За запретными вратами: приключения Иошито

Глава первая

В голосе молодого монаха прозвучала нота нежелания, которую учитель не мог не заметить. Он обратил внимание и на язык тела молодого ученика, который явно выражал его нерешительность и колебания. Момент разлуки, мгновение, которое так долго неизбежно наступает для каждого ученика, пришло и для него. Молодой монах ощутил печальное прикосновение грусти в своём сердце, когда, отходя всё дальше и дальше от учителя, покидал его округу. Мягкий и нежный голос учителя пронёсся по вихрю воспоминаний к молодому монаху, словно пытаясь обратить на себя его внимание и поддержать в непростой момент. - Делай шаг за шагом. Вдохни и наберись мужества, и ты достигнешь цели! - кричал учитель, стараясь успокоить и зарядить молодого ученика мужеством. Его слова, пронизывающие пространство, были предназначены для того, чтобы подбодрить и поддержать монаха в его пути. Они должны были звучать успокаивающе и ободряюще, насыщая его душу надеждой и верой. Слова учителя, словно отдавались эхом в его голове, исчезая, становясь всё тише и тише, как будто уносимые гнетущим молчанием. Иошито погрузился в состояние, напоминающее транс, поскольку медленно погружался в свои внутренние глубины во время своего ухода от учителя. Вокруг него всё стало тёмным, каждый шаг будто по мокрому полу возникал с хлюпающим звуком, словно он проходил по чёрному пути, который был ранее землей. Стало тихо... Слишком тихо... Однако вскоре Иошито резко вышел из транса и огляделся. Вокруг него снова раскинулась прекрасная природная панорама с деревьями, а воздух наполнился вновь пением птиц. Однако на лице Иошито отразилось выражение непонимания, потому что он осознал, что за время своего путешествия в глубины себя успел пройти довольно далеко от монастыря. - А!? - воскликнул он, пристально оглядываясь. Однако вскоре он тяжело вздох, и на его лице появилось некоторое разочарование. Расстояние, которое отделяло его от родного места, казалось теперь огромным и чуждым. Внезапно расположение черт лица Иошито изменилось, словно отражая растерянность и отчаяние, которые охватили его. В его груди замедлился ритм дыхания, а мысли бешено понеслись вперёд. Иошито так и недоумевал, как он смог пройти такую долгую дистанцию всего за такой короткий промежуток времени. В его лице проступали сомнение и неуверенность, вся его сущность отражала сочетание тревоги и недоверия в негативном суждении об уже пройденном пути. С тяжёлым вздохом молодой монах повернул голову и принялся направляться дальше в сторону ближайшей деревни, одна лишь неловкость охватывала его с каждым шагом, отдаляя его от сердца монастыря, и туманила его разум, отвлекая его от всех потенциальных угроз, которые коварно могли поджидать на его пути. Идя по узкой тропинке в направлении деревни, Иошито не обращал внимания на возможные опасности, которые могли скрываться в окрестностях. Его мысли, закутанные во мглу, подверглись влиянию тревоги, вызвав притупление его бдительности. Хотя многие путешественники часто ходили по этому же пути, тут всё равно могла поджидать опасность и тревожность, олицетворяющаяся в сердце Иошито, делала его всё равно мишенью для потенциальной опасности. Пока Иошито продолжал идти по извилистой тропинке, что проплеталась между дремучей растительностью, его внимание привлекло небольшое движение в соседних кустах. В ту же секунду его тело пронзила странная дрожь, словно инстинкты, зародившиеся ещё в древних глубинах его предков, предупредили о наступающей опасности. Он нервно обернулся, и его взгляд соединился с острым взглядом таинственного существа, похожего на дикую тварь, скрывающуюся в густом зелёном омуте. Ритм его сердца пропустил бесцеремонный удар, дыхание участилось, лишь подчёркивая состояние затаенного страха. Молодой монах, ставший супостатом предрассудков, сейчас вынужден был искать лазейку в этой безвыходной ситуации. Иошито призадумался, встречая на своём пути пару пристальных глаз, выпячивающихся из-под покровительственной тени кустарника. Звук его возмущения разносился по мрачной долине, словно эхо отражало его беспокойство после разлуки с ведомым миром монастыря. Он сделал несколько неуверенных несколько шагов вперёд, подобно невинному животному, ощущавшему на душе едва сдерживаемый страх и заинтересованность. Но его нервы уже были напряжены до предела из-за дискомфорта, который он испытывал после разлуки со знакомой и умиротворяющей обстановкой монастыря. — Э-э-э-э, привет. - нерешительно проговорил молодой монах, начав ждать ответа от лица, скрывающегося в тайном уголке этого коварного кустарника. Долгим молчанием неизвестное существо, продолжавшее таяться в глубине, отвечало ему. Вместо слов оно продолжало устремлять свой острый взгляд на молодого монаха, словно проникая в его суть, эта зоркая пара глаз оставалась беспощадным свидетелем его безумной ситуации. Чем дольше продолжалось молчание, тем более напряженным ощущал себя Иошито. Его сердце, словно бешеное, колотилось в груди, а разум отчаянно вглядывался во тьму, ища какие-либо подсказки относительно того, что должно было произойти дальше. Взоры молодого монаха упорно прикованы были к месту, где скрывались два страшных глаза. Иошито стоял неподвижно, словно запертый в могучих оковах, и ожидал. Чувство неловкости и тревоги всё более нарастали с каждой минутой, в то время как незнакомые глаза продолжали пристально смотреть на него. Молодой монах стоял каменным, преданно служа своему ожиданию. Иошито бережно хранил в своей груди вкрадчивую надежду, что вскоре разгадается загадка и раскроется тайна этого таинственного существа. Он, вскоре, всё же набрался смелости и готов был отважно раздвинуть кусты, освободив путь к загадочному существу, скрывающемуся за ними. Но когда ветви были мягко отстранены и тайна перед ним открылась, молодой монах был охвачен шоком и недоумением. Вместо того, что он ожидал, увидел небольшого зверька с красными глазами и неотразимой маской, которая скрывала его истинное лицо. Маленькое создание напоминало кого-то из семейства грызунов, с характерными длинными ушами и хвостом, но было облачёно в светло-голубую шуршащую шерсть. Белая маска на его морде, напоминала чей-то череп, придавая ему странно-мистическую ауру. Определенно, это существо с размерами енота заслуживала особого внимания. Мурашки охватили его тело, словно пьянящий насморк, окативший его бесценную душу. Именно в этот момент его взгляд упал на рот зверька, который развернулся перед ним. Рот недовольно раскрылся, показывая удивительно острые, как иглы, клыки. Красоту и одновременно угрозу, искрили эти клыки, словно самые опасные орудия, заточённые природой самой. Иошито судорожно запротестовал - его молодой дух, чистый и защищённый, понимал, что оно опасно, что ему следует проявлять к нему осторожность. Красные глаза зверька молили о помощи, одновременно угрожая из тёмных глубин кустов. Маска, не отступая в своей таинственности, раскалывала взгляд монаха, словно он пытался разгадать тайну вселенной, а та, в свою очередь, раскалывала ему голову. Сердце Иошито замерло в огромном страхе, но он собрался с духом и проговорил: "Кто ты, мой друг? Не источай страх, пусть наши сердца станут связующей нитью, переплетаясь в узел судьбы". Голос монаха замирал в воздухе, слабые эхи его говорили о чей-то неуверенности, неясности того, что будет дальше. Существо, окинув молодого монаха холодным, но при этом уже с любопытным взглядом, осторожно приблизилось к нему. Непроизносимые измерения времени в унисон прислушивались к каждому шагу этого маленького зверька. Будучи настороже, оно позволило себе обнюхать руку Иошито, словно проверяя его на преданность, на искренность. Однако, настолько необычным было это существо, что оно не смогло удержаться от искушения и необдуманно укусило молодого монаха. Этот укус не имел злого замысла, но прятал в себе тайны, в которой зверёк хотел запомнить Иошито. После укуса, алые капли крови, словно дорога в бессонный мир, начали медленно струиться по руке Иошито. Алость крови гармонично слилась с зеленью травы, словно взрыв эмоций застыл на этом пространстве. Время остановилось, словно оно отметило момент истинного обретения, оживления. Внезапный укус вызвал смешанные эмоции в душе Иошито. Он ощутил боль, пронзившую его жилы, одновременно испытывая непривычное чувство удивления. Маленький зверёк вцепился в его руку настолько сильно, что проник кровавыми клыками в его плоть. Иошито, пытаясь освободиться от его хватки, почувствовал волну горячей боли, которая заставила его вскрикнуть. — Ай! За что!? - воскликнул молодой монах, ошарашенный и непонимающий причину жестокого акта зверька. В его глазах отражалось замешательство, в то время как он упорно пытался освободить свою руку из-под челюсти маленького существа, которое казалось совершенно бесстрастным перед страданиями. Через окровавленные суставы пальцы Иошито дрожали от боли, но он не хотел сдаваться. Такой натиск укуса зверька не мог заставить его смяться. Отчаянно рывками пробуждавшейся невероятной силы, он пытался освободить свою руку от стального сжатия. Но маленькое существо оставалось неизменно спокойным и беспристрастным, словно содержало в своих пугающих глазах мрачное волшебство. Затем, даже не шевеляясь, оно подалось вперёд, продолжая удерживать руку Иошито. Казалось, оно делало всё, чтобы запечатлеть теперь его боль и страх в своей памяти, нежно искривляяся от удовольствия при виде мучений молодого монаха. Выражение лица молодого монаха, будучи заполнившимся паникой и страхом, казалось окольцованным сумрачным туманом, который безжалостно окутывал его душу. Безутешное состояние возросло ещё больше, когда он осознал, что существо, которое упорно удерживало его руку, намеревается вгрызться в неё целиком. Иошито, с горечью пытаясь сохранять спокойствие, изо всех сил старался общаться с этим маленьким зверьком, пренебрегая жгучей болью от его яростных укусов. Монашеское лицо искажалось от трения его кровавой руки, складываясь в неприятии боли, но он, всё же, не унимался, желая внушить животному свои тихие просьбы. — Хорошо, хорошо! Успокойся. - шептал Иошито, как будто разговаривая с самим представителем фауны. - Отпусти меня, пожалуйста. Может быть, ты просто проголодался? У меня есть немного еды, не хочешь перекусить? - сказал Иошито, стремясь добиться какого-то компромисса, который бы размягчил жестокость этого зверька и позволил освободить свою пленённую руку, Иошито пытался обратить на себя внимание зверька. То маленькое существо, казалось, внимательно обдумывало его слова, смотря нетерпеливо на юного монаха. Глаза зверька, будто прикованные к руке Иошито, выражали лишь одно железное желание - желание поесть, презирая все животные манеры и нравы, присущие ему. Молодой монах Иошито, вздохнув вскоре с облегчением, ощутил, как маленькое животное, наконец, ослабило своё сильное прижимание к его руке зубками. Этот зверёк, который долгое время держал его в своих челюстях, позволил Иошито освободить свою руку и осторожно осмотреть её. Небольшая рана кровоточила, азартно глядя на него из-под капель крови. Сбросив тяжесть ответственности и понимая, что ему нужно обработать рану, Иошито открыл свою сумку, которую всегда носил с собой, и извлёк оттуда завернутое в тряпку мясо. Краткий, между дыханиями, обмен взглядами с этим маленьким зверьком предвещал чувство взаимопонимания и благодарности. Все жадно желающие животные, казалось, могли понять каждое доброе дело. Маленькое создание с аппетитом и наслаждением принялось за мясо, которое Иошито предложил и положил на землю. В этот момент его острые глазки снова сфокусировались на молодом монахе, как будто внутри этого существа замирились дружелюбие и благодарность. Выражение зверька, которое раньше отличалось хищностью, теперь стало дружелюбным и мирным. Мрачность, которая прежде колебалась в воздухе, теперь исчезла, и Иошито был окружен нежностью. Иошито тщательно обвёртывал свою раненую руку бинтами, ощущая при каждом движении невыносимую боль. Чувствуя, как каждый поворот бинта вызывает боль и дискомфорт, он старался сохранять спокойствие и достойность. Затаив дыхание от боли, молодой монах не заметил, как зверёк, причинивший ему страдания, начал проявлять неожиданную доброту в своём поведении. Маленькое создание наблюдало за происходящим с любопытством и настороженностью, заботливо прислушиваясь к стонам молодого монаха. Однако в сложившейся тяжёлой обстановке что-то изменилось. Гримасы боли на лице Иошито и его видимое дискомфорт привлекли внимание маленького зверька, и в его глазах отразилась тревога. Сердечность и невинность этого маленького создания настолько сильно переменились, что оно решило подойти к молодому монаху и показать свою заботу. Зверёк приблизился к нему, и его ранее острые когти теперь стали нежными, свидетельствуя о его новом намерении помочь. Осторожно присев рядом с Иошито, он начал лизать его рану, словно пытаясь поднять его дух и ускорить процесс выздоровления. Молодой монах посмотрел на это и начал наблюдать за происходящим с некоторым удивлением, но позволил зверьку продолжить его ухаживание. Он осторожно снял бинты, разрешая животному продолжить его исцеляющую работу, так как был уведомлён о том, что слюна на подобие таких созданий может обладать особыми свойствами, способными ускорить заживление раны. Маленький зверёк продолжал нежно вылизывать рану монаха, а его язык стал самым в этот момент близким другом Иошито. С каждой ласковой облизывающей от его слюны каплей, монах находил утешение от боли и начинал постепенно ощущать удовлетворение от проделанной работе. Язык маленького животного был покрыт кровью и слюной монаха, и в этот момент молодой Иошито постиг величие целебной силы, пребывающей в действиях этого маленького существа. Несмотря на все преграды и боль, которую он испытывал, Иошито улыбнулся, ведь счастлив был не только он сам, но и его небольшой новый спутник, испытывавший счастье от удовлетворительного результата своего заботливого труда. Затем, словно откуда-то из глубин прошлого, мягкий голос прозвучал с абсолютной безмятежностью. Было ясно, что Иошито искал попутчика, кого-то, кто разделит с ним грядущее путешествие. А ведь только недавно этот юноша встретил странное создание - неуловимое. Почувствовав себя облегчённым, означающим многое после пережитого, монах заговорил. - Спасибо, мистер, мне уже значительно легче. Вероятно, вы одиноки здесь, верно? Слушайте... Меня отправили в соседнюю деревню в одиночку, но столь одиноко проследовать это путешествие - удел не каждого. Не могли бы вы присоединиться ко мне и стать моим спутником? - Молодой монах хранил безграничное уважение к этому странному существу, несмотря на то, что оно нанесло ему недавно раны. Он не давал зверьку причин для страха. Неподвижно пребывало это создание, словно обмысливая предложение, которое было направлено ему от юноши. Ужасно хрупкое, но с хитростью в глазах, зверёк осознавал важность монаха, а мягкость его характера делало впечатление на сердце зверька. Теперь неловкий жест зверька - взбирание по руке монаха и лизание его лица, могла трактоваться совершенно по-разному. Возможно, это было одобрение, доброта и подтверждение их товарищества. Внезапно, словно луч солнца в конце тёмного туннеля, появилась невинная улыбка на лице Иошито. Этот простой акт произвёл бы обезоруживающий эффект на всех, кто стоял бы вокруг. Сердца окружающих бы наполнилось добротой сейчас, и словно застывшие сосульки в замерзшем лесу, они растаяли бы на месте. Нежность, с которой животное вело себя, тронуло сердце молодого монаха и заставило его засмеяться. Он осторожно, поднял зверька на руки, чувствуя его малые дрожащие лапки. Голос молодого монаха звучал пропитанным добротой, словно прекрасная музыка, зародившаяся в душе. - Тогда пойдём, мистер.... эммм... я думаю, тебе нужно имя. - сказал Иошито, слова которого прониклись тихим трепетом, в колеснице робкой благоговейности. Сердце маленького зверька действительно растаяло, и маленькое животное было тронуто добрым и вдумчивым жестом молодого монаха. — Могу я называть тебя Астион? - спросил Иошито, явно испытывая глубокое уважение к могущественному и праведному ангелу Астиону, известному своим бескорыстным служением и храбростью в оказании помощи нуждающимся и подавлении зла. Он говорил о ценности сострадания и справедливости, которую воплощал этот ангел, и молодой монах увидел сходство между действиями и характеристиками животного и ангела. Именно поэтому имя Астион, воспринятое монахом, стало символом духовного пути, на котором он желал пройти рядом с этим неведомым созданием. - В честь ангела-воина Астиона, который известен своим бескорыстным служением и храбростью, он всегда готов встать на защиту слабых и подавить зло во всех его проявлениях! - проговорил Иошито, скрывая в голосе трепет. Выбор молодым монахом имени Астион тронул сердце маленького животного, его острые глаза и выражение лица неподвижно замерли, уже неудержимо отражая благодарность и благоговейную трепетность, когда оно посмотрело на молодого монаха, виляя маленьким хвостиком. Затем маленькое животное игриво лизнуло молодого монаха в щёку, эмоции и проявления радости, заключенные в этом нежном жесте, раскрылись перед взглядом монаха. Молодой монах улыбнулся, тронутый реакцией маленького животного, испытывая чувство связи с этим маленьким существом, которое теперь стало его верным спутником на духовном пути. Затем вскоре послышался тихий смешок из груди молодого монаха, словно музыкальная нота, звучащая в тишине. В этот момент время казалось замирало, раскрывая волшебные двери в сокровенный мир радости и беззаботности. Вскоре Иошито слегка вытер свою щёку. - Ладно, пошли, мистер Астион. - прошептал Иошито ярким, мягким голосом, словно волшебное колдовство, направляясь дальше по крошечной тропинке. А смутное осознание того, что они направляются в сторону соседней деревни, лишь придавало этому путешествию загадочность и таинственность кульминации. Приветливый ветерок ласкал лик монаха, словно пытаясь донести до него стрекот цикад и шёпот травы. Это мгновение стало символом новой жизни, возникшей из доверия и взаимопонимания между человеком и зверьком. Монах наслаждался её прекрасным ходом, погружаясь в размышления о прошлом и благодаря прошлому обретая силы для будущего. Всё вокруг было наполнено магией природы, которая, заложенная ещё в глубинах вечности, проникала сквозь каждую клеточку тела монаха. Его сердце было покорено этой гармонией, где взаимодействие человека и животного, пусть и маленького, создавало симфонию жизни. Монах не сомневался, что каждый шаг, каждое движение имели особый смысл, открывая его душе новые грани существования. Вскоре путь Иошито привело его в деревню, точно в тот момент, когда прелести вечера начали окутывать землю своим мягким привкусом. Эта деревня обладала особым шармом, который, несмотря на скромность и отсутствие роскоши, словно сам высокомерный аристократ, не позволял забыть о своём очаровании. Скромные деревянные дома, не богатые изяществом, восхищали своими красотами и притягательностью. Окутанные заботливо поддерживаемой внешней оболочкой и элегантным дизайном, эти дома отражали в себе неизменное очарование, которому не подвластны времена. Они словно заставляли восход солнца медленно притушить свои золотистые лучи в присутствии такой неподвластной времени элегантности. Жители деревни, как и их дома, гармонично сочетали в себе простоту и очарование. Заботливо заботясь о чистоте и порядке, они создавали ощущение единства и гармонии, пронизывающего каждый его уголок. Деревянный забор, как стражи, заботливо следившие за обороной деревни, не только был символом безопасности, но и служил настоящим украшением. Иошито исследовал окружающую его среду вместе со своим зверьком с пристальным вниманием и неожиданно наткнулся на сцену доброжелательности. Встретившая его семейная пара, взрослый мужчина и его жена, была исполнена радости и тепла, когда увидели Иошито. С улыбкой на лице они дружелюбно помахали ему рукой в знак приветствия. Зверёк, когда увидел их, слегка испугался и залез быстро в карман Иошито. Встреча ошеломила Иошито, но вскоре он понял, что его учитель, похоже, предоставил им знание о его прибытии и просил оказать ему встречу и заботу. Благодаря этому осознанию молодого монаха окутала неподдельная радость, он понимал, что находится в надёжных и добрых руках этих замечательных незнакомцев. Жена мужчины излучала милую и жизнерадостную улыбку, словно обращалась к Иошито, как к маленькому ребенку. Он, молодой монах, ощутил внутреннее раздражение, вызванное игривым отношением к нему. Понимая, что такие эмоции связаны с его юношеским видом и характером, Иошито несколько смутился от нежности, с которой женщина произнесла: "О, посмотрите, какой красивый молодой монах пришёл навестить нас!" Мужчина тоже поприветствовал его с тёплой улыбкой и нежностью в голосе, словно разговаривал с малышом. - Добро пожаловать в нашу маленькую деревеньку, Иошито. - гостеприимно произнёс он. Иошито немного неловко ответил: "Здравствуйте... Эммм... Спасибо за гостеприимство". Лёгкая стеснительность и нервозность овладели молодым монахом, когда он вновь взглянул на эту пару, обращающуюся к нему с такой трогательной нежностью. Мужчина был внимателен, наблюдая за небольшими переменами в поведении и отношении Иошито. Он осознал необходимость изменить свой подход к молодому монаху и начал использовать более мягкий и спокойный тон. - Ваш учитель рассказал нам, что вы планируете остаться здесь на несколько дней, это правда? - спросил он, вложив в свои слова доброту и заботу. Голос мужчины, ставший теперь мягким и нежным, изменился с игривого на уважительный. Жена мужчины тоже заметила, как молодой монах чувствовал некоторую неуверенность и дискомфорт в своём новом окружении. Она решила следовать примеру своего мужа и также прилагала усилия, чтобы соответствовать манере говорить и поведению молодого монаха. — Да, это правда. - сказал Иошито, подтверждая слова мужчины о его планируемом пребывании в деревне на несколько дней. Молодой монах по-прежнему ощущал себя застенчивым и неуверенным, так как не привык общаться с другими людьми за пределами монастыря. Он стеснялся и нервничал, отводя глаза и ощущая себя неловко в присутствии этих незнакомцев, которые так тепло и уважительно обращались к нему. Вновь мужчина и его жена снова заметили стеснительность и неуклюжесть молодого монаха, будто олицетворение скромности, которые виднелось так же в его движениях и глазах. Осознавая это, оба они решили приблизиться к нему с невероятным уважением. Женщина старалась быть лёгкой и позитивной в своём поведении, в надежде, что молодой монах почувствует себя комфортно рядом с ней. — Кстати! Как долго вы обучаетесь в монастыре? Вы выглядите так молодо, я бы предположила, что вы недавно встали на этот путь. - предположила она, стремясь найти общую тему для разговора, знакомую и удобную для юного монаха. — Хм? Хех... На самом деле, я вырос в монастыре. - мягко ответил Иошито, как будто объясняя свою застенчивость. Молодой монах рассказал о своём детстве, проведённом в монастыре, где единственными его близкими людьми были монахи и его учитель. Это говорило о том, что его первые годы жизни были полны одиночества, что, вероятно, способствовало отсутствию у него социальных навыков и уверенности в себе в общении с незнакомцами. Благодаря сопереживанию и интересу женщины к его истории, молодой монах разговаривал все откровеннее. - Должно быть, для вас была очень тяжёлой и одиночной жизнью - жить в монастыре без родных и друзей. - сочувственно произнесла она. Мужчина, похоже, заметил мягкость женщины и начал вести себя покровительственно по отношению к Иошито, стремясь защитить его от боли и одиночества, которые он испытывал много лет назад. — Хм... Да, возможно, это так. Но я вполне счастлив, что рос в монастыре и что меня воспитывал мой учитель. - ответил Иошито после некоторой задумчивости. Он относился к теории женщины с достоинством, но всё же находил утешение в том факте, что его детство и юность были наполнены заботой наставника, который указывал ему путь и поддерживал его. Женщина медленно кивнула, расценивая его слова как полные зрелости. - Действительно, хороший наставник может положительно повлиять на нашу жизнь, научив нас проявлять сострадание и великодушие по отношению к нуждающимся. - ответила она, ощущая, что его ответ отражает немалую мудрость для его юного возраста. Продолжил на этот раз мужчина, стараясь создать комфортное настроение: "Я думаю, пришло время вернуться домой. Уже темнеет, пойдём, Иошито", - сказал мужчина и улыбка появилась на его лице. Молодой монах Иошито, внимательно взглянув на темнеющее небо и ощутив приближение холодной ночи, без колебаний принял заявление мужчины о необходимости войти в их дом и кивнул, а затем пошёл за ними. Рядом с новыми опекунами Иошито подошёл к деревянной постройке, которая с трудом отличалась от остальных скромных, но красивых домиков, расположенных в этой мирной деревушке. Супруги, открыв дверь, мгновенно погрузились в таинственное и живительное присутствие Иошито, который вошёл в дом следом за любезными хозяевами. Сердце монаха заполнилось ощущением спокойствия, а обстановка комнаты, в которую он попал, радовала глаз своей простотой и уютом, отдавая манящим и расслабляющим излучением. Как только они устроились внутри, Иошито осмотрелся и заговорил, обращаясь к доброму мужчине и его жене. Слова его звучали воздушно и легко, словно тысячи бабочек распустившихся крыльев танцевали в их ухе. - У вас очень красивый дом. - тепло сказал Иошито, словно вся вечная красота мира сконцентрировалась в этом одном здании. Его голос звучал приятно, словно симфония взлетая над пасторальными холмами. Пока он говорил, Астион вылез из его кармана и с лёгкостью перепрыгнул на его плечо, словно шелестящий ветерок, играющий с ветками растущих деревьев. Астион, взирая на хозяев дома и на сам дом, словно исследуя новый мир, наполнив комнату лёгкостью и игривой любопытностью. — Кстати, я забыл спросить, как вас зовут? - спросил Иошито, прищуриваясь от любопытства. Он жаждал узнать их имена, словно они были ключом к глубинам их души. Доброжелательная улыбка появилась на лице мужчины и его жены, окутывая их словно ласковым летним ветром. — Для нас большое удовольствие принимать в нашем доме такого доброго, вежливого и обходительного молодого человека, как вы. - весело ответила женщина. Её слова были словно песней, наполняющей комнату нежностью и благословением. Они расцветали от радости, ощущая привязанность к Иошито, и были поражены его мудростью и зрелостью. Молодой монах, несмотря на отсутствие навыков социального взаимодействия, проявлял оказывать настоящую заботу о благополучии других, словно цветок, открывающийся на рассвете. - Меня зовут Зубаир, а это моя жена Мирена. - сказал мужчина, прозвучавщие его слова были словно чистые источники воды, подпитывающие жизнь и благосостояние. Иошито понимающие кивнул и улыбнулся шире, услышав имена этой пары. Они были словно мелодия, затушевывая каждое сердцебиение и наполняющая его радостью и восторгом. - У вас очень красивые имена. Думаю, моё имя вы уже знаете. - сказал Иошито, его слова вибрировали словно струны фортепьяно, раскрывая тонкий слой счастливых эмоций. - Я был рад познакомиться с вами. - продолжал он, глядя на пару с мягкой улыбкой на лице. В его глазах отражалась благодарность и признательность, словно они были звёздами, зажигающими небеса над их головами. Исходящая от Иошито искренняя благодарность наполнила комнату атмосферой гармонии и теплого гостеприимства. Супруги были тронуты словами молодого монаха и его искренним и смиренным выражением благодарности. Эти слова наполнили их сердца радостью и довольством, словно ползучая лиана, облепившая их душу. - Это для нас исключительное удовольствие. - сказал Зубаир, его глаза излучали тепло и сострадание, словно свет в золотистом закате. В их голосе звучала нежность, окутывающая Иошито словно нежный туман. Мирена вскоре с необыкновенной тонкостью заметила маленького зверька, уютно устроившегося на плече Иошито. Её сердце, осенившееся тенью любопытства, застучало с новыми эмоциями. - Ух, а это кто? - прошептала она с таким благообразием взгляда, словно открывала сокровенные страницы древней легенды. Иошито устремил свой взор на Астиона. — Ах, это... Это мой домашний питомец. - загадочно прозвучали его слова, словно таинственный шёпот времени. - Правда, не знаю, какого рода животных он конкретно принадлежит, но его обаятельная внешность окутывает его загадками. Но я надеюсь, что вы не возражаете, если он тоже займёт место в ваших святых стенах? - произнёс Иошито, обрамив слова неуловимой долей сомнений. В ответ на его загадочные слова, Мирена, сияющая в своей красоте, наполнила воздух словами гармонии и согласия. - Согласна... очень мило! - прошептала она, вольно опустив свои глаза на сверкающий мех создания. - Нет, мы не возражаем! Пусть живёт! - рассеялося было в пространстве, обретая силу священной обетованности и аккуратно приблизила руку к Астиону, начав его аккуратно гладить. Астион, проникнутый запахом искренности, внимательно изучил образ Мирены. Он мог укусить, чтобы запечатлеть её образ в своей памяти крепче, но резко постиг основы благоразумия, понимая, что ранить её столь нежную и грациозную душу было бы неоправданным. Он ограничился одним лишь прикосновением к её руки носом, позволяя аромату символически запечатать их сближение. В знак благодарности и одобрения, Астион пронзил воздух коротким писком, словно хрустальный звук нежной гармонии. Это заставило Мирену тихо посмеяться и умилиться. После умиления Мирены над питомцем Иошито, на её губах возникло восклицание. - А кстати! Чуть не забыла! Я могу приготовить что-нибудь на ужин, хочешь? - невинно произнесла она, сверкая глазами в направлении молодого монаха. Мирена мечтала, что этот предложенный ею жест успокоит Иошито и заставит его чувствовать себя как дома. И монах, откликнувшись мгновенно, кивнул головой на приглашение жены Зубаира поужинать, испытывая при этом ощущение благодарности и ещё счастья за возможность принести свой вклад в трепетную вечернюю трапезу. — Если хотите, я могу помочь с ужином. - сказал Иошито с величайшей вежливостью и дружелюбием, несущими в себе признательность за полученное предложение и радость от возможности принять участие в общей деятельности на кухне. Мирена почувствовала себя тепло встреченной словами молодого монаха и с нежностью ответила: "Конечно, мы были бы бесконечно признательны за вашу помощь!". Она была несказанно счастлива и поражена готовностью Иошито внести свой вклад и стать частью приготовления великолепного ужина. Для Мирены это казалось поистине трогательным зрелищем – наблюдать, как молодой монах сам предлагает свою помощь и таким образом выражает свою безграничную благодарность. Зубаир и его жена, участвовавшие в незримом танце душ, видели, как множество людей непрерывно входило и выходило из их дома, но ни одного из них не отличала такая доброта и невинность, как у молодого монаха. Это тронуло их сердца настолько глубоко, что они не смогли не начать ценить его общественность во всех её проявлениях. В глазах Зубаира и Мирены отразилось умиротворение, проникнутое неиссякаемым уважением и восхищением перед этим молодым монахом. Иошито вскоре начал участвовать в приготовлении пищи на кухне вместе с женой Зубаира. Его стремление следовать её инструкциям было безупречным, словно он строгим складочным листом книги прилипал к каждому указанию, пытаясь донести аромат и воссоздать деликатесность каждого ингредиента. Вся его энергия была уделена этой задаче - чтобы блюдо, созданное их руками, оправдало все ожидания. Он сосредоточенно смотрел на свои движения, словно ставший одним с поверхностью кухонного стола, искусно выдерживая все творческие эксперименты. В его деятельности нечто рыцарское, словно он сражался в битве с невидимыми дефектами, чтобы достичь величественной гастрономической нирваны. Мирена наблюдала за молодым монахом с затаённым увлечением, словно он был проектом её собственного создания. Её глаза ласково спускались по его движениям, словно вокруг него вереницей брата воина. Её заботливость не проистекала из сомнений в его кулинарных способностях, а была связана с чистой желанием поддержать и помочь, если возникнет нужда. — И так, мой мальчик, - начала говорить жена Зубаира. - в начале, тебе потребуется взять это "древнее лезвие", тоесть нож для фрезерования, и тщательно дезинфицировать его. Погрузи его в мощный раствор, чтобы увериться в его стерильности. Только после этого приступи к следующему этапу. Очисти и нарежьте 5 красных луковиц, обращаясь с ними с особой изысканностью. Удали все 40 косточек с тщательностью, подобной ювелиру обрабатывающему самые ценные камни. Итак, теперь, в большой миске смешай 2 стакана горячей воды с 1 стаканом сахара. Ощути, как сахар тает, создавая огненную сладость. Далее, "немного подогрев" и взбей. Внеси в этот желтоватую смесь одну столовую ложку мёда "пчелиный ямин" - сладкого, словно нектар богов. Добавь щепотку молотой корицы "царь", эгоистичного вкуса, мягкого и захватывающего каждую частичку твоего сердца. Затем разбей три крупных яйца в отдельную миску и ловким движением смешай их с половиной стакана, пока не образуется словно гладкая река крема. Постепенно, словно капелька влаги нарисовала каждую букву, добавь получившуюся яично-масляную смесь в миску со сахарным сиропом и корицей. С осторожностью, словно вихрь, перемешай все ингредиенты, чтобы создать гармоничное созвучие вкусов. Подготовь великую миску, высыпь туда три стакана муки "жирный метьян" - неизменный союзник в каждом великом кулинарном произведении. И добавь в неё половину чайной ложки разрыхлителя "волшебный порошок" - сущность, придающая лёгкость и объём каждому замечательному созданию. Постепенно соединяй лепестки сахара и промасленной мягкости, добавляя сухую муку к жидкой, искренне и божественно смешивая их, чтобы не возникало даже малейшей тени комочков. Тесто должно быть гладким, словно нежный шёлк, и однородным, будто сливки выполнили танец единства. Перед тобой расстилается кулинарное полотно, и теперь аккуратно извлеки тесто из миски, ощутя вкусную плотность в своих руках. Раздели его на две равные части, словно разделение тайны на две симметричные половины. Из каждой половины сформируй шарики, большие и маленькие, которые будут преображаться в ароматные волшебные конфеты. Покрой противень пергаментной бумагой, словно ложно искушающий путь к запретным сказочкам. Расположи большой шар на противне, словно солнце на своём троне, и аккуратно выложи нарезанный норадек, каждый кусочек как символ природной красоты, - жена Зубаира говорила быстро, словно ручьи, с которых льются горные стоки. Она передала Иошито массу инструкций, сквозь которые он должен был пройти с упорством. Молодой монах оказался достаточно умел, чтобы не отставать. Очарованный этим новым миром Астион не смог удержаться на плече Иошито и, спрыгнув, побежал в шокетк Зубаиру, словно не смог вынести весь этот набор информации. Вскоре пирог был почти готов и Мирена сказала: "Хорошо. Теперь накройте фрукты небольшим шариком из теста", прозвучала её команда. Кружевной шаль нежного теста растворилась на кончиках пальцев Иошито, готовясь венчать фрукты изумительной нишей. Разбитое яйцо медленно стекало в миску, словно прозрачная река воспоминаний. Мирена вилкой насыщала его вихрями движений, придавая яйцу изумительную мягкость и воздушность. Она снова призывала Иошито, произнося слова, словно нашептывая ими загадки таинственной природы, - аккуратно нанесите полученную яичную смесь на поверхность пирога и выложите фруктовые шарики - зазвучало в пространстве её нежный голос. Иошито действовал неотразимо и мгновенно. Быстрота и точность его движений напоминали виртуозное исполнение мастера на струнах скрипки. Края теста осторожно соединялись, словно души, обретающие своё счастье в объятиях. Фрукты, олицетворение природы самой изумительной, восхищенно ожидали своей участи - стать частью этого незабываемого кулинарного шедевра. Мирена внимательно следила за процессом, как мудрая великанша, сторожащая сокровища. Вскоре, как волшебство, пирог был готов стать той изысканной симфонией вкуса и аромата, которой будут наслаждаться утомлённые души. Мирена осторожно взяла пирог в свои ладони и его стройное тело из теста сокрылось в объятиях уже разогретой печи. Тишина окутала комнату, будто собираясь поклониться созданному произведению. Запах первозданных фруктов соединился с ароматом душистого теста, создавая силуэт невероятного золотистого цвета. — Теперь нам, вероятно, следует накрыть на стол, пока печётся пирог, так что давайте сделаем это побыстрее, - сказала Мирена и улыбнулась, заговорив с Иошито непринуждённым тоном, чувствуя удовлетворение от усердия молодого монаха и его готовности помочь на кухне. Молодой монах согласился и работал вместе с Миреной, быстро и эффективно накрывая на стол для вечерней трапезы. Молодой монах был искусен в этой работе, проведя большую часть своего времени в монастыре, расставляя столы и стулья и выполняя другие мирские задачи. И погружаясь в разговор с Иошито, Мирена уловила в его непринужденном тоне нотки искреннего уважения и восхищения. Чувствуя удовлетворение от усердия молодого монаха и его готовности помочь на кухне, она не могла удержаться от радостного мерцания взгляда. Молодой монах, благодарный за доверие, принял приглашение Мирены к совместной работе и скомандовал своими мягкими движениями. Он проявил невиданную ловкость и быстроту, словно владел магическим даром создавать красоту и порядок. Каждая чашка, каждая ложка оказывались точно на своём месте, словно устремлённые в совершенство образы, искусно вырезанные из благородного мрамора. Молодой монах, проводивший большую часть своего времени в монастыре, выполняя мирские задачи, был своего рода мастером в этом пределе искусства. Он буквально танцевал с порционными тарелками и столовыми приборами, словно невидимый партнёр в ритме безмятежной музыки, скрывающейся в душе монастырской кухни. И вместе с Миреной, молодой монах томно склонился над столом, их движения слились в гармоничный танец его служебной добросовестности и её женственности. Ни одна деталь не осталась без внимания, ни один разглаженный складочкой скатерти украшенный нежным цветочным орнаментом не позволил своим глазам споткнуться о неряшливые детали. И так, стол был накрыт для вечерней трапезы, словно букет свежих цветов, распустившихся на приморской поляночке. Он восхищал своей элегантностью и вызывал желание прикоснуться к каждому его элементу, словно к произведению искусства, созданному вдохновленной душой. Поставкой каждого стула, каждой чашки и тарелки Мирена и Иошито переместились в мир, где эстетика и порядок воспевались наравне с духовным совершенством. Их работа, этот кратковременный шедевр, стал символом преображения простого пространства в величественное проявление гармонии и красоты. Вскоре, через час, после того как Мирена проверила готовность пирога, она, надев свою варюшку, осторожно извлекла его из пылающей печи. Пирог был идеально испечён! Мирена аккуратно поместила его на стол, наполнив комнату ароматом свежей выпечки. Иошито спокойно и уверенно присел за стол, вливаясь в беседу с остальными, а его зверёк подбежал к Иошито и забрался ему по одежде к нему на колени. Иошито полностью ощущал себя комфортно и расслабленно в этой приятной атмосфере, наслаждаясь общением, пока пирог медленно остывал. Однако, вскоре ему захотелось задать вопрос, который мог показаться немного странным, но он всё же решил спросить. - Кстати, у вас есть дети? - неуверенно спросил Иошито, обращаясь к Мирене и Зубаиру. Он с любопытством ожидал ответа, но его любопытство быстро превратилось в смущение, когда он осознал потенциальный подтекст, скрывающийся за его вопросом. Впав в неловкость, Иошито добавил: "Я имею в виду... Вы не обязаны отвечать, если не хотите" - Упоминание о детях вызвало тревогу и неловкость у молодого монаха, потому что он не желал вторгаться в какие-либо трагические или горестные истории, которые могли скрываться за этим вопросом. Однако, Мирена, первой ответившая, ответила мягким и добрым смехом, показав, что она находит вопрос Иошито забавным, вместо того чтобы обидеться или озабочиться им. — Это очень проницательное наблюдение с твоей стороны, мой мальчик. Да, у нас действительно есть дети, - произнесла Мирена с теплой и дружелюбной улыбкой, не чувствуя обиды от честного и прямолинейного вопроса Иошито. - И мы бы с удовольствием познакомь вас с ними за ужином! Я сейчас их позову - радостно добавила она. Иошито вздохнул с облегчением, ощущая уверенность в том, что в этой семье не было ничего трагичного или грустного, во что он следовало бы вмешиваться. - Да, я был бы не прочь познакомиться с ними поближе. - ответил Иошито, почувствовав себя наконец-то спокойным в этой ситуации. Мирена встала и направилась куда-то в коридор, чтобы позвать своих детей. Иошито ожидал с нетерпением встречи с этими замечательными ребятами, восхищаясь тем, как легко и открыто эта семья приняла его в свой круг. Этот вечер обещал быть не только великолепным ужином, но и новым началом прекрасного и искреннего знакомства. Вскоре, спустя время, Мирена вошла обратно в комнату, смешавшись обратно с сумбурным вихрем радости. За ней неуклюже шагали двое маленьких детей, их глаза горели при мысли о пироге. Радостным голосом они забежали к столу и неуклюже устроились, намереваясь вкусить обещанный угощение. Сердце Мирены пульсировало в такт с их счастливыми маленькими сердцами. Она осторожно опустилась на своё место, подталкивая стул тихим скрипом, чтобы разделить на равные порции остывший пирог и приоткрыть нараспашку двери к чудесам. Но среди благоухающих ароматов и заботливых жестов, одному созданию пришлось быстро передёрнуться. Зверёк на первых аккордах рифмы был лишь удивлён, но, взяв в поле зрения маленьких созданий, исступленно вскрикнул и в ужасе скрылся в недрах кармана Иошито. Перед его изумленными глазами предстал образ двух беспечных детей, готовых затереть его в пояснительной речи о судьбоносности пудры. Ох, дети — неисчерпаемый источник бездонной энергии и игривости! Иошито смотрел на маленького мальчика и девочку, которые с нетерпением вытянули шею, стремясь узнать больше о новом, загадочном посетителе - Иошито и заодно опробовать сладости, соблазнительно расположенные на столе. — Привет, мы дети Зубаира и Мирены, меня зовут Иван! - с энтузиазмом воскликнул мальчик, словно он был героем сказочных приключений. Иван - ребёнок, похоже, самый старший. Он выглядел на свои десять лет преисполненным незаурядных качеств. Его маленькая ручка, протянутая для вежливого рукопожатия, казалась такой изящной и утонченной, словно вылепленной из самого изысканного мрамора. Иошито мгновенно привлекла милая и невинная внешность Ивана. Он усмехнулся тихо и представился малышам, словно олицетворяя доброту и мудрость, его голос звучал так мягко и тепло, что слова легли на сердца детей, как пушистое облачко на счастливые кроны. Иошито аккуратно взял Ивана за руку, и спокойно, и нежно пожал её, ощущая в ней нежность и чистоту детского сердца. — Ох, здравствуй, Иван. Меня зовут Иошито, и я монах. Я очень рад познакомиться, - произнёс он искренне и тепло, словно его слова были проникнуты вселенской мудростью. — Я Мила, - произнесла маленькая девочка, чья застенчивая и милая улыбка озарила всю комнату. Из её глаз проглядывала искра интереса и желание познакомиться поближе с этим прекрасным молодым монахом. Девочке было не больше пяти лет, но в её глазах уже зрела мудрость и доброта, словно олицетворение нежной розы среди колючего кустарника. Иошито продолжал разговаривать с нежной теплотой и вдруг его взгляд притянул девочку с мягкой улыбкой. - Привет, Мила, - произнёс Иошито тихо и ласково, словно его голос был призрачным шелком, который расстелялся по душе девочки, окутывая её невидимыми объятиями. Такое живое и настоящее присутствие детей подействовало на Иошито, словно лучи солнца, проникающие сквозь тучи, озаряющие мир своим теплом и радостью. Иошито ощутил, что эти двое детей глубоко завладели его вниманием. Они задавали много вопросов и проявляли неподдельное любопытство. Каждое их движение и каждое слово дарили молодому монаху новые ощущения и эмоции, словно слитые в праздничном танце гармонии. — Итак, ты правда монах, да? Чем ты занимаешься как монах? - с любопытством спросил Иван, его голос всё ещё был полон очарования и удивления. Светлые волосы венчали его юные черты, а взгляд его глаз проникал прямо в душу. Иошито, покоившийся на скамейке в тени монастырского сада, улыбнулся в ответ на его вопрос. — Нам всегда было интересно узнать о монахах. - вмешалась Мила. Её пышные каштановые волосы окружали её лицо, словно аурой нежности и искренности. Иошито посмотрел на неё с лёгким удивлением, немного улыбаясь и понимающе кивая головой. Наполнив воздух тишиной, Иошито начал говорить мягко и изящно, словно таинственные переливы полумрака в храме перед иконой. Каждое его слово проникало в души юных слушателей, погружая их в мир древних тайн и мудрости. — Ну, я изучаю священные писания, - начал Иошито, слегка задумчиво опуская глаза. Его голос звучал понимающим и внимательным, словно тихий покровитель душ. - Как монах, мы часто читаем и практикуем, чтобы стать мудрее. Мы находимся на пути священства и благословения, работая над тем, чтобы приносить мир и счастье другим через наши учения и руководства. - Олицетворение мудрости пронизывало каждое его слово, словно поток света, ласкающий сердца наполняемые мудростью и истиной. Ребята внимательно слушали и, словно пчелы собирающие пыльцу, улавливали каждую мысль и суть его объяснений. Их глаза сияли пониманием и интересом, а сердца их были готовы раскрыться перед источником мудрости и духовного покоя. - Монахи - это великие блюда умиротворение, - продолжил Иошито, словно переливающийся ручей, который наполняет души верующих своими рассказами. - Мы погружаемся в покой молитв, стремясь к возвышенному состоянию, чтобы пробудить в себе и других глубокую гармонию и смирение. Таким образом, мы воспитываем в себе трезвость и духовное равновесие, которые затем способны вносить свет и добро в мир, - Иошито с улыбкой посмотрел на Ивана и Милу, их лица словно отражали сияние истины, которую они только что услышали. - Монахи - это звёзды на небе пути к вечности, - заключил Иошито, и его голос зазвучал как обертон колокольного звона, который призывает к умиротворению и самопознанию. - Мы идём по тёмным тропам жизни, озаряя путь благими делами и добротой. Наша цель - просветить души и наполнить их эхом истинного блага, - Мальчик и девочка смиренно кивнули, словно торжественно принимающие эту священную истину. В их глазах горел огонёк надежды и почитания, словно готовые зажечь свет своих душ и залить мир своими благими делами. Иошито улыбнулся им, словно добродушный наставник, показывающий им правильный путь. Мила, вскоре, не смогла удержаться от своего вопроса и всё же громко спросила: "Если вы на пути к тому, чтобы стать священником, значит ли это, что вы навсегда останетесь жить в монастыре?" - задала она свой вопрос, её голос проник до самых глубин души и был полон искреннего любопытства. Монах поднял бровь, отражая в своём взгляде лёгкое недоумение перед неожиданным вопросом маленькой сестры Ивана. И в ответ на её замечательный вопрос, и Иошито продолжил говорить мягким и терпеливым голосом, который казался пронзающим густые покровы сомнений. — Ну, да. Ты правильно подметила, Мила. Однако, я не священник, я монах. Между нами есть разница, - сказал он, словно соломинкой подталкивая мысли детей в сторону истины. - Священники, они, как светильники, облекают в свет истину и защищают обитель от вторжения зловредных сил, включая демонов. Мы, монахи, же загружены иным предназначением. Мы обращаемся с священными писаниями, впитываем мудрость, идем по святому пути, стремясь получить благословение самого Всевышнего, - завершил своё объяснение Иошито, словно продолжая рассказывать сказку вечной истины на самой границе между реальностью и фантазией. Дети впитывали каждое слово, как драгоценные капли росы, падающие на их голодные души. Дети внимательно слушали слова Иошито глотая каждое его объяснение о различии между священниками и монахами. Их головки закивали в знак согласия, словно подтверждая понимание. Но в то же время, они не могли удержаться от дальнейшего углубления в разговор с монахом. Иван задал весьма серьёзный и интересный вопрос. — Так значит, демоны реальны? - произнёс он, в глазах его промелькнуло выражение озадаченности. Иван, очевидно, испытывал смесь любопытства и тревоги по поводу существования таинственных демонов. Иошито мгновенно уловил нотки беспокойства и страха в голосе ребёнка. Он старался отвечать терпеливо и мягко, стремясь снизить тревогу детей и при этом пробудить в них более позитивное отношение к сверхъестественному. — Да, демоны действительно существуют, - произнёс он, а его слова звучали как приятная мелодия. - Однако, не стоит так сильно переживать. Демоны редко нападают на деревни, ведь деревни хорошо скрыты и находятся очень далеко. И, знаете, я верю, что не все демоны и монстры являются злыми. Возможно, в них пребывает и что-то доброе, - добавил он с надеждой привнести немного успокоения в души своих юных слушателей. Дети впитывали его слова, словно солнечные лучи освещали их умы. Их страхи и тревоги начинали сменяться более сбалансированным взглядом на духовный мир. Свет в душе их воспламенялся, раскрывая их сердца искреннему пониманию вселенского порядка. Ведь Иошито был для них что-то вроде наставником, который не только внушал знания, но и дарил благодать, окутывая детей своим покровительством. Глаза Милы и Ивана засияли от удивления, их взгляды отражали доставшуюся им информацию, словно редкие драгоценные камни на ярком солнце. Она была явно очарована, её сердце охватило настоящее восхищение, но, возможно, оно было сопровождено и небольшой долей встревоженности. - Итак, демоны существуют и скрыты, но... Существуют ли ангелы? - продолжал Иван расспрашивать, его взгляд был озадаченным, и его лицо выражало любопытство и стремление понять это новое понятие невидимых сверхъестественных сил. Иошито утвердительно кивнул, отвечая на вопрос мальчика. Уже эта беседа оказалась для Иошито интересной, ведь он смог разделить с ребятами свои духовные и сверхъестественные взгляды, которые так распространены в мире мудрых монахов. — Да, ангелы, безусловно, существуют и реальны, точно так же как боги или серафимы. Они излучают свет и защищают нас, словно стражи небесного царства, - твёрдо подтвердил Иошито. В его словах звучала неопровержимая уверенность, которая не оставляла места для сомнений или скептицизма. Иван и его сестра не могли оторвать взгляды от монаха, словно он открывал им новые горизонты знаний и открывал двери в другие миры. В их воображении рождались невидимые крылья ангелов, окружающие их сияющим светом и оберегающие от зла. Вместе с Иошито они погрузились в мир таинственных существ, которые пронизывали пространство между небом и землей, и осознали, что существует многое, что не может быть объяснено обычными словами или осязаемыми предметами. Открыв миры неизведанного, они открывались новым возможностям, связанным с верой в небесные силы и их собственную силу проникновения в удивительную самостоятельную жизнь. — А значит ли, что ангелы присматривают за нами и защищают нас? - спросила Мила. Иван, всегда стремящийся быть наравне с сестрой, прибавил: "Так что это означает, что сейчас какой-то ангел охраняет меня, пока мы говорим?" Такие необычные вопросы застали Иошито врасплох, но они живо отражали искреннее и невинное любопытство детей. Благородное задание легло на плечи молодого монаха - найти ответы, способные удовлетворить и удивить их детские умы. Вопросы Милы и Ивана пробудили в нём восхищение перед обаянием их невинной души. — Э-э-э-э, не совсем, - неуклюже начал Иошито, но внезапно их разговор был прерван Миреной. Её голос звучал мягко, однако в нём прослеживалась решительность. — О, хватит болтать. В противном случае еда остынет, и нам скоро нужно будет отправляться спать. - сказала она, внушая им намёк о необходимости завершить разговор. — Ох, мне очень жаль. - неловко сказал Иошито, он извиняюще улыбнулся, осознавая свое увлечение этим загадочным диалогом. Его душа была охвачена счастьем, что он смог вызвать у этих детей столько любопытства и восхищения перед прекрасными тайнами этого мира. Дети, посмотрели на Мирену с небольшими печальными глазами. Они были несколько разочарованы, когда их матерь прервала их любопытство. Однако, они не сказали ничего против воли поесть и лечь спать. Жадно, но молча они начали подносить себе куски пирога к губам и расслабленно замечали его вкус на своих языках. Каждый кусок, казалось, пробуждал в них некую радость и блаженство. Вскоре все дети насытились, и Мирена начала отправлять их спать, чтобы они могли восстановить свои силы после напряженного дня. Дети, счастливые, улыбались и прощались с монахом, с ножками уже устремлёнными к своей комнате. Покинувшись в комнату, эти маленькие существа блистали счастьем. Мирена, вскоре, отведя детей спать, подошла к Иошито, она излучала доброту в каждом слове, произнесённом ей: "Благодарю тебя, что развлёк моих детей. Я уверена, что они нашли удовольствие в общении с тобой". Её мягкий и сердечный тон выражал глубокую признательность молодому монаху за его усилия по поддержанию дружественных отношений с детьми. Иошито слушал Мирену с волнением, его внимание было приковано к её словам. Его щёки легко покраснели, и он почувствовал себя некоторым образом смущённым при её комплиментах. Однако, он также был благодарен, потому что это свидетельствовало о признательности её доброго сердца к его усилиям по развлечению её детей. - Эм, не стоит благодарности, - тихо произнёс Иошито, его голос колебался и был полон сомнений, так как он пытался выразить свою признательность за её доброту, а также уменьшить свою собственную роль в происходящем событии. А затем Иошито добавил с лёгкой улыбкой на лице: "Я очень люблю детей. Хотя, возможно, это потому, что я сам всё ещё... ребёнок". Его слова прозвучали искренне и проникливо, словно исповедь великодушного добродушного человека, который безусловно покорил сердца всего окружающего. Мирена не смогла удержаться от лёгкого смеха, заполнившего просторную кухню наслаждением. Её сияющие глаза наполнились приветливыми искрами, а её изящные губы слегка приоткрылись, воплощая в себе выразительную улыбку. — Да, в тебе есть что-то невинное и детское, несмотря на твой возраст, - сказала Мирена, словно раскрывая сокровенные тайны его души. Её голос звучал тихо и нежно, слова нежно ласкали присутствующих ушей. Мирена продолжала, не отрывая своего красивого взгляда от Иошито. - Твой добрый и нежный характер - это то, что нам в тебе нравится, - в её словах звучала неподдельная искренность, словно она открыла перед ним все свои чувства и мысли. Мирена была искренне благодарна Иошито за его душевную искренность, и благодаря этому, в ее тоне не было ни капли покровительства или сарказма. Иошито внезапно почувствовал, как его сердце теперь билось ещё сильнее, а щёки ещё сильнее облачились в покрасневший оттенок смущения. Он не привык получать похвалу от окружающих за свою невинную и чистую натуру. Сейчас же, он испытывал себя неловко, даже немного смущенным, но благодарным одновременно, как переделанная душа, изящно взывающая к неожиданным эмоциям и ощущениям. — Да, в свои 18 лет ты действительно очень подходишь под ребёнка, как по внешности, так и по характеру, - произнёс Зубаир, склонившись над своей чашкой чая. Взгляд его устремился вдаль, словно он погрузился в размышления о молодости и её прекрасном беззаботном мире. Во время этого разговора Иошито, молодой монах, ощутил, будто время поверило в его иллюзию и признало его действительность. От одного только предположения Зубаира о его 18-летнем возрасте, молодого монаха охватило некоторое удивление. Хотя это было понятно, почему он так подумал про возраст Иошито, ведь исключительно взрослые люди имели только право отправиться в одиночную дорогу. — Гм... Господин... - Раздался тихий и лёгкий шёпот иллюзии, когда Иошито попытался объяснить свой возраст, придерживаясь всегдашнего уважения и этикета, которые столь проникливым образом присутствовали в его речи. - Я несовершеннолетний, - мягко продолжил Иошито, опять же приглушив голос и делая его почти едва слышным шёпотом. В тот момент выражение лиц Зубаира и Мирены совершенно изменилось. Радостная улыбка на лице Зубаира и его голос сразу же приняли серьёзное оттенение, когда он узнал, что Иошито был несовершеннолетним. — Ох? Эмм... Прости, прости, мой мальчик, я ошибся в своих предположениях о твоём возрасте, - быстро и искренне прошептал Зубаир. - Сколько тебе, на самом деле, лет? - Осторожно разбившись на слова, эти вопросы, вырываясь из уст Зубаира, в горле осыпались искристыми перлами. Неуверенность и какая-то давняя память, прошедшая через просеивающий песок времени, выражались в его словах. Нежная улыбка мигнула на лице Мирены, словно звёздный луч покоился на её губах. Она нарушила тишину и безмолвия кухни, притаившего в себе многочисленные тайны, сказав: "По какой-то причине, я также помню, что твой учитель, кажется, сказал, что тебе 18 лет. Похоже, мы неправильно запомнили твой возраст, мой мальчик". Иошито, ощутившая прикосновение оброненных бременем слов Мирены, испытал внутреннее облегчение. Чувство мушкетерской солидарности окутало его сердце, когда жена Зубаира подтвердила, что всё в порядке, а они просто ошиблись, кажется, запомнив его возраст неправильно. Монах задержал дыхание с облегчением, словно моряк, отвергнутый штормом, обнаружил берег, где он мог спастись от пугающих волн. Затем, вскинув голову, взгляд Иошито встретил тот, приземистый и скрывающийся в неглубоком подземелье страх. - Всё в порядке, - в этих тихих словах, медленно и нежно произнесённых, как будто ласкающая похвала лунного света, гасился всё возникающее беспокойство. И далее, опираясь на свою веру и внутреннюю мужественность, он произнес такие слова: "Мне пятнадцать лет". Речь прозвучала прямолинейной, с чёткостью и решимостью, которой не было места для сомнений или непонимания. Верность себе и своему возрасту проплескнулась сквозь его голос и, словно солнечный зайчик на поляне, укрытом дымкой морского бриза, озарило потайные уголки затронутых душ. Лицо Зубаира стало ещё более серьёзным при этой неожиданной информации. Он встревоженно переглянулся через стол и пристально посмотрел на свою жену, чьи глаза свидетельствовали о глубоком беспокойствии и понимании, как будто она читала мысли молодого монаха. — Прошу прощения за недоразумение, - мягко, но твёрдо проговорил Зубаир, его голос звучал заботливо и внимательно, - я думаю, мы должны предоставить вам комнату на ночь, вам так не кажется? - Молодой монах на мгновение опешил от такого предложения. Струи благодарности и признательности пронеслись по его телу, словно тёплый ветерок на весеннем поле. Он от всей души выразил благодарность Зубаиру и его жене за щедрость и гостеприимство. — О да, я был бы очень благодарен за это! - тихо проговорил Иошито, его голос звучал скромно и признательно. - Спасибо вам за вкусный ужин, - добавил он, ещё раз выразив благодарность за гостеприимство и щедрое предложение. — Без проблем, юный монах, - ответил Зубаир, его тон звучал искренне и понимающе. - Ты показался мне порядочным человеком, и у нас есть свободная комната. Кроме того, ты несовершеннолетний, и мы не хотим, чтобы у тебя возникли неприятности из-за того, что ты гуляешь поздно ночью. - Иошито испытал глубокую благодарность за это предложение. Он ощущал себя желанным гостем среди этих добрых и внимательных людей, словно его встретила семья, которую он никогда не имел. — Мы покажем вам вашу комнату и объясним некоторые правила поведения в доме, прежде чем лечь спать, - продолжил Зубаир своё объяснение, встав, демонстрируя свою доброту по отношению к молодому монаху. Молодой монах был в восторге и кивнул в ответ на предложение мужчины отвести его в комнату, в которой он будет жить, и дать ему общее представление о правилах поведения в доме. Иошито быстро встал тоже и последовал за Зубаиром в комнату, обращая внимание на каждое слово правил, которые произносил мужчина, чтобы убедиться, что он будет послушным и уважительным во время своего пребывания. - А теперь позвольте мне перечислить правила этого дома. Есть три основных правила, которые вы должны иметь в виду, пока остаётесь здесь, - осторожно сказал Зубаир, желая внести ясность в правила и убедиться, что молодой монах понял их досконально. - Во-первых, ужин подаётся ровно в 18:00. Не опаздывайте с ужином, завтрак в 10:05, а обед в 14:10. Во-вторых, время ложиться спать в 21:00. Будьте в постели к 21:20. В-третьих, запрещено выходить из дома, - добавил Зубаир. Таким образом, Зубаир, воплощая в себе человека, олицетворяющего порядок и дисциплину, искренне стремился обеспечить ясность правил и убедиться, что молодой монах усвоит их до самых глубин своего бытия. В их объединении заключалась гармония, которую обещал этот дом, и она станет той нежной мелодией, в которой Иошито сможет исполнить свою роль. Молодой монах Иошито внимательно выслушал каждое слово, произнесённое Зубаиром. Его внимательными глазами он проникался смыслом каждого правила, которое было ему озвучено. Однако вскоре ощущение удивления охватило его, когда мужчина упомянул, что ему запрещено самостоятельно покидать дом. Как же это необычно и странно, подумал молодой монах, такое отделение от норм и правил, зародившихся в его предыдущем опыте. Возник естественный железный узнать больше об этом правиле, понять его подлинную природу и причины. — Почему мне запрещено выходить на улицу? Разве это возможно только после получения какого-то разрешения? - с внимательностью и размышлениями в голосе спросил Иошито. Ему действительно было любопытно и важно понять значимость такого правила и его основание. Однако он хорошо понимал, что не следует спорить и отрицать важность и ценность данного предписания. Возможно, оно было установлено с целью обеспечить безопасность. Зубаир, не задерживаясь, осветил тёмной пелене сомнений в уме молодого монаха. — Причина запрета на покидание дома, мальчик мой, заключается в заботе о вашей безопасности. Вас, такого юношу, необходимо защитить от опасностей, которые соседствуют с улицей, особенно в ночное время. Ведь их так много, что их невозможно перечислить, и нам не хотелось бы впустую рисковать вашим благополучием, - сказал Зубаир, звуча голосом, пропитанным нежностью и состраданием. Было очевидно, как искренне и сердечно он заботится о молодом монахе. - Но, видя в тебе хорошего и порядочного парня, я был бы рад разрешить тебе ненадолго покинуть дом завтра утром. - произнёс Зубаир, проливая свет радости в сердце Иошито. Молодой монах не мог скрыть своего восторга и благодарности, когда услышал, что завтра ему будет дано разрешение на недолгую вылазку на улицу. Ведь эта возможность была для него чем-то ценным и знаменательным. Он был искренне признателен этому благородному человеку, который понимал его желания и готов был рискнуть и нарушить правила, чтобы угодить незнакомцу. — Господин, огромное вам спасибо! - воскликнул Иошито, его голос был милым и пропитан счастьем. В этот миг было ясно, что молодой монах не только ценил и уважал этого человека, но и испытывал глубокую благодарность к нему. Благодарность за то, что он оказался таким понимающим и добродушным, когда речь шла о помощи незнакомому человеку. Зубаир тепло улыбнулся в ответ на благодарность молодого монаха. В его глазах светилась свежесть и уверенность, видя восхищение и благодарность, которые проникли в каждое слово и жест Иошито. Как будто в этом моменте они нашли взаимопонимание. — Всегда пожалуйста, - сказал Зубаир, словно отдавая каждую каплю своей души в эту простую, но значимую фразу. - А теперь, мой молодой друг, пора готовиться ко сну, - сказал Зубаир, продолжая своё увлечённое выражение, словно он сам был настоящим воплощением отцовской заботы. - Ведь уже поздно, и тебе, молодому монаху, необходимо формировать правильные привычки и регулярно ложиться спать, согласно нашим данным правилам, - Иошито, немного неловко улыбнулся. Когда Зубаир проводил его к его комнате и выразил ему необходимость готовиться ко сну, Иошито ощутил лёгкое смущение, словно пределы его знаний только что были обозначены. Вежливо и с благодарностью Иошито отреагировал на указания Зубаира, попрощавшись с ним на ночь. — Ха-ха, конечно. Прошу прощения и спокойной ночи, - сказал Иошито, мягко и смиренно, слегка неловко произнеся "ха-ха". Он взглянул на хозяина дома с благоговением и в благодарности за предоставленную ему комнату и гостеприимство. Зубаир, слегка усмехнувшись, понял, что Иошито искренне старается следовать инструкциям. Он испытывал какую-то необъяснимую симпатию к этому юноше и наполнил слова своей доброжелательностью и поддержкой. - Ничего страшного, мой мальчик - сказал он, словно проникая в самые глубины Иошито. - Сон - это не только необходимость для нашего физического здоровья, но и для нашего разума. - Зубаир захохотал и добавил, - Спокойной ночи, тебе, Иошито. Пусть тебя посетят самые сладкие сновидения, а утро пробудит в тебе новые силы и энергию. - И с этими словами, он покинул Иошито, отпуская его в его уютную комнату. Иошито, слегка постояв, вскоре вошёл в свою комнату, ощущая, что пришло время соблюдать это новое правило сна. Медленно Иошито переступил порог своей новой комнаты. При первом взгляде на неё, его глаза замирали в изумлении. Небольшое пространство окутывала теплота деревянных стен и пола, словно каждая древесная грань несла в себе богатую историю и мудрость. Это была скромная, но гармоничная обитель, в которой время от времени звучали отзвуки самой сути жизни. Посередине комнаты стояла кровать, и в её нежных формах просматривалась утончённость и вкус хозяина. Ладони Иошито не смогли удержаться и сами собой принялись следовать за влечением к красоте. Рядом с этим комфортным ложем удобно расположилась тумбочка, на которой отливался слабый отблеск редкой возможности уединиться с мыслями и взглянуть на мир через таинственные стекла окна. В настежь распахнутых завесах светило ночное небо, словно полотно, выворачивающее душу наизнанку. Астион же в это время позволял себе заглянуть из беззаботного кармана одежды Иошито и неожиданно открытыми глазами полностью продемонстрировать своё восхищение перед этим укромным местом. Расшевелявшись, зверёк легко спрыгнул и скрылся под кроватью, словно пытался остаться здесь наедине со своими мыслями. Видимо, и Астион понимал, насколько это исключительное место, посреди бурного и шумного мира. Тем временем, Иошито медленно подошёл к шкафу, словно слуга, заботливо исполняющий свои обязанности перед жилищем своего господина. Дверцы шкафа скрипнули, раскрывая перед монахом бесценные кладези одежды, которых Иошито столь нуждался в этих простых, но счастливых мгновениях покоя. С его рук срывался мягкий покров монашеской рясы, которая, словно выпавшая из мира сновидений, спокойно повисла на вешалке, благоухая простотой и непостижимой святостью. Стараясь не шуметь и сохранять тишину, он ловкими движениями надел на себя удобную льняную рубашку, причудливо украшенные вышивкой. Спокойствие и комфорт окутали его, словно тёплое одеяло в холодные зимние ночи. Когда Иошито, окончив ритуалы перед сном и подошёл к кровати, его сердце наполнилось благодарностью. Ему невероятно повезло найти это безопасное убежище. Астион чутко подслушивая заботливые шаги Иошито, решил всё же показать себя, ведь спать одному было не очень, и всё же вылез из своего укромного уголка под кроватью. Маленький зверёк прыгнул достаточно высоко, чтобы спокойно и прямо приземлиться на мягкую постель. Молодой монах, не удержавшись напротив очаровательной выходки Астиона, улыбнулся, когда позолота лунного света проникла сквозь приоткрытые шторы, подчёркивая их счастливый момент. - Как же здесь мягко, не правда ль? - подумал Иошито, когда его взгляд встретился с восхитительными глазками питомца. - Спокойной ночи, мистер Астион, - прошептал он, словно был уверен, что их связь между ними находится на глубинном уровне взаимопонимания и доверия. Зевая, Иошито закрыл свои усталые глаза и, потонув в мире сладких снов, уснул.