За запретными вратами: приключения Иошито

Глава пятая

Тьма пещеры была как живая, поглощая каждый шорох, каждый вздох Иошито, скрывая в своих недрах тайны и опасности. Сердце монаха бешено колотилось в груди, стуча так громко, что этот звук, казалось, отражался от влажных стен и возвращался к нему эхом, напоминая о его одиночестве. — Что? Где я? - его голос, словно пропущенный через фильтр неведения и растерянности, растворился в холодном воздухе пещеры, когда Иошито пришёл в себя. Иошито с недоумением оглядел мрачные недра своего неожиданного места, где каждая каменная глыба хранила эхо древних загадок. Он схватился за голову, чувствуя, как муки воспоминаний и разрывающая боль наступают на него, подобно хищнику, выбравшему свою жертву. Память о Зальнуке, о том, как его неумолимые руки утащили Иошито из дома его опекунов, ещё тлела в его сознании, словно зловещий огонь, готовый вспыхнуть с новой силой. Пытаясь встать, он обнаружил, что его тело не слушается его команд - оно было слабым и уязвимым, словно тонкий лёд под нагрузкой тяжести. Иошито лишь смог прислониться к холодной, утешительной в своей твёрдости стене пещеры, почувствовав, как она принимает на себя часть его бремени. Он был как новорождённый ребёнок, ошарашенный суровостью мира, в который его бросили без предупреждения и подготовки. Тьма в пещере была как непроходимая стена, густая и всепоглощающая, лишённая даже малейшего проблеска света, который мог бы изгнать её. Воздух, пропитанный влажностью, был прохладен до мурашек, и каждый вдох Иошито наполнял его лёгкие ощущением мокрого холста. Капли воды, падающие с потолка пещеры, создавали монотонную песню, которая эхом разносилась по её углам и складкам, как колокольный звон, глас которого возвещает о чём-то неприятном на подходе. Окружающая обстановка была настолько жуткой и зловещей, что Иошито почувствовал, как волна беспокойства вздымается в его груди, словно морской прибой перед бурей. Таинственность места, в котором он оказался, окутывала его, словно пелена, и в каждом углу, казалось, затаилось что-то неизведанное и тревожное. Иошито, собрав волю в кулак, снова попытался подняться, его тело боролось с каждым движением, как будто он поднимал не только себя, но и тяжесть всей своей неопределенной участи. Усилие, с которым он преодолевал гравитацию, отражалось на его измученных чертах, словно каждый мышечный спазм был нарисован на его лице. После нескольких тщетных попыток, Иошито, наконец, поднялся, его силуэт вырисовывался в темноте, как последний бастион сопротивления в царстве мрака. Он огляделся, пытаясь проникнуть взглядом сквозь мрак, но пещера хранила свои секреты, оставаясь непроницаемой и безмолвной. — Привет? Здесь кто-нибудь есть? - его голос, полный надежды и отчаяния, разрезал тишину, отзываясь многократным эхом, которое казалось живым, как если бы сама пещера отвечала ему. Но отклика не последовало, лишь бесконечное эхо его собственных слов возвращалось к нему, словно напоминание о его одиночестве. Иошито понял, что остался один в этом каменном лабиринте, и только он сам может распутать клубок этой мрачной загадки. Он был оставлен здесь, чтобы исследовать глубины пещеры самостоятельно, чтобы найти ответы или, возможно, свою судьбу в тенистых уголках этого забытого миром места. По мере того как Иошито продвигался глубже в недра пещеры, его шаги становились всё более неуверенными, словно он шёл по тропе, исчерченной предчувствиями и опасениями. Каждый его движущийся силуэт казался свидетельством смелости в лице неописуемого страха, который заполнял воздух, как густой туман перед рассветом. И вдруг, его усилия были внезапно прерваны звуком шагов, от которых кровь в его венах застыла, как лёд в зимнем ручье. Сердце Иошито участилось, когда он осознал, что эти шаги не были плодом его воображения. Они были реальны, и они приближались. Из-за угла пещеры нечто появилось, выглянуло, окинуло его взглядом, пронзительным и оценивающим, как взгляд старого хищника, который встретил неопытную добычу. Оно выглядело маленьким. В этом взгляде было что-то таинственное и угрожающее, и Иошито почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Несмотря на все сомнения и страх, Иошито двинулся вперёд, решимость заставила его идти на встречу неизвестному. Он подошёл к существу, которое теперь не укрывалось за углом, и тут он понял, что эта встреча, возможно, будет одной из тех, о которых лучше было бы забыть. — Э-э-м, привет? Что вы тут делаете? - проговорил он, и его голос дрожал, как тонкий лист, колышущийся на ветру. Но когда существо полностью показалось из-за угла, Иошито понял свою ошибку. То, что казалось невинным и маленьким созданием, выглядывающим из-за угла, оказалось ужасающим чудовищем, каким-то кошмарным порождением тьмы и глубин пещеры. Его внешний вид был настолько отталкивающим и тревожащим, что словно срывало покровы с самых тёмных уголков души Иошито, мгновенно пробуждая в нём первобытный ужас. Теперь перед Иошито стояло существо, которое было каким-то зловещим посланником подземного мира, и он понял, что в этой глубокой и забытой пещере, он столкнулся лицом к лицу с неведомым ужасом, который превышал всё, что могла вообразить его трепещущая душа. Массивность сущности перед Иошито была настолько ошеломляющей, что воздух казался сжатым под тяжестью его присутствия. Тело существа, словно скальные массивы древних гор, представляло собой символ непобедимой силы и безжалостности. У этого монстра имеется единственный жёлтый глаз. Его рот был лишён губ и имел форму черепа, натянутого кожей бобрового оттенка, создавая впечатление бесконечного голода. Крупные острые зубы, словно клинки, угрожающе торчат из этого жуткого рта. Из головы монстра выступают странные образования, напоминающие листья, окрашенные в необычный резедово-зелёный цвет, что придаёт ему ещё более фантастический и отталкивающий вид. Взгляд его был настолько пронзительным и непреклонным, что Иошито почувствовал, как будто его душа была раздета до самых тайных уголков. Существо словно взвешивало его, присматриваясь к каждому его движению, готовое воспользоваться любой слабостью, любым колебанием, чтобы осуществить свои кошмарные замыслы. Не было никаких сомнений в том, что это существо не пришло сюда для дружеского общения. Его появление было знаком предстоящего лиха, воплощением того ужаса, который Иошито лишь в кошмарах мог встретить. Столкновение с таким чудовищем оставляло мало места для надежды, и каждое биение сердца молодого монаха было словно гонг, отмеряющий время до неминуемой беды. Иошито застыл, его сердце колотилось, как пленённая птица, стремящаяся к свободе, а желудок его сжимал страх, тяжёлый и вязкий, как смола. Он пытался ухватиться за какую-то мысль, за спасительный план, но его мысли были хаотичны и расплывчаты, словно дым в безветренный день. — Э-э-э... Вы, наверное, здесь живёте. Я п-прошу прощения, что побеспокоил вас, - слова вырвались у него нервно и неловко, каждая буква дрожала в воздухе, как лист под осенним дождем. Иошито старался вести себя максимально ненавязчиво, пытаясь вложить в свои слова миролюбивость и безопасность, надеясь, что это существие, возможно, примет его извинения и позволит уйти без вреда. Но в глубине души он знал, что в этой встрече каждое его слово и каждый его жест могли стать последними. Зловещий смех сущности, отозвавшись в пустоте пещеры, был полон мрачной насмешки и хриплой жестокости. Он прокатился по стенам, как ветер в склепе, в каждом его эхе звучали ноты беззакония и хаоса. Иошито почувствовал, как волна холода и страха поднялась в нём, словно морской прилив, готовый смести всё на своем пути. — Да, я действительно живу здесь, и я выбрал эту пещеру своим домом, - голос существа был как грозовое эхо, отражающееся в бескрайних просторах его пещерного мира. Слова текли медленно и уверенно, каждая фраза была как вестник его непоколебимой власти над этим мрачным владением. - Но ты всего лишь слабый и безобидный монах. Я полагаю, ты не желаешь мне зла, и поэтому я, на этот раз, пощажу тебя. - Голос сущности был насмешлив и дразнящий, словно он играл с Иошито, как кошка с мышью, не решившаяся ещё на последний удар. От этих слов по спине Иошито пробежал холодок, напоминающий острый лезвийный ветер, который несёт с собой предвестников зимы. Иошито почувствовал себя невероятно маленьким и незначительным перед этим чудовищем, словно его существование было не более чем примечанием на страницах истории этого древнего и ужасающего места. Он стоял, затаив дыхание, не зная, как реагировать на эту неожиданную милость, или же это была просто отсрочка перед неминуемым концом. Сердце монаха билось так сильно, что его ритм казался единственным звуком в мире, способным противостоять монстрическому смеху существа. Иошито осознал, что он сталкивается не просто с физической угрозой, но с чем-то, что испытывает его дух, его волю к жизни и силу веры. Вскоре, распростершись в воздухе, вздох Иошито был полон не просто облегчения, но и непостижимого удивления. Он стоял там, перед самим лицом неизведанного, и каждая секунда, каждый миг, когда чудовище не проявляло агрессию, был для него подарком судьбы. Монах дал себе несколько секунд, чтобы осмыслить этот странный переворот, чтобы уложить в голове удивительную реальность того, что он ещё жив. Он осторожно, с ноткой любопытства, изучал существо, которое стояло перед ним. В этом монстрическом облике сочетались и устрашающая мощь, и неожиданная благородность; его огромное тело словно было высечено из самой сути пещеры, а каждая черта на его монстрическом лице рассказывала историю древнюю, как само время. — Итак... Кто вы такой? И почему вы не хотите меня съесть? Обычно демоны или монстры не отказывают себе в удовольствии полакомиться монахом. Э-э... Без обид, - слова Иошито были в то же время и осторожными, и искренними, и его улыбка, хоть и неловкая, была полна искреннего интереса и желания понять. Интрига, которую представляло это существо, была настолько велика, что страх, по-прежнему теплящийся в уголках его сознания, отступил на второй план. Иошито по-прежнему оставался настороже, его инстинкты подсказывали ему остерегаться любой возможности, что миролюбивые слова могут быть лишь хитростью. Он не собирался делать ничего опрометчивого, понимая, что каждое его движение могло изменить хрупкое равновесие между ними. Смешок, который вновь сорвался с губ монстрического существа, был грубым и низким, словно звук старой, ржавой петли. Он отдавался глубоким эхом в пещере, и каждый хохоток был как удар кнута, который разрезал тишину и насмешливо отозвался в ушах Иошито. Развлечение существа было столь явным, что могло быть уловлено даже в самом его дыхании, и оно излучало удовлетворение от собственной превосходности и от того, что оно играло с молодым монахом, как кошка с мышью, властно и издевательски. — Зачем мне утруждать себя тем, чтобы есть тебя, слабак? Ты выглядишь как кожа и кости, и не станешь для меня сытной едой. Я сыт по горло смертными. Ты не стоишь моего времени. Они мне наскучили, и поэтому я предпочитаю игнорировать тебя, вот так просто, - слова звучали с пренебрежением и холодностью, каждый слог пронзал воздух холодоком неприязни и безразличия. Иошито, стоя перед этим монстрическим существом, был озадачен и одновременно облегчён его реакцией. Отказ существа поглотить его, ссылаясь на его худощавость, был для Иошито чем-то вроде странного комплимента. Он чувствовал, как его собственное тело, действительно, было не больше, чем кожа, обтянутая напрямую на кости, но в то же время, это признание было источником искры надежды, что его жизнь будет пощажена. Иошито погрузился в размышления, взвешивая каждое слово существа, пытаясь понять, было ли это всего лишь игрой, или же перед ним стоял монстр, настолько пресытившийся жестокостью, что простое пренебрежение стало его новым способом издевательства. Он стоял неподвижно, принимая неожиданную милость монстра, но его разум оставался напряженным, и он был готов к любому повороту событий. — Ох... Вот как. Извините, что снова беспокою вас. Меня только что похитил злой дух по имени Зальнук, а потом я оказался здесь, - голос Иошито дрогнул, отразив невольное беспокойство, которое овладело им в этот момент. Слова текли из него ручьем, беспорядочным и живым, как если бы они стремились убежать от самой памяти о встрече с тёмной сущностью. Он попытался передать монстру суть случившегося, словно полагая, что краткость и ясность его рассказа смогут оправдать его невольное проникновение в этот заколдованный уголок пещеры. Молодой монах надеялся, что его история о злом духе Зальнуке, который похитил его и бросил здесь, как бесполезную игрушку, вызовет понимание, или хотя бы равнодушие существа. Монстр, воплощение тёмных сил и древнего ужаса, слушал его с притворным безразличием, его взгляд оставался неподвижным и холодным, как замёрзшее озеро. Но когда имя Зальнука прозвучало в воздухе, глаза существа внезапно сузились, и в них промелькнул свет недоброй узнаваемости. — Зальнук, хм? Это злой дух, который похитил тебя и привёл сюда? Да... Зальнук всегда доставлял мне неприятности, но мне долгое время удавалось избегать встреч с ним, - Его слова текли медленно и обдуманно, каждая фраза казалась взвешенной, как будто он искал в памяти каждое столкновение с этим злым духом. Иошито, в своём замешательстве и смятении, не мог понять, какие нити судьбы связали его с этим монстрическим существом и Зальнуком. В его голове кружились вопросы - зачем его привёл сюда злой дух? Какова роль этого монстра в его неожиданном приключении? Он ощущал, как вокруг него сужается кольцо тайн, и каждое слово, каждый взгляд мог раскрыть новую главу в этой темной и запутанной истории. — Интересно, зачем он привёл меня к вам, ведь вы никогда не встречались... - медленно, с трепетом неподдельного любопытства в голосе, произнёс Иошито. Его слова парили в воздухе пещеры, словно лёгкие облака, наблюдающие за землей с небес. Он старался разгадать эту загадку, испытывая каждую возможную причину на прочность своего острого ума. Молодого монаха охватило жгучее желание понять, какие неведомые силы манипулировали его судьбой. После паузы, в которой каждая секунда казалась целой вечностью, наполненной мраком и ожиданием, Иошито заговорил снова. - Может быть, потому, что он думал, что ты собираешься съесть меня? Но что я на самом деле сделал этому духу? - его вопрос был полон искреннего недоумения и беспокойства. Глаза монаха вопрошали, а его сердце тревожно билось в ожидании ответа, который мог бы пролить свет на его тёмную судьбу. Существо встретило его слова ещё одним насмешливым смешком, который, казалось, был полон скрытых знаний и тайного разумения. Его глубокий, резонансный смех звучал в пещере, как зловещий колокол, отголоски которого неслись по каменным коридорам, заполняя их эхом пренебрежения и насмешки. Существу, по всей видимости, было забавно наблюдать за борьбой Иошито с непостижимыми обстоятельствами, в которые он был брошен. — Это довольно забавно... Для тебя предположить, что Зальнук будет беспокоиться о ком-то ещё, кроме себя, - исчерпанное иронией начало прозвучало из глубин пещеры, словно звучало оно из самого сердца земли. Чудовищное существо, величие которого было вечно, как сама гора, в которой они находились, посмотрело на Иошито с презрением, которое было холодным и неприступным, словно покрытая инеем поверхность. - Злой дух привёл тебя ко мне только потому, что я стал ему надоедать, и он хотел избавиться от меня, принеся мне жертву, - продолжало существо, и его слова были тяжелыми и грозными, как грядущий шторм. - Понимаешь, ты не совсем прав насчёт того, что я с ним раньше не встречался. Он вторгся в мои владения, и я это так просто не оставлю, - голос его был насыщен обидой и гневом, каждое упоминание о Зальнуке наполняло его голос новой мощью и яростью. — Поскольку вы такой незначительный, дух поверил, что твою жизнь можно использовать как средство нанести мне ответный удар, чтобы захватить полностью мою гору и я ему больше не мешал. Я не за одно с Зальнуком, - завершило существо, и его слова были жестокими и злобными, как зимний ветер, обрушивающийся на голые ветви деревьев. Каждое из них было как кинжал, выкованный с одной целью – рассечь вуаль лжи и обмана. Замешательство Иошито было полным, как будто над его головой внезапно разразилась гроза, не предвещённая ни мрачными тучами, ни далёкими раскатами грома. Когда монстрическое существо выдало своё неожиданное откровение о хитросплетениях злого Зальнука, мир вокруг молодого монаха словно исказился, превратившись в лабиринт из зеркал, в котором каждый образ был обманчив. — Подожди, что вы имеете в виду? - выкрикнул Иошито, его голос на мгновение стал отражением его внутреннего хаоса, взволнованным и трепетным, как поверхность озера от касания осеннего ветра. На его лице рисовались мимолётные тени сомнения и беспокойства, каждый мускул его выражения дрожал под бременем непонимания. Монстр, воплощение древнего ужаса и силы, откликнулся насмешливо и презрительно, и его слова были остры, как лезвия кинжалов. - Я имею в виду, что он хотел сделать из тебя пешку, чтобы использовать против меня. Злой дух хочет, чтобы я причинил тебе вред, чтобы он мог нанести такой же вред мне потом, и ему всё равно, выживешь ты или умрёшь в процессе. Как ты думаешь, почему я воздержался от того, чтобы полакомиться тобой? Твоя жизнь не служит мне никакой иной цели, кроме как принести победу злому духу, если я причиню тебе вред, - его голос был залит ядовитой насмешкой, и каждое слово было словно удар кнута, оставляющего на душе Иошито глубокие следы. Иошито почувствовал, как вес этих слов давит на него, как ноша, которую он никогда не выбирал нести. Он начал осознавать, что стал не просто случайным заложником в чужой игре, но и ключевой фигурой в этой борьбе между двумя монстрическими властителями. С каждым мгновением, Иошито понимал, что борьба за его душу и тело была лишь частью более крупной битвы, и что его судьба могла определить исход войны, бушующей за пределами его понимания. — Ох, я понял. Я... Мне очень жаль... - мягко, с нотками искреннего сожаления, проговорил Иошито, и его слова были наполнены глубиной чувств, которые он испытывал. Несмотря на обиды и испытания, которые выпали на его долю, он нашёл в себе силы для сочувствия и понимания к ситуации монстра, понял, что стал объектом чужих тёмных замыслов, лишь потому что монахи – это деликатес для многих тёмных сил. Глаза монстрического существа сузились, стали твёрдыми и непроницаемыми, как две чёрные бездны, но в них также мелькнуло что-то, напоминающее признательность за проявлённое Иошито уважение и понимание. - Всё в порядке, юноша. Тебе не за что извиняться. Это просто реальность нашей нынешней ситуации, и я не держу на вас зла. Однако, похоже, злой дух считает, что твоей жизнью можно пожертвовать, и это вызывает беспокойство. Хотя это понятно почему, - голос существа был как гром, готовый разразиться, и в нём чувствовалось подавленное неодобрение и беспокойство. Затем монстр отвёл взгляд, оставив Иошито одного с эхом своих слов, которые, казалось, витали в воздухе, словно тяжелый пар. В этом жесте было что-то окончательное, как будто существо не желало раскрывать весь объём своих мыслей, и в этом молчаливом отстранении чувствовалась глубина мудрости и опыта, недоступных Иошито. С каждым словом, рождённым из глубин монстрического существа, Иошито впитывал их, словно засушенная земля жаждуще впитывает редкие капли дождя. Он ощущал вес каждого произнесённого звука, чувствовал, как они оседают в его сознании, складываясь в картину грозного предупреждения. Возможность того, что его жизнь могла быть пожертвована в этой страшной игре, приносила в его сердце тревогу и осторожность, которая росла, как тень в закатное время. Оставаясь непоколебимым в своём благородном стремлении разгадать эту зловещую тайну, Иошито с готовностью поделился своими размышлениями. Однако, последние слова монстра нанесли удар по его внутреннему покою, заставив его ум на мгновение остановиться в немом ужасе перед произнесённым. — Что ж... В этом нет ничего удивительного, поскольку энергия монаха и его плоть могут хорошо подавить демона или монстра и ослабить их бдительность на время, - выразил он свою мысль, предположив, что его жизненная сила может стать временным ядом для тех, кто осмелится её прельстить. Выражение монстрического лица, словно затемнённое небо перед бурей, становилось все более непреклонным и мрачным по мере того, как Иошито излагал свою точку зрения. — И ты прав, молодой монах. Однако плоть и энергия монаха также могут быть использованы против злого духа, но, как вы упомянули, похоже, что дух не ценит жизнь монаха, рассматривая её как простую пешку или инструмент, от которого можно избавиться, когда он начнёт представлять угрозу, - раздался ответ монстрической сущности, в голосе которой звучали нотки раздражения и глубокого неудовольствия. Голос её был тяжёл и полон осуждения, каждое слово отражало невидимую борьбу, в которой она была вынуждена участвовать. В лабиринте своих размышлений, молодой монах был поглощён мрачными преданиями монстра, которые открывали всю тяжесть взгляда Зальнука на него – не как на человека, но как на незначительную фигуру на шахматной доске космического противостояния. Размышляя над глубиной этих слов, Иошито осмелился исследовать монстрическое понимание страхов и мотивов злого духа. — Как вы думаете... Он боится меня? Я имею в виду, я хоть и молод, но всё же я монах, - слова его были в то же время невинными и мудрыми, словно вопрос ребёнка, который несёт в себе огромный философский груз. Смех, который разразился в ответ, был угрожающим и издевательским, как гром, который резко раскалывает тишину перед бурей. - Ха-ха! Твой дух представляет для него угрозу. Он боится тебя как монаха, потому что монахи обладают способностью очищать зло, как священники. - проговорил монстр, и его слова были наполнены язвительной иронией, словно он играл со словами, как котёнок с клубком ниток. Глаз монстра вспыхнули нечеловеческим светом злобы и жестокости, когда он упомянул о способности Иошито очищать зло. В этом вспышке было что-то потустороннее, как будто он находил странный каприз в том, что монах, олицетворение добродетели и святости, мог стать неожиданным элементом в древнем противоборстве между светом и тьмой. Иошито, в своём стремлении понять, как его неприметная личность могла быть ключом к борьбе с древним злом, ощутил нарастающую тяжесть бремени, которое он нёс. Он начинал понимать, что его роль в этом мире была больше, чем просто исполнение монашеских обязанностей – он оказался в центре вихря космической борьбы, где каждый шаг мог привести к подвигу или к гибели. — Ты, я надеюсь, осознаешь, какой силой обладаешь как монах? Ты мог бы победить демона или даже могучего дракона, если бы захотел. Ты обладаешь способностью очищать зло и делать его чистым, - слова монстра текли легко и насмешливо, но за каждым из них крылась тяжесть истины, которая могла изменить ход событий. Он говорил с иронией, которая могла быть лишь маской, скрывающей глубокое уважение к священной миссии монаха. Иошито, стоя перед этим зловещим существом, понял глубину слов о очищении от зла. Он был честен не только перед монстром, но и перед самим собой, признав, что путь его обучения ещё не завершен. - Я понимаю, но... Проблема в том, что я ещё не научился это делать. Это будет сложно, - прозвучал его ответ, оттенённый сомнением и небольшой неуверенностью в своих силах. Его слова были как признание в том, что путь монаха – это путь бесконечного учения и самопознания. Молодой монах чувствовал, что перед ним открывается дорога, полная испытаний и открытий, и что ему предстоит многому научиться, прежде чем он сможет эффективно применить своё искусство для победы над духом. Его глаза отражали твёрдость духа и одновременно – поиск пути, который приведёт к истинной мудрости и силе. Монстр, наблюдая за его внутренней борьбой, мог усмотреть в молодом монахе не только потенциал, но и духовную скромность, которая была неотъемлемой частью истинного мастерства. В этом признании собственной уязвимости и жажды знания Иошито крылась настоящая сила, которая однажды могла бы привести его к победе над любым злом. Иошито, погружённый в глубокую задумчивость, взвешивал слова монстра о необходимости веры в себя. Его мысли плыли, как медленные реки в безветренный день, и он осознавал, что эта вера является краеугольным камнем в борьбе, которая предстояла ему с злым духом. Задача эта казалась ему столь грандиозной и гнетущей, словно он стоял у подножья гигантской горы, готовясь к восхождению. Монах на мгновение погрузился в молчание, словно собирая с дна души слова, которые должны были последовать. — Я понимаю... - прозвучал его ответ, пропитанный нотками сомнения и беспокойства, которые двигали его вперёд, заставляя искать решения и пути. Взгляд его скользнул по множеству проходов, что зияли в стенах пещеры, как множество таинственных врат, ведущих в неизвестное. Он искал, пытаясь отыскать тот, что приведёт его к свободе, к новым испытаниям и возможностям. Монстр наблюдал за Иошито с нейтральным, но внимательным взглядом, словно старый хранитель библиотеки следит за учеником, погружённым в изучение древних рукописей. - Итак, ты планируешь скоро уйти от меня? - спросила сущность, голос его был спокойным, но в нём звучала нотка скрытого сожаления. Было ясно, что монстру не угодно было расставание, даже если их встреча была случайной. Он, возможно, узнал в молодом монахе не только пешку в игре, но и душу, полную стремления и способную на великие дела. — Ах... Так много людей всегда спешат сбежать от меня, так что весьма утешительно, что ты этого не делаешь, - прозвучал ответ монстра, и его голос, словно мягкий шёлк, скользил по воздуху пещеры, обволакивая пространство теплотой и нежностью, которые звучали неожиданно и даже трогательно из уст такого грозного существа. В каждом его слове по-прежнему таилась игривая насмешка, но она уже не звучала столь острым и резким ножом, а скорее как лёгкая стрекоза, ритмично порхающая над водой. Иошито, несмотря на необычность ситуации, сохранял вежливость и уважение, ведь он знал, что даже в самых мрачных уголках мира можно найти существо, достойное уважения. Когда монстр выразил желание, чтобы молодой монах задержался подольше, Иошито, ощущая ответственность перед своими опекунами, признался в необходимости возвращения домой. — Мне некуда спешить, хотя сейчас, очевидно, мой господин и госпожа очень обеспокоены, - голос его был чист и искренен, как ручей, который певуче течёт по камням. В его словах звучало истинное чувство ответственности и заботы о тех, кто ждал его возврата. - Эй, не хочешь показать мне пещеру? Я прошу прощения за дерзость, - добавил он, и его просьба была мягкой и ненавязчивой, словно лёгкий весенний ветерок, просящий разрешения пройти сквозь открытое окно. Он протянул слова извинения, как мост через пропасть, которая разделяла их миры, надеясь найти общий язык с этим могущественным существом. Монстр внимательно посмотрел на Иошито, его взгляд стал мягче, и в его глазах замерцал свет, который мог бы быть лишь отблеском светлой души молодого монаха. В этот момент, в этом тихом запросе, между ними витало невидимое понимание и возможность нового союза. Смена настроения монстра была такой же неожиданной и внезапной, как и перемена времен года, когда зима ретируется, уступая место весне. Его глаз весело заблестел, как звезда, внезапно пробившиеся сквозь ночное небо, освещённое фейерверками радости. - О! Итак, ты хочешь увидеть пещеру, в которой я устроил своё жилище? Это так необычно, что кто-то проявляет ко мне любопытство, а не незаинтересованность или страх! Я действительно польщён! - слова его были наполнены теплом и лёгкостью, как воздух на рассвете. Улыбка монстра была широкой и острой, словно она была высечена из камня, и в ней скрывались линии историй, которые он пережил. Его тон был насыщен гордостью и искренней радостью, как будто молодой монах подарил ему прекрасный и неожиданный подарок – признание его уникальности и ценности. Это было для монстра так же ново и волнующе, как если бы он открыл для себя новую, неизведанную глубину своего существования. Иошито, в свою очередь, почувствовал себя спутником в мистическом путешествии, который на мгновение забыл о своих заботах и тревогах, замерев в предвкушении нового открытия. Ведомый монстром, он готов был ступить на тропу, ведущую в самое сердце пещеры, где каждый угол хранил тайны древних времён, и каждая сталактитовая колонна была свидетельницей веков. В это время внимание Мирены было полностью поглощено силуэтом её мужа, Зубаира. Он казался олицетворением беспокойства, его движения были резкими и целенаправленными, будто он искал ответы в самой ткани ночи. — Мы должны найти монаха. - прозвучало её заявление, веское и решительное, как приказ во время битвы. Её взгляд на мужчине рядом с ней не мог быть более непоколебимым. Реакция Зубаира на слова жены была полна раздражения и разочарования, и он вздохнул тяжело, словно каждый вздох был наполнен грузом их общего страха и тревоги. Его недовольство и подавленносиь было столь же явным, как грозовые тучи над их головами, и он не мог разделить её опасения, полагая, что она создаёт шум из ничего, как ветер, играющий с опавшими листьями. — Да, я знаю, но, дорогая, я думаю, ты слишком волнуешься. На самом деле, выходить сейчас на улицу было плохой идеей, - мягко возразил он, пытаясь вложить в свои слова утешение и поддержку. Его шаги за встревоженной женой были тяжелыми, как шаги человека, идущего против неумолимого ветра. Но Зубаир знал в глубине души, что безопасность Иошито стоит любого риска. Небо, тёмное и неприветливое, словно зеркало их душ, покрытое тучами надвигающейся бури, отражало угрозу, которую они оба ощущали. Несмотря на свои опасения, они оба знали, что должны продолжать поиски, ведь ставка была слишком высока. Опасения Мирены, казалось, отступили, как волны, уходящие от берега в отлив. Её душа, наполненная тревогой, нашла утешение в приёме неизбежного, и она примирилась с беспокойством, которое её муж, Зубаир, не разделял в полной мере. Её следующие слова были окрашены в тон решимости и желания продолжить действовать несмотря на всё. — Всё в порядке, - мягко и уверенно прозвучал её голос, и его тембр нёс в себе искру непоколебимой веры в то, что в конечном итоге всё образуется. Её шаги к дому подруги были размеренными и твёрдыми, словно она уже видела путь, который приведёт к желаемому исходу. Реакция Зубаира на её слова была словно лёгкий бриз, разгоняющий тучи надвигающейся бури. Он с облегчением вздохнул, почувствовав, что волнение улеглось, и что спокойствие жены было знаком того, что кризис миновал. Его вздох был глубоким, освобождающим, высвобождающим напряжение, которое сковывало его с момента исчезновения Иошито. — Хорошо, дорогая. Всё явно в порядке... - проговорил он, и хотя в его голосе сквозила нотка неуверенности, он не желал спорить. В его словах чувствовалась поддержка и готовность следовать за своей женой, каким бы тёмным ни был путь. Вместе они продолжили идти. Окружённая ощущением тревоги, Мирена решила, что самое время обратиться за поддержкой к своей подруге Ферре, в чьей мудрости и отваге она никогда не сомневалась. С этой целью она подошла к уютному дому Ферры, где укромный порог всегда радушно принимал друзей и путников. От решительности и страха, что теснили её сердце, Мирена начала стучать в дверь с такой силой, что звук отдающегося эхом стука прокатился по улице, как гром в безоблачный день. — Ферра, выходи! Нам нужна помощь! - взрыв голоса Мирены разорвал тишину, смешав в себе громкость и отчаяние, как будто каждое слово было окрашено в беспокойство её души, и каждый звук нёс в себе вес ситуации, в которой они оказались. Ферра, которая была поражена внезапным нарушением ночного спокойствия, встрепенулась от неистовства в голосе подруги. Это звучание пронзило её, вызвав мгновенное предчувствие беды, и её сердце забилось в тревожном предчувствии неприятностей. - Кто там? - воскликнула Ферра, чей голос был полон осторожности и недоверия к неожиданному ночному визиту. Она знала, что безрассудство может стоить дорого в эти тёмные времена. — Это я! - крикнула в ответ Мирена, и её слова несли в себе срочность и необходимость действий. Как только Ферра узнала голос подруги, её колебания исчезли, как туман под лучами восходящего солнца. Она тут же открыла дверь, и её глаза были полны вопросов и беспокойства, ведь видеть Мирену в таком состоянии было чем-то неслыханным. Мирена, воплощение отчаяния и тревожной срочности, ворвалась в убежище Ферры, как буря, проникающая в тихую гавань. Она бросилась к подруге, словно морской волк к берегу после долгого, изнурительного шторма. С характерной для неё решимостью Мирена немедленно схватила Ферру за плечи, и её голос, пронизанный отчаянием, страхом и разочарованием, был словно молот, ударяющий по амбосу судьбы. — Нам нужна помощь! У нас украли маленького монаха! - воскликнула она, и её крик был настолько пронзительным, что словно разрезал воздух, перенося вес и серьёзность ситуации прямо к сердцу Ферры. Ферра, неподготовленная к такому внезапному и волнующему визиту, ощутила, как её собственное сердце отозвалось на отчаянные зовы Мирены. Она была ошеломлена не только словами подруги, но и силой чувств, которые из них преисходили. Она была немедленно втянута в мир беспокойства и тревоги, который был настолько осязаем, что казалось, он окутал весь дом. — Что ты имеешь в виду под "украли"? - спросила Ферра, её голос был твёрдым и требовательным, несмотря на то, что в глубине души она чувствовала волнение. Она искала понимания, искав в глазах подруги подтверждения страшной правды и подробностей, которые могли бы объяснить этот невероятный поворот событий. Мирена, ставшая несущей горькие вести, словно гонец несчастий, озвучила полную картину похищения молодого монаха. Её слова о Зальнуке были насыщены печалью и рвением, и каждое из них несло в себе вес их судьбы. - Монах был буквально похищен Зальнуком! Нам нужна помощь! Мы должны сообщить всем, что этот злой дух прибыл сюда! - её голос громко разрезал ночное молчание, и казалось, что её вопль о Зальнуке заставил бы трепетать даже самые древние деревья в лесу. Ферра, у которой в сердце вспыхнула тревога и неотложность, чувствовала, как слова подруги окутывают её, словно пламя, которое растет от маленькой искры до могущественного огня. Гнев и возмущение, вызванные мыслью о злой сущности, жестокой и безпощадной, зарождались в ней, словно морская волна, поднимающаяся перед непредвиденным штормом. — О нет... Это ужасно! Нам нужно как можно быстрее распространить информацию об этом злом существе! - ответила Ферра, и её слова были полны решимости и призыва к действию, как если бы она звала к оружию каждого, кто мог услышать. В лабиринте забытых залов и таинственных коридоров, монстр со своим новым спутником, бесшумно скользил, словно тень, проводя молодого монаха через бесконечные залы своего пещерного мира. Он показывал всё, что считал своими владениями, открывая перед Иошито различные покои и области, которые были созданы его собственными руками или, может быть, волей какой-то тёмной магии. Иошито, воплощение спокойствия и невозмутимости, внимательно рассматривал зыбкие тени и блуждающие световые потоки, играющие на стенах пещеры. Каждый проход, каждый коридор, отходящий от главной пещеры, казался загадкой, пути в которой могли вести к сокровищам или к новым опасностям. Некоторые из них были усыпаны камнями, словно кто-то или что-то в бешенстве рушил тут всё. Иошито, уловив эти нюансы, воспользовался моментом, чтобы поделиться своими мыслями. — Похоже, Зальнук провёл не очень хороший вечер в этой пещере, - мягко заметил он, в его словах звучали нотки сочувствия и любопытства. Он подразумевал, что демонический дух, возможно, испытал волнение или даже гнев, настолько сильный, что оставил видимые следы тут. Но что могло так разозлить злого духа, оставалось для Иошито тайной, покрытой мраком. Возможно, это была игра высших сил, борьба за власть или личная обида. В этой пещере, наполненной шёпотом старины и эхом древних страстей, каждый камень мог рассказать свою историю, но выбрал молчание. И Иошито, стоя в этом месте, переплетённом загадками и мистическими силами, лишь мог гадать о тайнах, которые скрывались в тени Зальнука. Монстр кивнул в знак согласия на слова молодого монаха. В его движении было что-то от невидимой нити судьбы, связывающей прошлое с настоящим. - Да, кажется, Зальнук был довольно взволнован прошлой ночью, - мягко отозвался он, голос его обрамлен был нотками веселья и насмешки, как будто он разглядывал ситуацию сквозь призму вечности, где каждое событие лишь малая игра в бесконечной ткани бытия. Иошито, чьё спокойствие и невозмутимость были подобны гладкой поверхности озера в безветренный день, не мог избежать лёгкого беспокойства, которое пробралось в его сердце. Его взгляд, скользнув по стенам пещеры, искал выход, но вместо него он нашел лишь закрытые пути, как будто сама пещера желала удержать его в своих объятьях ещё немного дольше. Ощущение разочарования, что мелькнуло в его глазах, было подобно тихому шёпоту листьев, рассказывающих о приближении осени. И Иошито обнаружил, что различные проходы и пути были недоступны – перекрыты камнями, и точки выхода, казалось, скрылись от его взгляда. — Похоже, что Зальнук заблокировал все выходы, - слова Иошито отражали лёгкое беспокойство, в них звучали нотки сдержанной тревоги, как эхо великого колокола, которое медленно угасает в далёком пространстве. Но его манера оставалась невозмутимой, словно он был слишком воспитан, чтобы позволить своему внутреннему волнению прорваться наружу, но в его глазах было видно: ситуация казалась ему затруднительной, лабиринтом без выхода. Монстр усмехнулся, как старый солдат, который слышит знакомые звуки битвы. Ему, казалось, было весело от ситуации, в которой оказался молодой монах, и от его сдержанной озабоченности. - Извините, но это верно. Я совершенно уверен, что Зальнук хотел помешать кому бы то ни было покинуть эту пещеру, и поэтому перекрыл все выходы. Но я могу заверить вас, что у меня есть способ покинуть эту пещеру. Даже несмотря на то, что ты здесь мой гость, я не могу допустить, чтобы ты оказался в ловушке в этом месте, - его голос был твёрд и уверен, как горный хребет, который несёт на себе вес небес. В этих словах монстра прозвучала не только уверенность, но и скрытая забота, как если бы он чувствовал ответственность за своего неожиданного гостя. В его глазах заблестели искры решительности, и было ясно, что, несмотря на внешний вид и зловещую славу, в глубине его сущности теплилась искра благородства. Иошито, хотя и оставался настороже, не мог не почувствовать облегчения от того, что монстр предложил ему помощь в этой тёмной и запутанной ситуации. Но, вскоре, Иошито, чья душа была озарена чистым светом любопытства, вдруг ощутил, как его обуревает волна удивления, когда монстр упомянул, что может покинуть пещеру по собственному желанию. Молодой монах не мог уловить ни тени идеи о том, каким образом существо собиралось осуществить такой подвиг. - Правда? Как получилось, что ты можешь выйти? Есть ли выход, который мы пропустили, или у тебя есть какие-то другие способы? - его вопрос звучал, как нежная мелодия, полная любопытства и заинтригованности, жаждущая осмыслить таинственное откровение. Широкая ухмылка разлилась по лицу монстра, как масло по сковородке, и в ней была гордость и удовлетворенность от осознания своего могущества. Он смотрел на Иошито так, словно перед ним был неопытный ученик, который только начинал познавать глубины искусства и магии. — В этой пещере нет другого выхода или прохода. У меня есть возможность создать свой собственный выход, если я захочу, всё же это МОЙ дом. Это особая сила, которой я обладаю, - его слова, полные уверенности и гордости, были как заклинание, в котором каждое слово было наполнено секретной силой. Иошито внимательно слушал, и его глаза расширились от озарения, которое пришло вместе с пониманием того, что он стоит перед существом, обладающим не только физической мощью, но и владеющим тайными узами. Новость о том, что монстр обладал способностью творить проходы там, где их не было, взбудоражила ум Иошито. Перед его внутренним взором вспыхнула захватывающая перспектива, и он ощутил смесь волнения и восхищения, которые заполнили его душу, словно свет пробивается сквозь занавес ночи. - Вау! Ты можешь показать мне? - воскликнул Иошито, и его голос был полон детского восторга и жажды увидеть чудо, которое только что было обещано. Ухмылка монстра, широкая и острая, как лезвие боевого топора, украсила его лицо, когда он, услышав просьбу молодого монаха, с готовностью откликнулся на неё. - Абсолютно! Я покажу тебе прямо сейчас, - воскликнул он так, что его голос, полный гордости и энтузиазма, отозвался в пещере, создавая вибрацию, которая словно носила эхо старины и мощи. Тон его был насыщен стремлением не просто продемонстрировать свои способности, но и подарить молодому монаху зрелище, достойное эпических песен. Иошито, сердце которого билось в ритме древнего барабана в преддверии чего-то волшебного, ожидал с беспокойным предвкушением. Как только монстр прикоснулся к стене, она стала рушиться с отчеётливым, но удивительно тихим звуком, как будто сама природа сдерживала дыхание перед лицом этого чуда. Молодой монах, охваченный благоговением, шоком и восхищением, наблюдал, как легко и беспрепятственно монстр разрушил стену, словно ткань реальности подавала перед его волей. — Ого! - воскликнул Иошито, и его голос был полон удивления и шока, словно он впервые увидел, как заряжается молния в руке бога грома. С улыбкой, полной тайны и доминирующей силы, монстр уверенно продолжил разрушать стену. Под его властными руками камни рассыпались, как хрупкие оболочки, открывая тёмное и загадочное отверстие, подобное входу в неизведанные глубины земли. Перед ними тянулся коридор, словно длинный, забытый мир, полный тайн и эха давно минувших шагов. Когда стена была покорена, монстр повернулся к Иошито, и его взгляд искрился возбуждением и предвкушением. В этом блеске была сила, которая пробуждала адреналин и вызывала желание следовать за ним в неизвестность. — Видишь, создать выход не так уж сложно, не так ли? Пойдём дальше? - его голос был громкий и уверенный, в нем звучала гордость за свои необыкновенные способности. Любопытство и жажда открытий охватили Иошито, как ветер охватывает паруса, готовые к путешествию. Он почувствовал, как волнение и чудо взяли верх над ним, и он шагнул в туннель, который появился из ниоткуда. В каждом его шаге чувствовалось восхищение этим новым и неизведанным миром, который открылся перед ним. Осмотрев окрестности и почувствовав каменные стены прохода, Иошито понял, что каждый уголок этой земли скрывает свои секреты и чудеса. В пучине таинственных коридоров этой древней пещеры Иошито, словно путешественник в новом измерении, продолжал своё исследование. Каждый новый вход, который открывался перед ним, был как глава книги, полной загадок и историй, ждущих своего открытия. - Ух ты, сколько входов! - воскликнул он, и его голос был полон искреннего изумления и благоговейного трепета перед этим множеством путей, которые рисовались перед ним, как звёзды на небесном своде. Монстр, наблюдая за Иошито, улыбнулся, словно древний хранитель, знающий все тайны своего владения. В его улыбке отражалась гордость за удивление, которое он смог вызвать у молодого монаха. - В этой пещере есть довольно много входов. Но половину из них закрыты. Похоже, что Зальнук действительно хотел избежать любого шанса на побег, доступного тем, кто есть внутри. Но в этой части открытых выходов и входов больше, - прозвучали его слова, отмеченные задумчивостью и глубоким знанием тёмных путей. Откровение монстра о мрачных замыслах Зальнука, о его стремлении не оставить ни единого шанса на спасение тем, кто мог быть узником этих тёмных уголков, пронзило Иошито, внушив ему тревогу и смущение. - Что ты имеешь в виду? Ты думаешь, здесь есть кто-то ещё? - его вопрос был полон недоверия и жажды разоблачения, как путник, ищущий в заблудшем лесу следы проторенной тропы. Ухмылка монстра стала ещё более выразительной, словно отражая игру света и тени в этой таинственной глубине. Его глаза сузились, и в них мелькнуло что-то загадочное, словно он был хранителем секретов, которые могли изменить все представления Иошито о реальности. - Да, здесь есть несколько других существ, - прозвучал ответ монстра, и его голос, насмешливый и игривый, был словно ветер, который весело играет с листьями на деревьях. — Это одна из причин, по которой Зальнук так хорошо запер эту пещеру. Но это не сильно кого-то остановит. Это, скорее, было сделано для людей, - слова монстра прозвучали как эхо в глубине пещеры, и Иошито ощутил, как мягкий шёпот этих слов проникает в самую суть его беспокойства. Подтверждение монстра его подозрений кинуло молодого монаха в объятия осторожности и страха, как зимняя ночь обволакивает землю холодом. Иошито, чью душу теперь покорил невидимый ледяной плен, осторожно сделал ещё один шаг вперёд. Он походил на путешественника, который стоит на краю пропасти, и каждый его шаг мог стать решающим в этом мрачном путешествии. Чувство тревоги, которое он испытывал, было подобно далёкому гудению бури, предвещающей своё приближение, и он понимал, что каждый угол этой пещеры мог скрывать в себе как спасение, так и гибель. Теперь, когда Иошито вступил ещё глубже в эти мрачные коридоры, он осознавал, что потенциальная опасность могла поджидать его на каждом шагу. Присутствие других существ, возможно, голодных и непредсказуемых, висело над ним, как тяжёлая пелена. Его шаги были взвешенны и аккуратны, а взгляд постоянно скользил по темноте, пытаясь высветить глазами тени и разгадать, что могло таиться в них. Улыбка монстра расширилась, словно тёмное небо, расколотое молнией, а его глаза оставались острыми и пронзительными, словно лезвия, вглядывающиеся в тайны мира. Он с интересом и нескрываемым любопытством наблюдал за Иошито, который, словно исследователь на краю неизведанной джунгли, продвигался вперёд, осторожно оглядываясь и прислушиваясь к каждому шороху, который мог выдать присутствие неведомой опасности. — Теперь осторожнее. В этой пещере много тайн и опасностей, так что будь осторожнее в своих исследованиях и смотри под ноги. - прозвучало предостережение монстра с лёгкой насмешливой интонацией, как будто он был старым учителем, дававшим жизненный урок неопытному ученику. Юмор в его голосе звучал как скрытое предупреждение – напоминание о том, что в этой пещере смех может легко обернуться вздохом ужаса. Иошито, восприняв слова монстра всерьёз, учуял подтекст в его голосе и тем более усилил свою бдительность. Он знал, что каждый уголок здесь мог скрывать ловушку или существо, жаждущее заманить его в свои сети. Однако, внезапно, молодой монах был встревожен неожиданным событием на своём пути, когда, ступив ногой на мягкую землю, он ощутил под ней нечто большее, чем просто холодный грунт. Его внимание мгновенно обострилось, когда подошвы его ног встретились с существом, напоминавшим червя, но размерами превосходящим даже самую большую крысу. Оно было серо-розовое, и его зубы, острые как у акулы, мелькнули в тусклом свете, когда существо издало пронзительный визг, резкий и неожиданный, как разряд молнии в спокойную ночь. Этот визгливый звук и неожиданное появление существа вызвали мгновенную реакцию у Иошито, который вздрогнул и нехотя издал испуганный вскрик, отскочив назад, как будто пружина была выпущена из под напряжения его собственного страха. — Мне очень жаль! - воскликнул он, слова его были смешаны с извинением и лёгким смятением. Червяк, в свою очередь, резко зарылся в землю, словно шар земной глины, от которого отскочил камень, оставив за собой крошечную яму, как свидетельство своего мгновенного исчезновения. Иошито же, вздохнув испуганно, попытался проглотить восходящий комок страха. Реакция молодого монаха на неожиданное визжание червяка, вызванное его невольным шагом, пробудила в монстре лукавую радость. Его ухмылка расширилась ещё больше, словно она была отражением самой злорадной эссенции этого подземного мира. Он наблюдал за Иошито, который с трудом пытался справиться со своим страхом, и эта картина явно доставляла ему удовольствие. — Надо быть ещё более осторожным. Здесь могут скрываться ещё много существ, которые опаснее этого, - бросил он дразнящим тоном, словно в его словах таилась игра, в которой каждый испуг молодого монаха был очком в его пользу. Голос монстр звучал весело и насмешливо, но в нём чувствовалась и искра истины – предупреждение о том, что пещера хранила в себе немало тайн и опасностей. Молодой монах, чьи чувства были обострены до предела, не мог скрыть своего раздражения от одухотворенной насмешки монстра. Он почувствовал, как монстр, возможно, насмехается над его страхом, усугубляя его волнение, и это не добавляло ему уверенности. Каждый смех монстра, каждый его хихиканье над испуганной реакцией молодого монаха, было словно игла, колющая его гордость и укрепляющая решимость быть более бдительным и осторожным при дальнейшем исследовании этих неизведанных глубин. — Это не смешно! - рявкнул Иошито, и в его голосе звучали нотки обиды и разочарования, которые были так явно написаны на его лице, словно они были чернилами, вылившимися на страницу его души. Его гнев и недовольство, вызванные неприкрытым издевательством монстра, были так же ясны, как день. Иошито почувствовал, как кровь прилила к его щекам, окрашивая их в оттенки смущения и стыда. Это было ясное свидетельство того, что монстр, без сомнения, уловил его внутренний страх и нервозность. Улыбка монстра же стала ещё шире, раскрываясь, словно расцветающий цветок в тени, когда он наблюдал за вспышкой гнева и неудовольствия на лице монаха. Слегка усмехнувшись, монстр оценил лёгкий румянец на щеках Иошито, понимая, что его дразнилки попали в цель. Видимо, монстр воспринял реакцию молодого монаха как подтверждение эффективности своего поддразнивания, что в этом мире, где властвовали тени и эхо древних криков, даже страх мог стать поводом для шутки. Монстр, словно воплощение древнего и хитрого злодея из легенд, продолжал издеваться над юным монахом, наливая свои слова ядовитым снисхождением. - Я чувствую твой страх, в чём дело, маленький монах? Маленький червячок напугал тебя? - его голос казался вихрем, который весело играл с листьями страха в душе Иошито, вызывая бурю эмоций. Поддразнивания и насмешки, словно капли кислотного дождя, продолжали падать на уже раскалённую землю уязвимости молодого монаха. Иошито, чувствуя, как каждое слово монстра уколом вонзается в его гордость, становился всё более раздраженным и огорченным. Его терпение было на пределе, словно струна, натянутая до крайности и готовая вот-вот оборваться. В конце концов, Иошито собрал в себе достаточно силы воли, чтобы противостоять этому натиску. Он ответил на грубость монстра не словами, а действием – решительным жестом, который говорил сам за себя. Он отвернулся, отрезая поток насмешек, как корабль, меняющий свой курс, чтобы избежать столкновения со скалой. Иошито направился в сторону, которую монстр не выбрал для их пути, словно в знак протеста и самоутверждения, ведомый своим внутренним компасом, который указывал путь в обход грубого поведения монстра. Иошито, твёрдо стоящий на своем решении, продолжал свой путь в одиночестве, словно рыцарь, который отказывается идти под знаменем короля, чьи действия не заслуживают следования. Его шаги были уверенными и решительными, и в каждом движении чувствовалась непоколебимость его духа, не желающего примиряться с насмешками и презрением. Когда Иошито шикнул на монстра, словно сбрасывая с себя оковы покровительственности и, уйдя, оставляя за собой лишь звук своих шагов, отказываясь продолжать диалог с монстром, чьё поведение было недостойно его внимания, и из-за этого монстр, на мгновение, был ошарашен и стоял неподвижно, его взгляд был прикован к удаляющейся фигуре молодого монаха. В его глазах мелькнуло удивление, непривычное для такого мощного существа, словно он не ожидал, что его насмешки могут быть встречены таким сильным отпором. Бормоча себе под нос, монстр пробовал оправдать свои действия, но его слова - Какой обиженный неудачник... Я просто пытаюсь немного развлечься... - звучали теперь самообманом. Он пытался скрыть свою собственную смущённость и потрясение, словно владыка, не привыкший к тому, что его власть подвергается сомнению. Молодой монах, решительно настроенный избежать дальнейшего презрительного общения с монстром, не замечал тёмных опасностей, которые могли подстерегать его в этих мрачных коридорах. Он шёл вперёд, словно путник, ведомый лишь своим внутренним светом, проникая в недра раскопанного места, где тишина казалась настолько глубокой, что её можно было почти ощутить рукой. С каждым шагом в тёмный проход, Иошито не демонстрировал ни малейшего намёка на страх или сомнение. Его действия были полны решимости, словно он хотел доказать, что ничто не может поколебать его дух. Монстр, оставшийся позади, продолжал бормотать, но его слова терялись в глубине пещеры, словно капли воды, падающие в бездонный колодец. Он наблюдал за тем, как молодой монах уверенно шагал к неизвестности, к проходу, о котором могли лишь догадываться. Монстр резко почувствовал, что молодой монах действует с некоторой долей наивности и забывчивости, не ощущая невидимого дыхания опасности, которое могло скрываться в каждом углу этого мира. — Очень наивный молодой монах... У тебя будут неприятности... - пробормотал он себе под нос, тон его был окрашен недовольством и раздражением, которое сквозило сквозь его тёмные мысли. Монстр, приняв решение следовать за Иошито, делал это невзирая на просьбы оставить его в покое. В глубине его существа зрела мысль, что монах, возможно, не справится один с испытаниями, которые могли ожидать его в недрах этой пещеры. — Не ходи за мной! Я не хочу слушать твои издевательства! - воскликнул Иошито, голос его был полон раздражения и решимости. Он не подозревал о том, что за его спиной уже подкрадывается другая, гораздо более серьёзная угроза. Монстр, который всё ещё воспринимался Иошито как источник разочарования и гнева, вдруг погрузился в состояние глубочайшего ошеломления, лишившись дара речи на несколько драгоценных секунд. Громкий и гневный ответ молодого монаха был неожиданностью, которая поразила его, как грозовой удар, ибо в тот момент все его чувства были обращены к провоцированию молодого искателя. Но тишину, которая следовала за гневным выкриком Иошито, нарушил монстр, мгновенно собравшись с мыслями и постигнув настоящую опасность ситуации. — Позади тебя! Берегись! - взрыв его голоса наполнил пещеру, отгоняя тени и эхо раздражения, которые до этого доминировали в воздухе. Срочность и страх в его тоне были так же реальны, как и тьма окружающей их пещеры, и он молился, чтобы его предупреждение не оказалось слишком поздним. Заметив неизвестную фигуру, которая подкралась к Иошито, монстр, преодолевая свою предыдущую забаву, взял на себя роль защитника. Призрак опасности, который теперь висел над молодым монахом, был настолько ощутим, что даже воздух вокруг них, казалось, замер в ожидании. - Монах! - Монстр, в этот момент, показал, что несмотря на свою дразнящую и забавную натуру, он всё ещё обладает инстинктом защитника, готового стать на защиту перед лицом истинной угрозы. — Что!? - реакция Иошито была мгновенной, его голос звучал как струна, напряженная сомнением и подозрением. Он не мог скрыть своего недоверия и отвращения к монстру, который, как он верил, в очередной раз пытался разыграть его, используя его страхи и волнения как пищу для своих жестоких шуток. Но в тот момент, когда тёплое дыхание скользнуло по его шее, холодок бегущего мурашки по коже заставил его мгновенно изменить свою позицию. Обернувшись, он увидел перед собой нечто неизвестное и угрожающее, существо, которое возникло из ниоткуда, столь же неожиданно, как и зловещее предчувствие. Шок и ужас, охватившие Иошито, превратили его испуганный крик в эхо, отраженное от стен пещеры. Он попятился назад, но его движения были столь же хаотичны, как и бьющееся в ловушке сердце, и он невольно столкнулся с монстром, того самого, предупреждения которого он только что проигнорировал. Монстр, словно нежданный страж, осторожно обхватил плечи Иошито, не давая молодому монаху упасть на холодный и безжалостный пол пещеры. - Я говорил тебе быть осторожным! - его голос разрезал тишину, словно меч разрезает покров тьмы, рождая блики света. Тон был наполнен не столько гневом, сколько разочарованием в том, что молодой монах не удосужился прислушаться к его предупреждениям, словно игнорировал маяк, предостерегающий о скрытых рифах. Затем, как старший брат, выполняющий свой долг по защите, монстр аккуратно отступил, давая Иошито возможность укрыться за его грозной фигурой. Сделав шаг вперед, монстр встал на защиту, став барьером между молодым искателем и темной неизвестностью, что таялась в глубине пещеры. Страшное и отвратительное существо, чьи зловещие очертания недавно омрачали тыл Иошито, всё ещё оставалось во мраке, словно плоть его была соткана из самой тьмы. Его глаза, узкие и хищные, сверкали терпеливым намерением, а острые как бритва зубы блеснули, напоминая о смертельной угрозе, которая подстерегала их в этом месте, полном опасности. Молодой монах, чьё сердце билось тревожным ритмом, нашёл прибежище в тени монстра, который, подобно башне в обороне, стоял между ним и мраком. Монстр образовал вокруг монаха невидимый щит, созданный из своей мощи и решимости. Тем не менее, из бездны тьмы вырвалось существо – воплощение ночного кошмара, его шаги были громкими и целеустремлёнными, словно каждый из них был пророчеством неминуемой гибели. Существо охотилось, и целью его был молодой монах, чья плоть, по его мнению, должна была стать сладостной добычей. Нападение было стремительным и жестоким – зверь бросился на монстра, пытаясь сбросить его в сторону, словно мощный ветер пытается сдвинуть с места непоколебимую скалу. Монстр, воплощение несокрушимой силы, смог выдержать нападение, став непреодолимым барьером между хищником и его жертвой. В глазах монстра мелькнуло сосредоточенное предупреждение, его тело напряглось, словно лук перед выстрелом стрелы, и в этот момент его сила выросла многократно. Он стал не просто защитником, но и величайшим противником для зверя, осмелившегося претендовать на жизнь молодого монаха. Зверь, неутомимый в своём голоде и жажде поглощения, ощутил разочарование от непреклонности монстра, который встал на его пути. Его желание поглотить молодого монаха, словно огонь, разгорелось до неуправляемых размеров, и с каждой отраженной атакой его свирепость лишь усиливалась. Голод окрылял его, делая каждый его выпад ещё более опасным и решительным. Схватка между монстром и этим диким существом превратилась в эпическое противостояние, подобное столкновению двух древних богов, чьи силы были так велики, что земля под их ногами затряслась от мощи их борьбы. Удары, которыми они обменивались, были столь разрушительны, что создавали ударные волны, вызывая стоны и скрипы хрупкой пещеры. Стены начали трещать и крошиться, словно сама природа протестовала против такого нарушения своего мирного существования. Каждое столкновение, каждый удар был исполнен грозной мощи, и воздух вокруг них дрожал от напряжения, которое их борьба навлекала на окружающий мир. Это было похоже на танец разрушения, в котором каждое движение могло привести к коллапсу всего, что их окружало, оставляя позади лишь хаос и развалины. И в тот роковой момент, когда земля под ногами молодого монаха изменила свою целостность, кусок земли нежданно отломился, и монах с ужасом в глазах обнаружил себя в падении. Его крик, полный ужаса и изумления, взлетел в воздух, как птица, выбившаяся из гнезда, и заполнил все пространство пещеры, отражаясь от стен и создавая гулкий эхо-оркестр его страха. Масштабное противостояние между монстром и таинственным существом стало причиной такого сотрясения земли, что даже крепкие стены и пол поддались мощи их столкновения. Структура пещеры не выдержала, и в один непредсказуемый момент образовалась яма, словно открылась сама бездна, поглотившая молодого искателя. Монстр, чьи глаза внезапно сузились от гнева и тревоги, стал свидетелем падения Иошито. Глубина ямы была велика, и монстр понимал, что последствия этого падения могут быть фатальными. На его лице читалась палитра чувств – от гнева до озабоченности, и он оказался перед трудным выбором: продолжать борьбу с зловещим существом или попытаться спасти молодого монаха. Противоречие в душе монстра было настолько ощутимо, что даже воздух вокруг него стал насыщён дилеммой, в которой он теперь находился. На мгновение борьба прекратилась, и все внимание монстра было приковано к яме, в глубину которой ушёл молодой монах, и в этот миг, казалось, даже время замедлило свой бег...