомляло. Джек не заметил как своими бестолковыми скитаниями оказался уж очень далеко от города, лишь на горизонте поблескивали фонари маленькой деревушки, населением в полтора человека, где по какой-то причине Фрост практически не бывал за свою продолжительную жизнь, хотя та была приблизительно в шестидесяти километрах от самого города. Парню захотелось удовлетворить своё детское любопытство, что щекоталось где-то под кожей.       Деревня и вправду оказалась очень маленькой, на улицах ни единой души, только собаки на привязи гавкали со дворов с кривыми, порой поваленными заборами, а в чужих окнах можно было смутно разглядеть домочадцев, что хлопотали на кухнях в преддверии Рождества. Всё бы ничего, деревня как деревня, подобных миллионы по всему земному шару, но вот одна, почти незаметная деталь привлекает внимание юного хранителя. Звук. А точнее мелодия, тихая, ненавязчивая, но утонченная, она проходила сквозь уши столь незаметно и неуловимо, тоненькой рыболовной леской, что приходилось прислушиваться к каждому её изменению, дабы не потерять. Она ощущалась ласковым покалыванием на затылке, мелкой вибрацией на кончиках пальцев, чем-то неземным, ангельским и завораживающим. Юноша идёт на зов необычного звука как загипнотизированный и оказывается у крохотной церквушки, в которой шла Рождественская служба, для одного единственного слушателя, не считая мальчика. Сквозь витражные окна с красными, голубыми, золотыми и ещё сотнями цветов, так тускло, но невероятно красиво, пробивался свет догорающих свечей, окрашивая снег вокруг в невероятный калейдоскоп цветов и оттенков. Лики святых смотрели на юношу казалось действительно живыми глазами, а изнутри, сквозь приоткрытые двери, доносилась композиция церковного органа и от происходящего становилось тепло, хотя стояла зимняя стужа. Наверное такое тепло люди чувствуют при жизни. Которого к сожалению хранитель не испытал за свою человеческую жизнь, что было ужасно досадно и обидно. Необыкновенное и обволакивающее тепло, похожее на солнечный свет летним вечером, яркий, но не ослепляющий, который согревал, а не обжигал кожу палящими лучами.       Парню не хотелось уходить до тех пор, пока не закончится музыка, пока не погаснет свет, хотелось ещё хоть немного побыть в этой чарующей атмосфере, впитать её через кожу и кончики волос, а возможно и слиться с ней воедино, стать частью неё, частью чего-то простого, но в то же время чрезвычайно удивительного. Снег шёл так тихо, казалось на цыпочках, подкрадываясь, словно боялся спугнуть кого-то, а может и сам прислушивался к музыке. Медленно падающие на землю снежные лепестки принимали на себя витражный свет и переливались в радужном танце. Игра света и цвета на снежном покрове и белой завесе была настолько необычной, что порой казалось разум Джека хитро подшучивает над ним, посылая красочные галлюцинации, в попытке свести его с ума, вот только всё это происходило в действительности от чего становилось ещё более поразительно.       Но всему волшебному, хорошему, плохому, всему, рано или поздно приходит конец. Мелодия постепенно утихла, а свечи догорели и с тихим шипением погасли в воске, только янтарно жёлтые фонари освещали отдельные участки просёлочной дороги, под лучами которых плясала свой, никому не известный танец, метель, а мальчик так и остался сидеть на крыльце церкви со снегом один на один, который всегда был рад составить ему компанию. Даже ветер утих, задремав где-то у стволов деревьев или в маленьких животных норках. Луноликий спрятался за вуалью туч и казалось все вокруг спит, глубоким спокойным сном, лишь далеко под небосводом раздавались глухие раскаты грома, что не нагоняли тревоги, а больше убаюкивали. И так могло продолжаться до самого утра, только тогда бы Фрост вернулся в крепости Северянина, дабы бесцельно исхаживать коридоры, если бы не долгий и звонкий детский крик на одной из улиц деревни.       Хранитель не в сговоре с собственным мозгом срывается с крыльца и несётся на встречу к источнику крика. Дорога приводит его к небольшому дому, во всех окнах было темно, кроме одного, в нем горел свет ночника. Джек заглядывает в окно и видит, как на маленькой кроватке, усыпанной десятком детских игрушек, свернувшись в клубочек девочка лет семи пряталась в объятиях бабушки, плакала навзрыд, всё пытаясь выговорить пару слов, но каждый раз только громко всхлипывала. Юноша уже посчитал, что зря пришёл, как вдруг девчонка находит в себе силы сказать пару слов, да так громко, что даже сквозь наглухо закрытое окно можно было услышать. — Там чудовище! Чудовище! В окно прям ко мне заглядывало! Зубы во все стороны торчат! Огромное как сноп сена! И глаза у него жёлтые! Других слов Фрост не слышал, он тут же понял о ком говорит малышка и пусть бабушка будет её уверять, что это лишь плод её воображения или ночной кошмар, парень на все сто процентов знал, этот ночной кошмар вполне реален. Времени медлить не было, нужно было искать монстра пока он далеко не ушёл. Да и как оказалось секундой позже, он особо скрываться был не намерен, сдав свое местонахождение громким, пронзительным рёвом от которого дрожал воздух со снегом на пару. И сейчас Джек не мог позволить себе упустить тварь. Не в этот раз!       Мальчик бросился вдогонку по ветру за монстром, что шустро делал ноги из деревни, содрогая землю оглушительным топотом, но хранитель не отставал, наоборот, он настигал зверя по пятам то и дело, пытаясь поразить того в спину, своей морозной силой при помощи посоха, но каждый раз промахивался и попадал совсем рядом, но никак ни в цель. Чудище пересекло черту леса и теперь Джеку приходилось глядеть в оба, чтобы не потерять его из виду и не врезаться в дерево с полного ходу. Скотина конечно же не могла не заметить присутствия хранителя и пыталась как можно скорее удрать, погоня набирала обороты. Парень молниеносно проносится мимо елей, а их игольчатые ветки постоянно встречались на пути, попадали в глаза, царапали щеки, кололи губы и путались в серебряных волосах. В какой-то момент юноша решается на то, чтобы броситься на тварь, попытаться сбить его с ног, во что бы то ни стало одолеть. Приложив все усилия он обгоняет монстра и приземляется прямиком у него на пути, он знает, что чудовище не успеет ни свернуть, ни затормозить и деться ему некуда, в этот раз оно так просто не уйдёт. Хранитель выставляет перед собой посох, то ли в нападающем, то ли в оборонительной цели, но это сейчас было не важно, он нашёл! Он догнал!       Тварь не сбавляет ходу, а потому Джек принимает решение атаковать её потоком смертельного холода ранив чудовище, но вопреки всем его ожиданиям монстр не думает останавливаться, а кажется наоборот. Разъярённый атакой парня намеревается не просто снести его с ног, как в предыдущий раз, а оставить от него только мокрое место. Вот оно! Снова! Раскаленная сталь растекается по телу, обжигает, в груди вспыхивает ослепительный фейерверк, который мог единой искрой выжечь огромное клеймо на теле леса, оставив на его месте лишь догорающее пепелище. У всего, что окружало парня внезапно повышается яркость и резкость, он видит больше чем когда-либо, слышит больше, чувствует больше и погибнуть не намерен. Вот, что такое инстинкт самосохранения, инстинкт жить, выживать, бороться за свою жизнь, вгрызаться в нее зубами и держаться до последнего. Между хранителем и несущимся на него исчадием ада остаётся меньше нескольких метров, тварь становится на дыбы, чтобы вдарить массивными лапами, раскидывая в стороны снег вперемешку с землёй, а Фрост вновь действует по первому зову сердца. Он оборачивает посох обратной стороной и вонзает его в грудь твари. С громким хрустом разламывающихся костей, посох рвано погружается в тело монстра, от её натиска изящное тело трещит как под многотонным прессом, снег и земля сминаются под парнем и его ноги на несколько сантиметров уходят под землю, но он не собирается сдаваться! Он старается загнать посох глубже в грудь чудовища, что от боли и ярости издаёт протяжный вой вперемешку с громким рычанием. Но по всей видимости монстр так же не собирался сдаваться, когтистой огромной лапой, он хватает беловолосого за худые плечи впиваясь грязными, длинными когтями, подобными стропорезам, в задубевшую кожу, прорезает её, рвёт и тянет, от чего уже хранитель не может сдержать болезненного крика. Мальчик, что есть силы брыкается как подсечённая рыбёшка, на рыболовном крюке, пытаясь ухватится то за пылающее болью плечё, то за костлявую как у мумии лапищу, он видит и чувствует как по его рукам и рёбрам струится удивительно горячая кровь, пачкая чёрными разводами и пятнами синюю ткань. Нечто неторопливо растягивает момент пытки, будто наслаждаясь мучениями мальчика, поднимает его над землёй, вглядываясь бешеным огнём в циановые глаза, показательно медленно извлекая из своей груди деревянный посох. Казалось момент растянулся на вечность и все прожитые триста лет показались юноше вскользь пролетевшим мгновением по сравнению с этим, но внезапно тварь с немалым усилием отбрасывает Фроста в одно из многолетних деревьев, при падении позвоночник хранителя издаёт громкий хруст, а сверху на него валится несколько веток и покрошенная весом его тела кора. Последнее, что он видит перед собой, землю, припорошенную белым снегом и чёрный, размытый силуэт, который прихрамывая и угрожающе медленно, приближался к нему.       Какой опрометчивый поступок, пойти в одиночку на противника о котором ты не знаешь ровным счетом ничего, не зная на что он способен. Джек был так уверен в своих силах, но при этом потерпел поражение практически в сухую, нечто отделалось лишь небольшим ранением, а он? Что с ним? На, что он только надеялся?! На то, что монстр снисходительно сам положит свою голову на плаху в прихоть сравнительно молодого духа? Какая глупость. Как опрометчиво. Как наивно и как по-детски.