Предел смерти

      Я не знал в какой момент очутился тут. Вот что я знал наверняка. Меня окружала душистая зелень вокруг, высокие кроны деревьев, но именно тут, где я появился, все растения, будто обходя стороной не росли, лишь трава, я не чувствовал ничего, не знал ничего, не помнил. Какие чувства испытывать, что мне делать, и кто я вовсе, всё это занимало мою голову. Ответ мне дать никто не мог, попросту никого. Я наслаждался природой, спокойным течением и изменением вокруг. Время изначально тянулось для меня слишком медленно, но со временем я позабыл о нем и оно меня перестало волновать. Я был заложником. Что я имел говоря это? Я не мог отойти далеко от свежо закопанной горки с выступающим камнем, как бы я ни пытался, я просто возвращался обратно в это же место. Оставалось лишь смириться.       Я наблюдал лёжа на щекотной траве, правда, не мог в полную почувствовать ничего, чувства притупились, но я не знал, норма ли это, лишь думал, что уже рад что-то чувствовать или взаимодействовать с чем-то. Я мог лежать и созерцать как текли облака по небу, в первое время это часто мне надоедало, слишком медленно, но со временем я привык и уже давно не знал, сколько я провел наблюдая за ними. Или я лежал под кроной деревьев и смотрел, как тягучи медленно ветер колышет листву, я был рад лёгкому ветру. Я любил ветер, он казался мне свободным и игривым, но часто изменчивым, как в выборе направления, так и в температуре. Я предпочитал конечно лёгкий теплый ветерок и не жаловал сильные порывы. Но с помощью них я мог наблюдать и за изменениями деревьев, ветки ломались и листья улетали в сопровождении очередного злобного повывания. Я мог сесть позже и сосчитать, что не так и чем дерево отличалось от первоначального вида.       Теперь я уже, проведя так много времени в наблюдениях, кажется мог слышать о чем думал и чем занимался мой дорогой друг ветер. Я разговаривал с ним и он мне отвечал, любил рассказывать как он устроил бал листьев или ,испытывая силу, смог обломать дерево. Я был рад его присутствию, но этот игривый парень часто казался мне непостоянным и то появлялся, то исчезал, что однажды я понял, не стоит так быстро привязываться к чему-то, я просто нашел первого, кто смог скрасить мои дни, но позже и он затих, покинув меня.       Мои дни так и продолжали томно тянуться и я просто был рад замечать и знать, что что-то вокруг изменяется, так я мог знать что жизнь течет, но живу ли я? Я рад, просто рад, что ещё нужно такому как я, маленькому одинокому ребенку? Правда, радость простоты объяла меня, я был просто рад и счастлив наблюдать за подругой ночи серебряно-волосой луной или ярким блондином солнцем, это женатая пара, как я понял, в погоне друг за другом всё никак не могли догнать друг друга. Как же легко мне становилось на сердце от этой некой смешной истории, кажется такое называется иронией?       Да, точно, со временем я мог охарактеризовать свои чувства, а позже и приходили слова, подходящие под ту или иную ситуацию. Иногда я мог дремать, мне ничего не снилось, лишь тьма, да и я не сразу понял, что я сплю, просто мне стало тягучи тяжело и я завалился рядом с каменной глыбой, было страшно. Да, тогда я понял, что значит слово «страх» и каково это. Я мог лишь сжаться рядом с холодной каменной стенкой в непонимании и из моих глаз что-то полилось. Я до сих пор не знаю как это работает, но думаю смогу разобраться со временем, со временем? Со временем. Я до сих пор боюсь такого явления и никаких слов не приходит на это чувство, пустота, именно это я чувствую в такие моменты и какую-то тягучую боль в верхней части тела, но я так же не знаю, что это значит.       Мне нравиться узнавать что-то новое и я рад это чувствовать. Я не могу касаться предметов и поднимать их, я просто прохожу сквозь, но могу чувствовать соприкосновение. Я так же пытался разобрать что было выгравировано на каменной плитке где я часто засиживал устремив взгляд на заходящее солнце, луна никогда не поймает солнце, я это знал. На мой взгляд человек старательно выводил буквы на плите, но при этом и небрежно. Два слова, внизу цифры и ещё что-то написано внизу в скобках. Как я ещё подметил, этот камень или маленькая конструкция держалась довольно добротно, я думал что это мило, но описание при взгляде на это место и свойственное ему чувство я никак не мог подобрать. Я вчитывался, но у меня выходила лишь скомканная сумасбродица, цифры я ещё мог как-то понять, но чем дольше смотрел и пытался разобрать, тем чаще покрывался мурашками и из глаз опять текло что-то. Я забросил это дело, но иногда всё же возвращался к нему, из моего любопытства. В миг мой разум пустел, я испытывал неприятные и мрачные чувства, меня пугало то, что могло, по моим предположениям, скрываться под этой горой земли. Инстинкты говорили мне не думать об этом и держаться подальше от этих надписей.       Ранние утра я любил, особенно если они покрывались туманом и было прохладновато. Они таили в себе какой-то секрет или тайну, так захватывало это мои мысли и я с озорством хотел найти ответ, но всегда просто ничего не находил и что я искал, иногда и я не понимал, но душа жаждала пойти на поиски свободы, окунуться в эти необъяснимые упавшие облака на землю. Именно так я думаю, что это облака иногда падают вниз, чтобы отдохнуть от вечного полета и наконец открыть тропинку на встречу луны и солнца.       А знаете, я всегда знал, что что-то наконец произойдёт во время спада этих облаков, они всегда хмуро молчали мне и загораживали восходящее солнце. В один из таких дней, когда я сидел облокотившись о каменный выступ и пытался разговорить облака, я почувствовал сзади чье-то присутствие и оглянулся. Мои глаза сверкали звёздами, наконец я мог узреть что-то ещё более интересное и выбивающиеся из моих будней. Из земли начало что-то образовываться, выплывали из этой горки, образовывалось, в голову пришли слова: «мех» и «пушистый» ещё «животное» «волк» «черный». Я немного подумал и понял, это был большой пушистый зверь, точнее волк. Он был просто громадных размеров. Я был рад появлению чего-то нового и подтянулся поближе.       Похлопав глазами, напротив меня так же повторили эти же действия, я увидел его глаза, красивый и странный цвет, такой же как кровавое небо при уходе солнца, но они были такие интересные и мне в новинку. Я попытался подойти поближе, зверь слегка отошёл назад. В мою голову пришла идея протянуть руку вперёд. Зверь обдумал что-то в голове и понюхал её, ещё немного изучил свои ощущение, так я и понял, что он такой же как и я, значит и я появился оттуда, из этой мрачной горки. Мы немного прижились вместе с новым знакомым, он первоначально тоже обхаживал и наблюдал за окружением, на что смотреть мне было порой весело, а иногда я прослеживал чтобы чутко узнать что чувствует существо отличавшееся от меня. У него были такие большие глаза, и зрачки поперек.       Наконец всё изучив вокруг, он приступил и ко мне, покрутится вокруг, обнюхал и глядел с вопросом. Я был рад новому знакомству. Попытался что-то показать руками, слова я говорить не умел, только в голове знал звучание. Жестами я показывал и объяснял что сам мог понять и, кажется, он быстро всё схватывал. В знак дружбы или примирения я снова протянул руку, он лизнул её шершавым языком и, как мне показалось, был рад узнать меня, в глазах его лучилась радость. Он был по истине огромных размеров, примерно с дерево и мне приходилось поднимать голову к его мордашке, чтобы ментально поговорить, мы могли ощущать или чувствовать что тот или иной хочет сказать или сделать. Я думал это проблема, часто она меня очень тяготила и однажды я предложил ему уменьшиться и он попытался и это получилось. Помню как я бросился к нему на шею и обнял, он склонил в мою сторону голову и мы обменялись тёплыми обнимашками. Его шерсть была такой мягкой и липла к моей коже. Теперь он был ростом с меня и мы могли нормально смотреть друг другу в глаза. С его появлением я уже не был одинок. Мы нашли поддержку друг в друге и заботились о друг о друге.       Теперь я мог с кем-то говорить, хоть и просто чувствовать интуитивно ответ или вопрос, я рассказывал ему о том что видел сам и что чувствовал, а он в ответ рассказывал о своих впечатлениях и чувствах. Я рассказал ему о разлучной паре солнца и луны. Его точка зрения была так интересна и я был поглашен его рассуждениями. Так же я поведал и о падающих облаках, он признался, что это часто его нервирует или пугает и высказал страх не найти меня или потерять. Я понял его и успокоил и поведал историю о ветре. Мы любили с этим большим черным зверем лежать на утренней покрытой росой траве и глядеть в небо, чувствовать влагу от нее, встречать утро и под вечер мы пристрастились ложиться ко сну, я облокачивался об каменную плиту, а он оборачивался вокруг меня. Тогда-то мы и поняли, две одинокие и заблудшие души, что такое тепло, спокойствие в присутствии кого-то, это было так приятно, впервые почувствовать подобное, в моей душе это отдалось новой болью и пустотой, что-то впервые испытанное мной, из неоткуда, так приятно, что из моих глаз опять потекла жидкость. Он слизал её, успокаивая меня, мы разделили между собой грусть и так уснули, наконец я мог проснуться в тепле и не чувствовать морозность каждую холодную ночь.       Так мы и проводили свои дни вместе. В какой-то из момента, внезапно, мы заметили резкие изменения погоды и землетрясение. Это был новый опыт, но как подсказывало внутренне чувство, оно не значило ничего хорошего, поэтому пришлось поволноваться, но так же это значило новые наблюдения и расследования. Земля гневалась. Эти дни были очень беспокойны, а в один из моментов, вечно хмурые облака начали лить воду в малом количестве. Пошел дождь, мои глаза сверкали, вот я увидел ещё что-то удивительное, но мой четвероногий друг чувствовал что-то большее и более страшное, поэтому часто просил меня быть осторожнее и прилип ко мне на эти дни, хотя мы и так были довольно неразлучны. Дождь был мокрый, холодный, чем раздражал моего нового знакомого, а я был счастлив бегать рядом по впадинам земли, которые сохраняли внутри скопившуюся влагу, лужи. Изначально я только и делал, что бегал в округе по лужам, но это мне через некоторое время порядком надоело и я принялся собирать наблюдения.       Так и начались наши новые исследования. В эти дни я мог плохо видеть солнце и луну. Земля впитывала в себя воду и поверхность её размякла, превратилась в грязь. Так же мы могли заметить, что деревья питались водой. Прикоснувшись к ней и промокнув руки я испытал странные ощущения, непонятное мне вещество, тайное. Ещё я смог наблюдать в скоплении лужи свое размытое отражение, а когда зверь наступал на него лапой, оно размывались и образовывало маленькие волны, уходящие по кругу. Я светился от новых открытий, а мой друг был настороже, он сразу подметил, что резкая смена погоды и треск земли не значит ничего хорошего, так сулил ему его нюх и девятое чувство. Я был рад послушать и об этом от него        Последние дни хорошо отпечатались внутри, но так же скоро стали привычны, как и вечный свет солнца в небе. Да и каменная плита начала углубляться вниз, под действием своей тяжести и смягчения почвы. Я опять не знал что чувствовал к этому. Вспоминая про отражения, мы были похожи с моим другом, у обоих пара фиолетовых глаз и черный мех, но ко мне в голову пришло слово волосы, в остальном моё тело было лысым и не покрытым волосяным покровом, а ещё я ходил на двух ногах. Моя внешность так же вызывала смутные чувства во мне, но глаза мне нравились, они были такого красивого фиолетового цвета, но не сверкали, а лишь были в потёмках, затухли. Что ввело меня в ближайшее время в рассуждения.       Несколько раз в небе мы могли наблюдать странное излучение, грохоты, но через время это прекратилось. Можно выдохнуть, так как и дождь перестал идти. Тут мы тоже занялись расследованием окружения, как почва высыхала и под гнетом горячих лучей солнца, резкая смена температуры вызывала испарения, рождение облаков, которые позже поднимались к своим сородичам вверх. Они были маленькие, но так же молчаливы.       Иногда, забравшись на дерево, я мог наблюдать в дали пустыню, голую безжизненную землю. Видимо плодородной живой землёй было покрыто лишь какое-то количество поверхности, территориально. Тоже интересная заметка.       В один из дней, после недавних необъяснимых резких смен погоды, зверь почувствовал, как и я, что что-то изменилось, какая-то важная часть мира исчезла, в один лёгкий момент, и теперь в душе уже было как-то одиноко и казалось чего-то недоставало. Грусть. Мы погрузились в смутную печаль, видимо как и все вокруг. Но с того момента, пустыни исчезли, появились воды, всё заросло. Всё рано или поздно вызывает привыкание, но это чувство. Не хватало важной детали, не относящейся к миру, оно как призрак или фантом, кажется что есть, но и нет. Ветреный порыв. Это чувство заседало некоторое время внутри. Накрывая пеленой тьмы, наступала ночь и мой друг садился рядом и выл в небо, подняв голову вверх, он пытался что-то сделать, высказать печаль или благодарность. Я тоже погрузился в апатию, просто сидел на каменной стенке и качал ногой, смотря на луну, высоко подняв глаза, что-то вновь текло из глаз, и не только у меня, кажется это был дождь, но теперь вниз падала жидкость из моих глаз, да, это был тихий дождь. Чем дольше я пытался угнаться за одной из мыслей и размышлений, то в тот же момент, она убегала от меня, играла в прятки. Так мы и тосковали в лунной безлюдной и тихой ночи, ветер застыл, дабы высказать свою горесть. Все отдавали дань.       Но я был благодарен моему другу рядом со мной. Я несколько раз думал, что было бы, если бы я был один, но я просто не хочу думать о подобном. Тишина порой и одиночество ломало меня и давило на грудь. Мы часто обнимали друг другая утешая, кажется мы провожали кого-то в путь, мы не знали кого и кто ушел из этого мира, но мы были благодарны ему. После его исчезновения всё начало восстанавливаться, заросло, редко нам доводилось увидеть другую живность, но они часто увидев нас лишь обходили стороной, но присаживались перед горкой и тосковали и кланялись. Они чувствовали и знали больше нас, но не желали говорить ни слова и не делать ни намека. Иногда я замечал, что мой знакомый тоже набредал на какие-то мысли, он начинал понимать, но быстро терял нить за которую с трудом схватился.       Мы пережили этот момент, всё это и просто наслаждались теми же буднями. Может делали порой новые открытия, но не более. Мы были заперты в клетке и быстро поняли, что этот мир уже не рад нам, но что-то да и держало нас в нем. Нас перестало что-то радовать, мы просто довольствовались тем, что имели, хоть это и не было чем-то большим.       В последние дни погода испортилась. Дождь жестоко барабанил по земле. Он начал источать плиту по краям, впрочем ничего интересного. Мой друг сидел под кроной деревьев, он не любил влагу и чувство сырости, предпочитая находиться в более-менее сыром месте и посапывать или наблюдать за мной. Пристально или задумываясь о мыслях крутящихся в голове. В этот раз я выбрал посидеть под дождем, порой это вдохновляло или освежало, смывало все мысли от которых я уже начал уставать. Широко разинув рот и высунув язык наружу, я ловил капли, но они всё же проходили сквозь. Хотя я мог почувствовать соприкосновения и считал сколько раз мне удалось словить падающие дождинки, выходило мало, это было сложное занятие и требовало сосредоточенности. Мне не очень нравилось просто сидеть на месте, поэтому слегка возбуждённый некой игрой, я болтал ногами, иногда наровясь упасть на землю.       Тут то и раздался звук и шорох листвы со стороны деревьев, где находился черный волк. Изначально я не придал этому никакого значения. Но позже послышались и звуки, что становились лишь громче. Тогда я и обернулся назад, где мой друг пристально наблюдал за неспокойной гущей деревьев. Я заметил необычные цвета, приближающиеся ближе, в нашу сторону и разную вибрацию издаваемую ими. Это заинтересовало меня и я прервался от своего прежнего занятия.       Наконец фигуры стали проясняться. Это были такие же как я виды жизни, но во что-то облаченные. Три фигуры вышли и встали рядом с деревом, породнившись с тем местом где сидел настороженный зверь. Они не заметили его присутствие, следовательно не знали, что мы находимся здесь и не видели нас. Они были беспокойные и смотрели на это место с различными чувствами, написанными на их физиономиях. Что-то обдумывая и как-то неохотно и нерешительно они стояли и обсуждали некоторое время, поэтому уже думал, что здесь нас не ждёт ничего интересного. Кстати было мной замечено, что в эту непогожую пору, они стояли под натянутым навесом с ручкой которую те держали в руках, это был зонт, подсказало мне какое-то чувство, я до сих пор не знал какое, не мог понять, мысли всё время ускользали от меня.       Наконец один из этих людей выкрикнул громко слова, непонятные мне, они стояли далеко и я не слышал их и выйдя из навеса поплел в мою сторону. Двое других хотели его отговорить, а одна из них и вовсе попыталась схватить его за что-то, но он был решителен и шел вперёд намокая.       Эти «люди» как я понял, двое парней и одна девушка. Девушка была очень сильно похожа на того парня, что ступал ко мне, лицо, глаза, цвет волос и даже прическа, но разная одежда. Другой парень под навесом имел «экзотическую» внешность, одна сторона волос сбрита, другая, покрашенная в яркий голубой цвет свисала вниз, хмурый взгляд , так же в нем читалась печаль и неприязнь или неохотно, он чувствовал лёгкое омерзение от этого места, как и остальная часть его группы. Мой друг навострил уши и приготовился, он не потерпит нанесения вреда мне, хотя сам по себе и так был слишком напряжён и подозрителен.       Парень наконец подошёл поближе. Я сидел к нему спиной, он опустил голову прямо тут, перед этой мрачной горкой и надписями на камне. Я разглядывал его внешность, длинные волосы, рыжие или скорее шатенистые, карие глаза, выглядел он странно, скорбел или же был разгневан, нечитаемое лицо, оно отдавалось болью в груди и так же не сулило мне ничего хорошего, ровно как и надписи разглядываемые им. При этом я чувствовал что-то светлое в груди какую никакую связь между нами. Он присел, хотя тут больше подойдёт упал, он рухнул на колени, прямо в мокрую грязь, пачкая одежду. Девушка скривилась, а парень рядом с ней успокаивал её.       «Я не могу в это поверить, точнее никак не мог…» –, слетело с его уст, голос дрожал, он вот-вот сорвётся. Я был заинтересован, что же тут происходит, выходила интересная история, но мои внутренности кричали мне, что это может быть опасно и то что я услышу дальше может меня шокировать. Я решил рискнуть и сыграть с судьбой, всё равно я не видел ничего примечательно в моем пребывание здесь. Волк знал что делать, поэтому решительно встал со своего места и несмотря на дождь и его не любовь к нему, он направился ко мне, он знал наперед, что мне может понадобиться его поддержка. Парень успокаивающий девушку что-то заметил и огляделся, но ничего не мог увидеть, тогда заметив его действия девушка рядом спросила:        «Радан, что-то случилось, все в порядке?» – тот лишь кивнул ей. Но он чувствовал присутствие кого-то рядом, особенно на той злосчастной надгробной плите. После последних проведенных рядом с Лололошкой времён он уверовал в многое, особенно в существование потустороннего и странного, поэтому решил внимательно наблюдать.       Мой друг разместился рядом со мной, около плиты и сел напротив этого парня. Я лишь повернулся в его сторону, но прекратил качать ногами, мы приготовились слушать и внимательно внимать в происходящее.       «После сообщения Райи о том, что Лололошка покинул нас, новость ударила сильно по всем, это было трудно пережить, столько прожить вместе, но кажется кто-то из нас догадывался или готовился к подобному. Я видел также, что вдвойне это нанесло больше боли Райе, она потеряла и Келхуна, но я думал, что смогу начать сначала, поговорить, но…» – он затих, обдумывая что сказать дальше, было тяжко, он конечно готовился, но знал, что предстоит столько трудного, хотя нет, он не знал.       Он продолжил:       «Сейчас я вспоминаю тот момент, когда во время нашего сражения с тобой, Кавински выстрелил в тебя.» – он говорил тихо, в такт дождя, стучащего по его плечам. Вздохнув он решил продолжить свой рассказ:       «Тогда, я не знали что мной овладело, ты был, ты был злодеем, последним уродом, но я, я не думал, мне всегда казалось, что я переживу твою смерть, но что-то внутри меня тогда сломалось, мне было горько и хотелось плакать». На словах «смерть» и «плакать» внутри меня что-то щелкнуло, что-то трескалось и меня почти мутило, но я решил держаться до конца, не обращая внимания на то, что на меня с беспокойством смотрела пара глаз рядом. Тем временем он все говорил.       «Я всегда думал, что сильнее этого, когда увидел как Райя горевала о потере сразу двух важных людей из её жизни, я думал, что не смог бы пережить подобное, но теперь, кто бы мог подумать, я здесь и говорю с тобой, но не могу сказать, что спокойно пережил это, мне и так тяжко далось исчезновение этого странного комиссара, но когда я узнал и о тебе, Радан слишком часто переводил темы и никто не удосужился мне сказать, он долго молчал, но это лишь расковыряло только зажившие воспоминания» – говорить было тяжело, а уж излагать свои мысли тем более, но он должен, должен это пережить, он справится.       «Когда я понял, что он выстрелил, мой мир замер, я не знал что делать, я не чувствовал предполагаемого освобождения или счастья, когда же он сказал мне, что патроны были лишь снотворным, ко мне вернулось дыхание, я был готов идти дальше, я думал с новым миром я смогу найти и подход к тебе, но в глубине души я знал, что не смогу изменить тебя, прошлое похоронено вместе с тобой, ты не смог бы прижиться в новом мире, но это не делает ситуацию легче» –, с каждым словом, он открывал свою душу, все что его тяготило наконец могло вырваться наружу, он переживает это, не сможет забыть. Он знает, начать заново нельзя, человек останется таким же, каков был, но он бы просто хотел вывалить этот камень с души и ходить с облегчением в сердце, хоть и знает, он не сможет забыть и простить. Простить кого? Себя или его, это останется загадкой.       Я честно не понимал, о ком он говорил, мой мозг блокировал и пресекал все воспоминания ,что могли возникнуть. Я понимал что мы с ним чем-то связаны, но не думаю, что теперь это меня как-то касается. Я его не знал и вряд ли буду и говорит ли он это мне, я не знаю. В любом случае я решил, что не хочу иметь что-то общее с этим человеком, возможно когда-то далеко, на задворках времени, знакомого мне, нет, только не с человеком, который знает что-то об этих надписях и горке. Но я готов был слушать его, принять его чувства, лишь это я знал наверняка.       Он притронулся к камню и лёгкими касаниями пальцев начал проводить по выведенному слову, в этом движение сочеталась грусть, потеря, прощание и нежность. Глаза не на своем месте, он понемногу принимал ситуацию и начал осознавать. Я спрыгнул с камня, обошел по кругу парня и присел рядом с ним на корточки, всматриваясь в его лицо. Он не обращал на меня внимания. Но тот далёкий голубоволосый парень что-то да и заметил и прищурил взгляд, но не мог до конца понять что это, лишь шепнуть:        «Он здесь». На что девушка рядом с ним покачала головой, попыталась понять сказанное, но не понимала.       «Кто он?» – спросила она, дабы разобраться в ситуации.       «Войд» – в миг сошли слова с губ, но позже добавил:       «И не один». Он присматривался, глазу ничего не было видно, но душа говорила, кто-то есть, а понять было легко. Девушка переспросила, дивясь услышанному:       «Войд?». Но парень молчал.       «Я не могу с точностью сказать, каким человеком ты был –, продолжил он, – но знаю, что многие считали тебя монстром, ты погряз в этом болоте, верно тебе прочистили мозги и сколько же раз империи пришлось тебя стирать, порой я не уверен, был ли ты и вовсе человеком. Что тебе пришлось пройти, каков был твой путь, была ли у тебя семья, может ты был таким же искателем правды как я и попался кому-то, кто не пожалел тебя, как это сделал ты со мной –, прервался, вновь формируя мысли в слова, чтобы продолжить, он должен сказать всё, что хотел уже давно, – мне как ребенку было очень тяжело, но я позабыв наконец о семье, порой ставил тебя в пример себе, ах, но я никак не мог забыть те страдания, что удосужился пережить из-за тебя, из-за этой чертовой Империи, и сколько же ты погубил людей и семей ради нее, и понимал ли ты какие вещи творишь, принимая все злословия от других, что ты чувствовал, ты слишком погрузился в это всё, ты утоп, ты был одинок, я никогда не пойму тебя и никто не сможет, я рад, что смог сказать тебе это всё – , казалось, парень утопал в глубокой вине и скорби, у него побежали капли дождя из глаз, – я ещё многое хочу сказать, но прежде, я бы точно хотел обнять тебя, я всё же зол, но не так сильна моя злоба, тот маленький ребенок, которого ты растил, всегда будет считать тебя человеком, хотя ты и пытался отринуть человечество, но чем это обернулось? Империя была иллюзией, построенной учёным, мстившим своим, давно погибшим обидчикам и даже так, судьба обошлась с ним лучше, чем с тобой, обманутым и кинутым тут, на растерзание смерти, я не знаю что ещё сказать, но хочу верить, что ты найдешь путь, если ещё сможешь вернуться на круги жизни, с этих пор я буду жить сам, но постараюсь навещать тебя, ведь ты останешься для меня отцом, глубоко в моем детском сердце, прощай…».       Слова были сказаны, но он ещё долгое время сидел тут склонившись и лил слезы, он хотел ещё многое сказать, довольно много, например поведать о его новой жизни, но решил оставить прошлое в прошлом, но душа так и не отпускала его, он понимал, прощаться тяжело, вот почему скорее всего Лололошка бесследно и тихо ушел. Я не мог понять всего, но уловил некую суть, да этот ужасный человек, лежавший в этой могиле, был ужасен, но кое-что не давало ему покоя, он чувствовал облегчение после этих слов, простить этого человека, этот парень весьма великодушен, это и зовется человечностью? Да, он понял, теперь он понял, что такое связи людей и что такое человечность. Он хотел бы обнять этого парня, но лишь встал наконец, счастливо улыбнулся, да, он чувствовал счастье, и игриво, перешагивая с ноги на ногу потопал в сторону могильной плиты и его четвероногого друга. Он облокотился локтями и уперев лицо об руки, лил слезы теперь он знал что это такое, но при этом он мог лишь довольно улыбаться.       Он не понял, в какой из моментов, но с его губ слетело:       «Будь счастлив, я горд тобой». Калеб встрепенулся, он явно услышал сказанное, наконец утер глаза рукавом, усмехнулся про себя и встав, изнурённый поплелся к парочке под зонтом. Кейт кинулась тому на шею, беспокоясь.       «Ты весь промок, лишь бы не заболел, пойдем быстрее, я сделаю чай, тебе срочно нужно сменить одежду» –она вовсю крутилась вокруг. Радан продолжал стоять, тихо смотря, Калеба это удивило, но он тоже повернулся, посмотреть ещё раз, одиночество и впрямь преследовало Войда. Внезапно, он выдал, чтобы только Калеб мог услышать:       «Он плакал, но теперь он не один» –, и наконец, после брошенных слов, повернулся, следую обратно, откуда они пришли. Калеб растерялся, он ничего не понял, но свёл всё это на вечную ахинею друга и развернулся, направляясь обратно, Кейт была слишком настойчива.       Голова зверя потянулась к руке мальчика, прося ласки, он хотел его успокоить и разделить печаль вдвоём. Тот повернулся, увидел своего друга и рассмеялась, ситуация казалась абсурдной, но теперь он не один, поэтому он доверился своему близнецу в одиночестве, крепко обернул руки вокруг шеи, зарылся лицом в мех и стоял так ещё долгое время, зверь лишь принял его волнения и так же склонился, подвигая того к себе, раздумывая о словах, сказанных их внезапным гостем, он начал всё понимать и складывать пазлы в голове в общую картину. Ночь была и вправду дождливая, моросило слишком сильно.       Направляясь обратно, Радан ещё раз повернулся назад, пока ещё мог развидеть четко фигуру мальчика, обнимавшего большого волка, того, что когда-то был убит самим Войдом, во время их спасения с Лололошкой. Он удивился, но в следующий миг рядом с ними увидел чернокрылого человека. За его спиной возвышались две пары крыльев и пара на голове, смольно-черного цвета, к низу окрашивались в красный цвет, и глаза на них, пугали, фиолетового цвета. Это существо было необычно одето, а белые, как первый снег волосы, спадали вниз и были довольно длинные. Этот парень сначала просто смотрел на две маленькие фигурки рядом, но позже, заметив взгляд Радана, устремил свой взор ему в упор. От него веяло необычной возвышенной и темной энергетикой, душа уходила в пятки, он ещё раз взглянул на парочку рядом с ним. Позже прошептал, но Радан прочитал по губам: « Я о них позабочусь» и приложил палец к губам, в знак молчания. Глазам не верилось, Радан моргнул, но уже не мог видеть ничего, ни той мини копии Войда и ни того зверя в обнимку с ним, ни того существа, слишком светлого и контрастного на фоне дождливой глуши. Его позвала Кейт:       «Эй, Радан, всё в порядке? Идём, а не то Калеб заболеет» –, и потащила его с собой. Он не знал, что видел, но был уверен, что Райя знает и позже он пойдет к ней обо всем спросить, а пока он тихо ушел во тьму леса, идя обратно в теплую сырую квартиру, где его ждала Шерон, которая обнимет его и обогреет в своей любви.       Джодах ещё долго смотрел, как удаляется группа людей, наконец обратив свой взор к этой маленькой парочке. В тот же момент мальчишка и его животное обернулись, смотря на него. Зверь рядом с ребенком смотрел на него настороженно, сразу понятно, он всё понял и узнал из этого диалога. Мальчик смотрел с удивлением, будто на новую находку, проходя глазами то вверх то вниз, ему был интересен новый гость. Джодах стоял с непроницаемой и не выражающей ничего улыбкой, скривив глаза в полумесяцы. Ситуация была и в самом деле интересной.       «Жнец…–, с восхищением от увиденного вырвалось в мыслях мальчонки, – но все думают, что ты ангел, обманка»       Слышать подобные мысли о себе было слегка оскорбительно для Джодаха и его задатков самолюбия, но ведь парень смотрит в саму суть, ребенок, воистину интересно и интригующе, не зря он заметил искры нового в этом разбитом и заново склеенном мире.