Affiliation

             Начало ноября выдалось ничуть не лучше предыдущих осенних месяцев. Отвратительная погода словно не хотела отпускать Скайрут, пытаясь насолить жителям столицы как можно больше. Каждодневные дожди и холод вызывали уныние и желание оставаться дома в тепле. Ким Хонджун ждал своего дня рождения; праздника хотелось очень сильно, тем более, когда он обещал быть особенным. Омега, втайне от родителей, пригласил особого гостя, чей визит будет почти подарком для омеги. Он хотел отпраздновать свое двадцатипятилетие так, чтобы он остался в памяти на всю жизнь. Всё-таки этот возраст важен для человека — прожита целая четверть века. Приготовления начались задолго до знаменательного дня. Ему очень помогал брат и папа, за что он был им крайне благодарен; омега подарил Юнги еще один пригласительный для его друга, которого тот захотел пригласить.       — Надеюсь, ты уверен в том, что делаешь, — сказал тогда Хонджун, подписывая приглашение. Брат убедил, что всё под контролем. Но Джун все же беспокоился, хотя и верил ему.       На вечеринку в честь дня рождения были приглашены знакомые, друзья и другие состоятельные сверстники. Благодаря папе ему удалось найти удачное место и арендовать его; коттедж находился далеко от дома в богатом районе на лоне природы с роскошным бассейном и зеленым двориком. Вся эта красота теряла свою актуальность холодным ноябрьским днем, однако омеге очень хотелось: их дом был шикарным, но во дворе были лишь каменные джунгли и ни намека на пышную зелень. Молодежная тусовка должна была быть глотком свободы: папа от участия отказался, а отца он видеть не хотел. Хонджун хотел видеть только одного взрослого мужчину.       С самого утра седьмого ноября Ким Хонджун был в предвкушении праздника; к вечеру он подобрал себе наряд: черную полупрозрачную рубашку и черные брюки скини, красиво обтягивающие по-омежьи округлые бедра и подчеркивающие точеную талию. Легкий макияж был нанесен незадолго до выхода — омега мечтал быть самым красивым, но свою красоту был готов дарить только одному человеку.       Коттедж оказался действительно роскошным и огромным, в целых три этажа и мансардой, особенно радовал глаз огромный сад с большим бассейном, вода в котором была очень холодной и не пригодной для купания. Вокруг были рассажены кусты и деревья с пожелтевшими листьями, плотно ограждая весь двор. Омега жалел, что не родился летом, когда природа цветет, а погода радует. В ноябре ничего радовать не может, разве что сам факт рождения. Гости понемногу прибывали, все было подготовлено и украшено. Сколько отдал папа за это денег, Джун даже не представляет, радует, что на бюджете семьи такая мелочь не скажется. Это, пожалуй, единственный плюс, его богатой жизни.       Юнги пришел не один — это быстро привлекло внимание всех гостей, являющихся детьми обеспеченных родителей. Незнакомое лицо вызывало естественный интерес, однако старшему сыну господина мэра было глубоко плевать; он хотел лишь провести вечер в лучшей компании и познакомить брата с альфой, который стал в кратчайшие сроки его другом и объектом воздыхания. Офицер Чон Чонгук в свой входной был одет по-граждански, но, тем не менее, своими манерами и искренностью выделялся среди золотой молодежи. Знакомство прошло легко; Юнги знал, что его брат — лучший на свете, оттого и не сомневался в нем. Сам же омега воспринял потенциального альфу хёна положительно — всяко лучше какого-нибудь богатенького эгоиста вроде Чон Хосока.       Ким Хонджун продолжал ждать и не унывать. Он выпивал шампанское, получал поздравления и подарки, и продолжал верно ждать. В разгар вечеринки, когда среди гостей повысился градус настроения, омега заметил опоздавшего гостя, облаченного в привычный служебный генеральский мундир. Вот чёрт. Этот всегда одет строго и привлекательно, подчеркивая свой статус и характер. Он был невероятно рад его приходу, хоть и понимал, что он пришел по какой-то причине, не связанной с желанием. И был прав. Пак Сонхва получил звонок от информатора, сообщившего, что на дне рождения младшего сына мэра демон совершит нападение. Это было, вполне вероятным, вот только вряд ли это сделает Ронове — тот хитрый жук ни за что не сунется в пасть льва, слишком нереальные шансы. Однако альфа надеялся на удачную охоту: этот бедовый мальчишка часто притягивает к себе проблемы. Альфа пришел без подарка — как-то даже не подумал об этом, не привык, будучи служащим, редко живущим обычной гражданской жизнью, однако не поздравить именинника не мог. Сложно было не заметить щенячий восторг омеги при каждом взгляде на генерала, вот и альфа удивился этому открытию. Пока все гости поглощали еду и запивали спиртным, он ходил вдоль периметра, присматриваясь к каждому лицу. Омега, словно тень, следовала за ним. Атмосфера молодежной вечеринки разбивала надежды альфы на удачный улов; генерал позволил себе вольность, попробовал напитки с высоким градусом, которые предлагали гостям официанты. Музыка, звучащая из колонок, позволяла танцевать, чем и занимались гости, находясь в приподнятом настроении. Только Хонджун испытывал грусть, глядя вокруг себя — он снова один. Юнги находился всегда рядом со своим альфой — они общались, танцевали, угощали друг друга и просто наслаждались компанией. А он был у себя один. Время близилось к полуночи — вечеринка тем временем набирала обороты. Выпивший Пак Сонхва расслабился, казалось, впервые за всю жизнь. Он смотрел вокруг, но уже не думал только о своей цели, ему было интересно изучать окружающих. Он почти никого не знал, оттого изучение людей казалось интересным занятием. Именинник под градусом был расслабленным и зарумянившимся. Омега всегда был где-то рядом. Было бы глупо не заметить, что этот паренек был в него влюблен. Ведь альфа хорошо чувствовал окружающих, и этого искреннего и открытого мальчишку он видел насквозь вдоль и поперек. Сонхва не знал, как ему на это реагировать — всех омег в своей жизни он всегда держал на расстоянии, забывая, что ему почти сорок и время неумолимо летело вперед. Ким Хонджун был ему не парой, слишком молодой и взбалмошный, — так ему казалось со стороны, хоть и был невероятно привлекательным. Однако есть ли такому серьезному человеку дело до одной лишь внешности?       Уже за полночь, когда Хонджун перепробовал весь алкоголь, выпивая по рюмке или бокалу, ему стало неинтересно. Он чувствовал какую-то слабость и грусть от одиночества. Брат ему который раз приказывал не пить больше, но он упорно игнорировал хёна, пытаясь заглушить чувства. Но они не заглушались, только стеснение спадало с каждым часом. Когда он вдруг забрел в пустое крыло, заметив одинокого альфу в компании бокала вина, разные чувства накатили словно штормовой нагон. Генерал видел перед собой раскрасневшегося омегу, не спеша надвигающегося к нему, и пытался предугадать его действия. Сонхва проглотил подступивший к горлу ком и сделал глоток из бокала. Омега присел на подоконник, находясь совсем рядом на расстоянии руки. Альфа на миг удивленно раскрыл глаза, неожиданно ярко почувствовав аромат омеги, ранее скрываемый толпой и подавителями. Альфа чувствовал в нем нечто знакомое и приятное, что-то напоминающее об уюте, доме и любви. Всего того, чего он был лишен в раннем возрасте. Сердце сжалось от непрошенных воспоминаний. Омега, почувствовавший перемену в альфе, понимал, как они нуждались оба в понимании и любви. Он бы хотел стать для кого-нибудь светом и счастьем, но судьба не была щедра. Значит, всё придется брать в свои руки.       — Генерал, — тихонечко позвал омега, ласково обхватив гладковыбритый подбородок альфы. Юноша смотрел щенячьим взглядом, выглядя при этом совершенно невинно и привлекательно, с раскрасневшимися щечками от алкоголя, — пожалуйста, любите меня…       Альфа замер, чувствуя, как нежная ладонь коснулась щеки, большим пальцем оглаживая кожу. Сонхва закрыл глаза, представляя, как в далеком будущем его супруг будет его любить и утешать, а он будет защищать своего любимого. Как когда-то любили друг друга его родители. Только лица омеги он не видел, а, открыв глаза, перед ним был тот же настырный мальчишка, не боявшийся и не стеснявшийся строго альфы, разучившегося любить и быть нежным. Сонхва обхватил подбородок омеги в ответ, проводя большим пальцам по его губам, раскрывшимся ему навстречу. Этот мальчишка был мягким и податливым, словно пластилин, лепи что захочешь. Такой доступный и влюбленный. Тело генерала, давно забывшее о некоторых физиологических потребностях, вдруг ожило под воздействием забывающихся чувств и потребностей. Хонджун уже не выдерживал: был готов либо расплакаться от обиды, либо завладеть этой неприступной скалой. Пак Сонхва, глядя в глаза омеги, видел его обнаженную душу, чем вызывал табун мурашек у парня, чувствовавшего усиливающее возбуждение. Джун, заправив выпавшую из хвоста прядь волос альфы за ухо, сократил расстояние и прикоснулся к сухим губам, черствым, как сам мужчина. Кажется, миссия генерала откладываясь в долгий ящик. Он с наслаждением вдыхал аромат омеги, разорвав поцелуй и коснувшись губами светлой кожи шеи. Альфа всегда считал этого омегу особенным, пусть тот и был намного младше и неопытнее. Особенно, парнишка был лучшим в поиске разных приключений. На одно из которых нарвался и сейчас.       Сонхва мазанул языком по шее омеги, прижавшегося к нему всем телом, и оставлял на ней легкие поцелуи. Он в тот момент позабыл обо всем, кроме одного человека, доверявшего ему всецело. Хонджун плавился и чувствовал разгорающийся внутри пожар; от нетерпения, он запустил пальцы в волосы генерала, и направил того выше. Долгожданный парнишкой поцелуй был лишен нежности; альфа словно сорвался с цепи, хозяйничая языком в его рту, покусывая губы и зализывая их, словно извиняясь. Шум, услышанный альфой где-то невдалеке, заставил генерала оторваться от омеги, чем тот воспользовался, заводя в ближайшую спальню.       — Генерал, — прошептал омега, прижав альфу к закрытой двери чьей-то спальни, — вы пришли на день рождения без подарка…       Взгляд черных как смоль глаз Хонджун видел четко даже при лунном свете, и он не сулил ничего хорошего, в них возбуждение и танцующие черти — опасное сочетание.       — Ты просил подарить любовь, — прохрипел альфа, слегка прикусив кожу на молочной шее омеги, и оставлял следы зубов. Утром шея будет усыпана небольшими синяками, вот и отлично. Хонджун вдруг вспомнил о брате, который наверняка будет искать его, но отвлекся от мыслей, когда генерал Пак закрыл дверь на защелку и направил омегу к кровати. Он и сам не понимал до конца, что творил — чувства, постоянно запертые на замок, выбрались наружу. Ящик Пандоры вскрыт.       Холодные ладони альфы ласкали разгоряченную кожу парнишки, вызывая поток мурашек. Каждое прикосновение, каждый поцелуй заставлял омегу задыхаться: его чувства к этому мужчине обнажены до предела. Подобное случилось с ним впервые, этот альфа не был для него первым, однако был единственным, в кого парнишка был сильно и бесповоротно влюблен — он в этом убеждался с каждой минутой, проведенной вместе. Сонхва не был ласковым и не тратил много времени на прелюдии. Одежда в скором времени полетела на пол, обнажая оба тела. Хонджун был вдавлен в мягкий матрас и послушно развел бедра в сторону. Он наслаждался мимолетными поглаживаниями чувствительной внутренней стороны бедер и промежности. Он так хотел этого альфу, отчего проявлял равнодушие к отсутствующей защите, желание было сильнее голоса разума. Генерал Пак жадно вдыхал усилившийся аромат омеги, растягивая его. Запретный плод сладок — этот омега был самым младшим из тех, с кем он был некогда близок, юный и непорочный душой. Такие были особенно цены среди демонов. И, как оказалось, среди охотников на демонов тоже, ведь главный из них сейчас целовал мальчишку, лаская языком, и неспешно подготавливал его пальцами. Младший не хотел ждать, хотел мужчину всего и сразу. Он поменялся местами с понявшего его без слов альфой, оседлав бедра. Сверху смотреть на альфу, наблюдающим своим серьезным и темным взглядом, было великим наслаждением, распалявшим еще больше. Ждать он уже не мог, поспешно опустился на член, вбирая его полностью в себя. Темные глаза альфа недобро сверкнули, освобождая доселе всех ранее сдерживаемых чертей. Сонхва не знал ласки, но быть поспешным и жестким с этим ребенком не мог. Парнишка двигался сам, цепляясь за руки альфы и переплетая пальцы. Он хотел любви альфы, но тот не открывал для него свое сердце и душу, потому наслаждался моментом слияния их тел.        Омега втягивал мужчину в мокрый поцелуй, издавая тихие стоны. Пак Сонхва, казалось, пытался выбить из мальчишки душу, быстро вдалбливаясь в него, но тот был не из робкого десятка — подмахивал бедрами, подставляя шею для метки, которую ему не светило получить. Разрядка была близка, но Хонджун, жадный до ласки и прикосновений, не мог насытиться. Он понимал, что совсем скоро альфа его покинет, и этот момент радости растворится, словно и не бывало, потому пошел на огромную глупость. Когда генерал пытался выйти из омеги, тот его удерживал и отвлекал, не позволяя кончить на живот. Начавший разбухать узел не позволил делать лишние движения, соединив парочку. Хонджун лег на грудь альфы, не поднимая на того взгляда, знал, что тот был в бешенстве, сильно сдерживая себя от выплескивания гнева. Омега переплел пальцы с альфой, покусывая и полизывая грудь мужчины, который смягчился, смирившись с ситуацией. Давно нужно было понять, что этот взбалмошный омега сам себе на уме. Но у генерала еще был шанс перевоспитать этого омегу, который даже не подозревал, о чем думал мужчина, заснув, разморенный полученным удовольствием.