Солнцестояние

Кристина так и вырывается что есть силы, бежит вяло к врачу. - Как она?- кусает обветренные губы, сдирая верхний слой; кровь хлынет из ранок. - Вы кем являетесь?- мужчина кладет ручку что держал в руках в карман белого халата, заводя руки за спину. Впервые Кристина впала в ступор. Ведь если Андрющенко в сознании, и опровергнет снова Кристины, у нее могут быть проблемы. Разложив мысли по полкам, Кристина решает просто уйти на первый этаж; вздохнув прямо в лицо врачу обессиленно. Спускаясь, набирает сообщение Кире; "Узнай и расскажи мне, чё там с ней." Идёт по коридору, ёжась от прохлады. А если она сильно пострадала? Как теперь она будет относиться к Захаровой? Ведь все из-за нее, как предполагает сама Кристина. Выходя из отделения, садится на скамейку рядом; держа в зубах сигарету, поджигая и поспешно затягивась. Кладет ногу на ногу, ставя локоть правой руки на колено и облокачиваясь о запястье головой, Захарова плачет. Плачет мелко, почти без всхлипов. Устала. Устала быть источником проблем, устала пытаться решать эти проблемы, по итогу делая хуже. Андрющенко ей никто, они чужие люди. Разве чужие люди должны срываться с места и лететь в больницу друг за другом? Почему во время всего пребывания во сне, разум не покидали мысли о Андрющенко? О том, что ей сейчас может быть холодно, боязно, больно. *** Захарова с трудом открывает глаза, срывается с места, слушая белый шум и видя нечёткую картину. Тревожно, страшно, ужасающе. Хреново чувствовать себя виновником ситуации, которую создал ты, и решить её тоже предстоит тебе. Голоса в голове отдают то в одно ухо, то в другое, доносясь эхом. Поспешно надевать футболку казалось чем то невообразимым, особенно с трясущимися вспотевшими руками. Обдает лицо холодной водой, самостоятельно дает себе отрезвляющие пощёчины, мечется по куреву в поисках чего-то. Чего? Кристина не помнит уже сама. Не помнит как оказалась здесь, не помнит свое имя и какой сейчас год. Состояние Захаровой, после нахождения Шумахера в теле. Кристина может поклясться, что это хуже любого похмелья, любых отходняков, любых веществ. Веществ, употребляемые Шумой во время ее прибывания. *** От всех мыслей мозг начинает закипать. По прежнему держа сигарету в губах, она встаёт и бьёт костяшками по кирпичному корпусу. Бьёт, жмурится. Злость на себя, за такую слабость. Захарова не терпит своих слез. Не позволит никому видеть свою беспомощность. Чувство ненависти разливается по солнечному сплетению, дышится тяжко. Пинает скамью, кидает камни что есть силы, зарывается руками в волосы, стискивает ладони до боли. Тушит бычок кроссовком, пытается успокоиться и остановить неизвестный поток слез. Старается наладить дыхание, угомонить злость; что отражается на ладонях, в виде следов от ногтей. На экране телефона всплывает смс от брата. Ден брат. Кристюх, здарова. Как дела? Как мама? Мама. Даже он, за сотни километров, волнуется о маме. А Кристина не впервой чувствует себя хуевой дочерью. И не только дочерью. И сестрой, и подругой, и человеком. Настолько хуевым, что не хочет отвечать на сообщение. Не хочет сейчас ни с кем контактировать, общаться. Не хочет никого видеть. Не хочет дышать, видеть, чувствовать. С самого детства Кристина винит себя во всех невзгодах. Будь это малейшая ошибка, самый несущественный проеб- она чмырит себя. Но по прежнему считает своим долгом разгребать самодельную кашу. Считает что это просто вина, управляющая ей, и ничего более. Вина, угнетающая ее, поедающая сознание. Вина за другого человека. За его поступки в ее теле. Рыть себе могилу, сразу на двоих. Это то, что присуще Захаровой. Поэтому сейчас она засыпает на скамейке. Прижимаясь лицом в засохших слезах к деревянному, холодному, шершавому сидению, Кристина засыпает без сил, в ожидании. Медведева объясняет на повышенных тонах то, что если они привезли Лизу в таком состоянии- не значит того, что они причастны к этому. Уже заводясь от попыток доказать врачу свою правоту, Кира отталкивает его от прохода и врывается в палату; дабы убедиться в том что Андрющенко хотя бы дышит. Под крики лечащего, который уже не в состоянии себя сдерживать, Медведева достает свой телефон и печатает сообщение. "Пульс есть, значит все не так хуево" Ее таки выводят в коридор, где не оказывается Малышенко. Озадаченная внезапной пропажей, она срывается на парня в белом халате. - Либо вы сейчас говорите мне о состоянии моей подруги, либо.. - Что за ультиматумы? Если это ваша подруга, дайте мне номер ее родных, чтобы я смог связаться с ними и доложить о ее состоянии. Это мой долг, парень. А для вас,- тыкает своей ручкой в грудь Медведевой; на что получает грубый толчок, отчего рука отлетает вниз,- врачебная тайна. Кира все ещё безудержно сверлит его глаза своим взглядом. Вздыхает, и уже со спокойным, как смерть холодным голосом говорит. - Прошло шесть часов нашего ожидания в этом гребанном коридоре. Мы тупо спали в ожидании все это время и даже не заметили того, как вы перенесли ее в личную палату. Вы действительно думаете, что незнакомцы стали бы столько ждать, просто для того чтобы убедиться в целостности и сохранности неизвестного человека? Она вас лично поставила в известность о том, что я не являюсь доверенным лицом? - Послушайте. Она так же не указала вас в информированном добровольном Согласии,- по голосу слышно, что его владелец уже сдался,- Ведь сейчас пациент не в сознании. Приезжайте завтра. И если она одобрит разглашение информации о ее состоянии третьим лицам, мы вам сообщим. Спускаясь по лестнице, Медведева звонит Виолетте, которой как в ходе диалога выяснилось, так вовремя приспичило в туалет. - Я в ахуе. Пока искала этот ебаный толчок, чуть не обоссалась. В ответ она получает лишь искреннюю улыбку Медведевой. Уставшую, сонную. Но теплую и родную. Держась как обычно за руки, они выходят из отделения. Видят Захарову, мирно спящую на лавочке и переглядываются. - Брат, ты чё емае. Вставай давай, голову простудишь. Не май месяц как никак,- трясет тело и хлопает по заднице, заставляя спящую недовольно замычать. Захарова таки открывает один глаз, исподлобья смотря на подруг. Садится и держится руками за голову, решаясь встать. - Как там Индиго?- сдавленным, но все же тревожным голосом. - Кто?- Малышенко в непонятках сводит брови к переносице. - Ну Лиза, кто ещё. Вы чё такие тугие, я понять не могу. Смотря на такую сломанную Захарову, что сидит облокотившись локтями о ноги, прикрывая свое лицо ладонями; Кира сразу все поняла. Она видит свою подругу насквозь. - Нам не дали доступ к информации о ее состоянии. Там запутанная тема, проще говоря. Сказали завтра прийти,- видя как в ходе такого короткого монолога Кристина падает на спину, закидывая голову назад, Медведева садится рядом. Как только Кира приземлилась ближе, Захарова падает ей на плечо, спускаясь корпусом к груди; принимая братские, теплые объятия. Малышенко садится рядом и берет Кристину за руку двумя ладонями, грея ледяные руки. - Ты не виновата, слышишь? Завтра она уже будет в сознании, ты убедишься в том, что все в порядке. Брат, все наладится, я тебе обещаю,- предугадывая все мысли в голове подруги, Медведева все таким же строгим, но родным голосом успокаивает сознание Захаровой. Гладит по макушке, держит скатывающееся тело. А Малышенко смотрит на хрустальные слезы Захаровой, падающие прямо на колени Киры. - Маиньний, ну чего ты? Ну тише..- взглядом кивает на Захарову, давая Кире понимать обстоятельства,- Это не твоя учесть, нет. Ты не выбирала такой исход событий когда-то, 15 лет назад. Мы поможем тебе со всем, всегда. Не переживай пожалуйста, мы не дадим ей натворить каких-то глупостей. Медведева молчит, потому что знает, что сейчас нужно ее близкому человеку. Чего она хочет. А ее желания, не самые безупречные. Чувствует как ладони Захаровой крепко сжимают ткань по близости, захватывая одежду Киры. Она чувствует горячее, горькое дыхание, чувствует как бьётся сердце, как скребут кошки и бьётся посуда в душе Кристины. Она знает причину ее боли. Видит этот взгляд своей девушки, которой так больно за подругу. Которая готова перенять всю долголетнюю боль на себя, которая смотрит таким печальным взглядом на всю картину. Уже подкрадывается рассвет, и именно в это время суток Захаровой становится очень холодно. Ее морозит, как не в себя. Где бы, с кем бы она ни была. Никакое согревающее одеяло не способно согреть Захарову в рассвет. Даже во сне. Поэтому она сама отстраняется от Медведевой, истощенно шагая к автомобилю. - Поехали к нам, Кристюх,- Виолетта подрывается с места, ведя за собой Киру. - Окей, только я домой съезжу, ладно?- совсем осевший голос выдает тихий шёпот. - Без б, только будь на связи. В моменты когда Кристине хочется навести ствол в глотку, разорвать пасть на две части, погрузиться в бесконечный, длинный, убийственный сон, она идёт в одно место. Место о котором не знает никто. Даже тот, кто находится в ее теле. Она не простит себе, если о нем узнает кто то ещё. Это район. Всего лишь безумно старый район, в котором она оказалась совершенно случайно, когда только переехала в Москву. Потерявшись в городе, она не думала искать выход. Она не думала пытаться выехать от туда, вспомнить дорогу по которой заехала в это место. Потому что ей стало спокойно. Как дома, в Питкяранте, летним тихим вечером. Есть у нее один любимый "подъезд". Все дома в этом месте состояли из двух этажей. Они были старыми, краска слезала при одном выдохе на поверхность. Пастельные цвета, крошечные, железные, заржавевшие балконы, размером с дверь в сам балкон. Тихо; слышен лишь шепот деревьев листьями, скромный гул ветра и разборки птичек. Выходя из машины, первым делом Захарова увидела тот самый подъезд. Как замок, только совсем мизерный. Шикарные ограждения, тропинки вдоль аккуратной зелени, и крыша. Крыша, которая буквально рядом с землёй, на которой стоит Захарова. Кристина долго кружила над местностью, изучала, и засмотрелась на дорогу к ее прежнему месту. Оно было особенным среди других. Особенно живописный и чудный вход, особенно дивная одинокая лавочка. Поддавшись искушению, Кристина впервые села на нее; поглаживая кота, запрыгнувший к ней. Тогда мимо нее прошел милый старик. Она запомнила его слова, и по сей день внезапно улыбается им. "Так, девушка. Если будем курить, бычки в урну. Только сегодня утром подмёл". Это было не грубо и не резко. Это было любезно и обходительно. Это наглядно показывало то, что люди, обитающие здесь, безумно заботятся о своем месте проживании. И не зря. Все выглядело безумно аккуратно и уютно. Спустя время этот же дедушка вышел в изумлённым лицом. "Это Лизочка наша что-ли?" "Лизочка никогда не ластилась так, как с вами. Она живёт здесь уже семь лет, и ни разу не проявляла такой любвеобильности". Кристина расценила это как посвящение в это чудесное место. Быть может, кошечка просто одобрила ее? А может, это знак. Знак того, что здесь ей рады, и здесь ей будет хорошо. Немного посидев под мурчание кошки, Захарова все же решила подняться на крышу. Это было не сложной задачей, ее вела Лиза. Каким то образом кошка вывела Крис на крышу, и повела ее в дальнее местечко. Крыша была не ровной из-за планировки здания, но все же, они дошли до устойчивого. Там можно и сесть, и лечь. Вида особого не было, так как это всего лишь второй из всех возможных этажей. Но это не отменяло того факта, что там можно расслабиться. Были видны другие домики, тропинки, деревья. В этом месте Захаровой даже не приходилось думать о своем. Мыслей не было. Негативное мышление пропало, и след его простыл. Абсолютное умиротворение и покой. За этим и приходила Кристина. Но холода в рассвет никто не отменял. Так она и просидела с Лизой на крыше и на этот раз. Просто наблюдать за солнцем, просто вдыхать особенно лёгкий, невесомый воздух, просто жить. Но иногда просто жить бывает трудно. Кристина провела время наедине с параллельным миром совсем недолго. Но этого хватило чтобы вдохнуть в себя жизнь. Наполнить лёгкие на черный день жизнью и заставить сердце верить. Уже подъехав к Кире, Кристина открыла своим ключом от их дома дверь, и завалилась спать на заранее застеленный диван. Вдыхая запах свежего белья, Захаровой вспомнилось, какие чудесные люди ее окружают. Даже постель предварительно постелили. Спалось сладко, без снов. Впрочем как всегда. Раньше Захаровой снилось что-то наподобие кошмаров. Но она не просыпалась в холодном поту. Ей просто не спокойно спалось. И никакое "спокойной ночи", не помогало. В этих снах атмосфера была угнетающей, а воздух был заражён негативом. Да таким, что можно было задохнуться. Но лёгкими после крыши, она смогла дышать. И вскоре все это прекратилось. Сны она не видит по сей день. В обед она проснулась сама. Её по всей видимости, не стали тревожить; вчера Крис очень утомилась, и все это понимали. Все таки собравшись с силами, Захарова отправилась умываться, заодно и принимать душ. В этом доме уже есть отдельная полка для нее; со свежим полотенцем, зубной щеткой, бельем, носками. Последние три Захарова просто однажды забыла, и теперь они всегда ждут ее появления в этом доме. Выходя с полотенцем на шее и мокрыми волосами, она застала эту сладкую пару. Обладатели квартиры сидели вместе на полу в зале, только Медведева лежала на коленях прекрасной Виолетты. А сама Малышенко сложила ноги и облокатилась спиной о диван; получилось так, что голова Киры уместилась меж грудью и ногами Виолетты. Немного понаблюдав за тем, как обе нежатся, Кристина прервала такой романтичный момент- Виолетта перебирала волосы Киры, пока та влюбленно глядела на лицо своей спутницы. - Кирилл, что за нежности!- наигранно грубым голосом Захарова заставила двоих оглядеться и заметить ее. Правда Кристина замечала такую сентиментальную, открытую, тонкую и ласковую подругу только с Малышенко. - О, доброе утро. Кушать будешь?- Виолетта аккуратно встала и подошла к Кристине, крепко обнимая; - Мы можем съездить к Лизе. Она утром пришла в сознание и разрешила приехать,- Кира потягиваясь, подошла к девушкам. - Реально?- удивлённое лицо Кристины застыло на плече Малышенко, как и руки на спине,- Чё, даже мне? - Ну, про тебя никто ничего не говорил видимо. Ты поедешь? - Поеду, куда денусь. Поднимаясь к палате, Захарова все больше нервничала. Никогда она ещё такого не испытывала. Лоб вспотел, мысли путаются, руки пробирает мелкая дрожь. Будто сейчас она зайдет в палату, и вся ее жизнь обрушится. Ее выгонят с криками, надавят на больное, заставят чувствовать себя ничтожеством. Но она по прежнему думает, что никто ее не заставляет. Она им является. Когда она думает о таких вещах, то сразу начинает закипать. Моментально. Ещё не было такого; так из кожи вон лезть из-за одного чужого человека. Учитывая это, становится ещё труднее сдерживать свой пыл на себя же. За слабость перед кем-то; в первую очередь перед собой, хочется въебать по собственному лицу что есть мочи. Но они все же доходят до кабинета, где их встречает лечащий врач Лизы. - Здравствуйте. Томить вас не буду, так как Елизавета сообщила, что кроме вас о своем состоянии никому докладывать не собирается. У вас есть некоторое время на посещение, я зайду и сообщу вам если что. Так же хотел попросить вас, не тревожить Елизавету сильно. Состояние больного сейчас стабильное, но переутомляться ей не желательно. Прошу,- открывает проход к палате вместе с ее дверью. Кира с Виолеттой уже прошли, в то время как Захарова просто стоит. Стоит и не решается сделать шаг, ее будто что-то останавливает, будто ноги отказали в ходьбе. Дыхание сбивает к чертям, она мне спешно-безуспешно пытается восстановить его и жмурит глаза, стискивая зубы. В момент она тяжело выдыхает, открывая взор на светлое помещение перед собой. Ломанно проходит за подругами. Видит Лизу. Отекшую, усталую, с синяками под глазами и с перемотанной головой. Она слабо улыбается глазами, но видно, как ее взгляд бегает от Захаровой; отчего сама Кристина невольно опускает глаза. - Привет Лизок. Как себя чувствуешь?- первой начинает Кира, присаживаясь возле койки,- ты прости что так внезапно такой толпой. Это Виолетта, моя девушка,- она с улыбкой тянет за руку Малышенко, останавливая рядом с собой. - Приятно познакомиться,- чувствует, как смущается от такой непривычной заботы, как щеки розовеют. Чувствует, как Захарова смотрит на нее. - И мне приятно, Лиз. Можешь называть меня Вилкой или другим сокращением. Мы привезли тебе сока и фруктов, хочешь чего- то ещё? - Нет, спасибо огромное. Я чувствую себя нормально, все хорошо, все отлично. Не переживайте,- от такого неловкого диалога язык Индиго начинает путаться. Она разглядывает татуировки на лице Малышенко, с интересом,- мне нравятся твои татуировки. - Спасиибо, спасибо, Индиго. Хочешь набью тебе какую-нибудь бесплатно? - Вам нравится ставить меня в неловкое положение, да?- отводит взгляд и на ее лице появляется такая глупая улыбка. На эту глупую улыбку смотрит Кристина, что все так же молчит. - Да нет, чё ты. Вообщем, мы тебе там номера наши написали, в пакете лежат. Если чё, звони, обращайся. - Спасибо Кир, обязательно,- говорит это, смотря на Кристину, и сталкиваясь с ней взглядами. Заметив это, Кира с Виолеттой тоже переглядываются. - Ты давай, выздоравливай,- Малышенко хотела было продолжить про татуировки, как ее уводит Кира, со словами; - Да! Я все ещё хочу твоих оладьев! На что Лиза тихо смеётся, смотря на закрывающуюся дверь; переводит взгляд на Захарову, подходящую к тумбочке. - Мы тут взяли тебе яблоки, мандарины, сок фруктовый, кофе в баночке.. - Зачем ты здесь?- заставляет Кристину замолкнуть и потеряться в мурашках. - Я чувствую себя виноватой перед тобой, и.. - Я же сказала, я не держу зла на тебя. Хватит продолжать весь этот бессмысленный цирк, я прошу тебя. Кристина смотрит в глаза. Пронзительно, с каким-то отчаянием. - Почему ты принимаешь мои чувства за цирк? Теперь молчит Лиза. Это как какая-то игра, где каждый должен ответить достойно. Достойно, но искренне. И обе проигрывают. - Я действительно хочу хотя бы попытаться сделать лучше. - Это бессмысленно, Крис. - Да почему? Почему ты все время считаешь что я не способна исправить свои же косяки? - Почему ты говоришь что они твои? Кто тебе этот Шума? Лицо Лизы сменилось с усталого в негодующее. Она ждала ответа, в то время как Захарова так и не получила его. Обратно молчание. Кристине кажется что она слышит только свой пульс в висках. В горле моментально сухо, мысли незамедлительно пропадают, не давая ни малейшей надежды на попытку сформулировать их. Сглатывая ком в горле и потерев глаза, выдает; - Не отвечай вопросом на вопрос. - Что вдруг станет, если ты забудешь обо мне? Это не так сложно. - Лиза. - Да, золотце? - Тебя могут отвезти в место, где ты захочешь своей же смерти. Прошу тебя, дай мне шанс побыть рядом чтобы не допустить этого,- ей, по всей видимости, все равно на все эти прозвища, на невероятно скверный характер Индиго. Ей важно чтобы он существовал и дальше. - Что? Отвезти?..- очевидно она замешкалась. Не ожидала настолько пагубного исхода. Но, учитывая исход ее решения вернуться домой, вопреки всей опаски Захаровой; оказалось, ожидать необходимо чего угодно. Пазл в голове Андрющенко стал складываться, и она вспомнила как Захарова с Медведевой неоднократно употребляли этот термин. - К тебе будут обращаться как к животному. Эти слова врезались в сознание Андрющенко ещё несколько лет назад. Только они были не предупреждением, а настоящим событием. Событием, из-за которого теперь Лиза не может спать с открытыми окнами. Событием, которое каждую ночь навещает Лизу во снах. Событием, из-за которого Индиго ощущает себя животным. Она не хочет допустить этого снова. Все, что угодно, но не этот кошмар наяву. - Скажи мне.. Ты какой-то управляющий рабства? "Отвозите" невинных людей и используете в своих целях как скот? - Что ты несёшь, Лиза. Все не так. Все вообще не так. Эти люди не невинные, и никто не использует их как скот. - Тогда почему ты говоришь что ко мне будут обращаться как к животному? - Не в прямом же смысле блять. В смысле что к тебе достойно там относиться никто не будет. А я считаю, ты этого не заслуживаешь. Лиза усмехается лицом; но внутри понимает, что это самые теплые слова которые она когда либо слышала. Никто не знает о том, что коснулось Индиго. И не узнает никогда. - Я не совсем понимаю всего, но.. Откуда ты знаешь, что со мной могут сделать? - Знаю и все. Я знаю как все это происходит, и знаю где сейчас люди которые довели тебя до больницы. Все вещи с твоей квартиры вывезены. Теперь ее к сожалению сдавать нельзя. В риске будем и мы, и квартиранты. И ещё.. Мне придется пожить с тобой некоторое время. Глаза Индиго застыли в окаменении. Весь монолог Захаровой не вызвал такого шока, как последнее заявление. - Это ещё зачем? - Во-первых, для твоей безопасности. Во-вторых, чтобы решить все вопросы с твоим новым жильем. Ну и в-третьих, для подстраховки. - Какой ещё подстраховки? - Слишком много вопросов. Я постараюсь решить все как можно скорее, если ты этого так хочешь. Вопросы Лизы требовали всех объяснений, которые разглашать Кристина не могла. В кабинет зашёл лечащий врач. - Как ваше состояние, Елизавета? - Нормальное. Когда я смогу выписаться?- неудивительно, но Индиго ненавидит больницы. Абсолютно все в этом месте раздражало ее; запах лекарственных препаратов, недовольные санитары, угрюмая, напряжённая обстановка, режущие глаза чрезмерно белые оттенки. Раньше ее устраивало любое место, где она сможет побыть одна, наедине со своими мыслями и дьяволами. Но теперь все изменилось. И теперь она считает все попытки вылечить ее- тщетными. - Вы всего лишь второй день находитесь здесь. Уже устали?- врач стал записывать что-то в свой блокнот и изредка поглядывать на девушек. В конце его писанины, Кристина заметила отвратительную улыбку на его морде. - Я бы хотела выписаться как можно раньше,- в отличии от Захаровой, Индиго даже не взглянула на лицо лечащего. Она просто достаточно слышимо отвечала; смотря в ясное окно, находящееся рядом с койкой. - Ну зайчик, ну какое раньше. Вам ещё здесь лежать и лежать,- улыбка снова подкралась к лицу, и тут Кристина поняла; это совсем не тот доктор, который встретил их. Они чертовски похожи, но это разные люди. - Что простите? Я прошу не называть меня так больше,- Лиза впервые взглянула на лицо нового врача, и тоже заметила абсолютно другие, но в тоже время похожие черты. Сводя брови, переносица все больше напрягалась; мужчина подходил ближе. - Ну как же, я ведь как к дочке к вам отн.. Захарова резко встав, перегородила проход к койке Андрющенко. Лица их были буквально в парах сантиметрах друг от друга. Строгий взгляд Кристины заставил мужчину замешкаться и отойти на пару шагов. - Где мой прежний врач Андрей Васильевич?- все таки от нового лечащего, исходила неприятная энергия; ещё в начале их диалога. Лиза решила не медлить. - Я теперь заменяю его. До конца вашей реабилитации, я буду вашим лечащим врачом. - Прошу вас оставить меня наедине с моим человеком,- Лиза ладонью указала на все ещё стоящую и напряжённую Кристину,- есть ещё пол часа до окончания времени посещения. - Без проблем,- доктор выставил руки в знак поражения, и украдкой направился к выходу; издавая при этом мерзкий, тихий смех. Как только дверь была закрыта, Андрющенко коснулась запястья Кристины. - Не оставляй меня здесь с ним. Пожалуйста. - Подожди здесь, ладно? Я решу с твоей выпиской прямо сейчас,- получив слабый кивок, Захарова отправилась в кабинет главврача. Но упустила то, как за дверью в палату стоял новый врач. Он незаметно для Захаровой пробрался в помещение. - Ну что, уйти пораньше хотим?- медленно приближаясь, мужчина тянул фразу, тянул штаны Индиго вниз. На что та не издала ни звука. Не дышала, не моргала. Не смотрела. Рефлекторно она оттягивала ногу на себя, на что получила пощечину. Врач стал медленно водить кончиками пальцев по лицу Андрющенко. - Пока твоя глупая подруга гуляет по отделению, я сделаю все, чтобы ты осталась здесь как можно дольше. Ты же хорошая, правда? Не смей орать, или я перенаправлю тебя в психиатрию, тебе ясно? Лиза все так же молчала, вжавшись в койку, сжимая кулаки и дрожа. По лицу потекла слеза, когда мужчина лизнул ее висок; все так же держа челюсть мертвой хваткой. Но она ослабла, когда Индиго дождалась удобного случая; кусая мужчину за ладонь, она и не собиралась отпускать. Кусала со всей силы, пока врач неистово крича, пытался высвободить свою руку. Ему удалось это, но сделал он по итогу, только хуже. Кровь хлынула с участка без кожи, которую сразу же выплюнула Андрющенко. Улыбаясь, она тёрла свой лоб, об который упирался мужчина. - Животное конечное! Я тебя убью, ты меня слышишь? Кристина уже в попыхах бежала обратно в палату знакомой; чувствуя как сердце так и норовит выпрыгнуть с помощью сальто. Она все таки получила одобрение главврача, спеша повести Андрющенко на перемотку. На последнюю перемотку, и осмотры. Вместо одной Индиго в палате, она застала лужи крови; и мужчину, что свободной рукой бил по и так травмированной голове Лизы. Пользуясь своими знаниями о ее травме, он наносил предельно опасные новые осложнения. Захарова уже не стояла при входе в палату, не решаясь сделать и шага. Она сразу откинула типа. - Хули ты делаешь? Выродок ты ебучий!- то, что слышала Андрющенко перед потерей сознания. Кристина не жалея сил, разъебала все части лица мужчины. И нос, и губу; и глаз затек кровью. Все происходило смертельно быстро; кто-то оттаскивал Захарову, кто-то тащил врача по полу. Захарова отчётливо помнит толпу людей в белых халатах рядом с Лизой. Они кричали что-то неразборчивое; паника слышалась в их голосах. Трое парней держали Кристину, пока та вырывалась к Индиго. Ей получилось освободиться, но тут ее ждал четвертый парень, в руки которого она и упала; благодаря сильному рывку. Они все же вывели ее в коридор, бормоча что-то в рацию. После "принял" одного из них, двое парней, держа Захарову, направились к выходу. Усадили в машину, блокируя двери. Кристина понимала то, что сейчас нет смысла выбивать окна и сваливать с тачки. Ей пришлось успокоиться, пока не произошел взрыв; это могло привести к ещё худшим последствиям. Не хотела бы она сейчас появления Шумы в отделении полиции. Так, в попытках успокоиться, Захарова уснула; по всей видимости даже во сне, сжимая кулаки до побеления костяшек и стискивая зубы, до скрипа. Проснулась она, как ни странно, от грубых голосов; требующие немедленного пробуждения и выхода из машины. Ее садят на какую то скамейку, блокируя движения рук с помощью наручников. Скамейка располагалась напротив стола, где сидели два парня; рядом так же стояла девушка в форме. Кабинет не был похож на те, которые в фильмах. Не было лампочки, что светила в лицо Кристины, не было замкнутого тёмного пространства и стены из стекла; благодаря которому можно было слышать диалог находящихся внутри. Все было достаточно спокойно и лишь мрачно. Получив отказ на просьбу Захаровой закурить, она сама даже при помощи ограниченных движением рук, зацепила сигарету в зубы. Уже закуривая, Кристина кладет зажигалку обратно в грудной отсек кармана на лонгсливе. На нее ошеломленно глядят два мусора. - Чего вы так уставились?- осевшим и непонимающим голосом- Ниче что она тоже курит так то?- поднимая брови, невинно направляет две ладони в сторону девушки, устало пускающая дым в углу комнаты. - Гражданка, вы где находитесь?- один из мужчин решил поставить Захарову в известность о ее местоположении. - Честно дядь, я хуй знает- мотает головой, несильно получая дубинкой по икре левой ноги,- Але! Что за применение насилия без разъяснения оснований моего задержания?- с ноткой усмешки в голосе. Слышит два таких же прокуренных смеха. - Вы считаете, вы обоснованно избили того гражданина в больнице? - Какого ещё гражданина?- напрягаясь, Захарова села поудобнее,- он представился новым лечащим врачом. Я ушла к главврачу, дабы получить выписку раньше положенного срока моей подруги. Когда вернулась, застала этого петуха, бьющий Лизу по ее травмированной голове. Что я ещё должна была сделать?- Кристина устно сопоставила все события, пока мужчины записывали это. - Во-первых, не выражайтесь, а во-вторых- явно не наносить тяжкие телесные. - У вас есть близкие?- щуря глаза и вздымая подборок вверх, Захарова досадным, севшим голосом выводит причину своих действий. Медленно сев ближе к парням, она прошептала- Что бы вы сделали, если бы увидели избиение близкого вам человека?-после этих слов, полицейские замолкли. Но девушка потушила бычок о пепельницу, резко встав со словами; - Значит так. Я понимаю твои чувства, но мы с этим ещё разберемся. Сейчас ты пишешь здесь,- девушка кладет листок бумаги на свой стол,- все, как было. От начала до конца. И телефон, кошелек, ключи, документы- отдаешь мне. Кристине не остаётся ничего, кроме как выполнить поставленные задачи. Уже после того как она отдала всё вещи, письменно расписала все события, ее отводят во временную камеру. Там она благодарит Бога за то, что она додумалась выслать Кире геолокацию, подписав "Меня забирают в мусорник". По этому адресу несложно догадаться, где находится ближайшее отделение полиции. Благо парни за рулём, не заметили ее электронного послания. Несмотря на диалог с сотрудниками, Захарова уважает все профессии. Но это не значит, что ее не могут раздражать люди. Это не значит, что люди могут позволять вести себя неприемлемо по отношению к Кристине. И учитывая прошлый опыт с сотрудниками полиции, она потеряла надежду в их человечности. Она в сотый раз засыпает за решеткой. *** Лиза приходит в себя. Снова нос пробивает отвратительный запах, снова глаза рассыпаются при свете мерцающего белого. Восстанавливая память, Андрющенко все больше хмурится и морщится. Делает вывод, что было бы лучше без попыток вспомнить прошедшее. В венах катетер, стоит капельница, которую Лиза толком не видит. В палату заходит медсестра. - Здравствуйте Елизавета. Как вы себя чувствуете?- женщина средних лет показалась дружелюбной; но это не отменяет того факта, что Лиза чертовски устала от подобных вопросов. - Отвратительно,- достаточно понятливо, разъяснила Индиго. Та, вопреки своим переживаниям по поводу Кристины, решила не спрашивать ничего. - Если вы готовы, нам нужно пройти обследования для постановления диагноза. Деваться некуда. Андрющенко сделает все, для того, чтобы поскорее съебать с этого места. Даже если хуево, даже если хочется сдаться. Даже если переживаешь за нее больше, чем за себя. После разновидностей обследований, Лиза выходит с кабинета МРТ. Потирая катетер в руках, она решает узнать. - Сколько мне ещё потребуется пробыть тут? - Милочка моя, как только твое состояние стабилизируется, мы выпишем тебя. У меня тут есть сведения о твоей выписке раньше положенного срока. Но теперь, придется ещё понаблюдаться. - Как думаете, что скажут анализы? - Ну, Елизавета..Я думаю это просто сложная форма сотрясения головного мозга. Смотри, до этого ты и так получила его. Но после.. Вообщем, теперь есть осложнения. Идя по коридору, Лиза обдумывала слова доктора, смотря в пол. Все таки, она не совсем помнит того, что было до ее потери сознания. Но слова о животном, забыть у нее никогда не получится. Женщина, будто услышав ее мысли, заботливо приобняла за плечи. Андрющенко не рыпалась, она даже не заметила этого. Придала внимание этому только тогда, когда они уже оказались в палате. Из мыслей ее вытащил обеспокоенный голос врача. - Лизочка, вы, не переживайте. Все будет хорошо. Я все понимаю. Быть может, вам уже не хочется находиться здесь. Я обещаю что как только смогу, отпущу вас домой. Вы сможете проводить лечение дома. У вас есть тот, кто может позаботиться о вас? - Спасибо. Правда, спасибо. Я хочу домой. Глаза на мокром месте, в горле отвратительный сдавливающий ком. Давление с головы разливается по всему телу. Хочется уснуть и проснуться в приятной темноте. В комнате, где единственный источник света- рассвет за окном. Хочется простого, полежать под одеялом, пока на улице просыпается солнце. Пока приятная прохлада разливается по комнате. Пока можно открыть окно, хочется этим насладиться. С глаз почти одновременно скатываются капельки тоски. Тоски по привычному умиротворению. Лиза, как правило, безумно тяжело принимает больничную обстановку. Тем более, если понимает что находиться здесь придется. А принуждение является дурным триггером. Она готова уйти с любой болью, лишь бы лечить ее голубым разливом неба. Совсем недавно она смотрела в него, не понимая. На самом деле это то, что сможет вылечить ее от любых невзгод. - Лиза, ну вы чего? Вы скучаете по близким? Давайте поговорим, если вам легче станет на душе,- переживает как мать родная. Держит руку на груди, смотрит такими встревоженными глазами. В глаза, где лес горит. Лиза молча обнимает ее. Просто кладет голову на плечо, просто касается щекой о ткань больничную. Чувствует поглаживания по спине. Скучает по маме. По голосу ее, по заботе. По запаху родному, что расслышать среди толпы способна. По рукам ее, что раньше на месте рук этой женщины покоились. Да только вот, не удалось ей насладиться этим. Тоскует по времени, когда позвонить могла хотя бы. Услышать смех родной, что по солнечному сплетению как жизненно необходимое вещество разливался. Думать о ней, о ее мучениях и страданиях, сидя на сене- когда то было невыносимым. Ждала вестей, места не находила себе. Теперь Лиза ждёт ее. Да знает только; ждать придётся до того момента, пока выдох последний не сделаешь. Последний, но и первый, получается. Маму увидеть- родиться заново. Остаётся сидеть на койке и мандарины чистить. Есть, к счастью, Лиза любит. И мандарины без косточек, с кислинкой слабой, тоже любит. Главное, чтобы сладкими были. *** На следующий день Кристина едет с Кирой до больницы. - Слух, а розыск то твой, закрыли же получается? - Ты чё, Кирюх. Закрыли конечно, я в нём провела то всего два месяца. Жаль конечно, ублюдка этого отдельно допрашивали. Ты прикинь, до утра просидеть в обезьяннике, его ждать с больницы. Бедолага блять, я бы ещё добавила ему. - Мразь поганая, по заслугам получил. Теперь сука жить нормально не сможет. Думать же надо, с кем связываешься, ей богу. Под победные визги Захаровой, подруги звуком фирменного хлопка салон машины заливают. - Чё брат, одна зайдешь? Лизок не обидится на меня? - Тю, за что. Ты вон, сладкого накупила,- поднимает пакет с различными видами шоколада. Проверяя карманы, Кристина хмурится слегка,- ладно, я пойду тогда. Давай мой хороший! Пёс мой ненаглядный,- теребя шерсть Сэма, Захарова тянется поцеловать собаку. Поднимается спешно, будто одна задержанная ею минута грозится безопасности Андрющенко снова. Распахивает дверь, видит Лизу. Плачущую, с мандарином во рту и кожурками на кровати. Захарова аккуратно подходит к койке. - Лизок? Что случилось?,- садится рядом на корточки, кладет руку на спину той, отчего Индиго вздрагивает ощущаемо. - Ничего,- вытирает глаза всеми сухими участками ладоней. Шмыгает без конца, садится, поджав ноги. Встречается взглядами с обеспокоенным голубым разливом неба. Кажется ещё немного, и гроза пронесется в радужках. Андрющенко зависает, когда и вправду видит что-то, что похоже на погодную стихию. Наклоняясь ближе, она с недоумением вглядывается в непонимающие глаза. Дистанции почти нет, от слова совсем. И она сокращается окончательно, когда от перевеса Лиза слегла падает лицом в лицо Кристины. Губы соприкасаются, а сильные руки Захаровой рефлекторно придерживают нависающую Андрющенко. Кристина резко отпрыгивает. - Бля, извини. Случайно получилось. Так.. Как я могу тебе помочь?- уже стоя Кристина ощущает себя неловко. Но это чувство не сравнится с тем, что творится внизу живота. Пульс снова ощущается на кончиках пальцев. - Поцелуй меня, ещё раз. Пожалуйста,- как в бреду, шепчет, направляя заплаканный взгляд метаться по всему лицу Захаровой. Та тихо подходит, понимая. Если так Индиго станет легче, она готова обцеловать ее всю. Лишь бы не чувствовать вину за содеянное. Стоит уже ближе к сидящей, наклоняется немного к ней. Беря в руки лицо Андрющенко, касается губ соленых. Касается невесомо, нежно, будто Индиго кукла фарфоровая. Раз тронешь, она разрушится. Протяжный поцелуй, без каких либо движений губ; Лиза наконец расслабляется и чувствует себя спокойно. Глаза прикрыты, но в один момент обе одновременно открывают взор. И таращатся до упора. Пока Лиза маленько не углубляет поцелуй, сминая осторожно губы с сигаретным привкусом. Кристина безоговорочно отвечает, тяжело вдыхая воздух, так же протяжно выдыхая его в лицо Индиго. Андрющенко держит ладонь на руке Кристины, поглаживая пальцем одним. Максимально бархатный поцелуй обрывается, когда Крис медленно отстраняется. - Мы не любим друг друга. Это не правильно, Лиз. Последняя задумывается о своих желаниях. Почему едва знакомая Кристина смогла коснуться ее губ; когда остальных она отталкивала на протяжении долгих лет. - В твоих глазах я вижу свой дом.